Похождения бравого совка на рыбалке в Канаде

               
               


                Казалось бы, зачем мне, советскому рыбаку с 50-летним стажем, нужен пресловутый канадский опыт при ловле рыбы удочкой в этой стране. Оказалось, что нужен. И не столько в самом искусстве лова,  сколько в знании местных законов и правил, психологии, менталитета, культурных традиций местных жителей и особенностей социальной системы страны. А что касается повадок, например, карпа, щуки, окуня и другой одноименной рыбы, то на всех континентах они, мне кажется, одинаковы.
Через три месяца после переселения в Канаду, ранней весной, мой зять вывез меня на первую рыбалку. Товарищ зятя по работе, коренной канадец, пригласил нас порыбачить на речушке, протекающей через владения его родителей-фермеров. Как раз в это время там активно должна была идти форель. Выехали мы из Торонто втроем рано утром на микроавтобусе. Зять был за рулем, а я с его товарищем, Шоном его звали, сидели рядышком на сидениях. С английским в то время у меня было туго, поэтому общался я с Шоном в основном жестами, мимикой, отдельными английскими, немецкими и русскими словами и бодрыми восклицаниями типа ""йес", "ноу", "окэй", "вери гут" и т.п               

        Ещё за день до отъезда на рыбалку зять назначил меня ответственным за продовольственную часть поездки. По российской традиции я упаковал бутылку водки, три кольца колбасы (по кольцу на брата), солёные огурчики, лучок, помидоры, салат, какой-то соус, хлеб, воду в бутылках и, по спецзаказу, один термос с чаем, а второй - с кофе. Как видите, - всё по высшему классу. Завтракать дома мы не стали - очень рано было. Решили перекусить по дороге. Где-то на середине пути, а путь до Port Hope был не таким уж и близким, я разложил свою провизию на свободном сидении, поставил стаканчики, выставил запотевшую бутылку водки и с гордостью показываю её Шону: 
        - Вери гут водка, Шон. Но сначала надо ит. Натощак нот гут дринк водка.
        Вручаю ему кольцо колбасы, большой ломоть хлеба и жестами показываю на остальную провизию, мол, начинай есть. Зову и зятя к столу. Зять съехал на обочину, остановился, посмотрел в нашу с Шоном сторону и побледнел:
- Что вы делаете?- испуганно спрашивает он у меня.
- Шона пытаюсь кормить, чтобы водку натощак не пить. А он уже минут десять держит в вытянутых руках колбасу и хлеб, смотрит на меня ошалелыми глазами, молчит и ничего не ест.
- Он и не собирается есть. Думает, что вы дали ему это просто подержать. Есть колбасу с кольца и пить водку с утра ему даже  в страшном сне не приснится. К тому же он спиртное вообще не употребляет. Сделайте ему сэндвич, как вы внуку делаете.
- Окэй,- отвечаю я,- всё будет сделано. Ноу проблем. Не лыком шиты.
          
        Шон молча зыркает то на меня, то на зятя. Наш разговор не понимает, но, видать, смысл его улавливает, услышав "сэндвич", "окэй" и "ноу проблем". Отобрал я у Шона колбасу и хлеб, сделал сэндвич громадных размеров и вручил ему. Он тут же жадно стал поглощать его.
"Проголодался парень. Холостяк. Поухаживать некому, а колбасу с кольца есть не хочет, водку не пьёт. Совсем не приспособленный к суровым условиям жизни человек", - подумал я.
        Подкрепившись, напившись чайку, Шон повеселел и стал активно беседовать с зятем. А до этого молчал, как партизан на допросе. Говорит что-то зятю и всё на меня зыркает. Зять переводит:
- Шон ждёт, когда вы водку начнёте пить. Он много слышал, но ни разу не видел, как русские пьют её. Думает, что эту бутылку вы сейчас и прикончите.
