de omnibus dubitandum 103. 57

ЧАСТЬ СТО ТРЕТЬЯ (1878-1880)

Глава 103.57. А МНЕ, ЭТО НЕЖЕЛАТЕЛЬНО…

    Платовская станица раньше называлась хутором Гремучим. Там был очень глубокий колодезь с прекрасной водой, в глубине которого всегда был какой-то гром. По преданию, этот колодезь был построен Иаковым. Населена была Платовская станица исключительно калмыками, и было там только две семьи русских – купцы Мокрицкие и Гаврицкие. В этой станице жил и главный на все войско Донское и Астраханское калмыцкий архиерей старик Бакша Аркад Чубанов. При нем много было гилюнов (священников), которые ходили во всем красном – ряса, шапка, сапоги. Еще больше было низших духовных лиц – манджиков (служек), которые ходили в черном.

*) Аркад Чубанов – один из известных в свое время буддийских монахов из станицы Платовской Ростовской области. Фото из книги: А. Позднеева "Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии " 1887 год.

    Бакша Аркад Чубанов был образованный человек, очень богатый и пользовался уважением не только калмык, но и русских. В Платовской станице было два хуруля (церкви).

    Купцы Мокрицкие и Гаврицкие решили около священного для православных колодца построить церковь.

    Когда об этом узнал Бакша А. Чубанов, он явился к Мокрицкому и Гаврицкому и просил их не строить церковь, предлагая купцам большую сумму отступного. «Почему не строить?» – «Если будет православная церковь – калмыки будут переходить в православие, а мне, как их высшему духовному лицу, это нежелательно».

    Купцы отказались от отступного и, из уважения к А. Чубанову, обещались церковь не строить.

    Как-то Евгений Иванович Балабин, уже во время Гражданской войны, с женой и дочерьми был в Платовской станице на калмыцком празднестве. Толпы нарядного, в национальных костюмах народа. Калмычки в роскошных цветных парчовых платьях. Широкие юбки до полу, косы в футлярах. Большие палатки, у одной палатки, на возвышении, Будда.

    Вдруг послышались резкие пронзительные звуки. Гилюны парами, в своих красных одеяниях, с длинными серебряными трубами, шли процессией к Будде и трубили так страшно, как будто в день Страшного суда. Остановились около Будды, читались какие-то молитвы.

    Бакша из серебряного сосуда лил около Будды какую-то жидкость на металлический шар. Все время произносились молитвы. Масса калмык, съехавшихся на праздник из соседних станиц и хуторов и из зимовников, сидели прямо на траве, и у каждого в руках были небольшие узелки. Все это происходило на воздухе, рядом с хурулем, кружек для сбора пожертвований не было, и деньги клали на ограду, окаймлявшую хуруль*, и прилегающий к нему двор.

*) Хуруль (куруль) – калмыцкое капище (храм)

Эти деньги после службы собирали назначенные для этого гилюны*.

*) Гилюны – калмыцкие священники

    Когда Бакша Аркад Чубанов умер, купцы решили церковь строить.

    Для освящения места для церкви пригласили епископа из Новочеркасска – 150 верст. Железной дороги тогда в наши степи не было, и архиерею пришлось это расстояние ехать в экипаже.

    Окружной атаман Сальского округа, не зная, как будут калмыки реагировать на православное богослужение в их станице, прислал туда для охраны сотню пеших казаков.

    В день освящения казаки оцепили площадь и внутрь круга, где стоял аналой с крестом и Евангелием, пускали только православных. Началось богослужение, благополучно окончился молебен, но, когда начали прикладываться к кресту и Евангелию, калмыки толпой прорвали оцепление, бросились к архиерею и, падая на колени, целовали низ его ризы, а одному удалось протиснуться к аналою, и он поцеловал крест.

    Бакша Аркад Чубанов оказался прав. Многие калмыки начали переходить в православие, некоторые поступили в духовную семинарию и сделались священниками. Русские не любили ходить в церковь, когда служил священник-калмык, но все-таки ходили, а исповедоваться у калмыка ни за что не хотели. На это мне лично, пишет Евгений Иванович, жаловался один священник-калмык.

    Между прочим, Аркад Чубанов, совсем перед смертью, послал телеграмму отцу Иоанну Кронштадтскому в сто слов {Иоанн Кронштадтский (в миру Иван Ильич Сергиев, 1828, Сура, Архангельской губернии, – 1908/1909, Кронштадт) – церковный деятель, проповедник, писатель. Настоятель (в чине протоиерея) Андреевского (Морского) собора в Кронштадте, прославленный в лике святых (1990). Родился в семье сельского церковного причетника Архангельской епархии.
Образование: Архангельская приходская школа (1851), Архангельская духовная семинария, Петербургская духовная академия. При жизни получил широкую известность как чудотворец, обладающий даром помогающей, исцеляющей молитвы. Активно занимался благотворительностью. Основал «Дом трудолюбия», школу для бедных, женскую богадельню, детский приют. За свое безграничное милосердие пользовался всенародной любовью. С 1880 г. на проповеди отца Иоанна ежедневно собиралось 5 – 6 тысяч верующих. Весной 1889 г. о. Иоанн был приглашен к умирающему М.Е. Салтыкову-Щедрину. В Ливадии напутствовал и готовил в последний путь Императора Александра III (1894). Главное сочинение Иоанна Кронштадтского – книга «Моя жизнь во Христе». Мощи Иоанна Кронштадтского хранятся в Свято-Иоанновском женском монастыре Петербурга}.

    Содержание телеграммы неизвестно, но отец Иоанн Кронштадтский прислал в ответ только одно слово «поздно».