Панджшерская операция, глава

из повести «НЕ ПАРАДНЫМ КОРИДОРОМ» ISBN 978-5-4491-1164-7 Д21 УДК 821.161.1 ББК 84(4Рос=Рус)6-44 М.: Де’Либри, 2021. — 302с.

ПИШГОР, ПАНДЖШЕРСКОЕ УЩЕЛЬЕ, июнь 1985 года. ВРЕМЕННАЯ СТАВКА ПАНДЖШЕРСКОГО ФРОНТА

Поздний вечер, 22.30. На горной террасе в одноэтажном строении, в плохо освещённой комнате, застеленной верблюжьим ширдаком, сложив по-турецки ноги, сидело более тридцати моджахедов. Шло заседание Наблюдательного совета Панджшерского и Северо-восточного фронтов. Обсуждался вопрос о боевом слаживании. Докладывал — полевой командир Сафиулла-хан из Панджшера:
— БисмиЛляхи Рахмани Рахим! — начал он истово с Басмалы. — Вчера отряд наших моджахедов провёл успешную операцию по захвату одного из пяти гарнизонов правительственных войск в Панджшерском ущелье. Речь идёт о батальоне «Коммандос» в Пишгоре численностью в 450 военнослужащих. Операция по захвату гарнизона состояла из нескольких этапов. Сначала, на протяжении месяца мы методично распространяли листовки со списками фамилий военнослужащих батальона и именами членов их семей с угрозами неминуемого возмездия. Дополнительно к этому, внутри гарнизона, наши люди сеяли панику, подстрекали к саботажу и вспышке мятежа. В дальнейшем, за две недели до захвата мы отрезали гарнизон от поставок продовольствия и горючего, привели в негодность каналы электроснабжения. Среди личного состава начало расти недовольство. Тем самым были созданы предпосылки для проникновения и малокровного захвата гарнизона. На заключительном этапе наша артиллерия нанесла удары по сторожевым заставам, расположенным на высотах господствующих над Пишгором и провела массированный обстрел гарнизона из миномётов. После этого мы начали штурм. В ходе него командир гарнизона, его заместитель и заместитель начальника центрального корпуса вооружённых сил ДРА генерал-майор Ахмад Ад-дин, находившийся в тот момент в Пишгоре, оказали вооружённое сопротивление и были убиты. Правительственная делегация в составе 11-ти человек, прибывшая намедни из Кабула в Пишгор, и 150 военнослужащих батальона «Коммандос» офицеров и солдат, сохранивших верность официальной власти, были арестованы и конвоированы нашими моджахедами в другое место. По итогам боя было подбито 4 танка, захвачено 400 автоматов АКМ-47, 10 миномётов, 4 артиллерийских орудия, 12 радиостанций, 6 автомобилей, значительный запас продовольствия и обмундирования. Выслушав все доклады, итоговое слово взял Ахмад Шах Масуд:
— Бисми Лляхи Рахмани Рахим! — начал Шах Масуд. — С взрывами складов в гарнизоне Руха и захватом гарнизона в Пишгоре, шурави неминуемо начнут в Панджшере крупную войсковую операцию. Первоочередная задача — гуманитарная. Она состоит в эвакуации жителей долины с особо опасных участков. Главной же военной задачей Панджшерского фронта вижу удержание второстепенных ущелий, прилегающих к главной долине. Для этого необходимо использовать огневую мощь наших опорных пунктов, сочетая с внезапными нападениями мобильных групп на растянутые по долине силы Советских войск — в тыл и с флангов, минировать дороги и устраивать завалы, склонив их к прекращению операции. 

