Под созвездием Красного креста. Гл 36, 37, 38, Эпи

36.

Время – удивительная субстанция. Неопределенная, невесомая, скоротечная. В детстве оно тянулось очень долго, и летние каникулы, а тем более во время учебного года, казалось вечностью. Но чем старше, тем скоротечнее ощущается время. В последние годы у меня появились своеобраз-ные внутренние часики, которые фиксируют каждый прожитый год, месяц, неделю. Я чувствую каждый прожитый день, и все во мне как бы напоминает: «Время проходит, а ты еще ничего не до-стиг!» Я понимаю, что мое пребывание в должности участкового терапевта уже слишком затяну-лось, годы идут и надо что-то делать для дальнейшего совершенствования в своей профессии. Меня удивляет, что часть моих знакомых совершенно не чувствуют скоротечности бытия, пассивно живут одним днем, не загадывая что-то на отдалённое будущее.
В нашу ЦРБ прибыло по направлению из облздравотдела сразу два терапевта. Одного, Алек-сандра, сразу же поставили на участок доктора Гусева, второй, Константин, пока что работает в те-рапевтическом отделении. А я доволен новой сменой, ребята старательные и знания у них хорошие. Александр в институт поступил после армии, а до армии закончил медицинское училище и год от-работал фельдшером на «скорой помощи». Костантин помоложе, в институт попал со школьной скамьи. Но особенно я доволен тем, что теперь в ЦРБ нет дефицита терапевтов, а значит моему увольнению не станут препятствовать.

37.

Сегодня, 19 августа, в понедельник, утренняя оперативка не состоялась. Как нам сообщила секретарь, главный врач с утра уехал в райисполком и велел его не ждать.
Ну, нет и не надо, все стали расходиться по своим рабочим местам.
- А вы знаете, что в Москве беспорядки, - вполголоса сообщил мне невропатолог Косарев, ко-гда мы вместе шли по коридору поликлиники.
Я удивленно посмотрел на него.
- Радио надо слушать, - сказал Косарев. – В стране переворот. Создан так называемый ГКЧП. Горбачев отстранен от власти.
Мы замедлили шаг, отошли к окну. Мне было интересно послушать нашего невропатолога, потому что он всегда знал все новости, происходящие и в стране, и в области, и в районе – даже те, которые не освещались в средствах массовой информации.
- Хотят вернуть всё в старое русло, - продолжал вещать Косарев. – В Москву сегодня с утра вводят войска. А наше районное начальство не знает, как и поступить, к кому прислониться. Глав-врач уже с утра в райисполкоме сидит в надежде на ценные указания.
Мы разошлись по своими кабинетам. Главный врач появился в больнице только к обеду. Из своего кабинета не выходил, ничего ни с кем не обсуждал и нынешние события ни с кем не коммен-тировал. Понятно было, что он в полной растерянности. И в такой же растерянности пребывало, наверное, и все районное руководство райкома и райисполкома. Конечно, все они принадлежали к партноменклатуре, все они медленно и упорно поднимались по ступенькам своей карьеры. Их даль-нейшее будущее при Горбачеве туманно. И приход к власти ГКЧП – для них, как манная небесная. Реставрация былой неограниченной власти, без плюрализма и демократии – что может быть желан-нее для партийного функционера?! Но… неизвестно, чья возьмет! Выступать на стороне ГКЧП, а вдруг они проиграют? Да и Горбачев – легитимный президент. И в случае поражения ГКЧП всех тех, кто его поддержал ждет неминуемая опала. Лишишься поста, а то чего доброго и за решётку угодишь! Лучше переждать день-другой, сохраняя нейтралитет, а тем временем и власть оконча-тельная, победоносная, установится.
После окончания приёма я, как обычно, отправился на домашние вызовы. Обходя больных я убедился, что столичные события в различной степени всё же просачиваются в народные массы. Многие слушают «вражеские голоса», где о нашей стране всегда говорят красочно и с преувеличе-нием. Многие уже знали, что у Белого дома с полудня собрались толпы народа, а Борис Ельцин, взо-бравшись на танк, зачитал своё «Обращение к гражданам России», в котором назвал действия ГКЧП реакционным переворотом.
Но в целом народ тоже, как и районное начальство, занимал выжидательную позицию. В Горбачеве многие уже разочаровались, ГКЧП тянуло страну назад, а Ельцин, по слухам, обещал сде-лать Россию богатой и процветающей. Не знаешь, кому и верить!
Проходя мимо центрального гастронома, я увидел пару десятков мужчин пенсионного воз-раста, которые держали в руках портреты коммунистических вождей-основателей и несколько крас-ных флагов. В центре этой кучки пенсионеров стоял бывший второй секретарь райкома партии – ныне персональный пенсионер, товарищ Гудков. Тут же стоял и мой старый знакомый Василий Огородников, он был слегка подвыпивший и держал в руках портрет Брежнева. По всей видимости, это были сторонники ГКЧП.
Ближе к полуночи, расположившись на кухне, я включил радиоприёмник и по «вражеским голосам» узнал, что Янаев объявил введение в Москве чрезвычайного положения, а Ельцин издал указ №612, согласно которому союзные органы исполнительной власти (и, конечно, все силовые структуры) переподчинялись президенту РСФСР. Борьба за власть продолжалась!

