Глава восемнадцатая

Колеса ритмично стучали о металл рельсов, вагон несся мимо видневшихся вдалеке посыпанных снегом крыш домов небольших неизвестных мальчику городков, затянутых льдом озер, скользящих по ним на коньках счастливых ребятишек, лишь изредка ненадолго останавливаясь на пустых, одиноких станциях, чтобы тут же продолжить свое движение.

Том сидел около окна, уткнувшись носом в прохладное стекло. Напротив него дремала, тихо посапывая, Поппея, закутавшись в шубу и спрятав голову в огромном меховом капюшоне. Рядом с девочкой сидел Макквин с внимательным видом читавший газету, периодически бросая в сторону мальчика осторожный, напряженный взгляд.

— Чай? Пирожные с шоколадным кремом? Самовзрывающиеся во рту тянучки? — к ним в купе заглянула улыбающаяся женщина, ловко удерживающая одной рукой поднос, засыпанный разнообразными лакомствами.

Девочка, вздрогнув, проснулась от звуков ее голоса и, недовольно взглянув на вошедшую колдунью, все же купила у нее несколько пирожных и кофе со сливками в ярко зеленой кружке.

— Долго еще? — скорчив скучающую гримасу, поинтересовалась она.

— Нет, — ответил мужчина.

— Самое плохое в поездке к бабушке с дедушкой — дорога домой, — глядя на дымящийся напиток, произнесла молодая ведьма толи обращаясь к отцу, толи к мальчику, с которым со вчерашнего дня вновь принялась, как ни в чем ни бывало разговаривать, толи просто пробурчала в окно. — Не понимаю, почему они не разрешают нам пользоваться порталом?

Хорошенько отхлебнув из чашки, она поставила ее на столик и посмотрела на Тома, словно тот знал ответ. Пожав плечами, мальчик закрыл глаза не испытывая ни малейшего желания ни с кем разговаривать. Он никому в школе не хотел говорить, особенно Поппее, но сегодня у него был день рождения. Может, если бы не каникулы, учителя узнали бы про него и поздравили. А так... Том никогда не любил этот день. В приюте он совпадал с празднованием Нового года и обычно ограничивался короткой сухой речью миссис Коул за завтраком, да парой подзатыльников от ребят постарше чуть позже...

Лондон встретил их слякотью, грязью, темным вечером и толпами людей, толкавшихся внутри здания вокзала. Увидав такое количество народу, Том непроизвольно сунул руку в карман и, наверное, в сотый раз за последние дни нащупал кольцо, найденное им в сгоревшем доме темного волшебника. Массивное, золотое, с выгравированной надписью на непонятном языке на внутренней стороне и змеей с короной на застывшей в шипении голове на другой. Мальчику оно оказалось слишком большим по размеру и спадало даже с самого большого пальца, поэтому он носил его в кармане, постоянно проверяя на месте ли оно. Драгоценность казалась ему очень дорогой и ценной, Том дорожил ею и боялся потерять, не понаслышке зная насколько легко оно может буквально за долю секунды перекочевать из его кармана в карман ловкого воришки.

— С дороги! — Макквин оттолкнул бросившегося ему под ноги низенького старичка на кривых ногах и стремительно направился к выходу в город.

Поппея, ловко уворачиваясь от шедших прямо на нее людей, поспешила за ним. Мальчик, стараясь не отстать, следовал за юной ведьмой.

— Купите сувенирчик, — небритый мужичек в потертой мантии преградил Тому дорогу. — Добрый мальчик, купи.

Тот отпрянул от него, врезавшись в пожилую толстую волшебницу, ведущую за руки двух малышей.

— Смотри, куда прешь, лентяй! — рявкнула она, отталкивая его.

— Подай денежку. Дай! — набросился на Тома попрошайка.

— Пшел вон! — бросил ему мальчик, засовывая руку в карман и ощупывая пальцами кольцо.

— Мелочишку хотя бы, не скупись... — заскулил волшебник и принялся хватать Тома за руки.

Тот едва вывернулся, оттолкнул наглеца и выскочил следом за девочкой с вокзала.

— Папа трансгрессировал домой. А нам еще в магазин, не отставай, — обернувшись, заявила та ему.

“Мне на самом деле никуда не надо”, — подумал он. — “Хотя схожу, так и быть. А после навещу миссис Коул, сделаю себе подарок на день рождения, а ей испорчу приближающийся праздник”.

Внутри небольшой лавки, куда они зашли, также оказалось многолюдно. Поппея тут же принялась с интересом разглядывать целый ряд разноцветных мантий, висевших вдоль дальней стены, постоянно теребя мальчика и спрашивая, какая ей больше подходит. Тому вскоре надоело, и он отошел в сторону. От скуки достал кольцо и тут его вдруг неожиданно толкнул проходивший мимо высокий лысый колдун. Драгоценность, звеня и подпрыгивая, покатилась по полу. Похолодев внутри и послав мужчине злобный взгляд и парочку молчаливых проклятий, мальчик кинулся за кольцом.

Крутясь, оно выкатилось на середину лавки, ударилось о чью-то ногу и, остановившись, замерло. Наклонившись, он хотел подобрать его, но, протянув руку, увидел, что на него опускается грязный башмак. Наступивший неспешно отошел в сторону и поднял кольцо. Гладковыбритый, с длинными седыми волосами, глубокими морщинами вокруг синих глаз волшебник внимательно посмотрел на взятую в руки вещь и затем перевел взгляд на Тома. Лицо мага показалось ему знакомым, хотя он был уверен, что никогда раньше с колдуном не встречался.

— Отдайте, оно мое, — потребовал мальчик.

— Твое? — мужчина едва заметно улыбнулся, очень внимательно глядя в глаза. — Уверен?

— Да.

