Ашот и Золотая Бытха 4

Ашот долго раздумывал, как приступить к поиску убыхской Бытхи. Мой совет обратиться в географическое общество не пришелся ему по душе: он не знал толком, как разговаривать с людьми, которых в советское время именовали «прослойкой интеллигенции». В Сочи, где практически вся жизнь ориентирована на пляжи, отели, рестораны и различные шоу, эти люди действительно были очень тонкой прослойкой, абсолютно не были на виду, и ему, бывшему военному строителю и таксисту, близко общаться с ними не доводилось. Мы с Олей были исключением, и Ашот не переставал удивляться нашему, непривычному для него образу жизни и мыслей. «Вы не такие, как все! - не раз говорил он. - В Сочи таких я еще не встречал!» К нам он уже привык, мы даже стали его друзьями, но чего можно ожидать от незнакомых представителей «прослойки», он не знал. Поэтому он решил обратиться к человеку, которого знал достаточно хорошо, и чья реакция на его обращение была для него предсказуема. Звали этого человека Федор Петрович Кубарев и в бытность Ашота офицером-строителем он в звании майора являлся его непосредственным начальником, т. е. командовал воинской частью, где Ашот проходил службу. В настоящее же время Федор Петрович, уже в звании подполковника, занимал в Сочи должность военного комиссара, и Ашот не так давно посещал его по поводу отсрочки призыва в армию своего сына.

Военком встретил бывшего сослуживца не слишком радушно.

- Ашот, дорогой! - произнес он с плохо скрытым то ли сожалением, то ли раздражением, после того как они обменялись приветствиями и рукопожатиями. - Я же говорил тебе: это стоит очень больших денег! Если у тебя есть лишний миллион, а потом еще по четыреста тысяч каждый год, то это можно обсудить. Ты нашел миллион?

- Я не нашел миллиона, - смиренно ответил Ашот. - И даже не искал. Я передумал. Пусть парень послужит, тем более, что он и сам хочет.

- Молодец твой парень! - одобрил подполковник. - Всем бы так! Но тогда зачем же ты пришел?

- У меня к вам другое дело, Федор Петрович. - Ашот пытливо взглянул на своего бывшего начальника. На лице того изобразилось осторожное внимание. - Мы ведь с вами на Бытхе кое-что строили...

- Ну, строили, - согласился тот. - Ну и что?

- Да вот ко мне недавно люди обратились. Тоже хотят кое-что строить. Не сохранились ли у вас схемы каких-нибудь коммуникаций, подземных ходов, выработок... А то, знаете, начнешь копать котлован под фундамент и нарвешься на чудо-юдо.

Озвучив эту неприкрытую галиматью, Ашот выжидательно замер, не сводя взгляда с лица военкома. В галиматье содержалось главное: Ашот хотел получить планы подземных ходов и пещер и, разумеется, готов был выложить за это некую сумму. Он не знал, есть ли у его собеседника такие планы, может ли он их достать, но надеялся на это. Во всяком случае, будучи майором и командиром строительной части, он такими планами располагал и не мог не понимать, что столь ценную информацию не стоит выпускать из рук. После развала СССР  военные торговали не только танками и линкорами.

- И что это за люди? - с ленивым выражением лица поинтересовался подполковник.

- Серьезные люди, - доверительно сообщил бывший старлей. - Кто именно — это, сами понимаете, коммерческая тайна, но люди очень солидные, готовы платить долларами. Они, конечно, могут и по другим каналам добыть информацию, но я хочу заработать. - Ашот доверчиво, открыто улыбнулся. - Если вы поможете, половина ваша.

- Половина от чего? - слегка оживляясь, спросил Кубарев.

- От двух тысяч, - ответил Ашот. И добавил для ясности. - Долларов, разумеется.

Оживление на лице военкома заметно поуменьшилось.