На следующий день главный врач всё же провёл утреннюю оперативку. Он был молча-лив, мрачен и немного расстроен. Оперативка проводилась в телеграфном режиме: выслушали де-журную смену, главврач дал несколько указаний заведующим отделений и на этом всё! Ни единого слова о положении в стране. Но мы, видя состояние главврача, вопросов на эту тему и не задавали.
Уже в коридоре Косарев сообщил мне, что Москва бурлит, отовсюду подтягиваются войска и будущее страны всё ещё решается…
На приёме я узнал от одного пациента, жизнерадостного пенсионера Копыльцова, любителя посплетничать и прихвастнуть, что несколько жителей райцентра вчера вечером уехали на поезде в столицу на защиту законной власти.
А у меня ничего не менялось. Вечером я отправился в больницу на ночное дежурство, осмат-ривал тяжёлых больных и принимал обратившихся в приёмный покой за помощью. Но дежурство в целом прошло без особых происшествий. Я даже сумел посмотреть программу «Время», где сооб-щили о введении в столице комендантского часа с 23 часов до 5 часов! Такое впечатление, что в стране начинается гражданская война, на ум невольно приходит аналогия с 1917 годом…

Впрочем, провинция всегда жила обособленно от столицы. Утром я, как обычно, пошел в по-ликлинику. И главный врач опять провёл короткометражную оперативку, ни словом не обмолвив-шись о событиях в стране.
После оперативки всезнающий невропатолог Косарев сообщил мне, что по его мнению, по-беду одерживает Ельцин, и дни ГКЧП сочтены. И нынешней ночью в Москве погибло три человека – причем, это были гражданские лица. А я подумал, что хорошо бы эта заварушка закончилась в кратчайшие сроки, потому что простому народу в годы перемен живется особенно трудно!
Приём был спокойный. Больные шли изредка, потому что многие пенсионеры всё ещё обита-ли на дачах, а работающие люди летом болели реже, только если попадется какой-нибудь закорене-лый симулянт. Но таких я разоблачал быстро, и они ко мне предпочитали не ходить.
Вызовов сегодня было для летнего времени много – целых пять, и потратил я на них времени немало, потому что вызова были к пенсионерам, всем пришлось выписывать рецепты и выслуши-вать всевозможные жалобы и воспоминания. Потом я ещё в магазин зашел, купил кое-что из про-дуктов. И уже на улице я встретил Николая Забродина. Он возвращался домой с работы и опреде-лённый отрезок пути мы оба шли в попутном направлении.
- А в столице всё ещё беспорядки, - сообщил я как бы между прочим.
– Скорее бы прихлопнули этих путчистов, – ответил Николай.
Я был немного удивлен такому категорическому заявлению.
- А Огородников за ГКЧП, даже в митинге поддержки участвовал.
- Да я знаю. Он раньше в партии состоял, пока за пьянку не выгнали. Надеется, наверное, что восстановят – поэтому и выступает в поддержку. А мне это ГКЧП, как кость в горле. К старому хо-тят повернуть, гайки закручивать. А я из репрессированных. Нашу семью ни за что за полярный круг выслали. Так что я за Ельцина!
Историю раскулаченной семьи Забродиных я знал, поэтому мне стала понятна политическая позиция Николая Забродина.
Вечером по радио – я, естественно, слушал «вражеские голоса», было сообщено, что все вой-ска выведены из столицы, а руководство ГКЧП улетели в Форос на встречу с Горбачевым, который их не принял. И Борис Ельцин отменил все приказы ГКЧП.

