Не получилось

Виктор Матюк

Не получилось

С одной не получилось, с другой не сложилось,
С третьей что-то не пошло, оно к расколу привело,
С сорок первой накалены страсти и нервы,
С пятидесятой - статной и приятной,  чувство раздробилось,
Совместное житьё одним махом накрылось! Чем дальше,
Тем страшнее, ты по идее становишься старше,
Трудно всю жизнь держать шаг на марше,
Правду редко глаголю, смотрю на истину голую,
От одичания слышен крик молчания!
После слёз и стенания сближаются расстояния,
Нет былого негодования, не будет скорби и ликования!
Жизнь семейная с изнанки у стройных баб с Таганки
На вид тиха и без толики греха, нутро заела тоска,
Прилетевшая в столичный город издалека!
Привет! Пока! К делу не пришьёшь слова,
Выпьешь полбутылки из горла и жизнь в своё русло вновь вошла,
Нет ни пут, ни оков, миром правит любовь, сказано не в бровь, а в глаз,
Никто супругам не указ! Им важнее не идеи, не обуза на шее,
Им приносит наслаждение секс, запоминай нижеследующий текст!
В каждом словосочетании есть вражда и братание,
Нет слов любви и пламенного признания,
Ты, как Ворошиловский стрелок долго метился женщине в бок,
Но промахнулся и сам ужаснулся, как такое могло случиться,
Что такой опытный мужик мог в про***** влюбиться?
Было время золотое, я не был изгоем, когда путал баб с женою,
Истину открою всем, хотя зачем? Всё – тлен, всё – суета,
Семейная жизнь хороша, когда начата с чистого листа!
Теперь злюсь как лютый зверь, не ломлюсь нахрапом к жопатым бабам в закрытую дверь,
Не потому что боюсь очередных потерь, я больше не рискую, сижу и рисую в голове
Жену покорную року и судьбе, наступил уже на горло собственному хую,
Не пью напропалую, грешу всуе бытия, мне завидуют подруги и друзья!
Семья строится на доверии, а не на самодурстве империи,
Жизнь, как феерия посреди душистых прерий!
Что-то знающие люди давно уже не говорят, что чья-то жена шлюха и ****ь, 
Она теряет популярность, хотя у неё не отнять сексуальность!
Летят перелётные птицы, сбривают ресницы пригожие девицы,
Им всё ни слава богу, то кривые ноги, то жлобы выстраиваются у порога,
Чтобы круг их общения сузился, и никто не оконфузился, барышни  желают хранить молчание,
Чтобы скрыть вопль одичания! Язык прячется во рту, каково ему самому отправляться во тьму?
Мужчина тоже неприметно жил, вытягивался из последних жил, но не любил он ту,
Что неумело держала детородный орган во рту! По правилам сгорания нет особого желания
Отдавать незнакомке за плечами в котомке, загруженной грехами, нам не по пути,
Как бы с ума не сойти! Как бы духом не изойти, и новый грех от себя отвести!
Рядом гудят автомобили, люди экономят мощь и силы, она давно уже позабыли,
Как страстно и нежно чужих баб любили? Грех там и тут, его повсюду ждут,
От людских причуд не застрахован никто, кому не повезло, тот ушёл на дно,
Там ничего не видно – темно, нельзя жить грешно! Нет людей честных
Среди гениев безвестных, пятая колонна не проходит без поклона
Мимо сказочного дракона, без криков и стонов не обойтись,
Жизнь теряет всякий смысл, не торопись осуждать всех и вся,
Рядом проходит стезя твоя! Устав от всех своих пороков,
Пошел правильной дорогой, иду, жалобно скулю, ищу ответа:
На хрена мне всё это? Приняв небольшую дозу, встаю в позу,
Совесть гложет, но ничего поделать с грешником не может,
Проступки итожит в присутствии молодой проститутки,
Она надула крашеные губки и пьёт вино из трубки!