- Придётся разочаровать его. В одиночку я выпиваю иногда рюмочку от усталости или для профилактики от простуды, а пью только за компанию по торжественным случаям. Сегодня хотел выпить с Шоном по стопочке за знакомство и удачную рыбалку. Теперь уверен, что удачной рыбалки не будет. Примета у меня такая.
         Зять аккуратно переводит мою исповедь. По выражению лица Шона мне показалось, что он разочарован моим ответом или не улавливает его смысла. Опять, глядя на меня, он что-то спрашивает у зятя. Тот переводит:
- Шон интересуется, сколько вам надо выпить водки, чтобы опьянеть?
- Не знаю.  Я больше поллитра за один присест никогда не выпивал и пьяным никогда в жизни не был. Так, малость выпивши. Сколько надо, чтобы "наклюкаться", я не проверял. Зачем организм травить. К тому же я пьяных на дух не переношу. Человек должен уметь контролировать себя, знать свою норму и не мешать трезвым людям жить.
         Зять снова переводит мою речь и добавляет ещё от себя, что я являюсь типичным представителем русской интеллигенции, вышедшей из среды фермеров-одиночек и колхозного крестьянства. Шон широко заулыбался и крепко пожал мне руку как ненавистнику пьяниц, собрату по социальному происхождению и как живому представителю русской советской интеллигенции.
           До речушки мы добрались благополучно, но я как в воду глядел: рыбалка не состоялась. В том году паводок сошёл раньше обычного, а с ним и форель ушла. Мы опоздали на неделю. Речушка была совсем мелкой, вся усеяна валунами, что даже удочку забросить было некуда. Нашли только одно относительно глубокое место на крутом повороте русла, испробовали все наживки и блёсны, но даже ни одна малявка не клюнула. Пошёл я вниз по течению счастья поискать и заметил у берега в
небольшом омуте шесть громадных лососей. Над этим омутом нависал большой и густой куст с нераспустившимися ещё листьями. Рыбины стояли попарно головой по течению, тихонько шевелили плавниками и словно спали.  На моё появление они не реагировали. Я сразу же нацепил на крючок громадного магазинного червяка и пустил его по
течению, осторожно подводя его к самому носу рыбин. В буквальном смысле этого слова все рыбы крутили носами и отворачивались от червяка. Запустил искусственную икру - не хотят. Им, видите ли, натуральную подавай. Перепробовал несколько шустрых блёсенок - никакой реакции. Оставались у меня неиспробованными черви, которых я в парке накопал накануне поездки на рыбалку. Но они были такими мелкими для этих огромных рыбин, что я уже ни на что не надеялся. Но всё же нацепил на крючок два красных живчика и подвожу их под нос крайней рыбине. И эта махина так спокойно, небрежно шевельнув губой, засасывает в рот моих живчиков. Я тут же подсёк. Рыба резко развернулась и стрелой понеслась против течения. Взять под контроль я её не смог, удилище спиннинга сломалось, и метров через пятьдесят, полностью размотав леску, лосось на полтора метра взмыл в воздух и сорвался. Другие рыбины тоже разбежались.
           На этой речке нам делать было больше нечего. Навестив родителей Шона, мы отправились домой с нераспечатанной бутылкой водки. Скажи кому-нибудь из моих старых приятелей-рыбаков, что я привёз домой водку с рыбалки, не поверят и засмеют. Но факт. "Вот так и деградируют советские рыбаки на чужбине", - с горечью подумал я.
          В следующее воскресенье зять повёз меня на какую-то речушку совсем близко от Торонто. Остановились мы рядом с кэмпом с домиками на колёсах. А может, это была такая зона отдыха. Занимали эти домики люди семьями. Раскинули мы удочки и давай шморгать всякую  мелочь на червяка. Из знакомых мне рыб были только окуньки, а остальная рыба была для меня новой. Зять просвещал: "Это - басёнок(bass), это кэтфиш(catfish), а та, пёстренькая, - санфиш(sunfish)".
