Состояния сознания. Страх Божий. p154-159

Можно узнать – записаны, не записаны – и по состоянию
сознания. Мы видим их четыре: что, в чем, какое и об имени
ли Христа.
Первое: что в сознании нашем – страх Божий, или страх
животный, или страх душевный (что люди подумают)?

155
Второе: в чем деятельность нашего сознания – разумение
и испытание себя или грезы, планы на жизнь, мечты, перебирание
жизненных событий – своих, на работе, в стране, в мире
и стремление докопаться, перестроить, усовершить?
Третье: какое оно, сознание наше? В простоте живет Богу,
общается с Богом, угождает Ему, или это трехэтажное состояние
– сознание , подсознание и бессознательное?
И наконец, четвертое: об имени ли Христа все сознание
наше, или чего только нет в нем – людей, предметов, событий,
в том числе ИНН, биометрии, чипов?
«Приидите, чада, послушайте мене: страху Господню научу
вас» (Пс. 33, 12) – так к себе зовет нас Псалтирь. Зовет не про-
сто читать, а учиться, и не чему-нибудь, а страху Божию, и не
как-нибудь, а жизнью, не в знаниях чтобы страх был, не в раз-
говорах о нем, а в жизни, с Богом поспешествующим.
Но и без двенадцатого стиха Символа Веры научиться стра-
ху Божию будет нельзя. «Чаю жизни будущего века». Если ча-
яния нет – зачем тебе страх Божий? Тогда и о Страшном суде
нет памяти. И о своей изгнанности из Рая, о своей земной жиз-
ни как эпитимии, которая не допустит тебя в Царство Божие,
если эпитимию не исполнишь, как положено ее исполнять, –
обо всем этом сердце не будет скорбеть и Богу печаль не будет
возносить.
А без этой печали по Богу, без этого чаяния жизни с Ним и
только с Ним, откуда тебе иметь желание учиться у Псалтири
страху Божию. Тогда и будут вместо страха Божия в сознании
твоем вперемежку два других страха: животный – как бы не
умереть раньше своих желаний и планов, и душевный – не
упустить бы все, что тебе причитается от людей: признание,
уважение, почет, внимание, ласку, любовь. За то и другое ты
будешь в жизни своей рыскать или заискивать, как голодная
собака, или драться, как раненый зверь.

156
Теперь второе – о деятельности нашего сознания.
Разумение себя. Об этом можно прочитать в моих ответах
на сайте «Афон», вопрос-ответ: №14194 – «Муж полюбил дру-
гую», №13987 – «Нужно ли крестить детей».
Разумение себя нужно отличать от падшего самосознания,
т. е. сознания неверующего, воспитанного на научных знани-
ях, на культуре и образованности, на информации и новостях;
нужно отличать и от плотского мудрования. Разумение себя
святые отцы называют еще смиренномудрием. Смирение стя-
жает благодать, благодать очищает ум – дух, очищенный ум
разумеет свое и в себе. То и другое проявляется в мудрости
или благоразумии.
Испытание себя. Как действие и как потребность оно жи-
вет в нас тоже чаянием Царства Небесного. Нет чаяния – и ис-
пытывать себя тем испытанием, опытом которого делятся свя-
тые отцы, таким испытанием заниматься не будешь. Вместо
него будет другое, которое называется рефлексией. Природа,
способ и содержание рефлексии совсем иные, чем свято-оте-
ческое испытание себя. Рефлексию, как и желание заниматься
ею, подвигает потребность успешности и жажда успеха. Спо-
соб ее – это умение и деятельность самого человека, его ума,
мировоззрения и умно-сознающих способностей. В то время
как разумение от Бога дается и есть дело совести и верующего,
даже не религиозного сердца.
Время сугубого испытания себя – Великий пост, отсюда и
любой пост в году. Когда постом и молитвою открывается от
Бога «зрение греха своего».
Вот святитель Игнатий (Брянчанинов) дает пример ис-
пытания себя: «Я грешник, как ни взгляну в себя, всегда вижу
смешение добра со злом. Кажусь милосердым, но милосерд-
ствует во мне тщеславие; милосердствует во мне пристрастие