— Тогда держи, — он протянул его ему. — Не теряй больше. Не все такие добрые, как я.

Усмехнувшись, волшебник не спеша вышел на улицу. Том проводил его долгим настороженным взглядом.

“Странный... Я уверен, что встречался уже где-то с ним”.

Минут через десять они с Поппеей вышли из лавки. Девочка несла в руках несколько новеньких мантий и парочку разноцветных шарфиков. Остановившись около входа в Косой переулок, он сказал девочке:

— Мне надо кое-куда сходить. Одному.

— Проведать магловских сироток? Понимаю... — засмеялась Макквин.

Том ничего не стал ей объяснять и, молча развернувшись, пошел по улице вдоль серых домов. Грязь, смешанная с талым снегом, чавкала под подошвами ботинок. Рождество, так весело справлявшееся в недавно покинутом им городке, в этом районе Лондона совсем не ощущалось. Мрачные, сильно подвыпившие личности, неспешно прошли мимо, откровенно таращась в его сторону. Один сделал попытку остановить мальчика, но, пошатнувшись, едва не упал. Открывшая было дверь подъезда молодая девушка с ребенком в руках, услышав приближающиеся шаги мигом закрыла ее.

Не стуча и не отряхивая с себя прилипшую к башмакам грязь, он прошел внутрь приюта. Пробегавшие мимо по коридору дети, увидав Том, моментально остановились.

— Реддл, — толстый парень, года на два его старше, с наглым выражением лица ухмыльнулся. — Добро пожаловать. Родители, не выдержав, отказались?

Остальные радостно засмеялись, корча сквозь смех довольные гримасы. Том не глядя на них, с абсолютно безразличным видом, прошел мимо.

— На ужин не рассчитывай! — крикнул толстяк. — И, кстати, твоя комната занята. Свободен только чердак. Где тебе самое место...

Миссис Коул, согнувшись, скрючилась за маленьким столиком. Тусклая лампа блеклым желтым пятном освещала бутылку дешевого вина и стоявший рядом граненый стакан. Протянув руку, она попыталась взять его в руки, но, увидав Тома, не удержала и выронила. Тот упал и напиток разлился красной мутной лужицей.

— Ты? — женщина резко выпрямилась. — Тебя не должно быть здесь до лета. Мне так говорили.

— Мне все равно, что вам говорили, — он уселся напротив нее. — Я к вам по делу.

— Я ничего не знаю, — директриса попыталась встать.

— Не врите мне заранее, миссис Коул, — ледяным голосом проговорил мальчик. — Что вы знаете о моей маме?

— Лишь имя, — пробормотала та. — Меропа Мракс.

— Дальше!

— Мне нечего добавить.

— Нечего?! — Том, не выдержав, выхватил палочку. — Легилименс.

... Темнота. Жуткая головная боль. Она с трудом оторвала ее с поверхности стола. Стучавшие по окну и подоконнику капли дождя, смешанные с мокрым снегом, сильно раздражали, отдаваясь внутри черепа глухим гулом. Зря она так вчера... Взгляд упал на пустую бутылку из под виски. А ведь сегодня тоже придется пить, Новый год. Иначе ей просто не выдержать наполненного радостью детского смеха. Надо бы заставить их лечь спать пораньше, настоящего праздника заслуживают нормальные ребятишки, а не эти некчемыши...

В дверь забарабанили. Похоже ногами. Только сейчас расслышав, она подошла и распахнула ее.

— Миссис Коул, — на пороге стояла молоденькая девушка в темном синем халате поверх свитера и белом чепчике на голове, непослушная прядь светлых волос, выбившись из под него, легла на лоб. — Она умерла!

“Туда ей и дорога...”

— Кто, Рози? И хватит истерить. Без тебя голова раскалывается...

— Молодая женщина. Только что... На моих руках... Назвалась Меропой Мракс... Умерла... Ребеночка вот оставила...

“Дура ты, Саливан. Незачем кому попало дверь открывать”.

Боль усилилась, туманя разум. Сильно захотелось глоток виски...

Уставившись на директрису, мальчик несколько секунд молчал.

— Что это было? — слабо поинтересовалась та.

— Вы слишком много выпили. Где сейчас Рози Саливан? — он совсем не помнил такую девушку, хотя прекрасно знал всех работавших в приюте сотрудников.

— Уволилась. Несколько лет назад.

— Куда?

— Я не знаю...

— Домашний адрес, — потребовал мальчик.

— Я не имею право. И вообще, что ты здесь раскомандовался? — женщина начала медленно приходить в себя.

— Хотите, чтобы я рассказал начальству о вашем пристрастии к алкоголю?

— Тебе никто не поверит, гаденыш.

— Мне все равно, поверят, не поверят. Знаю одно. Неприятности вам точно обеспечены.

Он потянулся за палочкой, чувствуя, что угроза видимо не возымеет действия.

— Хорошо, — женщина открыла стол и вытащила тетрадку в грязной засаленной обложке. — Знай, Реддл. Летом тебя ждут три месяца ада...

Том вышел в коридор. Около двери уже собралась приличная толпа. Расступаясь перед ним, дети продолжали крутиться вокруг, крича в лицо гадости. Мальчик их не замечал. С безразличным, спокойным видом он покинул приют.

— Что это на тебе такое надето? — крикнул ему Стэн, намекая на мантию. — Хэллоуин давно прошел, тупица.

Рози Саливан жила в другой части города. Путь предстоял не близкий. Поплотней закутавшись, он, хлюпая ботинками, побрел по мостовой, старательно обходя наиболее крупные лужи. Темнело. Вместе с наступлением вечера температура резко начала падать. Брусчатка, по которой Том шагал, понемногу начала покрываться тонкой ледяной коркой.

“Почему я до сих пор не научился трансгрессировать?” — сокрушенно подумал он.