          В самый разгар клёва к нам приблизился отдыхающий и на некотором расстоянии стал наблюдать за нами. Постепенно собралась целая толпа зевак, активно что-то обсуждающих, глядя на нас. "Любуются профессиональной работой", - подумал я и так вошёл в раж перед зрителями, что каждую подсечку стал игривыми восклицаниями сопровождать. Мол, знайте наших. Зять говорит мне, что, может, мелочь не будем брать. Я с ним не согласился. Зачем добру пропадать - на уху сгодится. Да к тому же кроме мелочи у нас ничего и не было.
        В садке уже резвилось десятка два рыбёшек, когда к нам подошли два симпатичных молодых полицейских. Один поднял из воды садок и стал пересчитывать рыбёшек, а второй пристал к нам, требуя документы и лицензии на рыбную ловлю. Мне как пенсионеру лицензия была не нужна, а зять купил себе сезонный. Проверив документы, полицейский попросил извлечь удочки из воды и посчитал количество крючков. Предчувствуя неладное, зять с виновато-жалобным выражением на лице стал канючить, что мы из "Раша", первый раз на рыбалке и что это только спорт для нас, развлечение - и  ловко высыпал рыбу из садка в речку. Полицейские, посовещавшись между собой, посоветовали зятю лучше учить правила рыбной ловли и уехали. Видать, кто-то из отдыхающих "настучал" на нас. Браконьеров, видите ли, обнаружили. Сексоты. Ведь женщины так мило улыбались, глядя на нас, что я с непривычки принял это на счёт нашей с зятем мужской неотразимости и посчитал как бы за флирт с их стороны. "Вот и верь теперь в искренность их улыбок", - с разочарованием подумал я.
          Для меня рыбалка всегда была своеобразным праздником. Никто и никогда лицензии с меня не требовал, крючки не считал и пойманную рыбу не пересчитывал. А тут тебе ни праздника, ни рыбы. Водку на рыбалку я уже не брал. Зять за рулем, а мне одному она не очень-то и нужна.
          Через какое-то время мы с зятем снова отправились на рыбалку. Решили поехать подальше от людей и полицейских. Кто-то сообщил, что на Holland River карп идёт. Речушка эта, в том месте куда мы прибыли, оказалась небольшой, с плотиной. Верхний бьеф её зарос камышом, а нижний был совсем мелким с частыми кустами по руслу, окружёнными высокой прошлогодней травой. И в этих кустах карп исходил в сексуальном экстазе, начисто потеряв бдительность и чувство самосохранения. У карпа - нерест. О клёве не могло быть и речи, поэтому я взял подсачек и пошёл черпать им карпов, как из бочки. Зачерпнул одного громадного самца, как раз испускавшего молоки, и показываю его зятю.  А зять у меня интеллигентный такой, чувствительный, правильный говорит:
- Неудобно получается, неспортивно и негуманно. Люди, т.е. карпы, занимаются сексом, трудятся над продолжением рода своего, а мы грубо вмешиваемся в их природу, пользуясь моментом. Представьте себя на их месте.
        Воображение у меня богатое, я вспомнил молодость и, скрепя сердце, карпа отпустил. К тому же какой-то тип с велосипедом наблюдал за мной из кустов.
Уехали мы оттуда с пустыми руками. Домой ехать было рано, и зять предложил порыбачить на этой же речке, только ниже по течению. Ехали мы по какому-то просёлочному шоссе и нигде не могли подъехать близко к речке. Везде надо было идти пешком через фермерские угодья метров пятьсот. В одном месте обнаружили грунтовку, ведущую через поле к берегу, доехали до середины, а дальше пути не было -  одни колдобины. И то хорошо. Речка там широко разливалась и была похожа на озеро, усеянное камышовыми островами. Место для лова оказалось удачным. Сразу же пошли басы, окуни и какая-то белая рыба, похожая на чехонь. Я радовался первой настоящей рыбалке в Канаде с предвкушением большого праздника. Но тут послышались гудки и дикие крики со стороны нашей машины. Оказывается, мы загородили дорогу
фермерскому трактору. Пожилой фермер и с ним ещё два молодых парня размахивали дубинами возле нашей машины, намереваясь изуродовать её и нас вместе с нею. И всё орут: "Прайвет проперти! Прайвет проперти!" И полицией угрожают.