АЭРОДРОМ КУНДУЗ, раннее утро. Ясно +30оС. Десантные группы услышали гул запущенных двигателей и свист закрутившихся лопастей Ми-8МТ и, погрузившись на борта, полетели в район операции. Разведрота высадилась в низовье Панджшерской долины на высоту в районе населённого пункта Джарий-аб. Здесь издревле разрабатывались серебряные рудники, и в результате добычи металла, в горной породе образовалось большое количество выработанных брошенных шахт, в которых панджшерцы оборудовали свои мощные опорные и наблюдательные пункты. Задача разведроты состояла в недопущении стягивания на данном участке к главной долине атакующих мобильных групп мятежников из второстепенных ущелий. Боевой разведывательный дозор: Капуста, Стрела, Сидор и, пулемётчик-Костёр в замыкании, вели за собой основную группу: командира роты старшего лейтенанта Середу, приданного разведроте штатного переводчика полка с языка дари старшего лейтенанта Абдулло Кодирова, Лепёху, Монгола, Руста, Солодуху, Замятина, тарджимонов Ахмедова, Курбанова, Липкина, командиров взводов Демичева и Викулова, и остальную часть разведроты. В замыкании шёл пулемётчик Костян. Рота двигалась по оврингу, опоясывавшему крутой склон горы. Пройдя некоторое время в пути, дозор натолкнулся на пещеру-склад. О недавнем присутствии в ней мятежников свидетельствовали тлевшие угли очага, горячий чайник и приготовленная еда. В глубине пещеры Костян и Стрела обнаружили два десятка английских винтовок Ли-Энфилд и Ли-Мэтфорд — «Lee Enfield» & «Lee Metford», больше известных со времён англо-бурских войн 1880-1881, 1899-1892 годов под названием «БУР» с большим количеством ящиков с патронами калибра 7,74; а также два крупнокалиберных пулемёта ДШК и к ним несколько коробов со снаряжёнными лентами.
— Оружие и боеприпасы уносим с собой! — приказал капитан Середа.
Руст, стоявший особняком у дальнего ящика, начал доставать из него БУРы и заметил лежавшую среди винтовок чёрную матовую коробку с серебристым теснением «BERETTA 92». Он приоткрыл её, и увидел новенький пистолет. Вмиг поняв, что это лучше спрятать, Руст спешно запихнул коробку за пазуху. Пещерный арсенал разведчики забрали с собой, основную часть боеприпасов взорвали. Трофей шёл в копилку боевой деятельности разведроты. Пришедший на место погибшего в Кишиме старшего лейтенанта Леонида Петрова, новый командир роты старший лейтенант Середа, планировал представить его командованию полка и добиться для личного состава наград и поощрения. Так, к транспортируемым разведчиками личному оружию, боеприпасам и тяжёлому вооружению — ДШК и АГС-17, с их телами и треногами, добавился трофейный арсенал. На шеях и плечах появились соединённые льняной верёвкой пары коробов от ДШК со снаряжённой лентой и по паре винтовок БУР. При переброске вертолётами на другую высоту, выпрыгнувшим с этим грузом, сложно было не то, что встать, даже отползти в сторону. Прыгавшие следом сваливались им на головы. После окончания высадки, старший лейтенант Середа указал роте на вершину, куда надлежало взойти. Молодым разведчикам, загруженным горою оружия, её достижение казалось невероятным. Ближайшей задачей после высадки для них было просто встать. А уже потом, не думая — можешь или нет, взбираться в гору, неся на себе тяжёлую поклажу. 
В эти часы, они спиной чувствовали прикованные взгляды старослужащих, наблюдавших за их преодолением. Одно дело дерзнуть в палатке, другое показать себя в горах. Твёрдой поступью, выдерживая темп, размеренно — за шагом шаг, тысячу раз, молодые разведчики повторяли про себя заученную в учебке Шерабаде фразу: «Врёшь, не возьмёшь!», и медленно поднимались в гору. В минуты общего привала не садились, ибо понимали — если сядут, встать, и идти потом будет значительно тяжелее. Посему в минуты роздыха, поставив БУРы прикладами на горную твердь, поддав тело вперёд, дабы распределить тяжесть груза с ног на спину, опирались ладонями о горную кручу и переводили дух стоя. А уже к вечеру, добравшись до конечной походного дня вершины, скидывали с себя рюкзаки, короба ДШК, БУРы и личное оружие и отдыхали без задних ног, запрокинув голову. Следующие дни оставались такими же продолжительными и трудными. Но молодые вошли в ритм, привыкли к тяжести и передвигались значительно легче. Фляжки их, к тому времени опустели. На пути, случаем встречались жёлтые лужи неизвестного происхождения — то ли не успевшие испариться дождевые осадки, то ли следы, опорожнившихся ишаков. Но тогда это было неважно. Жидкость набирали во фляжки вместе с мутной тиной, бросали в неё дезинфицирующий пантоцид, лимонную кислоту из сухпайка и спустя минуту пили.