Люди на улице попадались все реже и реже. Опасливо оглядываясь по сторонам, держа руку на поверхности волшебной палочки, он шел мимо грязных домов, с горящими ярким светом окнами, мимо залитых мутной, с мелкими кусочками льда, водой перекрестков. Одинокие прохожие, стараясь не глядеть на него, быстро проскакивали мимо.

Мысленно мальчик вернулся к разговору с отцом Поппеи в доме его родителей, произошедшем несколько дней назад.

“Все случившееся лишь совпадение. Я ничего не знал. Как, не имея ни малейшего понятия, можно такое сотворить?”

Он унял легкую нервную дрожь и, прибавив шагу, свернул в узкий переулок...

...— Опасность? — Том, подняв взгляд,посмотрел на мужчину и безразличным тоном поинтересовался у него. — О чем вы?

— Я до конца не уверен, — мужчина положил книгу на подлокотник кресла и потребовал. — Развей мои сомнения. Джорджу ты сказал те же слова, что и Льюису?

Том медлил. Он не привык откровенничать. С другой стороны волшебник не сделал ему пока ничего плохого, наоборот вроде бы даже старался помочь, рассказывая о некой опасности.

— Да. Они втроем тогда избили меня. Джорджа утром должны были забрать приемные родители. Я понимал, что не смогу отомстить. Вот и крикнул проклятия.

Колдун заметно помрачнел.

— Теперь послушай меня. Очень внимательно и со всей серьезностью. Есть такая магия. Настолько древняя, что иногда для сотворения колдовства не требуются даже заклинания. Некоторые считают ее самой первой, начальной, другие стихийной, кто-то сутью самого волшебства... Но в одном все сходятся. Она невероятно могущественная, неуправляемая и действительно, по настоящему является темной. Используя именно ее, ты и убил того мальчика в приюте, а после и Льюиса.

— Что? — мальчик рассмеялся ему в лицо. — Простите, сэр, но вы несете бред. Я даже пальцем их не тронул. Джордж погиб от руки Лоры. А когтевранец... Про него, вообще, никто ничего не знает.

— Ты воспользовался ею непроизвольно. Не всем такое дано, лишь очень немногим.

— Какая начальная магия? Я тогда даже о самом ее существовании ничего не знал!

Том, желая закончить неприятный ему разговор, вновь попытался покинуть комнату.

— Я могу ошибаться. Очень бы хотел оказаться неправым. И именно в твоем случае. Может, действительно обе смерти лишь дикое стечение обстоятельств. Но, думаю, ты должен узнать о сути этого колдовства, как можно больше.

Мальчик нехотя остановился около двери. Любопытство змеей медленно заползло в душу и методично принялось делать свое дело. Он не мог упустить такой случай.

“Хуже не станет. Пускай расскажет. А их я точно не убивал”.

Макквин поднял с пола книгу и подсел к Тому.

— Единственная, в которой я хоть немного про нее нашел...

Толстая, в плотной кожаной обложке, с пожелтевшими, обтрепанными страницами. От нее так и веяло знаниями и сокровенными тайнами. На обороте переплета он заметил красочную пиктограмму, в середине которой в тугой плотный клубок сплелось несколько змей. Одна из них, самая большая, яростно шипя, открыла рот, обнажив острые зубы. Массивная корона, убранная драгоценными камнями, украшала ее голову. Точно такой же рисунок он видел в воспоминаниях Амадеуса, когда тот стоял с книгой в руках возле больной девочки.

“Книга по темной магии. Настоящей темной магии”, — сообразил Том. — “Интересно, какие заклинания тут описываются, какие рецепты и советы даются?”

Мужчина, раскрыв фолиант ровно посередине, принялся неспешно пролистывать, выборочно читая некоторые абзацы.

— Магия, о которой я тебе хочу рассказать очень опасная, управлять ею почти не возможно. Помнишь, я говорил, что нет ни светлого, ни темного волшебства? — Том кивнул. — К ней мои слова не относятся. Она стоит в первом ряду запрещенных Министерством. За нее грозит пожизненное заключение в Азкабан. Узнав про нее подробней, я полностью согласен с таким решением.

— Раз она такая... — мальчик не мог подобрать подходящего слова. — Ужасная... Зачем ее пытаются практиковать?

— Она дает огромное могущество, по сути, безграничные возможности... Мир падет к ногам того, кто сумеет ею воспользуется. В действительности она и является настоящей и единственной магией. Остальное, то, что используем мы в повседневной жизни — лишь ее отголоски, жалкое подобие, не идущее ни в какое сравнение с ней самой.

— Почему нас тогда не обучают хотя бы ее азам в Хогвартсе? — Том с трудом обуздал бушевавшие внутри эмоции.

— Она зло, самое настоящее, — тихо ответил отец Поппеи. — Многие попытались с ее помощью колдовать, но не каждому дано такое выдержать. Лишь считанные единицы сумели использовать ее силу, но никто не смог подчинить ее полностью. Обуздать саму сущность, существующую в ней. Только, как поговаривают некоторые мудрецы, один Салазар Слизерин продвинулся дальше остальных, обретя, таким образом, свое могущество.

Незаметно ушли последние остатки скепсиса, Том слушал, раскрыв рот, жадно ловя каждое слово.

“Вот это я понимаю. Обрести с помощью колдовства власть, силу, могущество, известность, славу в веках... А не превращать ложки в вилки или летать на метлах, потешая окружающих”.

— И в чем зло? Я пока ничего плохого не вижу, — поинтересовался он, отчетливо слыша стук бьющегося в груди сердца.

— В отличие от применяемого нами в повседневности колдовства, эта магия требует за все платить свою цену. Поэтому и является по настоящему темной. Все остальные ограничения — измышления и происки Министерства. Истинное зло присутствует только в ней.

— И какова цена?

