Кормилица, глава 21

   Николай Лазаревич – бесконечно любимый и родной брат Валентины неожиданно попал служить в ракетные войска. Он учился в ремесленном училище на сварщика, попутно выучился на штукатура и каменщика. Одним словом, с его специальностями - прямая дорога в стройбат. А, поди ж ты, капитан, командир стартовой батареи зенитно-ракетного дивизиона, приехавший за новобранцами в Калининград, решил, что Николай станет хорошим стартовиком.
   
   Привезли его в ракетный полк, который, как рассказал комсомольский организатор полка, дислоцируется по соседству со старинным и славным городом Загорск, где в четырнадцатом веке среди сумрачных лесов «игумен земли Русской и всея России чудотворец» Сергий Радонежский собирал до кучи земли русские. И теперь ему выпала великая честь – защищать мирное небо Москвы.
   
   Николай в короткое время изучил стартовую установку, на которой гнездились две красавицы ракеты. Более того, через год на его погонах заалели две лычки младшего сержанта, и он стал командиром стартового расчёта, который тщательнейшим образом проводил все регламентные работы и быстрее всех перезагружал установку ракетами.
   
   Валентина еженедельно писала ему письма, слала посылки. Но поехать к брату не представлялось никакой возможности. Однако Николай сам обещал приехать на побывку домой, предполагая, что на втором году службы ему дадут краткосрочный отпуск.
 
   И, видимо, всё так и было бы. Но случилось непредвиденное. На полковых учениях его расчёт, досель работавший чётко и слаженно, на сей раз дал сбой. Непонятно, как и почему боец стартового расчёта плохо зафиксировал установку, она сорвалась, крутанулась вместе с ракетами и зацепила голову уходящего в укрытие Николая.
   
   На четвертый день его хоронили в Калининграде. Валентина смутно помнила похороны отца. Ей было всего три года. Память запечатлела четырех музыкантов в военной форме. Они громко играли на трубах возле гроба. От этого было почему-то страшно. А Николай в то время только появился на свет.
   
   И вот, спустя девятнадцать лет, снова во дворе их дома так само играет духовой оркестр и по тому же поводу. В закрытом гробе лежит изувеченное тело Николая. Даже нет возможности поцеловать его. Валентина смотрела на процессию и не хотела верить, что всё это происходит на самом деле. Не верилось, что в той закрытой коробке лежит Николай. Не может быть, чтоб такой молодой и добрый парень погиб. А если это и так, то зачем? Ведь за его молодой душой нет грехов. Мать полностью возложила ответственность за сестру и брата на неё. Она с удовольствием несла это бремя, любила их, особенно Николашку. Доставалось ему от матери. Как единственному мужчине в семье она не прощала ему и малейшей шалости. Иногда даже била. Поэтому Валентина старалась при возможности приласкать братишку и прикрыть от материнского гнева.
   
   Она стояла опустошенная. Даже слезы высохли. Осталась только всепоглощающая боль.
   
   Похоронили Николая вблизи могилы отца. С речью его командира и воинским салютом. Перед тем; как опустить тело в сырую яму, надрывно заголосила Бронислава Карловна:
   
   - Сынок, не уходи! Вставай! Ты же еще не жил!..
   
   И тут Валентина не выдержала. Её словно прорвало. Она не зарыдала – завыла. В этом вое нашла выход вся переполнившая её душу боль. К ней подходили с утешением, но она отворачивалась. Не нужно ей утешение, её душа клокотала, взывала к небу в обиде на его несправедливость.
   
   После похорон Николая Валентина почувствовала себя повзрослевшей и даже постаревшей. Словно перешагнула невидимую, но важную жизненную межу. До той линии жизнь её щадила, ограждала от потрясений. Видимо, ждала, пока она окрепнет, встанет на ноги, чтобы потом уже наотмашь ударить. Получается, она дала ей шанс выстоять и не сломаться. И всё же последствия удара не зарубцевались. Напрочь ушло чувство защищенности. Оказывается, человек, жизнь которого бесценна, далеко не её хозяин. Какой хозяин, если так запросто может лишиться жизни? И она уже с этого времени начала бояться за жизнь Александра.

   Продолжение следует.