Не получилось, не удалось, длинная трубчатая кость,
Похожую на двадцати сантиметровый гвоздь
Вызывает у женщин дрожь, а у завистников злость!
Как бы им не пришлось с завистью целоваться взасос,
Уж так на Руси повелось, что нежданный гость снимает шлем с волос,
Оставляет в коридоре трость, потом проходит спать на гумно,
Коль есть оно! Скучно стало в нашем крае, почему – не знаю,
Музыка не так играет, жизнь людей разделяет, ничто не возвышает,
Прерван мыслей полёт, грехам потерян счёт!
Что такое не везёт и как с ним бороться?
Заходишь в лавку купить булавку, ничего кроме давки,
Продавцы, как бездомные шавки заглатывают твои желания,
Кроме негодования не приобретаешь ничего, через время проходит всё!
Покупаешь прокисшее молоко, к нему в придачу дырявое трико,
Делаешь работникам прилавка прощальный поклон,
Издаёшь крик, похожий на стон, благодаришь дам за труд,
Их голоса когда-нибудь тебя со свету сживут! Выходишь наружу в холод и стужу,
Падаешь в лужу, неважно, что крик издаёшь протяжно,
Едва подбираешь для себя приличные слова, мораль давно мертва,
Ты готов себя в жертву мыслям принести, но, как оказалось, тебе с ними уже не по пути!
Под окном великолепный пейзаж, море, солнце, свежий воздух, вода и пляж,
Всё опостыло, время бежало уныло, нет третьих лиц, только стаи проголодавших птиц,
Исчезли движения крашеных ресниц молодых и статных девиц!
С них причитается магарыч, пусть старый хрыч смотрит ввысь, на небеса,
Ему уже трын-трава, голова его седла, душу разъедает тоска,
Рядом нет приятной фигуры, чтобы написать портрет с натуры!
Немало грусти в скользкой шутке, бурление в желудке,
Как свидетельство диеты, но не все песни спеты, есть интересные куплеты на примете,
Думаешь и то, и это, ищешь очертания любимого предмета - не находишь ничего,
Оно исчезло, то есть ушло, кануло в безвестность, тебя гложет честность,
Не позволяет русская словесность точно мысли отразить, хочется матом крыть и орать,
Что ищешь новую ****ь, орёшь не со зла, суть мертва, некому убрать со стола,
Ты же расширяешь зрачок, боишься попасть в бабий сачок! Прыг-скок с пятки на носок,
Ведёшь себя, как лох, над тобой смеётся бог! На кой лад люди безудержно грешат?
Делаешь шаг, тебе тут же объявляют мат, нет пути назад, идёшь наугад,
Теряя значимых баб, ты – их слуга и раб, им доверясь, слушаешь ересь,
Они с рожком пастушьим наигранно рассуждают о совместном грядущем,
Хотя наяву в лживых словах бьётся речь, её бы свалить с мужских плеч,
Но не хватает ни мощи, ни сил, в тебе первобытных инстинкт разум победил!
Он стал озвучивать былые мечты, язык опух от немоты, на всё воля небес,
Жду прогресс, сокращается реестр, уходит экспресс в тёплые края,
Здесь остаюсь я – нет свободных мест, вокруг одна фигня!
Не могу эту жизнь наблюдать, что-то делать
И продолжать на благоприятный случай уповать,
Ржавеет без дела кровать в углу, на счастье или беду сердце разбитое
Осуждает Россию немытую, жить невозможно, выживать сложно!
Нас нигде не ждут, спокойно дадут поворот от барских ворот,
Былые заслуги не в счёт, надоело тысячелетнее хамство,
Сознание суживает пространство для ратных дум и дел,
Они скользят по водной глади, словно по листу тетради,
Слышны окрики и спереди, и сзади! Бабы не у дел,
Тот, кто удачлив и смел, одну из них за подол ухватить успел,
Остался жив и цел, но сразу не сумел въехать быстро в незнакомую щель!