— Она разная. Смотря, чего с ее помощью достиг колдун. Но в конечном итоге все сводиться к одному. Самому ценному в мире — человеческой жизни. По легенде так и исчез Салазар Слизерин.

Мальчик содрогнулся. Радужные мечты обратились в пыль. На смену им явился ужас от услышанного.

— Если я случайно использовал эту магию, то мне скоро предъявят счет? — поинтересовался Том деланно равнодушным голосом.

— Если использовал... — ответил Макквин. — Я не уверен до конца. Но лучше больше так не делай.

— Знать бы, как не делать...

— Скажи, только честно. В душе ты желал тем мальчикам смерти? Хотел, чтобы они умерли?

— Не знаю, — соврал Том. — Я те свои мысли помню довольно смутно.

Макквин закрыл книгу и, встав, убрал в шкаф.

— Если жаждал, всем сердцем, всей душой, то больше никогда так не делай. И все будет хорошо...

Мальчик остановился около четырехэтажного дома. Тусклый свет, едва пробивающийся сквозь тщательно прикрытые шторами окна, очертил контуры двери. Толкнув ее, он вошел в грязный, лишенный освещения подъезд и по обшарпанным, местами обломанным ступенькам поднялся по крутой лестнице на третий этаж.

— Кто там? — поинтересовался в ответ на стук испуганный женский голос.

— Рози Саливан? — вежливо-заискивающим голосом ответил Том. — Мисс, миссис... Простите, не знаю. Мне с вами очень надо поговорит. О моей маме. Я из приюта.

— Я там давно не работаю, — резко ответила женщина уже более уверенно. — Уходи мальчик. Уже поздно. — Послышались удаляющиеся шаги.

“Она не ушла. Стоит и боится за дверью. Живет одна. Иначе, так бы не волновалась”.

— Пожалуйста, — умоляюще попросил он. — Вопрос жизни и смерти.

В ответ тишина. Лишь скрипнула дверь на четвертом этаже. И оттуда же донеслись веселящиеся голоса, смех. Том, приняв решение, выхватил палочку.

“Сама виновата”.

— Алохомора, — легкий взмах и замок тихонько щелкнул.

— Боже мой! — женщина в страхе попятилась и мальчик прошел внутрь, разглядев вошедшего при свете висевшей высоко под потолком одинокой лампочки, она приосанилась и, уперев руки в боки, заявила. — Убирайся немедленно! Я сейчас позову полицию!

Не слушая ее угрозы, он навел на обитательницу квартиры палочку:

— Легилименс.

Аккуратный, точно рассчитанный взмах и грубое, чего жалеть магла, вторжение в воспоминания...

... Снег резко ударил в лицо, холодный, обжигающий кожу ветер взметнул вверх подол юбки. Лишь в самый последний момент, сумев поймать рукой, она одернула его вниз. Открытая дверь раздражающе скрипнула.

“Все там веселятся, едят... А мне тут общаться непонятно с кем”.

Она посмотрела на худую, с изможденным лицом девушку, в грязной, рваной одежде. Огромные, серые, почти потухшие глаза, с синими мешками под каждым, апатично глядели на нее.

— Тебе чего? Здесь детский приют? Вали отсюда!

Она попыталась закрыть дверь. Замарашка с непонятно откуда взявшейся силой шагнула к порогу и, пошатнувшись, повалилась на нее. Только сейчас она заметила, что та беременна и судя по размеру живота роды совсем близко.

“Боже мой! Еще чего не хватало! Что мне с ней делать? Остальные, наверняка, давно пьяны или разбежались по домам к мужьям или парням”.

Она попыталась вытолкнуть незваную гостью обратно на улицу.

— Тебе в больницу надо, дорогуша. Она за рекой. Идти совсем не далеко.

Девушка принялась сопротивляться, видимо не желая возвращаться обратно на холод. Вдруг, неожиданно оттолкнув ее, схватилась за живот. Воспользовавшись моментом, она почти умудрилась сдвинуть нищенку за порог, как почувствовала, что по ногам невесть откуда образовалась целая лужа воды.

“Нет! Только не вздумай рожать тут. Не сегодня. Ни в мое дежурство”.

Втащив девицу обратно, она закрыла дверь. Холод улицы совершенно не ощущался, тело бросило в жар, лоб вспотел, ладони взмокли. Она знала, как принимать роды, но раньше только помогала и, то всего лишь пару раз. Усадив мучающуюся схватками девушку на пол, она бросилась по коридору с криком:

— Миссис Коул! Миссис Коул! Тут рожают!

Взгляд натолкнулся на любопытные детские лица, высунувшиеся из комнат.

— Кто рожает? Можно посмотреть? — прыщавый худой мальчик, имени которого она никак не могла запомнить, попытался ее остановить.

— Марш в свою кровать! Всем спать!

— Сегодня же Новый год? — сразу же заплакал щуплый парнишка в драной серой курточке.

— И что? — она остановилась перед ним. — В следующий раз встретишь.

Дверь директрисы оказалась закрытой. Сколько она исступленно не колотила ответа так и не последовало.

“Видимо напилась, дрянь. А мне теперь роды принимай”.

Вернувшись обратно, она нашла ее уже разрешившейся от бремени. Младенец, лежавший в грязных лохмотьях, протянул к ней скрюченные малюсенькие ручки и, не произнося ни звука, заглянул в глаза. За свою жизнь ей пришлось повидать множество детей, но такого не встречала никогда. Обладавший поистине ангельским выражением лица, ребенок глядел на нее так, что пробирало до самых потайных уголков души. Отшатнувшись, она, с трудом пересилив внезапно охвативший страх, наклонилась к родившей.

— Как себя чувствуешь?

— Не имеет значения, — едва шевеля пересохшими губами, пробормотала та. — Имя. Запомни, пожалуйста, его имя.

