От казаков черноморских до кубанских ч. 23

Отправленный с о. Сары на Камышеван «ради устроения балаганов для лагеря», командир полка секунд-майор Иван Великий 9 ноября утонул во время большого шторма. Его должность занял сын Головатого – Александр. Командиром 2-го черноморского полка вместо пропавшего секунд-майора Чернышева стал капитан Дмитрий Варава. Как писал историк В.А. Потто, Чернышев пропал бесследно при переезде к о. Сары. «В течение нескольких месяцев о нём не было ни слуху, ни духу... впоследствии оказалось, что, потерпев крушение, Чернышев был выброшен бурей где-то на берегу Дагестана, долго странствовал в горах и только в начале 1797 г. сумел присоединиться к отряду». Далее из рапорта самого Чернышева следовало. 12 сентября он был отправлен с Житного бугра на судне майора Варвация на о. Сары. 23-го числа они вошли в Каспийское море, а 3 октября «на самой середине моря сделался сильный шторм», которым разбило руль судна. Более трёх недель их носило по морю и наконец 26 октября прибило к берегу в 80 верстах от Дербента. В этот же день Чернышев написал рапорт Антону Головатому о своих «приключениях». В течение нескольких недель Чернышев со своими казаками занимался погрузкой провианта и 17 января 1797 г. прибыл вместе с ним к Антону Андреевичу. В ноябрьском рапорте о состоянии черноморских пеших полков в списочном составе указывалось 919 чел. Из них 240 числились в отлучке – на работах в Астрахани, Сальянах, купеческих судах. На п-ове Камышеван – 145 чел., на о. Сары – 485 здоровых и 49 больных.

Казачий исследователь и литератор Ф.А. Щербина верно подметил состояние дел в осенний период 1796 г.: «Болезни и смертность между казаками и войсками усилились. Военные же действия сводились к переездам с места на место, к охране занятых мест и к непомерным работам казаков на пристанях по разгрузке и нагрузке судов провиантом, при рубке леса и т. п.». 6 ноября 1796 г. скончалась императрица Екатерина Великая. К этому времени русские войска взяли Дербент покорили 7 ханств Сев. Азербайджана. Пришли на помощь царю Восточной Грузии Ираклию II. Весь западный берег Каспийского моря был занят русскими войсками. Но на престол взошёл Павел I, который приказал вернуть все полки на родину. Генерал-аншеф В.А. Зубов в первой половине февраля 1797 г. доложил новому императору о начале вывода корпуса за Терек. Уже после фактического прекращения похода – 28 января 1797 г. умер командир казачьего черноморского отряда бригадир А.А. Головатый, которого похоронили с почестями от морских и сухопутных сил на п-ове Камышеван. В начале мая 1797 г. в обратный путь в Черноморию отправились и казаки. Согласно рапорта полковника Чернышева от 26 июля в Екатеринодар с ним 22 июля пришло 504 казака. Здесь необходимо отметить, что казаки возвращались домой в составе не одной, а нескольких партий: 20 августа в столицу Черномории прибыла партия сотника Пихатского, 5 сентября капитана Варавы. Возможно были и другие. Кроме того, 355 казаков находилась на излечении в лазаретах, хорунжий Трофим Котляревский утонул в Волге.

Много было и дезертиров. По итоговому рапорту от 10 марта 1797 г. санитарные потери казаков (а боевых просто не было) составили: 1 бригадир, 1 полковник, 4 обер-офицера и 201 рядовой казак. Персидский поход нельзя представлять бестолковым и тем более бесславным (мнение Ф. Щербины). Конечно, его итоги оказались бесплодными, но в этом нет вины его участников. Поход был подготовлен добротно и его военно-политические достижения бесспорно высоки. Как отмечает кубанский казачий военный историк Б. Фролов: - «Труднейший 1000 верстный поход по горной и полупустынной местности, изобиловавший боями и сражениями, вошёл славной страницей в русскую ратную летопись. Свою, пусть скромную, лепту внесли в эту летопись и два пеших полка Черноморского казачьего войска» (49). Далее о геройской гибели представителей 22 куреней: войскового полковника Л.Л. Тиховского и 146 его сподвижников (и одного парнишки - Филиппа Никифорова), до конца выполнивших свой воинский и нравственный долг перед населением родной Черномории. В январе 1810 г. стояла суровая зима. Глубокая и бурная р. Кубань покрылась льдом. Мелкие и крупные партии черкесов стали свободно пробираться в разных местах кордонной линии с целью грабежа и разорения казачьих селений. Этого казалось им недостаточно и с учётом удобства переправы по льду, хищники стали деятельно готовится к широкомасштабному вторжению. Горец Хамыш 13 января сообщил есаулу Порохне, что в горах собрано уже огромное скопище черкесов из разных племён с целью набега на Елизаветинский и Павловский кордоны.