Сегодня 22 августа. Обычный день. Но, как я предполагаю, именно сегодня можно считать Россию новой страной. ГКЧП низвергнуто, все её руководители арестованы. Горбачев всё ещё но-минальный руководитель нашей распадающейся державы, но фактически страной правит Борис Ельцин. И флаг у страны теперь будет новый – триколор, который уже установлен на верхней точке здания Дома Советов.
На утренней оперативке главный врач торжественно объявил, что беспорядки в столице пре-кращены. Теперь, когда победители определились, он стал демократом. Но никто ему не поверил, все понимали, что его слова идут не от чистого сердца. Главный врач, как и все руководители рай-онных предприятий и организаций, был членом КПСС, и в случае победы ГКЧП он наверняка бы проявил искреннюю радость.

Наверное, демократами захотели стать и наши партийные руководители, но на двух стульях усидеть трудно. На следующий день я услышал по радио, что Ельцин подписал указ «О приостанов-лении деятельности Коммунистической партии РСФСР». А это означало, что одна управленческая структура района упразднялась – закрывался райком партии, оставался только райисполком. И в подтверждении этого через два дня, 25 августа был издан еще один указ «Об имуществе КПСС и Коммунистической партии РСФСР», который запрещал любые операции с партийным имуществом.

38.

Во второй половине сентября количество пациентов в поликлинике, опять прибавилось – картошка выкопана, на дачу можно ездить только эпизодически и наступило время позаботиться о здоровье. Правда ещё не прошел сезон сбора клюквы, но большинство жителей райцентра уже по-полнили свои запасы.
Погода стояла превосходная – «бабье лето» в самом разгаре. Солнышко светит и даже немно-го пригревает, ветер слабенький и практически не ощущается. А листья на деревьях разноцветные, а трава на лужайках всё ещё зеленеет.
А у меня эта осень – последняя в нашей поликлинике. Сегодня я сразу после утренней опера-тивки попросил главного врача уделить мне пару минут. Когда все сотрудники разошлись, я поло-жил на стол заявление об увольнении по собственному желанию. Это был большой сюрприз для главного врача: когда он прочитал мою бумагу, то на несколько мгновений даже застыл, как статуя, лицо стало удивленным и слегка озабоченным.
- Что же это вы так неожиданно нас покидаете? – наконец произнёс он. – Да и причины тако-го увольнение непонятны. Столько лет добросовестно работали.
Я не хотел с ним конфликтовать, поэтому не стал припоминать его прошлые отказы на мои просьбы.
- Причина одна – забочусь о своём профессиональном росте, - спокойным тоном ответил я. – Хочу поработать в крупной больнице.
- Следовательно, райцентр вы покидаете, - утвердительно произнёс главный врач.
Он мог бы это и не говорить. В нашем районе медработнику, кроме как в ЦРБ, устроиться было негде.
- Да, из района уеду, - утвердительно кивнул я головой, потому что уже через две недели меня должны были принять в городскую больницу на должность заведующего приёмным отделением – было вакантное место, а дальше все зависело от меня – при желании можно было бы в перспективе получить узкую специализацию. Но даже на должности заведующего приёмным отделением моя зарплата вместе с премиальными превышала зарплату участкового терапевта ЦРБ, как минимум, вдвое!
Но я не стал об этом говорить главному врачу, даже город, куда собираюсь уехать, не назвал.
Он не стал меня уговаривать остаться, потому что понял, что это бесполезно, и решение моё обдуманное и тщательно просчитанное. Подписал заявление и предупредил, что по закону я обязан ещё две недели отрабатывать, а за это время администрация больницы поищет замену.