ПРОШЛО ДВОЕ СУТОК. ШЁЛ ТРЕТИЙ ЭТАП ОПЕРАЦИИ
 
Разведроту перебросили вертолётами в верховье Панджшерского ущелья в район населённого пункта Пирьях юго-восточнее кишлака Пишгор. С рассветом, оставив на высоте один взвод с лейтенантом Викуловым, командир разведроты старший лейтенант Середа, приданный роте штатный переводчик полка с языка дари старший лейтенант Кодиров и два взвода со старшим лейтенантом Демичевым, спустились в долину для разведки местности и набора воды. Когда разведчики подошли к каменистой стремнине реки Панджшер, старший лейтенант Середа громко предупредил:
— Воды много не пить, иначе будет тяжело идти!
— Духи, это вас касается! — недобро прогорланил постылый Лепёха, презрительно поглядев на молодых.
Руст, стоявший выше всех по течению, не спеша помыл руки, потом лицо и стал было набирать в сложенные ладони воду для питья, как вдруг заметил её багровость. Он стряхнул ладони, привстал, и посмотрел вверх по течению.
— Товарищ старший лейтенант, глядите! — воскликнул он, показав рукой на воду.
Все враз перевели взгляд вверх по реке Панджшер, нёсшей в бурном потоке по всей ширине русла огромное количество тел расстрелянных афганцев. Они переворачивались, накоротке цеплялись за валуны, наваливались друг на друга и проплывали дальше.
— Это афганский батальон «Коммандос», уведённый людьми Ахмад Шаха из захваченного гарнизона в Пишгоре, — с досадой домекнул Середа, — вот они и отыскались!
Разведчики были огорошены. Но расспрашивать командира роты не стали и, дождавшись пока течение унесёт тела, набрали во фляжки воду и покинули урез. Пройдя некоторое расстояние по долине, они вышли на местность, где столкнулись с глинобитными постройками брошенного афганского кишлака и, не корреспондирующейся с ним волейбольной площадкой. Складывалось впечатление, будто команды, недавно завершив игру, удалились в раздевалку. Весь инвентарь, скамейки для игроков и наблюдателей, судейская вышка и не снятая со стоек сетка, были в идеальном состоянии. Разведчики поняли — это база мятежников. У глинобитной постройки, служившей им казармой, стояли десять, привязанных к жердине ишаков. А вскрай на пажити блеяла и, пощипывая траву, медленно перетекала отара из двадцати овец. Судя по всему, она была предназначена для снедания мятежниками. Учитывая, что к завершению третьего дня этапа операции сухой паёк уже съели, вопрос с питанием решился сам собой.
Товарищ старший лейтенант, неплохо было бы мясца свежего отведать, — предложил, Капуста, не отводя взгляда от овец.
Вмале поразмыслив, ротный согласился:
— Кто у нас умелец по свежеванию овец? — спросил Середа подчинённых.
— Тевс Константин! — воскликнул Сидор — Он из южного Казахстана и мастерски этим владеет.   
— Кодиров, берёшь рядового Тевса, ловите некрупного барана, спешно его свежеваете и покидаем местность! — приказал Середа переводчику.
— Товарищ старший лейтенант! А почему некрупного-то?! — недоумевал недовольный Лепёха. — Давайте наоборот — дебелого! Не мы, так духи их съедят. 