          Отогнали мы машину на шоссе, вернулись на берег, смотали удочки и уехали домой. Ехали с хорошим уловом, но праздничное настроение было испорчено.
- Чтоб они подавились своей пропертью, - кипятился я. - Разве ж можно так звереть и кидаться на людей с дубинами? Что мы, сожрали бы их проперти?
          Зять успокаивал меня, просил понять их и не обижаться. Он услышал, как один из парней орал, что от этих наглых поляков уже житья нет. Облюбовали это мест  и круглый год путаются под ногами, жить и работать мешают.
"Они нас приняли за наших братьев-поляков. Представьте себя на месте фермеров, - всё продолжал зять успокаивать меня, - это же их дом, их поле, весна, им работать надо, каждый час дорог, а мы тут путаемся со своей рыбалкой, мешаем им".   
        Подумав, я согласился с ним и немного успокоился.
         
        Летом выпал какой-то длинный праздник, и мы всем семейством отправились на три дня на озеро Симко. Сняли там домик. Туда же прибыла семейная пара канадцев - близких друзей наших детей. Эта семья тоже сняла домик рядом с нами. Пищу надо было готовить самим или в ресторан ходить, если лень заниматься кухней. Место там было очень красивое, парковое. Озеро - рядом, вода - кристально чистая, а берег доступен для рыбалки. В одном месте скалистый мыс далеко вдавался в озеро, глубина на носу его была приличной, везде были видны следы активной рыбалки. Спустя час после приезда я уже начал рыбачить с этого мыса. И сразу же начался праздник: активно пошли басы и басята, окуни и окунята, щуки и щурята.
        Вечером наши дети пригласили друзей на обильный ужин из семи блюд - и всё рыбных. Но женщина рыбу не ела - она предпочитала морскую, а мужчина сначала каждый кусок рыбы тщательно отделял от костей и только потом начинал с аппетитом есть филе. То же было и с моей гордостью - тройной ухой. Отделив от куска рыбы филе, он смешивал его с юшкой, а потом уже ел. Наблюдая за ним, я почувствовал некоторую неловкость и сделал вывод: к следующему визиту гостей все рыбные блюда были уже без костей, что с благодарностью и было отмечено.
        На второй день рыбалки рядом со мной расположились два средних лет канадца. Один из них сразу же поймал здоровенного баса. Шумно восторгаясь и радуясь, они измерили его длину, взвесили, сфотографировались вместе с ним и аккуратненько отпустили его в озеро. То же проделал и второй рыбак, поймав приличного баса. Так они всё время и делали: ловили и отпускали, невероятно довольные собой.
        "Ненормальные что ли?" - подумал я. А потом вдруг заподозрил неладное: "Кто же хорошую рыбу выбрасывать станет? Значит, она несъедобная, загрязнённая. Они-то, местные, лучше знают что к чему. А  мы едим отраву и нахваливаем".
               С английским к тому времени у меня стало получше, и я так осторожно спрашиваю у них:
- Какая проблема с этой рыбой? Почему вы отпускаете её?
Мужики на меня смотрят, улыбаются и на мой вопрос отвечают вопросом:
- Новоприбывший? Откуда?
И получив ответ, вежливо объясняют, что рыба хорошая, съедобная, но сейчас она им не нужна. Для них - это спорт, фан, развлечение. А для еды они предпочитают морскую рыбу, пойманную в магазине на долларовую наживку.