Предел мужских мечтаний – не США, ни Израиль, Аваль и Каин не жаждут общения,
Согласно чужому мнению, камень преткновения совсем в ином:
Каждый неуч ростом гордится, его мысль не запылится,
Она никуда не годится для жизни мирской, рядом нет женщины святой!
Все ходят с непокрытой головой, псалмы поют вразнобой, 
И не кричат: «Пьянству бой!», смешавшись с многоголосой толпой,
Славят скопом старую Европу, сами ходят с голой жопой,
Им бы проститься с прошлой эпохой, ан, нет, тот, кто не знатен и сед,
Им не товарищ и даже не сосед! Жизнь опровергает ложь,
Всем, кто в её пенаты вхож, суждено до конца жизни взирать в открытое настежь окно,
Но снаружи холодно и темно, даже сторожил московский с мордой жидовской
Гладит барышень по-свойски за загривок у ворот покровских,
После нескольких попыток и жеманных женских ухмылок
Они сходятся в цене, пробки от распитых бутылок старый жлоб принесёт жене!
Он смотрит на Кремлёвский герб вблизи, всё перепачкано в грязи,
Куда не погляди, везде набекрень могут свихнутся мозги, справа молот, слева серп,
Рядом сплошная круговерть, хочешь сей и сразу жни, не хочешь – куй,
Всё равно получишь вместо денег ***! Не психуй! По-стариковски не балуй!
Напрасно не рискуй! С молодыми не флиртуй! Обжёгшись, дуй на полымя,
Авось, обезопасишь себя! Осталось дело за малым: стать свадебным генералом!
Как добиться своего, если не может никто обезопасить себя самого!
Мне нравится, с кем можно позабавиться, нельзя исправиться,
Хотя смиренного бытия бурная река ещё шире раздвигает берега любви,
Момент лови, его на миг останови, пристально зри в глаза, взвесь всё против и за,
Авось, ровнее и шире станет стезя! Куда пойдёт она? Кто вспомнит наши с вами имена?
Никто! Что на ум взбрело, на белоснежную бумагу легко легло, от сердца отлегло,
Осталось на груди рабское тавро, только крепленое вино очень легко
Раздвигает ипостаси, и возобновляет потерянные связи!
Не в указе суть, нельзя в душу бабе заглянуть, не сжав её грудь в своей длани,
Женщину не обессудь, любая баба может обмануть за пару минут,
Задумайся чуть-чуть о грядущем, подумай о вечном и сущем!
Равнодушье подобно прохладе, вид спереди и сзади избавит болтливый рот
 От дуновения грёз! Тем и живу, что в жизнь несу сокровенную мечту,
Но не дьявольскую красоту, живу, как раб Божий, шляпу оставляю в прихожей,
Не сплю на полу, не искушаю грехами судьбу, откладываю жизнь на потом,
Не знаю к чему мы скопом придём? Рядом плещется тихий затон,
Спокойствие царит на нём на исходе двадцать первого века,
Как же надо ненавидеть простого человека, чтобы  сотворить непостижимое уму,
Не научив ничему многоголосую толпу, задавать ей вопрос почему:
Она не выражает мысли кратко и строит догадки, грешит украдкой?
Потом стреляет в спину с рогатки и ночью и днём, ломится напролом в чужой дом,
Уж очень толпа гордая, у баб жопа твёрдая, сиськи мягкие, губы нежные и сладкие,
Глаза грустные, руки цепкие, бабы есть всякие, гордые и падкие на угощения,
Кроме отвращения нет в том полёте, оказавшись позже на эшафоте, блеванёте,
Споткнувшись на крутом повороте! Свободна постель на двоих,
Кажись, бывалый мужик влип в неприятную ситуацию, у него грипп,
Грудь болит, он затих как в поле вяз, на этот раз не смог закончить рассказ
На высокой ноте, его голос тих, выборов нет иных, как окунаться в бардак
И жаловать пришлых баб утехами мирскими,
С уставами своими не ходят в чужой монастырь! 