Костян попросил Монгола достать из санитарной сумки, смотанную в круг, силиконовую трубку от капельницы и сделал два отрезка. Попытки догнать и схватить, хоть какого-то барана, успехом не венчались. Отара ускользала, уводя за собой вглубь ущелья и удаляя от сил роты. Отчаявшись поймать руками, Кодиров прибег к помощи оружия. Он выстрелил из своего АКМС-47 с ПБС — глушителем для бесшумной стрельбы в хвост отары и попал в одного из животных. Когда они с Тевсом подошли ближе, то увидели, что подстрелили самого крупного барана. Успев выпустить кровь, они уложили животное на спину, и Костян приступил к свежеванию. Сноровными движениями ножом он сделал надрезы в обе нижние части бараньей голени и, вонзив под шкуру трубку от капельницы, начал в каждую вдувать ртом воздух. Баран стал наскоро надуваться, а скопившийся под шкурой воздух отделил её от туши. Легкими похлопываниями, Костян равномерно распределил воздух по всей туше и, спорко, острым лезвием ножа, отделил шкуру от мяса.
В это время внезапу послышались, бьющие издали, одиночные выстрелы, скоро переросшие в короткие очереди. Кодиров и Костян живо сообразили — открытая местность не позволит им дотянуть до рубежа, где осталась ждать рота, и без слов, рванулись к ближайшему укрытию, находившемуся в ста пятидесяти метрах в противоположном направлении. Они бежали, крепко держа за ноги барана, но когда огонь мятежников достиг высокой плотности, и стало ясно, что с грузом не добежать, Кодиров крикнул: «Бросай барана!» Костян разжал пальцы и понёсся со своим ПКМ наперевес к ближайшему упалому дувалу  уже налегке. Забежав за угол, он стоял, наклонясь, упёршись ладонями в колени, стараясь отдышаться, ожидая появления Кодирова. Но того всё не было. Зачуяв неладное, Костян выглянул из-за дувала и увидел, как за клубами садившейся пыли, поднимал руку, лежавший раненый Кодиров. Он оценил обстановку и, вобрав в лёгкие больше воздуха, порато срываясь на короткие перебежки, падая и переворачиваясь, по-пластунски дополз до раненого Кодирова. Костян погрузил на себя Кодирова и начал с ним быстро перемещаться. Для недопущения достижения ими рубежа взводов, разделявший их участок активно простреливался мятежниками. По ползшим на открытой местности в укрытие двум шурави, мятежники били с двух сторон. Взвода пытавшиеся прийти им на помощь, мятежники сдерживали устойчивым огнём, не давая высунуть головы. Когда Костян и Кодиров заползли за полуразрушенную глинобитную стену, возникла кратковременная пауза. Костян осмотрел рану Кодирова и вколол промедол.
— Ну что там?! — насилу проговорил занемогший от боли Кодиров. 
— Пуля вошла в поясницу и спряталась глубоко! — сообщил, осмотрев пулевое отверстие Костян.
Затем он вынул из рамочного приклада АКМС-74 Кодирова индивидуальный перевязочный пакет, и наскоро наложил повязку. Тем временем отрезанным от основных сил Кодирову и Костяну, с противоположных склонов стали спешно спускаться мятежники. Костян притиснул приклад своего ПКМ к плечу и прицельно, экономя патроны, поражал цели короткими очередями. Сдерживаемые огнём мятежников, взводы вели непрерывный огонь по подножью, не давая им сойти со склонов и взять офицера и разведчика в плотное кольцо. Командир разведроты Середа вызвал на помощь авиацию. Через 20 минут прилетели две пары боевых Ми-24 и стали обрабатывать ближайшие склоны реактивными снарядами. Это вынудило мятежников срочно отступить. Когда удары по целям были отработаны, огонь прекратился. Вскоре под прикрытием пары Ми-24 в долине приземлился вертолёт Ми-8МТ, и переводчика Кодирова эвакуировали в госпиталь. Не возвращаясь за бараном, разведчики наполнили фляжки водой и вернулись на удерживаемую высоту. Все они оставались под впечатлением боя и проявленной храбрости Костяна. Друзья — Стрела, Руст Сидор, Монгол, Костян и Костёр расположились особняком. Сидор, словно посвящая единственному среди них женатому Костяну, запел песню барда-афганца И. Морозова «Этот мир без тебя»:
 
Этот мир без тебя — просто голые скалы,
От палящего солнца не спрятаться в тень.
Здесь душманские буры стерегут перевалы,
И в тревожных рассветах рождается день.
 
Этот мир без тебя перечёркнут ракетой,
И погибшим друзьям не закончился счёт.