157
(чувственное предпочтение), милосердствует во мне кровь.
Но чтоб подвигала меня к милосердию заповедь Христова
(тем более чаяние жизни будущего века) – этого я не нахожу
в себе. Когда же я, мрачный грешник, пожелаю быть мило-
сердным сообразно заповеди Христовой: то вижу, что должен
учинить сердцу моему ужасное насилие... Естественное мило-
сердие (а это только и свойственно еще тем, кто сегодня хоть
как-то милосерд), как произведение плоти и крови, не может
быть Богоугодною добродетелию. Мало этого – оно враждеб-
но заповедям Евангельским!».
Здесь остановитесь и уразумейте – естественное враждебно
заповедям.
«Не подумай, возлюбленнейший брат, – говорит святитель
Игнатий, – чтобы заповедь любви к ближнему была так близка
к нашему падшему сердцу: заповедь – духовна, а нашим серд-
цем овладели плоть и кровь».
«Не знают они (люди нашего времени), – пишет архиман-
дрит Лазарь Абашидзе в книге «Ангелу Лаодикийской церкви»
(Сретенский монастырь. М., 1999. С. 37), – как на деле далеки
добродетели от них, какой подвиг самоотречения должна пре-
жде пройти душа, чтобы хоть несколько к ним приблизиться».
Почему так, и неужели всё так? Внешнему и особенно сред-
нему человеку свойственно думать, что путь подвижнический,
а это и есть путь спасения, можно совершать, начиная с есте-
ственных добродетелей, которые он какие-нибудь да имеет.
Нужно только развивать и делами их наращивать. Например:
«Не имеешь любви, делай дела любви». Еще он знает, что надо
естественное добро в себе очищать. Как? Покаянием. Как ми-
нимум, исповедовать нечистоту на исповеди.
Но архимандрит Лазарь говорит о подвиге самоотречения,
который должна пройти душа. А святитель Игнатий говорит,
что душа этот подвиг будет переживать как «ужасное насилие»

158
по отношению к своему сердцу. Т. е. в естественном добре есть
нечто делающее это добро враждебным заповедям. Об этом
же и слова Господа: «Свет, который в вас, тьма есть» (Мф. 6,
23). И апостол Павел об этом, уже со всей откровенностью:
«Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия,
(враждебен), он почитает это безумием (ставит все духовное
ниже себя, вне всякой нормы, до отвращения неприемлемым
для себя нормального, не подозревая того, что духовного на
деле не может разуметь)» (1 Кор. 2, 14).
Ответ на вопрос: записан ли он или не записан в Книге
Жизни Агнца, из этой характеристики решается однозначно.
Отрицательно. Самое поразительное в этой трагедии то, что
душевного человека отрицательный ответ на вопрос о послес-
мертной его участи не очень волнует, хуже того, он его для
себя и не ставит. У него в жизни такого вопроса нет. А траге-
дия в том, что про него сказано: «Всякое растение, которое не
Отец Мой Небесный насадил, искоренится. Оставьте их» (Мф.
15, 13–14).
Для кого же пишется этот давно уже вышедший за все границы
ответ?
– Для тех, чьи имена записаны в Книге Жизни, вряд ли он
нужен. Они научены духом и укреплены в чистой совести
своей.
– Может быть для тех православных и неправославных, чьи
имена не записаны? Но им и дела нет до этого ответа, да еще
столь пространного. Для кого же?
«Когда будете ненавидимы всеми за имя Мое, тогда
соблазнятся многие, и возненавидят друг друга» (Мф. 24,
9–10). «Многие» – это значит не все.
«Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас» (Мф. 24, 4).
«Берегитесь» – значит, можно оберечься и не всех прельстят.
Хотя сказано: «Многих прельстят» (Мф. 24, 5).

159
«Восстанут лжехристы и лжепророки и дадут мно-
гие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно,
и избранных. Итак, бодрствуйте. И будьте готовы»
(Мф. 24, 24, 42, 44).
Для тех пишется этот ответ, кто слышит слова Господни
«бодрствуйте и будьте готовы», и кто, как верный раб, страшит-
ся, что и с ним может быть, когда придет господин и «рассечет
его и подвергнет его одной участи с лицемерами: там будет плач
и скрежет зубов» (Мф. 24, 51). Если был раб, если сказано: го-
сподин «подвергнет его», значит, раб этот был прежде записан
в Книгу Жизни, но изменился так, что изглажено было имя его.
Если изглажено, значит, могло и сохраниться. От него зависело.
Для того и пишется все это, чтобы имя его сохранилось.