- Тысяча, значит. - Он задумчиво пожевал губами. - Одна тысяча... Не помню точно... Вроде где-то были у меня эти схемы... Надо поискать. Вот уж не думал, что они кому-то понадобятся! - Подполковник зорко глянул на бывшего подчиненного. - Ты оставь мне свой телефончик, если найду, я тебе звякну. Но не обещаю! Не помню, сохранились они у меня или нет. И потом... Это ведь секретные схемы. Пусть твои серьезные люди еще по куску нам с тобой накинут.

«Какая там в жопу секретность! - едва не вырвалось у Ашота. - Строили мы там, конечно, и бункер какой-то на случай «Ч», но не достроили, бросили. А все остальное гроша ломаного не стоит, бытовуха бытовухой, одно название, что военные объекты». Но сдержался, решив, что платить все равно заставит Сюзанну, и согласился. Написал на протянутом ему военкомом листке бумаги свой телефонный номер, попрощался и вышел из кабинета.

Он смутно представлял себе, что будет делать дальше. Перебирал в уме объекты, которые строил на Бытхе, пытался вспомнить, встречалось ли там что-то интересное при устройстве фундаментов, при копке траншей, но ни за что так и не мог зацепиться - разве что за командный бункер. На этом объекте Ашот работал самую малость, только на нулевом этапе, потом его строили москвичи, а потом, после сильных ливней случился большой оползень, заваливший вход в бункер, и стройку закрыли. Разговор с бывшим командиром не принес ему никакого удовлетворения. Отдавать ни за что, ни про что две тысячи баксов ему не улыбалось. Ему бы и одна тысяча не улыбалось, но две — это уже ни в какие ворота. Тем более, нет никаких гарантий, что за эти деньги он получит что-то стоящее. Откуда знать, что ему всучит его ушлый комбат? И если даже это будут реальные схемы, будет ли от них какой-то толк? Помогут ли они найти это чертову птицу? А денежки-то уплывут!

И Ашот решил, не дожидаясь звонка от Кубарева, сходить на разведку, разыскать недостроенный командный бункер, попытаться туда проникнуть и посмотреть своими глазами, что там к чему. Однако, понимая, что сие предприятие попахивает авантюрой, он пришел опять ко мне  — на этот раз не за советом, а за помощью.

-Я знаю, где этот бункер находился, - пояснял наш неугомонный друг, поблескивая живыми армянскими глазами. - Знаю один ход. Но ход завален, надо будет раскапывать. А если раскопаем, туда надо будет спускаться, наверное, с веревками. Вы — человек опытный, альпинист, да не могу я больше ни на кого положиться, кроме вас.

- Конечно, - согласился я. - Одному  лезть нельзя. Один я бы тоже не полез. Но, честно говоря, вдвоем тоже рискованно, тем более, что у нас с вами нет никакого пещерного опыта. Вы со спелеологами разговаривали? - Когда-то, в студенческой молодости, друзья-спелеологи затащили меня в пещеры, и я понял, что ненавижу находиться в этих замкнутых подземных пространствах, лишенных света, тепла, а зачастую и воздуха.

Ашот недовольно поморщился.

- Зачем нам привлекать чужих людей? Чем меньше людей будет знать, тем лучше. Мы зайдем, посмотрим... Как помню, там были какие-то старые подземные ходы, возможно — пещеры... Конечно, мы вдвоем туда не полезем, только посмотрим. А может, их сразу и замуровали. Надо посмотреть!

С этим его троекратным «посмотрим» он выглядел почти жалобным, таким я его еще не знал. Я вопросительно взглянул на Олю. Она сидела, как всегда, тут же, на кухне и внимательно слушала наш разговор. Оля поняла мой взгляд, как готовность согласиться, и сразу же воскликнула:

- Я иду с вами!

Я покачал головой:

- Мы еще никуда не идем. Ашот просто пришел посоветоваться. - И выразительно подмигнул Ашоту. От моей бдительной женки сей жест конечно не укрылся, и она незамедлительно заявила:

- Одного я тебя никуда не пущу! Банда мы с тобой или не банда?