— Да, хорошо. Завтра скажешь, я запишу.

— Нет, сейчас, — она схватила ее за руку. — Сейчас! Том Марволо Реддл. Том в честь отца, Марволо — деда.

— Какое странное имя Марволо...

— Семейное, — девушка скривилась от боли, голос сделался едва слышным. — Он должен знать, как меня зовут, хоть я и никудышная мать. Бросаю его...

— Не бросаете. Зачем так говорить?

— Когда он спросит, он обязательно спросит, скажите, что меня звали Меропа Мракс. Пусть ненавидит меня, а не Тома. Я одна во всем виновата. Хоть бы он оказался похожим на отца ...

Она протянула ей ребенка. Взор стал спокойным, умиротворенным. Безумная улыбка едва заметно заиграла на губах. Лицо сделалось похожим на белую театральную маску.

“Посмертную”, — успела подумать она.

Спустя пару минут новоиспеченная мать затихла...

Том глядел на женщину и не чувствовал ровным счетом ничего. Первым желанием было убить ее, но следом оно испарилось, исчезло, словно стая воробьев, напуганная развлекающимся котом. В душе осталась одна пустота и он не ощущал потребности заполнять ее.

Бывшая работница приюта, ничего не соображая, попятилась назад и, уткнувшись в стену, медленно сползла вниз.

— Что случилось? — она озадаченно уставилась на мальчика.

Тот окинул ее равнодушным взглядом.

— Моя мать жаждала умереть. И вы позволили. Не остановили...

— Ты? Не может быть, — в глазах явственно отразился дикий страх.

Том еще несколько секунд стоял, глядя на нее, а затем, развернувшись, вышел на лестницу.

Вновь чавканье грязи смешанное с хрустом тонкого, ломающегося под ногами, льда. Он медленно побрел обратно. Думать не хотелось. С полным безразличием глядя перед собой, мальчик хотел одного — лечь спать, а завтра, как можно скорее вернуться в Хогвартс. Боль от увиденного, в первый момент поразившая душу, растеклась по телу одним единственным чувством. Местью.

— Добрый день, юноша, — из темноты соседнего дома к нему вышел незнакомец.

Напрягшись, Том недоверчиво покосился на него.

— Не бойся, я не собираюсь причинять тебе вреда.

— Все неприятности на улице обычно начинаются именно с таких слов...

Мужчина усмехнулся:

— Вижу, за словом в карман ты не лезешь... Меня уже несколько часов мучает вопрос. Поэтому позволь, наконец, поинтересоваться, где ты взял кольцо?

Свет из ближайшего окна упал на говорившего и Том подкапюшоном разглядел лицо того самого колдуна, встреченного им недавно в магазине.

“Шел за мной всю дорогу? И как я его только не заметил? Грабитель? Обойдется. Слишком дряхл”.

— Не отдам! Оно мое. Папа подарил на десять лет, — мальчик принялся медленно пятиться, сжимая драгоценность в ладони правой руки.

Волшебник улыбнулся:

— У юного мага ведь сегодня день рождения, а я вместо подарка пугаю его. Старый болван.

“Откуда он знает”, — изумился Том. — “Знакомый Макквинов? Я им не говорил. Друг Дамблдора? Слизнорта? Паркера? Зачем тогда ему мое кольцо? Почему шел за мной так долго? И заговорил только сейчас?”

— Вы приятель Альбуса Дамблдора? Однокурсник Горация Слизнорта? — он, продолжая настороженно смотреть на колдуна, незаметно отступив еще на шаг назад.

— Нет. Я ни с кем из преподавателей Хогвартса сейчас не общаюсь. Хотя раньше имел честь знать их всех лично. Времена изменились, к сожалению. Повторюсь, не бойся меня. Мне просто любопытно, откуда оно у тебя.

— Подарок, — не собираясь говорить правду, заявил Том.

— Вот как, — веселые искорки мелькнули в глазах волшебника. — Когда-то кольцо принадлежало моему брату... Ни он ли подарил его тебе? Выходит мы родственники?

Мальчик обомлел, на мгновение потеряв дар речи.

“Он все знает! Не удивительно, родня темного колдуна. Может и сам практикует. Лучше отдать и бежать. Хотя, какой смысл... Захочет убить, убьет. Я даже сообразить ничего не успею”.

Том протянул кольцо мужчине.

— Нет, спасибо, — тот покачал головой. — Оно мне не нужно. Слишком много плохих воспоминаний. А за желание вернуть благодарю. — Зябко поежившись, он поинтересовался. — Не зайти ли нам в кафе? Погреемся, выпьем по чашке кофе?

— Мне к несчастью надо идти, — мальчик не испытывал желания связываться с незнакомцем, вдруг все его добрые слова — ловушка. К тому же он брат убитого Министерством человека, правой руки Гриндевальда. Соблазн поговорить с таким человеком велик, но опасность еще больше.

— Жаль, — расстроено протянул мужчина. — Тогда скажи, хотя бы, как твое имя. Буду знать, у кого кольцо.

— Том Марволо Реддл.

— Марволо...Очень редкое имя.

— В честь деда.

— Деда говоришь? Знаю я одного Марволо. Гнусный и мерзкий тип. Невоспитанный и ужасный в своих манерах. Постоянно твердит, будто он потомок самого Салазара Слизерина. — Мальчик возбужденно уставился на колдуна, тот заметив его интерес, прибавил. — Враки, я думаю. Хотя, кто знает, кто знает... Чего не бывает на свете.

Жалея о своем отказе, мальчик поскреб лед носком ботинка. Помявшись, испытывая сильнейшее желание вытянуть из мага еще о том Марволо, он предложил:

— Сэр, а не зайти ли нам все-таки в кафе? Только место выберу лично я. Если вы не против?

