необычайный случай продолжение

Двадцать четыре часа назад происходили странные события. С которых все и началось.
«Многоуважаемая» Калмычка вышла по цветочки… так она объясняла свое появление средь баб. Пойду мол соберу травки для борща. И шла собирать полынь, белену, а если попадалась и резину, благодарила черта за удачу. «Компот» гнала ночами, потом колдовала, настаивала компот на резине, полыни и белене. Получалась дурь особого разлива, вкуса и запаха. Не хватало только заклинаний бабы- яги. Бабы жаловались участковому. Он принимал меры, но безуспешно…  участковый применил проверенный способ завалил ее в сарае на мешки с песком…, здесь особый случай, особый нужен рефрен… Калмычка осознала, что была не права… и новый компот мужики оценили по достоинству. Пьется легко… голова с похмелья не болит. И она довольна…ей понравился не участковый, а сам воспитательный процесс.  И тем более участковый выглядел чуть моложе её вагины. Наступило благодатное время, всеобщая благодать. Мужики не болели и утром, от перепоя не страдали. Но время течет. Участковый ушел на пенсию. Новый молодой уж больно горд. И она для него старовата.
У Калмычки взыграла предпринимательская гордость, она вернулась к старому рецепту.   Выглянув на улицу. О боже: - какое добро пропадает… И мигом метнулась назад. Появилась с совковой лопатой и ведром в которое еще писал  сам Керенский, и немецкий кайзер иль баварский  бюргер.  Но всезнающая Горемиха  Пятровне пояснила:-Это танковое ведро дивизии СС, вермахта.
 Ручки не было, вместо ручки веревка в палец толщины. Ведро высокое, емкое литром на 18 будет. И меняя позы, крутясь наклоняясь, неся, спотыкаясь набрала блинов целое ведро. Рада радешенька. Какое добро! Все свежее…  Спасибо Зорька. Огурчики подкормлю… замес сделаю с глиной, соломой, в сарае дыру заделаю. Отмечу: у Калмычки никогда не водилось живности. И вообще зачем? Коль за бутылку и мяса принесут и яичек, и всякой всячины. Попробовала отнести ведро. Ан нет! Оторвать от земли не может. Что делать? Кого просить. Коль ума нет… набуровила, а скинуть? - жалко.
 С электрички шел Иван Зайкин, погоняло - «Заика!» Маленький, кривоногий- весь в отца… и матом крыл…-кого?
Солнце. Он шел босой по колее. А в колее пыль жаром пышет… вот он поджаривал себе пятки выражал восторг. Ваня, взмолилась Калмычка…-  пособи. Я отплачу.
-Чем?
-Сам знаешь.
Ведро, в размере – пол Ивана. Если мне не соврать…веревка оказалась сверх пупа. Он решил поднять с разбега… и тут конфуз. От натуги пикнул. Да так громко, что услышала глухая гречанка. Жившая за «версту». Калмычка успокоила, подбодрив: «На здоровье меринок!» - Ваня!  И со мной такое бывает. Это прибавило ему сил, и он потащил ведро до ее ворот, матерясь втащил во двор.
-Вот спасибо, я тебе компоту налью,- вчерась гнала. Чем закусишь? Хлеб, сало, яйцо?
- Сырое яйцо сойдет и соль не забудь. Иван расположился на крыльце, стряхнув пыль с брюк, и меж пальцев ног - ждал.
Калмычка жадная, а здесь несет целый стакан. Он поблагодарил, разбил сырое яйцо, посолил и приняв стакан на грудь…- выпил до дна.  Запил сырым яйцом. Крякнул, не стесняясь пукнул и попрощавшись вышел на дорогу. Направился домой. У дома старушки гречанки, бабушки Кати притормозил. Уютное гнездышко. Весь ее участок до калитки обороняли хозяйку от назойливого взгляда чертополох, крапива и лопух… В рост человека, впрямь, зеленый оазис. В центре двора восседала сама хозяйка …старушка преклонного возраста с трубкой во рту... зеленая трава ковром росла у ее ног. Хозяйство ее, -  петух и три курицы находились рядом. Петух голосисто звонко, горласто кукарекал, радуя хозяйку петушиным тенором, переходящим в баритон.
 Петух по стилю в шпорах острых. В страхе держал всех баб и был невыносим. Драчун. Не любит баб. Поэтому у бабушки Кати гречанки собиралась исключительно молодежь. Она ими управляла, мило, не назойливо… как хотела. Владея навыками и применяя жизненный опыт, она легко управлялась с необузданной толпой парней. Завидев Ивана Заику пригласила выкурить с ней трубку мира. Благо табак рос у нее в огороде. Сушеный висел под стрехой в сарае. Присев на корточки Иван скрутил с ней самокрутку, затянулся разок и брык – вырубился. Выкатив в небо остекленело глаза. Бабушка Катя всплеснула руками, вот чертова Калмычка, опять проводит опыты. Перевернув Ивана набок, набросила на бельевую веревку простынь, создала горемыке тень. Прошло час, полтора. Иван встрепенулся и как не в чем не бывало протянул руку ища самокрутку… гречанка протянула ему свою  трубку. Заика затянулся, и снова брык, будто не живой… только в животе урчание …и мотня взмокла. Так повторялось три раза. На солнышке мотня просохла, он в лице порозовел. Очухался и даже посвежел…  -выпучив глаз и кособочась промолвил: «В самый раз!»
-Что в самый раз?
-Хорошо!
-Что хорошо?
-Тепло и жить хочется.
Ты хоть помнишь, куда идешь и откуда?