        Понять их мне было трудно, так как прожив большую часть сознательного детства и юности голодным и полуголодным, я ещё и сейчас, по старой привычке, собираю хлебные крошки со стола, всё доедаю до дна и с ужасом смотрю, как здесь выбрасывают хлеб и остатки пищи в мусор. И вдруг выбрасывать пойманную рыбу? Нет, через этот порог я перешагнуть ещё не мог. Сказать, что рыбалка всегда была для меня ценна только с точки зрения добычи, будет не совсем правильным. Это сочетание приятного с полезным. Азарт, активный отдых на природе, общение с интересными людьми, бесконечные байки у костра - это увлекает и расслабляет. Однако главной целевой установкой рыбалки у нас всё же была добыча. В Канаде - всё наоборот. Совсем другой мир, психологически войти в который старому "совку" не так-то просто.
        В августе мы всем семейством отправились на целых две недели в Маскоку на ризорт. Поселили нас в хорошем коттедже на самом берегу озера. Озеро чистое, местами довольно глубокое, вёсельная лодка в нашем распоряжении. О еде заботиться не надо было - кормили очень хорошо. Погода была изумительной. Всё семейство, кроме меня, сразу же устремилось на пляж купаться и загорать, внук оседлал каноэ, а мне дали свободу рыбачить сколько душе будет угодно. С лодки рыбачить мне не нравится и никогда не нравилось. На берегу я чувствую себя комфортнее. Но ради хорошего улова часто приходилось рыбачить и с лодки на многих реках, морях и озёрах.
        В пределах территории ризорта подходящего места для рыбалки с берега я не обнаружил. Везде было слишком мелко. А за его пределами весь берег был утыкан шикарными домами-дачами. С одной стороны ризорта, по его меже, протекал ручей, который можно было перепрыгнуть. Но при впадении в озеро устье его расширялось метров до 25-ти и было густо заросшее кувшинкой. Глубина его была не более одного метра. Опыт мне подсказывал, что это райское место для щук. Поймал я санфиш-живца, аккуратно насадил на крючок и забросил его в светлое окошко среди зарослей кувшинки. Живец был шустрым, всё пытался утопить поплавок, но щука решительно пресекла его старания. Буквально через пять минут я выудил пятикилограммовую щуку, а потом ещё две. И остановился, размышляя, что же с ними делать? Кормят нас до отвала, домой ехать ещё не скоро, в коттедже такую кучу рыбы заморозить невозможно. С трудом поволок я этих щук в столовую ризорта, намереваясь подарить их им для разнообразия меню, но работники столовой отказались. Мол, если бы это было филе в упакованном в плёнку виде, то они бы разрешили мне заморозить его для меня, а им эта рыба не нужна.
        И хожу я по ризорту, как дурень с торбой, с этими тяжеленными щуками и никому их пристроить не могу. Тут я заметил трёх женщин, подстригающих кусты и обустраивающих клумбы. Ну, думаю, пролетариат уж точно не откажется от такого подарка. Как раз по щуке на каждую. Но пролетариат отказался. Одна из женщин сказала, что она бы взяла, если бы это было филе и хорошо бы в замороженном виде. "А в жареном не хочешь? Да, заелся пролетариат в Канаде,"- с разочарованием подумал я.
        Но идея снимать филе и замораживать его впрок мне понравилась. И никому его уже сбывать не надо - самому дома пригодится. Так я и стал поступать.
        Всех щук в устье ручья я выловил. Самая последняя из них оказалась и самой большой, но весьма странной. Почуяв подсечку, она выпрыгнула из воды и плашмя шлёпнулась на заросли кувшинки. Так и лежала, не двигаясь. "Хитрит", - подумал я. Некоторые рыбы умеют притворяться мёртвыми в безвыходной ситуации, когда им грозит опасность. Вытащил я щуку на берег - никаких признаков жизни. Потом опустил в садок и оставил в воде, думаю, очнётся. Но она так и не ожила. Не было в моей практике такого странного случая.