На подоконнике лежит старенький псалтырь,
Истёртый до дыр, он твой поводырь, ты же вздулся как пузырь,
Не знаешь, что и как? Жизнь непостижима уму, хоть уезжай на Калыму,
Быть может там найдёшь себе вдову! К вечеру пыл слегка поостыл,
Мысль вновь чисты, словно расписные и белоснежные холсты из Хохломы!
Из-за шороха пожухлой листвы, шуршащей под ногами, жизнь меряю мелкими шажками,
Слова молитвы шепчу опухшими губами, вдруг за кустами вижу беса рогатого,
Наглого и богатого, он великолепен во сне, склонен к мышиной возне!
Нее знаю, что делаю: зачем связался я со стервою, взгляд ослепили груди белые,
По какому праву продавал свою державу, держался то за левую, то за правую,
Они спереди, а сзади у той смазливой бабы тугие ягодицы, словно у греческой жрицы!
Не знаю, зачем обследую женщину переспелую, не знаю, не ведаю,
Кто поздравит грешника с победою? Не люблю, но существую,
Грешу напропалую, суюсь в щель любую, негодяем бываю,
Это знаю, себя не уважаю, теперь шастаю вместе с бабой грудастой
По заброшенному околотку, ищу самопальную водку!
В сутолоке дневной проведено время в шумной пивной,
Там бабы на вкус любой, небось, нелады с головой!
Удовлетворяю страсть плотскую, тискаю женщину плоскую,
Потом сплю с соскою, почему? Судя по всему,
Не могу противиться желанью моему! Оно охватило с головы до плеч,
Сексуальные сны, как отморозки странной с виду новизны, с виду больны
И к тому же ещё и грешны! Бабе пою гимны, предлагаю признания интимные,
Но не могу распределить роли старинные, грудь скомкана томленьем,
Нежным прикосновеньем робким движением под белоснежным покрывалом,
Силы было мало, чтобы творить грех как попало, пока страсть вырастала,
Что-то с памятью моей сталось, прошлое отозвалось провалом!
Безымянная группа поясничных мышц благопристойных девиц
Резко сжалась, на крючок попалась, женщина визжала и улыбалась,
Когда же расстались, прежние связи стремглав оборвались!
Чем расставание ближе, безразличие в груди же исчезало,
Время бежало, а змеиное жало измены затмевало перемены!
Забыты речи отличные, в памяти остались только груди симпатичные
И губы симметричные, ноги и руки – обычные, легко сжимались и раздвигались,
Изредка губы чесались! Вот и расстались! Вот и расстались!
Член вёл себя, как мышь, он как прожжённый хлыщ косился вниз,
Но там тишь и благодать в конце пути, главное – в тот миг войти
И боль не принести любимой особе, буллит в пустой утробе,
Все мысли о зазнобе в пору ту, что закончится ближе к утру!
Расположившись в глубоких креслах, думаю о муках крестных,
С ними праздную рождество, кручу ногами колесо, пусть скрепит оно и что?
Губы пухлые, удивительно округлые выполняли работу свою,
Они  давно приучены к ночному труду, умело держали во рту золотую узду,
Им бы Орду, не берут, им один путь – в манду, пустив совесть ко дну,
До рассвета целую одну, а после обеда иду в гости к соседу и там даю свободу словам!
Есть о чём поговорить холостым мужикам, зубов нет во рту, туда только манную кашу сую,
Сухость в теле, всё пропили, прогудели и проели, на пенёк присели на часок,
Чтоб не дай бог никто не засёк, как слёзы кулаком вытирая, родина вторая
На чужих чувствах и нервах играет, вот ты Спаситель её разумом насытил!