Ашот посмотрел на нее с удивлением:

- Ольга, вы это о чем? Какая банда? Мы же не банк грабить идем?

Но Оля на его слова не отреагировала, продолжая смотреть на меня, и повторила убежденно:

- Без меня никуда не пойдешь! Мы с тобой — связка. Ты куда-нибудь полезешь, тебя надо будет страховать, Ашот не умеет. Я буду тебя страховать!

Последний раз она страховала меня десять лет назад, когда мы вдвоем штурмовали 800-метровую ледовую стену и схватили там холодную ночевку. Женка у меня замечательная, но иногда бывает излишне непреклонной.

- Ладно, - сказал я, посмотрев на Ашота. - Пойдем втроем. Жили-были три бандита: Джейн, Тарзан и баба Чита... Если вы, конечно, не возражаете?

Ашот печально улыбнулся:

- Веселые вы люди! Как мне с вами повезло!..

Мы договорились, что пойдем «на дело» прямо завтра, с утра пораньше, чтобы по возможности не привлекать к себе лишнего внимания. Я уложил в рюкзак две сорокаметровые веревки и всю необходимую для спусков и подъемов амуницию. Хоть Ашот и утверждал, что мы никуда не полезем, я прекрасно понимал, что если там будет, куда «полезть», мы конечно же полезем. Оля настояла на том, чтобы и каски захватить: в подземельях как в горах — либо тебе на голову что-нибудь прилетит, либо сам в темноте приложишься. Ашоту она тоже посоветовала найти какой-нибудь шлем типа мотоциклетного.
 
- Вы меня пугаете, - мрачно отреагировал Ашот. - Почему-то женщины всегда предполагают, что случится самое худшее.

- Потому они и живут дольше мужчин, - логично заметил я и тут же привычно схлопотал от любимой жены пониже поясницы. Страсть как не любила она такие разговоры, предпочитала им сказочную модель: «они жили долго и счастливо и умерли в один день».

Ашот заехал  за нами на Ритиной черной Тойоте в пять утра. В половине шестого мы были уже на Бытхе. Хотя, что значит на Бытхе? Бытха — это гора довольно внушительных размеров, на ней расположен целый микрорайон, где проживает тысяч двадцать, а то и тридцать населения, пара сотен многоэтажек, две школы, одна церковь, несколько ресторанов, да еще огромный военный санаторий. Со времен отъезда в Турцию убыхов застроили эту горку основательно, искать нам эту Птицу не переискать!

Ашот довольно уверенно довел машину почти до самой вершины горы — пока не закончилась асфальтированная дорога, упершаяся в строительную площадку очередной многоэтажки, сразу за которой начинался лес.

- Можно выходить? - спросила Оля.

- Можно, - с каким-то оттенком обреченности разрешил Ашот. - Только дверями не слишком хлопайте, а то эта колымага, не дай Бог, развалится, и Риточка меня убъет.

- Вечно вы на нее наговариваете! - вступилась Оля за Ашотову жену. - Просто она у вас как ребенок.

- Вот именно! - мрачно согласился Ашот. - Как третий ребенок. И все трое сидят на моей шее.

С этими словами он покинул кабину и пошел открывать багажник. Мы с Олей тоже выбрались из салона, аккуратно закрыли за собой дверцы и достали из багажника свои большие альпинистские рюкзаки. Ашот вооружился черным мотоциклетным шлемом.
Куда идем? - бодро спросил я Ашота. - Неужели в лес?

Ашот постоял, огляделся вокруг, почесал коротко остриженный затылок (шлем он держал, как ведерко, за застегнутый ремешок) и промолвил с плохо скрытой растерянностью:

- Ага! В лес. За грибами. Десять лет назад тут везде был лес. Однако и дорога была. Пойдем ее искать.

«Какая дорога? - подумал я. - Где ее искать? Гора большая, а дальше везде лес». Ашот продолжал стоять и оглядываться.