О своих планах я пока никому не говорил. Но об этом, конечно, было известно бухгалтерии и отделу кадров, работники которых, наверное, поделились этой новостью с другими. Посёлок у нас маленький, и постепенно, в течение недели, о том, что я увольняюсь, узнало большинство моих па-циентов.
Груздев пришел ко мне на прием сам, вместе с женой. После осмотра он спросил меня до-вольно-таки печальным голосом:
- Покидаете нас?
- Не совсем так, - ответил я. – Буду, конечно, работать в другом месте, в хорошей крупной больнице. А по выходным дням возвращаться сюда, в поселок. Так что если будут какие вопросы, обращайтесь.
Встретил я как-то и Николая Забродина – опять вечером, по пути с работы. Он тоже знал о моем отъезде. Ему я даже сообщил, в какой больнице буду работать.
- Отлично, если заболею, то теперь знаю куда обращаться, - сказал он – Хоть в современной больнице полечусь.
- Какой разговор! – заверил я его. И я не бахвалился. Действительно, на должности заведую-щего приёмного покоя я всегда смогу пристроить на больничную койку своих родственников и зна-комых.
На работе коллеги отнеслись к моему будущему увольнению по-разному: некоторые одобря-ли мой поступок, часть сотрудников отнеслась нейтрально – им было все равно.
Невролог Косарев, встретив меня в коридоре после очередной оперативки, сообщил что он в курсе всего. Я в этом и не сомневался.
- Каждый решает сам, но я, лично, никуда не собираюсь. Мне и здесь хорошо.
- Но уровень здесь другой, - сказал я.
- У меня зарплата хорошая, пациенты уважают.
Я не стал ему говорить, что заведующий неврологии городской больницы пользуется гораздо большей популярностью в городе и даже в области, и зарплата у него само-собой побольше, чем у Косарева. Но об этом я только подумал, и промолчал – зачем огорчать человека. То-то он каждый год клюкву собирает – значит, не хватает зарплаты. Да и ещё надо учесть тот факт, что здесь он единственный специалист по неврологии, а в городе будет один из многих – и это, наверное, Коса-рева не устраивает.

И вот наступил мой последний день работы в ЦРБ. Погода, кстати, уже ухудшилась и стала типично осенней для наших краёв: пасмурно, сыро, временами накрапывает мелкий дождь.
С утра я с обходным листом собрал подписи во всех необходимых службах и получил трудо-вую книжку. Зашел также к главному врачу – он был один. Мы попрощались, и главный врач поже-лал мне успехов в дальнейшей профессиональной деятельности.
А моё будущее было вполне определённым. Через три дня я приступаю к работе в городской больнице и в ближайшей перспективе буду также работать на полставки в поликлинике участковым терапевтом. От больницы мне выделили комнату в общежитии, а потом я поменяю квартиру в рай-центре на город. А завтра мой бывший пациент Гриша (которого я вытащил из клинической смерти) выпишет в совхозе грузовик для перевозки некоторых вещей в город. С погрузочно-разгрузочными работами поможет Николай Забродин.
Я находился на пороге следующего периода моей жизни, меня ждала более интересной, от-ветственной и, чего скрывать, более оплачиваемая работа.