С первыми солнечными лучами баба начала шевелить стройными ногами,
Сдан экзамен, получено взамен суету и тлен, вообще хреново стало на душе,
Живёшь, как в дырявом шалаше, в сплошной темноте ты должен женщин ублажать,
Не кричать и не орать на пришлых баб, чтоб не испугать! Могут с ложа сбежать!
Бедняга дожил до старости лет, испытал немало бед, он – тощ и сед,
Сил и мощи нет, как ему быть? С кем ему жить? Кто сможет его горю подсобить?
Он может ход событий предугадать, ****ь интеллигентным словом назвать,
И заставить себя уважать даже податливых баб, главное – не прогадать!
Иду в ногу с эпохою, мне всё по хую, никого не узнаю, одной надеждой живу,
Он на прибаутки богат, может развеселить деревенских баб, увидев в его штанах такую благодать,
Они ему никак не смогут отказать! Долг платежом красен, быт ужасен и страшен,
Гений мой утешал всех по одной, потом ходил, как чумной по широкой мостовой,
Бабы бежали за ним гурьбой, словно бы он и вправду человек святой!
Сторонник православной Веры обживает интимные сферы,
Но всегда уходит, не оставив на бабе и следа! Унылая среда,
Заплаканные глаза, скользкая стезя выдают в нём еретика,
Он не подбирает выражения и слова, режет матку и батьку в глаза,
И подбрасывает в печь дрова! Горят сухие поленья,
У молодого поколения нет того рвения или стремления к любви,
Когда мужики трудились от зари и до зари, сердце вылетало из груди,
Я же редко говорю, что я вас нежно и пылко люблю, всё свожу к нулю!
Всё дело в том, что выходя из дома с мятым лицом, выглядишь подлецом,
У тебя перелом члена, а это страшная проблема и тема для отдельных бесед,
Гаснет свет в прихожей, мороз пробегает по коже, баба тоже выглядит негоже,
Вот-вот крылья сложит, и грехи свои умножит! В эпоху трения нет в головах просветления,
Когда света нет, смутным кажется любой предмет! Эх, дороги, пыль да туман,
Слова делю на слоги, убиваю ноги, однако боги порождают холода и тревоги,
На пути встаёт бурьян, я же не шаман, лечу свои недуги сам, вот только стыд и срам
Не дают покоя по утрам! Душу растревожишь, знать не можешь доли своей,
Когда и где крылья сложишь посреди степей, где нет ни птиц, ни молоденьких девиц!
Не пожелаю доли такой, не хочу идти в забой, буду жить с пожилой вдовой,
Чем с тёлкой молодой, грехи уже оплачены с лихвой, мысли перелопачены,
Силы на женщин истрачены, с богатыми не стану равняться, они не станут признаваться ни в чём,
Душу разрывает гортанный стон, понимаю: жить грешно нельзя, вновь петляет скользкая стезя,
Вскакиваю на коню и скачу по голой бабе три ночи  и четыре дня, а на хрена?
Пусть все жители столицы, мужчины и девицы, прочих званий лица куражатся всяк час,
Ими движет жадность и страх, что в смертный час никто им не подаст со своего плеча
Даже дырявое пальто, качается от визга женщин каланча, едва полыхает дрожащая свеча,
Я же грешу сгоряча, рублю с плеча из года в год, шумит народ, он к миру и дружбе зовёт!
По реке плывёт пароход, ржавеет левый и правый борт, заброшен постельный спорт,
Ветер туда не доносит трепетных звуков от детей, друзей и внуков, среди полей, рек и морей
Человек штатский проникает в мир адский, ему не по душе быт солдатский, вслух говоря,
А на *** ему полночная игра? Тошнит натощак, в душе сгущающийся мрак,
Страдаю из-за баб, они напрягают человеческий мозг, вызывают неприязнь и злость,
Что-то вываливается из мятых брюк, мысль делает неприятный крюк,
Это же повисшая долу мужская трость, ей дубасит моросящий дождь,
Старый прохвост не так уж прост, как кажется, он покуражится,
Толпе на глаза покажется, и спать в одиночку уляжется в холодную постель,
Цель оправдывает средства, что за жизнь без наследства? Он встаёт из-за стола,
Голова белым бела, в душе зима, на дворе кромешная тьма, скорбит седая голова,
Радуется вся родня, что должна прекратиться болтовня про ретивого скакуна!