        Исчерпав ресурсы в устье ручья, надо было искать новое место. Чуть подальше от устья виднелся заливчик с полосой чистой воды среди зарослей кувшинки и камыша. Место мне показалось очень интересным, но добираться туда надо было через участки с прайвет проперти. Думаю, пойду я туда часиков в пять утра вдоль берега по самому его краешку, заросшему кустами, никто и не заметит. Так я и сделал. Преодолел несколько хилых проволочных заграждений - заборчиков, добрался до этого места и только стал разматывать удочки, как из ближайшего дома выскакивает лохматый, в одних трусах, с красным от гнева лицом мужик с ружьём в руках и орёт что есть мочи уже знакомое: "Прайвет проперти! Прайвет проперти!" И полицией стращает. Наставил на меня ружьё и, подталкивая дулом в спину, с криком: "Гет аут! Гет аут!"- выпроводил меня за калитку.
        "На почве этой прайвет проперти люди здесь малость свихнулись. А может, так и должно быть. Пожалуй, мне бы тоже не понравилось, если бы на участке моей дачи всякие типы с раннего утра копошились. Только слишком уж много этой проперти - нос некуда просунуть.  ” Это тебе не "всё вокруг колхозное и всё вокруг моё". Привыкать надо", - рассуждал я с чувством нашкодившей и побитой собаки.
        С одного берега прогнали, и я решил попытать счастья с другой стороны ризорта. С нашего коттеджа хорошо была видна лесистая и каменистая полоска суши, метров на двести вдававшаяся в озеро. И вроде бы никаких строений на ней не было. Но опять же, надо было добираться до неё через две огромных прайвет территории с домами-дворцами на них. Было воскресение, и на обоих участках виднелись
отдыхающие хозяева. Извиняясь, я спросил разрешения у первых по порядку хозяев пройти по кромке берега через их владения. Они вежливо разрешили и как будто удивились, что я прошу их об этом. Мол, нет проблем. Иди, если тебе хочется.
        На втором участке у берега сидела за столиком пожилая пара, о чём-то мирно беседуя. Оба породистые такие, холёные."Видать, буржуи", - подумал я. С робостью обращаюсь к ним со своим вопросом и заодно спросил, можно ли ловить рыбу с той лесистой косы. Господа заулыбались, с явным интересом разглядывая меня. Господин ответил: «Лови где хочешь. Это наша коса, но там слишком мелко возле берега, плохое место для рыбалки. А вот с пирса можно кое что подходящее поймать”. И разрешил мне ловить с него в любое время дня и ночи. Потом он добавил:
        - По вашему акценту я определил, что вы русский. Так ли это?
        - Да, так, - отвечаю, - русский.
        - Я был участником встречи с вашими войсками на Эльбе в 1945 году. И после окончания войны часто приходилось встречаться с русскими парнями по делам службы в Германии. Замечательные ребята. Я в восторге от русских.
        С моим английским особо не разговоришься, поэтому, утомив друг друга приятной и непродолжительной беседой, я отправился на пирс. Никаких плавсредств там не было, всё вокруг пирса и далее густо заросло водорослями, рыбалка не получилась.
           Во время обеда жена спросила у меня:
- Что-то от тебя сегодня рыбой не пахнет, канадцев не ругаешь и вид имеешь вроде бы довольный?
        Я рассказал о знакомстве с гостеприимными "буржуями" и о приятной беседе с почитателем русских, который на прощание крепко пожал мне руку и с сильным акцентом произнёс несколько фраз по-русски.
- Вот видишь, какие канадцы добрые и гостеприимные, если к ним нахально не лезут через забор, а вежливо стучатся в калитку,- назидательно упрекнула меня дочь.
  Всё правильно. Возразить мне было нечего.
        Возможности рыбалки с берега я исчерпал, надо было садиться на лодку и отправляться на просторы озера. Рядом с моей лодкой была причалена моторка, и возле неё копошился средних лет мужчина, одетый в синий спортивный костюм с двойными лампасами. В лодке лежали рыболовные снасти. "Похож на земляка", - подумал я и на всякий случай поздоровался с ним по-русски. Познакомились. Борисом его звали. Он взял в рент моторную лодку на две недели, неделю уже отрыбачил. Ездит куда-то далеко, уловом доволен. Отдыхает с женой и дочкой.