Здесь отмерена жизнь пулемётною лентой,
Караванной тропою и чем-то ещё.

Этот мир без тебя — после рейда усталость,
Недописанных писем скупые слова.
Здесь в сердцах уживается ярость и жалость,
И по-прежнему в душах надежда жива.

Этот мир без тебя неизменен и вечен,
Мир нежданных разлук и случайных встреч.
Здесь ремни автоматов врезаются в плечи,
И звучит иностранная странная речь.

Этот мир без тебя — он расколот войною,
Эхо выстрелов скачет по склонам крутым.
Этот мир без тебя все же полон тобою,
И становишься ближе далёкая ты.

Близился вечер, но ещё не смеркалось. Уставшая после трудного горного перехода разведрота отдыхала. Бойцы рассредоточились на вершине столовой горы. Сидор и Костян, лежали откинувшись спинами на рюкзаки, Стрела и Костёр грели себе еду из горного пайка на сухом горючем, Руст и Монгол беседовали, глядя в дальнюю даль и, наслаждаясь баским горным пейзажем. Панджшер поражал величием. На горизонте под куполами плывших облаков, горделиво возвышались заснеженные вершины Гиндукуша, а плавно паривший в вышине в потоках тёплого воздуха огромный беркут, длиною в метр и размахом крыльев в два с половиной метра, вызывал у разведчиков взбуду. Не отводя взора от царь-птицы - Сидор, вдруг тихо запел душевную украинскую песню Петренко М.М.:

Дивлюсь я на небо та й думку гадаю:
Чому я не сокіл, чому не літаю,
Чому мені, боже, ти криллів не дав?
Я б землю покинув і в небо злітав!

Находившийся отступя от Монгола, Лепёха взял орла на прицел своей снайперской винтовки СВД.
— Не надо этого делать! — предостерёг Монгол. — Орёл — творец земной тверди, его изведение предвещает карачун.
— Плевал я на ваши шаманские запуки! — надменно процедил Лепёха, и точным выстрелом сразил птицу.
Монгол сумно покачал головой, но промолчал.
Смеркалось. Рота распределила время караульной службы и легла на отдых. Неожиданно тишину нарушила серия приглушённых взрывов в недрах горы.
— Что это?! — поинтересовался лейтенант Викулов у старшего лейтенанта Середы.
— В этой местности добывают бериллы, похоже, взрывают горную породу, — без воодушевления допустил Середа.
— Что добывают?! — переспросил Викулов.
— Изумруды! — уточнил Середа.
— Товарищ старший лейтенант!— воспалился Викулов. — Разрешите мне со взводом под прикрытием сверху до восхода солнца спуститься и разведать обстановку?
— Игорь! — сердито с недоумением воззвал Середа Викулова. — Я понимаю у солдат вечно шило в заднице! Но ты-то офицер видалый! Ты что, приключений на наши головы найти хочешь?!
— Да я не за бакшишами! — оправдывался Викулов. — Подумайте сами! Стали бы горняки рвать породу, знай, что в этот момент, над их головами находятся шурави?! Конечно, нет! Поэтому мы непременно застанем их врасплох. Глядишь, и трофеев возьмём!
— Разработку изумрудов ведут люди Ахмад Шах Масуда. Это крайне опасная затея! — предостерёг Середа. Но подумав внедолге, согласился. — Хорошо! Проверь, чтобы работала радиостанция! Обязательно возьми опытных бойцов и двух пулемётчиков. А мы вас прикроем сверху.
После короткого отдыха, поднявшись за два часа до рассвета, лейтенант Викулов, Капуста, Лепёха, Сидор, Монгол, Руст, Костян, Костёр, тарджимоны Ахмедов и Курбанов с личным оружием скорым шагом, но бесшумно, стали спускаться в подол. Когда до него оставалось меньше пятидесяти шагов, они увидели полоски светящихся фар белого микроавтобуса, направленные на широкий вход в рудник и загружавших в него что-то пятерых, невооружённых людей. Трое из них были в европейской одежде.
— Крикни им, чтобы остались на месте! — скомандовал Викулов Азиму Ахмедову.
Тот громко крикнул:
—«Дар джоятон биистед!   