- А вы уверены, что искать дорогу надо именно в этом месте? - поинтересовался я. Честно говоря, мне очень хотелось, чтобы наш армянский друг сказал бы: «Нет, ничего не могу вспомнить! Все так переменилось! Поедем домой». Но наш армянский друг остановил свой взгляд на едва заметной прогалине в зеленой стене субтропического леса и решительно указал туда рукой:

- Где-то там! Там должна быть дорога.

И мы пошли. И ходили часа два, то продираясь сквозь колючие заросли дикой ежевики, то выпутываясь из клубков еще более колючих лиан, то осторожно обходя унылые артефакты современного города типа битых унитазов, ржавых холодильников и груд автомобильных покрышек. И не нашли никаких признаков дороги. Наконец, когда мы с Олей уже решили, что все хорошо в меру, погуляли и хватит, пора и закругляться, наш неутомимый проводник вдруг остановился перед неглубоким, но довольно мрачным оврагом, густо заросшим высокой крапивой.

- Это здесь!

Мы с Олей дружно переглянулись.

- Вы уверены? А где же дорога?

- Дорога наверное заросла. Тут тоже все заросло, но вы видите эту трубу? - Он указал на торчавшую из земли, у края оврага, ржавую железную трубу сантиметров пять в диаметре и высотой примерно с полметра. - Я лично ее вбил, кувалдой, а сверху сделал ножовкой пропил — крест-накрест.

Я подошел к трубе: пропил действительно имелся, он сильно заржавел, расплылся, но виден был явственно и чувствовался под пальцами. Оля стояла молча, вид у нее был какой-то отрешенный. Потом, уже дома, она сказала мне, что как раз в тот момент, когда Ашот нашел трубу, забитую им десять лет назад, она вспомнила, что не выключила газовую конфорку, на которой стояла кастрюля с борщом. Точнее, она никак не могла вспомнить, выключила она ее или нет.

- Вы хотите сказать, что здесь главный вход в командный бункер? - недоверчиво спросил я, оглядывая крапивный овраг. - Неплохо замаскировали!

- Здесь выход, - ответил Ашот, не реагируя на мой сарказм. - Один из выходов. Тот, который я строил. А где вход, и тем более главный, я не знаю. Но я надеюсь, что через выход можно и войти. Вы прихватили с собой альпеншток? - Он уставился на меня вопросительно-осуждающе. - Виктор, я не вижу у вас в руках альпенштока!

- У меня нет альпенштока, - гордо ответил я, снимая с плеч рюкзак и вынимая из него ледоруб. - Альпенштоки сняты с вооружения уже лет сто. Не знаю даже, откуда вы взяли это слово. Сейчас альпинисты ходят с другими инструментами.

Ашот взял ледоруб в руки, потюкал стальным штычком о землю.

- Ладно, Виктор, - сказал он серьезно. - На этот раз я вас прощаю. Но чтобы в следующий раз у вас был альпеншток. Какой вы альпинист без альпенштока. - И он отважно шагнул в крапиву.

 - У нас есть перчатки, - подсказал я. Он не отреагировал, отвага переполняла его.

- А может на сегодня хватит? - подала голос Оля, у которой из головы не выходили выкипевший борщ и летящая по городу пожарная машина. - Главное — мы место нашли. Нельзя же все сразу!

- Мы, армяне, такие, - сурово пояснил Ашот. - Нам надо все и сразу. - И принялся простукивать русло оврага. - Сим-Сим, открой дверь!

- А можно я поеду домой? - спросила она. - Я вспомнила... У меня там дело есть срочное.

- Нет, Ольга, - не оборачиваясь ответил Ашот. - Без вас мы ничего не найдем. Сим-Сим не откроется.

Я хорошо знал свою женку и заподозрил, что у нее действительно возникло срочное дело: в туалет, например, захотелось.

- Поезжай, конечно, солнышко, - сказал я и достал из кармана кошелек и ключ от квартиры. - Возьми такси. А рюкзак оставь, я привезу.