Мужчина усмехнулся:

— Хорошо, юный маг, как скажешь.

Устроились они в небольшом уютном баре, в паре кварталов от того места, где жила Рози Саливан. Том не спеша принялся попивать капучино с клубничным мороженным, мужчина кофе с коньяком. Помолчав несколько минут, наслаждаясь напитком, волшебник с нотками извинения в голосе сказал:

— Признаюсь честно, я на самом деле, не имею привычки следить за кем либо. Нехорошо и низко... Но увидев кольцо, я не смог удержаться. Меня обуяло непреодолимое желание узнать, откуда оно у тебя. Столько лет прошло...

— Не стоит оправдываться. Я вас, сэр, прекрасно понимаю.

— Хм... Так вот. Наблюдая за тобой, я увидел, что ты два раза за вечер успел применить к маглам легилименцию. Весьма прытко в твоем возрасте. И не очень хорошо...

Том едва не опрокинул на себя кружку с горячим напитком.

“Как он узнал? И только ли он один? Что же делать?”

Почувствовав его волнение, мужчина поспешил добавить:

— Рискованно и глупо. Хотя, мой друг, тебе повезло. Если бы не глубокий вечер и не тридцать первое число, ты бы уже давно получил повестку из Министерства.

Мальчик нервно заерзал на месте. Мороженое перестало лезть в горло, капучино казалось теперь на вкус горьким и слишком горячим.

“Надо было подождать открытия магазинов после праздников и купить еще одну палочку”, — с сожалением подумал он. — “И как теперь быть?”

Допив кофе, колдун откинулся на мягком стуле и продолжил:

— Не переживай, в твоем возрасте, я и не такое творил...

— И как выкручивались? — Том с надеждой посмотрел на него.

— Никак. В моем детстве люди из Министерства были чуть более сговорчивыми и не так свирепствовали, как сейчас. Глупый юнец Геллерт, называющий себя Гриндевальдом, их окончательно обозлил. Да и его приспешники, не думая о последствиях, с каждым днем лишь усугубляют ситуацию.

— А почему “называющий”? — поинтересовался мальчик, нервно оглядываясь по сторонам, не пришли ли уже за ним.

— Его семья никогда так не звалась. Испокон веков род их именовался Вадхетлеры. Ими они и станутся. Иоганн, отец Геллерта, отчего-то всегда чурался своей фамилии. Вот и решил стать Гриндевальдом. Дурачок! Дело не в имени, а в человеке...

Разрываясь между желанием убежать, страхом от последствий после своей ошибки и любопытством узнать побольше о своем возможном родственнике, он поинтересовался:

— А вы знаете отца Гриндевальда лично?

— Да. Вместе учились. Только знал. Он помер пару лет назад.

— И самого Гриндевальда тоже?

— Самого... — ухмыльнулся маг. — Не верь всему, что о нем сочиняет британская пресса. Он все-таки враг Англии. А Гиллерта я пару раз на коленях качал. Хороший мальчуган... был. Пока один якобы друг не задурил мозги. Кстати, поражаюсь твоей выдержке. Я бы уже давно запаниковал.

— Вы о чем? — удивился Том.

— Министерство действует, конечно, медленно, но к чести своей неотвратимо. Не стоит, поэтому, пускать дело на самотек. У тебя уже есть план, как исправить ситуацию? Или я чего-то не знаю и у тебя все под контролем?

— Нет, сэр. Честно сказать я понятия не имею, что предпринять. Мне грозит Азкабан?

— Разумеется, нет. Но исключить из школы могут. Нарушение серьезное. Ладно, не расстраивайся. Ситуация пустяковая. Дай палочку. — Мальчик протянул ему ее. Мужчина коснулся ее кончика своей, секунду сосредоточено смотрел в одну точку, а затем вернул. — Теперь порядок. Бояться нечего. Улика уничтожена.

Мальчик, облегченно выдыхая, сразу же спросил:

— А что вы, сэр, если не секрет с ней сотворили?

— Убрал последние заклинания, заменив их согревающими чарами. Надеюсь, ты их знаешь? А то зима на дворе, все-таки.

Том отрицательно покачал головой, вспомнив, как неудачно Найра пыталась с их помощью высушить ему одежду.

— Однако... И чему учат только в хваленом Хогвартсе? Вот в... Ну, да ладно. Показываю.

И он принялся его учить, отстав только тогда, когда мальчик сумел вскипятить воду в предварительно замороженном стакане.

— Скажите, пожалуйста, сэр, — поинтересовался Том, вытирая вспотевший лоб. — А вы случайно не в курсе, у того Марволо имелась дочь?

Колдун на мгновение задумался:

— Не припоминаю... Сына видел. Пару раз. Дочь нет. Я с ним не так часто общался. Так пару раз. Не особо знаком со всей семьей. Странные они... А где ты на самом деле взял кольцо?

— В Странраере. Захотел посмотреть на дом вашего брата и случайно наткнулся.

— Дом еще стоит? Пустой?

— Да, — мальчик хотел сам задать кучу вопросов, но мужчина никак не давал ему такой возможности, сыпля своими.

— Никто, значит, так и не поселился в нем?

— Никто...

— Боятся, — насмешливо произнес он. — Хороший дом. Очень мне нравился... Хоть и принадлежал брату. Столько воспоминаний...

Колдун вздохнул и, мечтательно глядя мимо мальчика, замолчал. Воспользовавшись моментом, тот быстро спросил:

— А когда, сэр, вы в последний раз видели вашего странного знакомого? В каком городе?

Вздрогнув, волшебник, взглянул на него:

— Да кстати! Если не секрет, зачем ты использовал легилименцию? Что тебе надо было от тех маглов?

Сжав в бессилии кулаки от полного игнорирования последнего вопроса, он в первый момент хотел поступить точно также, но тут же передумал. В нем еще теплилась надежда вытянуть из мужчины хоть толику информации.