Они обернулись, но, увидев спускающихся к подножью шурави, запрыгнули в микроавтобус и дали ходу. Движение автосредства пресекли короткие очереди по колёсам и в заднюю дверь.
Услышав их, Середа вышел на связь: 
— Викулов! Что у тебя там за стрельба?!
— Товарищ старший лейтенант! Задержали микроавтобус с людьми. Они без оружия, наскоро их обыщем, допросим и отпустим. Если разрешите, поверхностно, не углубляясь, осмотрим штрек и назад.
— Давай недолго! — приказал Середа и вышел из связи. 
Когда разведчики подошли к расстрелянному автотранспорту и направили стволы на сидевших в нём людей, то из салона спешно высыпали трое европейцев, горланивших что-то по-немецки, дюже оробевший водитель-афганец и статный азиат. Последний одет в традиционный афганский перухан из дорогостоящей материи тёмно-синего цвета, богато расшитый войлочный жилет и пуштунский головной убор в виде пилотки из серебристой каракульчи. Он был хладнокровен и держался с достоинством. При осмотре микроавтобуса TOYOTA выяснилось, что это мобильная геммолого-минералогическая лаборатория, оснащённая современным западногерманским оборудованием. В его багажном отделении обнаружели карты местности, измерительные приборы, геммологические микроскопы, различный геологический инструмент, фирменные спальные мешки из гагачьего пуха, консервированные продукты и портативные японские радиостанции Yaesu.
— Бойцы! Слушай мою команду! — громко скомандовал лейтенант Викулов. — Стрельцов и Бадмаев, направили стволы на вход рудника! Тукаев и Тевс, встали за мою спину и держите на прицеле всех задержанных! Костров и Сидоренко, ведёте наблюдение за противоположным склоном! Ахмедов и Курбанов, допрашиваете водителя!
— Тевс! Ты же у нас немец?! Переведи, что они говорят! — приказал он.
Костян коротко опросил немцев и доложил Викулову:
— Они утверждают, что маркшейдеры — горные инженеры из ФРГ. Помогают панджшерцам разрабатывать руду, — перевёл Костян.
— Пусть покажут паспорта! — потребовал Викулов. 
Костян перевёл приказ лейтенанта, немцы враз достали бордовые книжицы с изображение орла и передали Викулову.
Воодушевлённый задержанием европейцев, Викулов немедля вышел на связь с Середой: 
— Товарищ старший лейтенант! — спешил он сообщить об удаче. — Мы немцев взяли! Инженеров-горняков! 
— Хорошо! — ответил Середа, — не задерживайтесь, уходите!
В то время, как Викулов и Тевс занимались немцами, Ахмедов с Курбановым допрашивали водителя-афганца, Капуста осматривал салон подвижной лаборатории, а Костёр, Стрела, Монгол, Руст и Сидор держали задержанных под прицелом и вели наблюдение, Лепёха, учуяв нахлынувшую калгазу фешенебельного азиата, подвёл его к открытой задней двери автомобиля и, заставив положить ладони на кромку крыши кузова, начал активно обыскивать. В ходе обыска азиат заёрзал и крепко схватил втиснутую во внутренний карман его жилета Лепёхину руку, не давая что-то оттуда вынуть. Разбесновавшийся противлением Лепёха ударил его прикладом СВД в грудь и силой вытащил толстый кожаный бумажник с ярко-зелёной книжицей с надписью «ISLAMIC REPUBLIC OF PAKISTAN PASSPORT» и, приставив ко лбу ствол СВД, прошипел:
— Истад баш! — что означало — стой ровно! Товарищ лейтенант, у нас в руках пакистанец! — самодовольно доложил он Викулову, продолжая держать азиата под прицелом. — Вот его паспорт! — он передал документ Викулову, а бумажник оставил себе.