Так оно и есть, на горизонте показалась благая весть, попрана честь, потеряна совесть,
Но не закончена повесть минувших лет, пусть весь кромешный бред потерял прежний цвет,
Всё равно он способен любить на все сто, и уже не предаст никого ни за что!
На хрена ему старое барахло, между прочим,
Все мы бабам головы морочим, а сами тайно дрочим!
Запрещаем прочим так поступать, унижаем баб, заставляем молчать,
И на мозоли лишний раз не наступать! Смущаюсь дороговизне,
С бабой не схожусь в цене, коль не дано – смотри на баб в окно,
Только бы шею не продуло,  и ты не завалился со стула!
Пришло время уразуметь, что зарекался медведь в своей берлоге не бздеть!
Презрев лень и негу, сажусь в скрипучую телегу, начинаю скакать,
Как бы голову себе не сломать! ****а мать! Люди едут пахать, сеять и жать,
Я же еду к дальнему соседу о судьбе потолковать, нет, не плакать и не горевать,
Лишь на миг спуститься в несусветный ад!  Голый и разутый, немного ****утый,
Не разобравшийся в сути жития, ругает себя, почём зря, песня горем убитого дикаря
Продлится до утра, что за фигня? Мир прекрасен, быт ужасен, жесток и страшен,
Из Кремлёвских башен он кажется иным, мы за ценой не постоим,
И отомстим за всё, что из наших рук уплыло и рухнуло на самое дно!
Мужику не спиться, кровь из ран сочится, угораздило же его в смутное время родиться,
Теперь уставшее чело перекосило житие на все сто, на шею бросили ему ярмо,
Не жизнь, а дерьмо! Мы ****и всё на свете, кроме шила и гвоздя,
Шило острое, кривое, а гвоздя ****ь нельзя! Грешный народ **** всех в рот,
Кто им препятствия в жизни  создаёт, об этом знает небосвод, меняется сиянье звёзд,
 В великий пост, поджавши хвост, задаю себе вопрос: босс, я дожил до седых волос,
И никогда всерьёз не обсуждал половой вопрос, когда же подрос, блудом пророс насквозь,
На душе было светло, но недолго, неужто кто-то здесь трепло, ему же за стенами тепло и уютно?
Понимаю подспудно, что трудно ****ься через плетень, не дадут бюллетень!
Оглядываюсь вокруг себя, сердцем скрипя, и жизнь, кляня, не вижу Фаворского огня,
Толпе всё от фонаря, окромя водки и баб, а так же звучных тирад!
Неужто всему конец? Когда погаснет свет в конце тоннеля?
Болит голова с похмелья, тяжела неделя, очередная потеря ожесточила загнанного зверя,
Его келья темна, голова пьяна, вокруг гробовая тишина, а из окна сквозняк,
Как божественный знак, что сжат кулак, пусть знает враг, что страх непреходящ,
Был шанс спастись и не провалиться вниз, взмах судьбы и крах толпы
Развеял розовые мечты, мы – не рабы, не сойдём без нужды со своей тропы!
Идут часы, звучат басы, наш быт вдребезги разбит, плоть знобит,
Карта бита – нечем крыть! Грехов много, важен только голос Бога!
В шуме пожухлой листвы нет прежней красоты, от неё остался дым,
Никто не доволен бытием земным! Паровоз идёт, колеса катятся,
Кто не пьёт и не ****ся, опосля схватится!

г. Ржищев 
22 сентября 2019 г.
8:40