— Они знали мою мать. И отказывались рассказывать. Пришлось применить магию.

— Ты мне начинаешь нравиться, — волшебник заказал себе еще чашку кофе, на сей раз без коньяка. — Шустрый, сообразительный. И такой нетерпеливый. Местами даже глупый. Учиться, тебе, Том, еще и учиться. Не знаниям, хотя им разумеется тоже, жизни. Терпению. Умению заставить себя выждать, если чувствуешь хоть малейшую причину не торопиться.

— Сэр. Я хотел бы все-таки узнать про Марволо. Где он живет?

Колдун, словно мальчик только что ничего не говорил, спокойно продолжил:

— Знания, они придут, никуда не денутся. Только обязательно продолжай к ним стремиться. Постоянно и главное не останавливаясь. Ты ведь сирота?

— Да, — поняв, что ничего сейчас от мужчины не добьется, Том махнул рукой. Он решил не сориться с колдуном, а наоборот задобрить, постараться познакомиться поближе. — Я из приюта.

— Понимаю твое стремление разузнать про родителей. Я, наверняка, в твоем возрасте поступил бы аналогично. Ответь только, стоило ли то, что ты буквально волшебными клещами вытащил из маглов наказания за использование легилименции?

— В тот момент — безусловно. Сейчас уже не знаю.

— Вот именно. Есть много других способов получить нужную информацию у отказывающегося говорить. Столь радикальное необходимо применять лишь в крайнем случае.

— Я и сам понимаю, — Тому стало обидно за допущенную оплошность. — Да я ошибся. — С горечью произнес он. — Поторопился, поспешил. Не удержался от соблазна. Хотя ранее планировал приобрести другую палочку. Но все магазины, как на зло, сегодня закрыты...

— Ты, оказывается, еще не настолько пропащий, — улыбнулся колдун. — Я зря наговорил тебе столько поучений. Тебе всего одиннадцать лет. В твоем возрасте я сидел в родительском доме и ужасно боялся ехать в школу. Сейчас смешно вспоминать, но именно так все и было. Ты еще успеешь все наверстать. И если хочешь, я могу многому тебя научить. Хоть той же легилименции...

У мальчика загорелись глаза, но он не спешил соглашаться, внутренне опасаясь подвоха.

“Брат настоящего темного волшебника предлагает поделиться знаниями. Я о таком мечтать не мог. Но слишком хорошо все складывается... Где-то обязательно таится заковырка. Отказываться, разумеется, не следует. Обидится еще. И второй раз точно не предложит”.

— Сомневаешься? — усмехнулся мужчина. Том слегка покраснел. Колдун видел его насквозь, читая, словно газету в поезде, легко и непринужденно, одновременно еще успевая поглядывать в окно. — Правильно делаешь. Первая аксиома — никому не доверяй. Ты растешь в моих глазах. В твоем Хогвартсе учат в основном бесполезным вещам, попросту тратя драгоценное время. Подумай над моими словами...

— Вы имеете в виду темную магию, сэр?

— С чего ты решил? Я такого не говорил.

— Странно... Намеки о ней сквозят через каждое ваше слово. Вы готовы учить меня легилименции, не рекомендуемой Министерством. Не в восторге о нем самом, критикуете его политику, хвалите меня за то, что я пытался его обмануть...

Волшебник откинулся назад:

— Что ты знаешь о темном колдовстве, юный маг?

— Я думаю, нет ни белого, ни черного. Любое заклинание можно использовать двояко. Во зло или во благо. Все остальное — предрассудки, выдумки людей.

Ответ, судя по выражению лица, понравился ему. Он хотел что-то сказать, но тут в помещение вошло трое мужчин в плотных серых мантиях и внимательно оглядели посетителей. Заметив их, собеседник Тома незаметным движением руки быстренько натянул на голову капюшон.

— Сожалею, но надо бежать. Еще обязательно увидимся, — встав из-за стола, он поспешил к выходу.

Мальчик с интересом посмотрел на вошедших. Высокие, с суровыми лицами, коротко-стриженные, они уселись за барную стойку, но заказывать ничего не стали. Том попытался прислушаться к их разговору, но говорили волшебники очень тихо и он не смог расслышать ни единого слова. Допив капучино и бросив на них еще один взгляд, он вышел на улицу. День рождения подходил к концу и первый раз в жизни мальчик испытывал от него удовлетворение.

Ранним утром он вместе с Макквинами вышел на улицу. Легкий морозец повис в воздухе, явственно ощущаясь свежестью запахов и хрустом льда под ногами. Шедший всю ночь снег накрыл своим белым покрывалом лондонскую грязь, вычистив город и сделав его улицы приятными для глаз.

— Опаздываем, давайте поторапливаться, — проворчал отец Поппеи, взмахом волшебной палочки закрывая дверь.

Девочка настойчиво сунула Тому свой чемодан и, открыв рот, зевнула. Задерживались из-за нее. Вначале молодая ведьма долго сидела в ванне, расчесывая волосы и пытаясь соорудить на голове непонятного вида прическу, затем еще дольше выбирала мантию, роясь в куче купленных прошлым вечером вещей, а после не спеша пила чай, смакуя каждый глоток. Давно позавтракавший и не имевший с собой никаких вещей Том, едва не уснул, глядя на нее. Выйдя из дома, решив подождать Макквинов на улице, он вскоре замерз и теперь с недовольным видом поглядывал на них, мечтая поскорей оказаться в теплом купе.

— Здравствуй, мальчик, — ему на плечо легла чья та рука. — Я не ошибаюсь? Том Реддл?

— А вы кто, сэр? — обернувшись, он увидел перед собой низенького колдуна, в круглой шляпе и клетчатом до колен пальто. Широкий шарф, несколько раз обернутый вокруг шеи, завязанный в аккуратный узел, свисал чуть ниже груди. Реденькая бородка на лице, ухоженные усы и огромные очки делали его похожим на ученого.