        Я спросил у него совета, где бы мне порыбачить здесь поблизости. Он посоветовал идти к ближайшему острову - он часто там рыбаков видит. Одновременно и отчалили. Стал я на якорь метрах в тридцати от острова, закинул один спиннинг с живцом, второй  с громадным синим червяком и третий - с пиявкой. Живца сразу же,  с ходу взяла здоровенная щука. Долго я с ней мучился, выуживая; подтянул к лодке, а она нырнула под неё и запутала другие удочки. Лодка вертелась на одном якоре; мимо пошли катера, вздымая волну; сам я чуть в воду не свалился, а тут и щука сорвалась. Одно расстройство. Аж руки задрожали, и сердце заколотилось.
        С трудом я привёл удочки в порядок и с такой же наживкой продолжил рыбалку. Смотрю, какой-то громадный катер на тихом ходу прёт прямо на меня, а с динамика на всё озеро разносится грозный женский голос: "Полиция! Приготовить документы!" Вела этот катер молодая женщина при всех своих полицейских регалиях. Документов у меня с собой не было, и она попросила сообщить мои данные. Честно сообщил. Потребовала извлечь из воды удочки, садок и показать содержимое аварийного комплекта. Всё сделал. Полицейская говорит, что я злостный нарушитель, и что она будет меня штрафовать на 150 долларов. Во-первых, живец с этого водоёма, а это запрещено; во-вторых, в аварийном комплекте нет нормальной верёвки, фонаря, свистка и ещё чего-то; в-третьих, спасательный жилет не одет, а подстелен под задницу.
        По отработанному уже сценарию я стал упрашивать её пощадить меня, мол, первый раз на рыбалке в Канаде, недавно из Раша и всё говорю и говорю, а она всё заполняет длиннющую жёлтую бумагу. В это  время из подполья на палубу вылезает девчушка лет 14-ти, внимательно слушает мою англо-русскую речь и улыбается во всё своё симпатичное личико. Я подумал, что, наверное, впервые в жизни видит русского и я ей кажусь очень смешным и странным. И тут , откуда ни возьмись, возле нас останавливается Боря на своей моторной лодке и спрашивает у меня:
- Что случилось? И что эта сука привязалась к тебе?
- Правила нарушил, - уныло отвечаю я.
- А документы свои ты ей показал?
- Нет у меня с собой документов.
- Тогда назовись "хреном собачьим" и пусть она плывёт себе в задницу.
- Боря, я так не могу. Она же при исполнении, официальное лицо и очень красивая женщина. Как модель на показе полицейской моды. Я таких ещё не видел здесь.
- Да...баба аппетитная. Я бы не отказался...
        А девочка в это время уже не улыбается, а хохочет, глядя на нас. Полицейская перестала заполнять бумагу, взяла в руки пачку каких-то других бумаг, приблизилась к борту и на чистейшем русском обращается к Боре:
- Ну, ты! Козёл с лампасами! Мотай отсюда немедленно, пока я на тебя наручники не одела! Ты уже их заработал, хам.
  Борю как ветром сдуло.
- А ты, Виктор, правильно делаешь, что не обманываешь. Здесь с этим строго. Возьми эти "Правила" и выучи хорошенько; их надо знать и соблюдать. Счастливого отдыха и спасибо за комплимент. Бай-бай!
    И отчалила. Девочка ещё долго махала мне рукой на прощание.
       
        После этого ризорта я как бы стряхнул с себя часть прошлого и робко шагнул в новый для меня мир, почувствовав крохотной его частичкой. С тех пор было много рыбалок и всяких житейских происшествий, и я понял, что для иммигранта опыт страны пребывания,  в его широком смысле - очень важный компонент, чтобы чувствовать себя в ней как дома.


                2010