18 (30) января в 9 час. утра казачий сторожевой разъезд обнаружил переправу горцев вблизи Ольгинского поста. Они двигались дружными рядами с двумя красными и двумя белыми распущенными знамёнами. Зауряд-хорунжий Григорий Семёнович Жировой - начальник разъезда, спешно отправил донесение с нарочным к полковнику Тиховскому, незадолго перед тем, уже отразившем нападение крупной партии черкесов. Тем временем по замёрзшей Кубани уже перешли до 3-х тыс. всадников. Вслед за конницей своей очереди двигаться, ожидала черкесская пехота. Часть всадников направилась сразу к Стеблиевскому и Ивановскому куреням, а часть перекрыла дорогу на Славянский кордон. Таким образом Ольгинский кордон оказался блокирован и его собиралось громить не менее 4 тыс. горцев. 200 казаков не стало дожидаться атаки и с одной трёхфунтовой пушкой и ящиком снарядов храбро выдвинулись навстречу войску хищников. У Красного леса, на правом берегу Кубани, примерно в 10 км от станицы Марьянской завязался бой. Громкие крики горцев заглушил дружный залп казачьих ружей и выстрел орудия. Неприятель смешался и невольно попятился назад, подбирая по ходу убитых и раненых. Казаки, успев перезарядить своё вооружение вновь ударили, и новые жертвы устлали землю. Но вот уже к коннице присоединилась пехота и всё это воинство опять пошло на казачий отряд. Последовал очередной ружейный и орудийный залп, опять расстроивший ряды идущих в атаку закубанцев. Полковник Лев Лукьянович Тиховский с подчинёнными, не уступали своей позиции.

Неравный бой длился уже целых 4 часа и хищники не могли прорваться к казачьим селениям. Вдруг показалась новая туча всадников. Это скакали черкесы, уже ограбившие Стеблиевское и Ивановское селения. А с тыла также появилось тысячное подкрепление. Критическое положение отряда Льва Тиховского усугубило и то, что заканчивались боеприпасы. Это привело к неминуемому плотному кольцу окружения, с последующей жестокой расправой. Раненые казаки пытались пиками пробить дорогу среди озлобленных черкесов, но те тоже усердно работали шашками, давили казаков своей массой. Уже были убиты войсковой полковник Л.Л. Тиховский из куреня Новокорсунского - командир 4-го конного Черноморского казачьего полка, хорунжий Иван Кривков, зауряд-хорунжий Григорий Жировой, 4 сотенных есаула: Федот Гарнага, Василий Чёрный, Михаил Нестеренко, Шкуропацкий Семён, а также канонир из Шкуринского куреня Кирилл Лусуленко и более 40 казаков. Только с наступлением темноты есаулу Гаджанову с одним урядником и 16 казаками удалось выйти с поля боя незамеченными, но четверо из них вскоре умерли от ран. 40 раненых были взяты горцами в плен. Радовались они и захваченной пушке. Хотя радость победы и была омрачена тем, что только на месте сражения оказалось 500 трупов, не считая раненых. Подвиг черноморцев далеко не сразу был оценён и понят современниками. В 1848 г. полковник Бырыш-Тыщенко - командир 3-го конного полка Барыш-Тищенко возбудил ходатайство об установке памятника павшим героям. Казаки полка собрали 45 руб. 83 коп., но эта приличная сумма была недостаточной.

Но ген. Филипсон в своём отношении от 08. 02. 1860 г., ссылаясь на волю князя А.И. Барятинского - главнокомандующего Кавказской армией, запрещал открывать официальную подписку по Войску. Хотя в ноябре 1864 г. деньги пролежав в казне, с учётом процентов уже равнялись 66 руб. и 23 коп. серебром. Наказной атаман ККВ Ф.Н. Сумароков-Эльстон, приказал заказать на эти деньги икону с надписью на серебряной ризе «В память Черноморского казачьего войска Новокорсунского куреня командира 4-го конного полка войскового полковника Льва Тиховского и с ним есаула Гаджанова, хорунжего Кривкова, зауряд-хорунжего Жирового, четырех сотенных есаулов и 140 казаков, геройски павших 18-го генваря 1810 года в неравном бою с черкесами, при защите границы Черномории, в дистанции Ольгинского кордона». Икону следовало передать в приходскую церковь Новокорсунской станицы, записав в приходскую книгу. В 1865 г. асессор Гражданской экспедиции войсковой старшина Василий Степанович Вареник, «сочувствуя к подвигам храброго героя, полковника Тиховского и его сотрудников» открыл подписку и собрал 93 руб. серебром. Эти деньги вместе с подписным листом В. Вареник 17 мая 1868 г. представил в Войсковое правление и просил ходатайствовать перед наказным атаманом о возведении надгробного памятника Льву Тиховскому с казаками. Командиру Псекупского полка И.Д. Попко предписывалось оказывать старшине Варенику всевозможное содействие. Как свидетельствует надпись на памятнике, 3 октября 1869 г. поручение Войскового правления В.С. Вареником было выполнено.

Продолжение следует в части  24                http://proza.ru/2018/11/27/754