Она взяла деньги и ключ, но рюкзак не оставила (упрямая строптивица!) и быстрым шагом ушла, сквозь те же колючки и свалки. А мы с Ашотом продолжили наши изыскания. Собственно, изыскания вел Ашот: он искал крышку люка, сквозь который можно было, по его мнению, проникнуть в бункер. Нашел он ее довольно быстро: металлическая пустота, скрытая под тонким слоем почвы, гулко отдалась под ударом штычка ледоруба. Тут я перехватил у него инструмент и, привычно орудуя клювом и лопаткой, очистил крышку от земли и корней крапивы. Крышка оказалась не круглой, как я ожидал, а квадратной, сделанной из нержавеющего металла и снабженной цифровым кодовым замком.

Я вопросительно посмотрел на Ашота:

- Замок тоже вы ставили?

Он покачал головой:

- Нет. Я только колодец вывел и трубу забил, с меткой. Потом нас отстранили, дальше москвичи работали. Зачем тут замок, я понятия не имею. По идее, он внутри должен быть, а не снаружи. Это ведь выход, а не вход.

- А трубу вы зачем забили?

- На всякий случай. Мы, армяне, народ хитрый. Как видите — пригодилось.

- Значит, кода вы не знаете?

Ашот зачем-то постучал по крышке каблуком кроссовки и ответил:

 - Откуда я могу знать? Это военная тайна. А крышка, видите, как дверь у сейфа, ее и динамитом не возьмешь!

- Динамитом, наверное, возьмешь, - возразил я. - Но мы же не диверсанты. Да и динамита у нас нет.

- Достать динамит — не проблема, - заметил капитан запаса. - Но лет по десять мы с вами за это заработаем. Давайте мы все опять замаскируем и уйдем. С Министерством обороны шутить не стоит. Надо искать другие пути в эти подземелья. Нам ведь пещеры нужны, а не военный бункер как таковой.

Но во мне уже проснулся дух авантюризма, дух, который не так давно вел меня на горные вершины, с которых можно было и не возвратиться.

- А ну-ка я попробую, - сказал я и встав колени у края крышки, протер носовым платком металл рядом с замком и приложился к нему ухом. - В детстве у меня было хобби: открывать цифровые замки. Обычно удавалось. Может, и сейчас получится.
 
И я начал осторожно поворачивать ближнее к мне колесико замка, прислушиваясь к тишине в толще массивной крышки. Потом покрутил второе колесико, третье... Ашот замер и молча наблюдал за моими действиями. Примерно после получаса этой игры в «медвежатника» я убедился, что абсолютно ничего не слышу и замок не поддается. То ли его механика сделана была куда качественнее, чем у тех бытовых, копеечных замочков, что я открывал в далеком детстве, то ли слух у меня уже был не тот. Я даже подумал: жаль, что Оля ушла. У нее слух музыкальный, может быть, с ней в паре мы и победили бы этот военный «Сим-Сим». И уже втроем схлопотали бы по десять лет.

- Виктор, прекратите! - не выдержал Ашот. - Не дай Бог, еще откроете этот чертов замок. Будем искать другие пути.

И я согласился с ним. А что мне оставалось делать? Мне и с гор приходилось возвращаться, не дойдя тридцати метров до вершины. Как говорил мудрый Лейбниц, все к лучшему в этом лучшем из миров!

Мы засыпали крышку землей, замаскировали, как смогли, крапивой и мусором (вот тут и пригодились перчатки) и двинулись в обратный путь.

Дома я узнал, что с борщом было все в порядке, газ Оля все-таки выключила перед уходом. И я подумал: «Все-таки хорошо, что Оля ушла. Если бы она осталась, я бы не удержался и заставил бы ее слушать щелчки в глубине металлической крышки, и вдруг бы нам удалось ее открыть... Нет уж! Случилось так, как должно было случиться, и военная тайна осталась нераскрытой».