9

9.

В деревню приехали ближе к вечеру.
Вначале заехали в комендатуру, сдали привезенный с собой груз.
Николай Силыч выслушал рассказ о поездке, спросил о самочувствии Антона Ивановича, но по его лицу Пётр отметил, что староста не сильно-то и рад тому, что у него в городе есть такой знакомый.
Да и вообще, Николай Силыч при упоминании о его дружественных связях с Антоном Ивановичем порой морщился, словно от зубной боли.
- Ладно, пока отдыхайте, - сказал староста. – А завтра приходите, делами будем заниматься. Ох и навалилось, - пожаловался он, сверкнув однако при этом глазами.
- Ну, так война же, господин староста, - ввернул своё видение ситуации Пётр.
Отец Василий улыбаясь поведал в красках, как Антон Иванович напророчил Петру будущее в виде большого помещика.
- Ха-ха-ха, - трескуче засмеялся староста. – Помещик, мать его, ой не могу…. – Он вытер несуществующие слёзы, и еще минуты с две смеялся.
Потом, резко став серьёзным, проговорил.
- Знаешь, Пётр. Чтобы стать помещиком, нужно крепко послужить. Намедни, в соседнем районе полицейские, то ест такие, как ты, поймали трёх партизан, среди которых был комиссар. Да к тому же и еврей… Ну, ребята молодцы, этого жида сразу и вздёрнули на суку. Так ему, падали, и не надо.
Отец Василий сказал.
- Оно, понятно, конечно, но без исповеди…
- Ах, святой отец, - досадливо отмахнулся староста. – Какая исповедь? Оставьте свои церковные штучки вон, для них, - последовал кивок в сторону Петра. – А эти твари только и заслужили, что пуля или верёвка…
Тем временем ошеломлённый Пётр переваривал внутри себя услышанное.
Его мысли путались, и никак не могли собраться в единое целое.
Но картина его будущего настырно лезла в голову и никак не хотела уходить.
Все чаяния о тихой и не пыльной службе разбились о слова старосты о том, что сделали полицейские.
Значит, и Петру уготована такая же участь.
Искать и хватать, душить и вешать…
Нет, нет, Пётр не для этого дезертировал, чтобы бродить по лесам в поисках евреев.
Надо срочно отказываться, пока не поздно!..
Но староста словно предвидел его выводы, и разрушил всё, сказав:
- Значит так, завтра к нам приедут еще трое полицейских, ты будешь за старшего. Вот тебе документы, - староста взял со стола бумагу, и протянул её Петру.
Пётр несколько секунд смотрел на протянутую руку старосты, и раздумывал, брать или нет эти документы.
Он понимал, что назад дороги уже не будет.
- Ну, чего застыл? – раздраженный староста подошёл ближе, и насильно впихнул бумагу в руки Петра.
И парень понял, что всё свершилось, что жизнь уже никогда не будет прежней.
В голове появилась мысль, что он не виноват, его заставили, и стало чуть легче.
- Ладно, дети мои, - пробасил батюшка, - пора мне, делами богоугодными заниматься…
Поклонился, и вышел.
Староста, не обратив никакого внимания на ушедшего священника, подошел к столу, и быстро настрочил расписку, из которой следовало, что «с сего числа сего года Пётр Меньшиков, житель села Верхние Увалы является заместителем старосты по полицейской службе».
Староста вообще любил писать всякие расписки, в них он видел великую силу.
Деревянной рукой Пётр расписался в ней, и был отправлен домой.