Эпилог

В жизни каждого человека возникают определенные переломные моменты, когда ему пред-ставляется возможность коренным образом изменить свою жизнь.
Многие на это не решаются, потому что не хотят перемен или опасаются их. «Лучше синица в руках, чем журавль в облаках!» - такой пословицей оправдывают они свою нерешительность, свою пассивность. Что же, каждый сам выбирает свой жизненный путь!
А я всегда придерживался другой пословицы – «Под лежачий камень вода не течет!»
Ещё в школьные годы я, житель небольшого провинциального городка, решил поступить в медицинский институт, причем в солидный престижный институт. Мне было известно о жестком отборе, большом конкурсе. Я прекрасно понимал, что часть мест будет отдано льготникам (лицам, имеющих производственный стаж или демобилизованным военнослужащим), а также всевозмож-ным отпрыскам номенклатурных работников и сотрудников института. Но я также предполагал, что приличная часть студентов будет приниматься, так сказать, из простого народа, из недавних школь-ников. Потому что именно эти абитуриенты, жители райцентров и деревень, будут после окончания института направляться в отдаленные районные центры для работы в районных и участковых боль-ницах. В течение двух лет – в девятом и десятом классе, я ежедневно выделял не менее часа для под-готовки в институт. Школьная программа тоже изучалась досконально. В результате к окончанию школы я получил бал аттестата около пяти (при поступлении его засчитали за «пять»). И вступи-тельные экзамены я сдал очень успешно, после чего был зачислен студентом первого курса меди-цинского института. Это был мой выбор, который предопределил мою дальнейшую судьбу. В итоге я получил профессию, пусть и не такую денежную, но зато всегда востребованную.
Решение о переезде из райцентра в большой промышленный город было очередным моим выбором, который определил дальнейший жизненный путь, дальнейшую трудовую биографию. И этот выбор оказался правильным. Страна находилась в состоянии развала. И в ближайшем будущем произошел окончательный распад Советского Союза с возникновением Российской Федерации и ряда независимых республик. Это сопровождалось тотальным обнищанием одних и обогащением других. Жердянск, как и другие райцентры, стал постепенно приходить в упадок. Больница нищала, пошли многомесячные задержки зарплаты.
А в городе, куда я переехал, наоборот, благодаря развитой и востребованной промышленно-сти, дела обстояли благополучно. Больница, в которой я работал, выплачивала вовремя не только заработную плату, но и ежемесячные премии. Одновременно с больницей я по совместительству устроился в городскую поликлинику участковым терапевтом. В общем работы было много, но она хорошо оплачивалась. Я поменял квартиру в райцентре на квартиру в городе, и переселился в город окончательно, со всей семье й. А потом, доплатив определенную сумму, мы перебрались из одно-комнатной в двухкомнатную квартиру. Жизнь налаживалась. Причем – это была нормальная обес-печенная жизнь, а не выживание.
Некоторые мои коллеги по Жердянской ЦРБ, вдоволь хлебнув унизительного безденежья, спохватившись, тоже позднее стали переезжать в крупные города. Наша районная больничка посте-пенно деградировала…
А я Жердянск не забывал. Закончил строительство дома, и потом всей семьей мы стали при-езжать сюда, как на дачу.
Многим своим жердянским пациентам я по-прежнему оказывал посильную медицинскую помощь. Я консультировал их в Жердянске, когда приезжал на выходные, помогал попасть на кон-сультации к специалистам городской больницы. Николай Груздев, благодаря моему содействию, дважды лечился в неврологическом отделении городской больнице.
Николай Забродин с пьянством завязал окончательно. Артериальная гипертония, правда, временами его беспокоила. Но я ему подобрал необходимые препараты, и он смог благополучно ра-ботать водителем лесовоза до самой пенсии. Выйдя на пенсию, он продолжал работать, только не на лесовозе, а водителем почтовой машины.
Главный врач больницы через пять лет после моего увольнения был вынужден покинуть свой пост. Во время очередного запоя неожиданно нагрянула проверка из области, причем на очень вы-соком уровне. Главврача сдал кто-то из его ближайшего окружения. Ему, по добру по здорову, пред-ложили уволиться по собственному желанию. Что он и сделал. Больницу возглавил его молодой за-меститель.
Мой коллега Алексей Гусев лет через пять открыл в городе аптечный киоск, арендовав не-большую площадь в продовольственном магазине. Теперь он копит деньги, чтобы выкупить где-нибудь в людном месте большое помещение и открыть большую аптеку.
Ну а я, как и раньше в ЦРБ, продолжаю трудиться в системе здравоохранения. Работать под созвездием Красного креста