- С забоя!
- С какого забоя?
- Как его…, забыл…с Корсарской топи, шахта…в Горловке.
-Какая Горловка, ты в отпуске, у матери гостюешь. А идешь домой.  Ты был у Калмычки?
-Не помню.
-А я знаю, что был!
Петух, скособочившись, с подскоком двинулся к калитке.
-Кого это к нам несет?
Колитка отварилась и необращая на злого петуха, его шпоры внимания Пятровна приблизилась к Кати и чмокнув ее в лоб. Рукой пошевелила, взъерошила шевелюру Ивана. Хотела поцеловать его в щеку, да раздумала. Ну вылитый отес… глаза, лоб и ноги дугой … а что с тобой? Глаза, зрачки я вижу побелели. Я вот что, пришла стряпухой, принесла гостинец… сума сойти… Вчерась, бегу по стежке, в низ спешу. Утки с гусями гогочуть, крякають … страх обуял. Ворують? Или лиса швабра старая их пужаеть. Только разогналась, скорость набрала…  меня, кто-то за хвартук хвать! ... и в кусты тащит. Думала утопленник. А оказалось: Коля горбатый, и рот мне прикрывает…- мол молчи. Думаю, -будь что будет: -отдамся, сниму с себя грех.
 А он пальцем в чащу тычеть… и палец к губам приложил,- мол молчи. Я подслеповата, но поняла, что трагедии нет, кто-то кого-то в кустах вершит. И видимо,- факт на лицо. С фигурой для Пилата с акробатом. А визг такой, аж пробирает до костей. Меж ног мандушка от желаний аж запрела, взмокла. За пнем торчат две бабьей ноги и все в тансе…пляшут с вывертом… ты Катя много плавала, знаешь, что по чем. Вот думаю, кто-то кого-то треть мнеть… уж больно интересно…А кто не пойму. Любопытство разобрало, да еще Коля груди мнеть… сняла чёботы, подкралась по картохвельной гряде, с Чалдона стороны. Смотрю…Петровна замерла, переводя дыхание.
- И кто? Не вытерпела гречанка… кто кого?
- Осечка! Теща Мамона взгромоздилась на муравьиную кучу… ляжками трясеть, руками машет, жир плыветь. А ореть –нет спасу… будто в два… ну ты поняла…и Квит в придачу. Вот незадача. Даже огорчилась… лежит голая, даже ниточки нет на ней. Вся покусана, но радостна будто ежик в жопе. И ей хоть бы что. Хорошо говорить, кусайте еще, а клитор свечой стоить… вот баба - огонь. увидела меня и приглашаеть: ложись Пятровна радикулит подлечим. А меж ног губы опухли, как у негра стали пухлые. А зад, как у Матрены Селюковой платок из красного ситса… огнем пылаеть. Вот думаю дура! Но шельма,   меня уговорила, я задрала платье, спину оголила легла рядом. А запах…. Кислотой пахнет. Она ворочается в муравейник зарывается. Потом встала и в речку бултых, и поплыла… а я дура ляжу. Муравьи покусывали не сильно…  но когда стало их целое полчище и все кусають… донимають, я сдалась. Бросилась с обрыва в речку… и скрылась с головой. А место коряжистое и глубоко… зацепилась за корягу хвартуком…. Нос, рот наверху, а сама в воде и помочь некому…. Спасибо Мамоновой теще… вытащила за волосы. А хвартук порвала. Немного отдышалась… а теща Мамона цвететь и пахнет. И плеткой себя сечеть. Стоить в сухой одеже… о боже, а я вся промокла и ветка в волосах. И корень впился в ребра.
А она сука толстозадая допрос устроила. Мне говорить: Мой зять тебя …того?
Я говорю, божусь,- нет! Лишь пугаеть.
Понятно…значит говорит, е…! А он у себя?
-Да! Свинье тыкву сечеть, жратву готовит.
-Ясно! Пойду проверю…на медни он дочку, как жеребец объезжал, уздечку с лифчиком порвал и к табе говорить поскакал. Не уж-то запамятовала?
Что ты, говорю: живу смиренно и одна. Хведор и тот меня покинул…где-то шастаеть по бабам.
-Ладно, проехали. Могу уважить, себе берегла… и показываеть хвалос… точ в точь как у Мамона, только чуть по больше. Я обомлела. Сума сойти…копия его. Где она бреобрела, не сказывала. И суеть мне в руки… я со страху приняла, отказать боялась… вдруг обидится.
-А где он? У бабы Кати засверкали глаза… левый глаз задергался… неушто копия.
-А мягкай , лучше, краше некуда. Пятровна вытащила из-за пазухи сверток… он у меня у серса…- душу грееть.
Развернув сверток замерли в оцепенении…он шевелился.
- У ее подруги, в городе, целый музей таких игрушек. За ним пригляд нужен. Опробовать надо. Небось не по мне. Запамятовала, зачем я к тебе шла? А! Да, ниток черных у тебя не найдётся, трусы зашить, и хвартук починить… от людей стыдно… карман вишь на булавке. Вань, а ты чай спишь?
- Он не спит. Он у калмычки отужинал и теперь от белены его несет туда… гречанка показала пальцем в верх, покрутив и у виска.
- Проучить бы надо змею.
-Вот он одумается, пусть в огурчиках ее на грядках Ваня сделает прививку.
-Какую?
-Я снаряжу, шприц заряжу… пусть Ваня преподнесет ей сюрприз. А ты Пятровна сверток не потеряй, коль тебе не подойдёт,- мне сгодиться.