Утратив интерес к пакистанцу, Лепёха оттолкнул его в сторону и начал шарить в багажнике микроавтобуса, выбрасывая оттуда геологический инструмент, измерительные приборы, спальные мешки и другой скарб. Неожиданно его взору предстал спрятанный в углу небольшой алюминиевый ящик 40/30/20, связанный в петлях тонким тросом, кончики которого были соединены воедино и опломбированы сургучной печатью. На нём лежал большой плотный конверт, очевидно с сопроводительными документами. Он также был с сургучной печатью. Поживу заметил и келейно надзиравший Сидор. Почуяв большой куш, Лепёха пронзил пакистанца взглядом и, приняв его уструшни за подтверждение своей догадки, каверзно улыбнулся и неторопливо потянулся за ящиком. Вшайрай, резким наскоком пакистанец бросился на Лепёху и порато оттолкнул его в сторону. Засим приподнял плотный войлочный настил, достал припрятанный под ним АКМ-47 и дал по нему короткую очередь, тотчас сосредоточив на себя огонь из нескольких стволов. Лепёха схватился за живот и, тихо застонав, завалился у заднего колеса микроавтобуса, сразу войдя в агонию. Этой же очередью через заднюю дверь зацепило находившегося в салоне Капусту. Не выдержав драмы, водитель-афганец, метнулся по ущелью, но был настигнут короткой пулемётной очередью Костра. 
— Этот готов! — констатировал гибель Лепёхи Монгол, определив отсутствие пульса на сонной артерии.
После этого он сразу перешёл к осмотру раны Капусты, который хрипел и тяжело дышал. Монгол вколол ему промедол и сделал перевязку.
— Пуля прошла в сантиметре над сердцем! Состояние ургентное! — сообщил Монгол Викулову.
Викулов незамедлительно вышел на связь с Середой.
— Почему снова стрельба?! — опередил доклад вопросом Середа.
— Товарищ старший лейтенант! У нас один двухсотый и один трёхсотый! — куце доложил Викулов.
— Японский транзистор! — выругался Середа.
И немедля приказал четверым ведущим на склоне наблюдение разведчикам взять две плащ-палатки и спуститься в ущелье для подсобы в эвакуации раненого и убитого. Тем временем Викулов приказал Костру и Стреле держать немцев на прицеле, а Сидору и Костяну взять из багажника TOYOTA смотанную в клубок верёвку и крепко связать им руки.
— Уходим! — скомандовал Викулов.
Спустившиеся разведчики переложили Капусту и Лепёху на плащ-палатки и, пустив вперёд конвоируемых немцев, стали спешно поднимать их наверх. Цепь замыкал прихвативший из микроавтобуса какие-то пожитки, Сидор. Светало. Едва рота поднялась на высоту, старший лейтенант Середа вызвал вертолёты. Состояние Капусты оставалось критическим, рота была удручена. 
— Товарищ старший лейтенант, до госпиталя не дотянет! — предрёк Монгол, подойдя к Середе. — Разрешите попробовать нашим методом?!
— Каким ещё… вашим?! — нервозно бросил Середа.
— Шаманским ведовством, — повестил Монгол.
— Выбор невелик, — согласился Середа, — пробуй!
Монгол сел рядом с неподвижным телом Капусты, снял с шеи кожаный шнур, удерживавший на запаянных по реверсу петлях, пять круглых в пятикопеечную монету медных «толи» — шаманских зеркал, обвил его до предела и отпустил. Пока толи вращались, он исступлённо молился духам, прося их дарования Капусте жизни. Засим, Монгол достал из рюкзака фляжку с водой и положил её на аверсы пяти толи. Спустя минуту он вытащил толи, вытянул из петель шнур, положил все пять вдоль оси тела раненого Капусты от горла до пояса и аверсом каждой медной окружности стал поочерёдно прикладывать к ране Капусты и в том же порядке сложил их наземь. Наконец достал свёрнутые в тряпку три среза коры кедра, каждая размером в долонь, разжёг их сбочь тремя разными спичками и, приподняв ладонью десной за завоек Капусте голову, замахами шуйцы, стал задувать за выю клубы едкого кедрового дыма. Пока они воскуривали Капусту, Монгол приложил к зубам варган и, закатив зеницы, лёгким касанием пальца начал бой, издавая чародейные звуки: эй-я, ой-я, ай-я, ий-я. В увенчание, взяв в руки одну из головешек тлевшего кедра, он три раза обвёл коло тела Капусты. Когда кедр догорел, Монгол собрал весь попелуйник, всыпал во фляжку с водой, взболтал и, вновь приподняв Капусте голову, влил ему в уста. Изневесь, вдали послышался стрекот приближавшихся вертолётов Ми-8МТ и разведчики пустили сигнальные ракеты с оранжевым дымным следом, обозначив своё месторасположение. В повисшие в воздухе Ми-8МТ, едва касавшиеся колёсами горной тверди, разведчики погрузили погибшего Лепёху, раненого Капусту, трёх пленных немцев и трофейный арсенал, взгромождённый на гору, десятью вьюченными ишаками, уведёнными с базы мятежников. И дабы они ужотко не служили инсургентам, при отлёте застрелили.