— Нагленький мальчуган, нагловатый, — скривился мужчина. — Корри Паттинсон. Сектор борьбы с неправомерным использованием магии. Можно, твою палочку?

— С какой стати? — к ним подскочил отец Поппеи.

— Титус Макквин? — Паттинсон оценивающе посмотрел на волшебника. — Вам ведь светит обвинение в похищении несовершеннолетнего.

— Что?

— Ребенок обязан был провести каникулы в приюте. А вместо этого...

— Я добровольно поехал с ними, сэр, — Том спокойно посмотрел министерскому сотруднику в глаза.

— Охотно верю. Палочку... — он требовательно взглянул и мальчик, решив больше не спорить, протянул ее ему. — Так-то лучше. Мне все равно, где ты шлялся в Рождество. Пока школа не сообщит о нарушении... — Он криво улыбнулся, покосившись на Макквина.

— Что ты натворил на сей раз? — Поппея рукой ткнула Тома в бок. — Решил похвастаться перед сиротами своими магическими навыками? Девочка понравилась? Впечатление хотел произвести?

— Ничего, — он пожал плечами. — Думаю, ошибка. Верно, сэр?

Паттинсон едва взглянул взглянул на него, увлеченно проводя какие-то манипуляции с палочкой.

— Не уверен, мы не ошибаемся. Так... Согревающие чары? В рапорте указывается совсем другое...

— Что именно? — заинтересовалась колдунья.

— Ле... — мужчина осекся и, сильно волнуясь, поправил очки. — Юная леди слишком любопытна. Как же так... Как же так... — Он с явной неохотой вернул Тому палочку. — Неужели действительно допущен просчет... Мои извинения.

Расплывшись в натянутой улыбке, маг отступил на шаг назад и исчез.

— Что произошло на самом деле, Томас? — Макквин навис над ним с серьезным выражением лица. — Они никогда по пустякам не являются. Дело действительно должно быть серьезным.

— Согревающие чары. Он сказал, — мальчик невинно улыбнулся, разводя руками. — Давайте поторапливаться. Скоро поезд.

Схватив чемодан, Том поспешил к выходу из переулка. Отец Поппеи, закусив губу, внимательно посмотрел ему в спину, в его глазах одновременно промелькнули уважение и зависть.

— Он не такой, как мы, — прошептал он дочке. — Он из тех, кто далеко пойдет. Очень далеко. И нам с ним не по пути.

— Я знаю, папочка, — ответила та. — Но я рискну. Проблема только в том, какой Том захочет выбрать путь. В данный момент еще он на распутье.

Отогревшись в теплом купе, заодно самостоятельно применив несколько согревающих чархы, мальчик с блаженным видом развалился на мягком сидении, вытянув ноги.

— Как ты его провел? — пододвигаясь к нему, поинтересовалась девочка.

— Кого?

— Колдуна с Министерства. Отца ты можешь обманывать сколько угодно, но меня не смей. Мы же друзья. Забыл?

Черные, бездонные, словно глубокое море, глаза уставились на него, требуя ответа.

— Газета! — Том схватил лежавший рядом с Макквин “Пророк” и отгородился им от нее. — Что интересного пишут?

— Не увиливай от разговора, — юная волшебница попыталась вырвать ее.

— Постой, — серьезный тон его голоса прервал борьбу. — Тут такое пишут!

— Дай, почитать, — она подсела к нему. — “Продолжается расследование таинственной смерти ученика Хогвартса Льюиса Хила...” — Вслух прочла Поппея. — “Для полного выяснения обстоятельств произошедшего в Министерстве предполагается создать специальную комиссию, которая должна будет вплотную заняться этим делом”.

Том незаметно для ведьмы сглотнул.

“Выходит Найру отпустили... Жаль. Но я и не рассчитывал, что все свалят на нее. Важнее, как себя дальше станут вести Блэк с Малфоем”.

— “Они могут прибыть в школу уже в течение трех-пяти дней”, — продолжала тем временем юная волшебница. — А “Пророк” у нас за какое число? Том, они уже наверняка в Хогвартсе! Скоро узнаем, что случилось... Тебе разве не интересно?

— Еще как! — мальчик, чувствуя нарастающий стук сердца, потянулся. — Пойду, разомну ноги.

Выскочив из купе, он прильнул к стеклу, открыв окно. Свежий, обжигающий холодом ветер, ударил в лицо, встрепав волосы и немного успокоив.

“У них ничего нет. Раз так долго возятся, значит зашли в тупик. Сейчас главное не дать запаниковать Абраксасу с Орионом. А комиссия? Пусть приезжает, чего мне ее бояться?”

Несмотря на зиму, поезд прибыл на нужную им станцию точно по расписанию. Идя по расчищенным от снега узким тропинкам, Том с Поппеей в компании с еще парой десятков студентов поспели как раз к началу ужина.

— Приветствую вас господа! — громко обратился к ним директор, завидев входящих в зал опаздывающих детей. — Прошу. Занимайте каждый свой стол. Раз все в сборе, то у меня важное объявление. В связи со страшным событием, смертью всеми нами любимого Льюиса Хила... — Он на мгновение замолчал. Том, усевшись, поискал глазами Ориона с Абраксасом. Их нигде не было видно. Повернувшись к преподавательскому столу, мальчик заметил за ним троих новых мужчин. — Министерство решило направить к нам...

Том перестал слушать. Между Дамблдором и Слизнортом, тихонько переговариваясь с последним, в нарядной темно-зеленой мантии, пряча взгляд за стеклами узких очков, с важным видом сидел Рубенс Амадеус. И мальчику казалось, что глядит маг только на него.