С течением времени, вертолёты чередой приземлялись на аэродроме Кундуза. Стоял июньский зной +40С. В окне иллюминаторов были видны ожидавшие на взлётно-посадочной полосе две «буханки» санитарных УАЗ-452 и стоявшие отступя заместитель командира полка по политической части подполковник Скворцов и начальник особого отдела майор Семёнов. Капусту выгрузили первым. Он тем временем аккурат пришёл в себя, и у разведчиков затеплилась надежда, что старшина выкарабкивается. За ним вынесли покойного Лепёху. Из других бортов начали выгружать трофейный арсенал и высадили пленных немцев. Оттягивавший момент схода с борта Ми-8МТ и, остававшийся в числе последних, Сидор был всполошён. «Уже донесли», — досадовал он мысленно, твёрдо полагая, что встречавшие на взлётно-посадочной полосе замполит полка и начальник особого отдела, это «про ящик». Он наскоро прогнал в голове все варианты и окликнул, впередистоявшего Викулова:
— Товарищ лейтенант! — обратился Сидор. — Я уходил с рудника последним и забрал баул с тремя духовскими спальниками. Вы ж сами знаете цену спальникам в горах?! Когда я уже взошёл на вершину, внутри одного из них обнаружил вот этот алюминиевый ящик и какие-то ещё документы, — Сидор протянул их офицеру. 
Лейтенант приподнял ящик за ручку и, оценив его увесистость, с ухмылкой, сквозь густые русые усы повторил, — обнаружил, говоришь?! Ну, конечно же, он ведь совсем невесомый! Ладом, эквилибрист! Потом всё разложишь! — резюмировал Викулов. А сам, сжав подмышкой конверт с документацией и, прихватив набитый ящик, спрыгнул с Ми-8МТ. Пока шла разгрузка трофейного арсенала, Викулов, подошёл к стоявшим в сторонке и ожидавшим дальнейших указаний, трём пленным немцам. Он всучил одному из них ящик и, пригрозив пальцем, предостерёг:
— Гляди не потеряй! А вы следите, чтобы этот Ганс ящик куда-нибудь не припрятал, — иронично наказал он, конвоировавшим немцев, Костру и Стреле.
Конверт с документами Викулов оставил себе. Тем временем, старший лейтенант Середа раздал роте приказы и направился на доклад к замполиту Скворцову и особисту Семёнову. Было зримо, что он тотчас попал под перекрёстный допрос и начал оправдываться. После недолгого разговора Середа приказал Костру и Стреле подвести к ним трёх пленных немцев, к которым на ходу каптировался и Викулов. Получив разрешение от старших по званию подполковника и майора обратиться к старшему лейтенанту Середе, Викулов коротко доложил командиру роты о находке, объяснив следом причину, не позволившую ему в суматохе своевременно о ней доложить. Подробно изложив суть событий произошедших у рудника, он передал вышестоящим офицерам конверт с документами. Затем бойко забрал из рук немца алюминиевый ящик и, положив на металлическое полотно взлётно-посадочной полосы, оттянул в стороны два конца тросика, скреплённые сургучной печатью воедино, и вскрыл его. Ящик был всклень наполнен зелёными камнями разного размера и формы. Замполит Скворцов и особист Семёнов изумились трофею. Глядя на их радостные лица, старший лейтенант Середа с облегчением выдохнул.
Панджшерская операция июня 1985 года завершилась взятием большого количества оружия и боеприпасов. Потери в разведроте полка были минимальными.