Денискины рассказы. как я провёл лето

Сегодня последний учебный день перед летними каникулами, и Мариванна, войдя в класс, пожелала нам хорошего отдыха, и напомнила, чтобы к 1 сентября все принесли сочинение на тему «Как я провёл лето».
Ура! Мы с братом Петькой, вылетев из класса, через пять минут были уже дома, и побросав портфели, кинулись на улицу. Свобода!!! Теперь целое лето будем ходить на рыбалку, гонять в футбол, купаться на речке – вообщем, жить настоящей жизнью! Выйдя на улицу, тут же встретили нашего почтальона – тётю Машу, с огромной почтовой сумкой через плечо. «Ну-ка, ребятки, - остановила она нас на самом взлёте – вам пришло заказное письмо. Распишитесь, и передайте его родителям, когда они вернутся с работы». Петька первый выхватил у неё авторучку, и оставив на квитанции свои каракули, которые называются очень важно – автограф, схватил у неё большой синий конверт. Едва взглянув на него, мы онемели от восторга: он весь был обклеен марками, и пропечатан круглыми, квадратными и треугольными штампами, с которых на нас смотрели северные олени, белые медведи и собачьи упряжки. Марки тоже были – будь здоров – не с курами там, какими-нибудь и цветочками, а с огромными ледоколами, идущими на Северный Полюс, с вертолётами и ныряющими китами! Мы просто обомлели. А едва взглянув на обратный адрес, обомлели ещё больше: на этом конверте, чётким каллиграфическим почерком было выведено: «Россия. Северный Ледовитый Океан. Баренцево море. Карский пролив. Остров Вайгач. Гидрометеостанция им. Фёдорова»

Кто такой Фёдоров, мы не знали, но знали, что где-то на Севере, живёт и работает метеорологом наш дедушка, и, как говорил папа – он делает погоду для проводки кораблей и работы авиации. Мы едва дождались вечером прихода родителей, и даже не дав им переодеться, вручили это загадочное письмо. Вскрыв конверт, и быстро пробежав его глазами, папа, выдержав многозначительную паузу, наконец-то сказал: «Ну, что ж, я вас поздравляю с успешным окончанием учебного года, и вручаю вам награду от дедушки – он приглашает вас к себе на метеостанцию, провести там всё северное лето. Пропуска в погранзону вам уже сделаны, и каюта на ледоколе, который отправится из Архангельска по Северному Морскому Пути, забронирована. Ну что ответить дедушке – согласны вы ехать или нет?»

«Ура - а - а!!!» От нашего вопля, спящая на диване кошка, испуганно ломанулась на стол, сбила с него стеклянную банку с цветами и среди разлетающихся брызг и осколков, мгновенно забилась под диван. Бросившись в раздевалку, мы начали лихорадочно собирать в кучу валенки, сапоги, телогрейки, спички и сухари – всё, что положено иметь при себе любому настоящему полярнику. Однако, мама быстро осадила наш пыл, и направила его в нужное русло: «Да вы так не торопитесь, в Арктике ещё зима, ледокол отходит не сегодня, поэтому вы вполне успеете посадить и окучить картошку, распилить, расколоть и уложить дрова на зиму, заготовить сено для коровы, ну и прочие крестьянские дела, да вы и сами знаете…» Делать нечего – у сельской жизни свои правила, которые нужно выполнять, и, погрузившись в обычную размеренную крестьянскую жизнь, мы даже не заметили, как пролетело время.

Научно-экспедиционное судно ледокольного класса «Михаил Сомов», отдал швартовы, и плавно отвалил от причала. Он должен пройти несколько морей Северного Ледовитого океана, чтобы доставить полярников и необходимый груз (горючее, стройматериалы, продукты) на широко разбросанные по северному побережью и островам, полярные метеостанции.
Вцепившись в поручни огромного океанского судна, мы с Петькой, раскрыв рты, жадно смотрели на город, удобно расположившийся по берегам Северной Двины, и плавно скользящий мимо нас в лёгкой дымке утреннего тумана, на корабли, стоящие на рейде, и рыбацкие лодки, застывшие на зеркальной глади широкой реки.
Впереди показался мост, под которым надо было пройти нашему ледоколу. Центральный его пролёт был высоко поднят, но мы усомнились, что высокие мачты корабля, смогут пройти, не зацепившись, за тяжёлые металлические конструкции. Чем ближе становился мост, тем сильнее было наше беспокойство, и, вот мы уже рядом…

На полной скорости мачты летели навстречу мосту, и нам снизу было видно, что они гораздо выше моста, и вот сейчас произойдёт страшный удар – мачты посыплются на палубу, как раз в то место, где мы разинули рты, а за ними сюда же рухнет и огромный пролёт моста. Капитану с его ходового мостика не видно, что от трагедии нас отделяют считанные секунды, и надо бы бежать, предупредить его о грозящей опасности, но мы с Петькой, не сговариваясь, сиганули в другую сторону – под прикрытие верхней палубы, и, закрыв головы руками, втиснулись в глухой угол, ожидая страшного удара, и последующего кораблекрушения.
Секунда… две… три… я с опаской приоткрыл один глаз, и выглянул наверх – в это мгновение ажурная секция моста промелькнула над самым кончиком мачты, и осталась позади. Фу-у-у, спасены! Постепенно приходя в себя от пережитого страха, мы, не глядя друг на друга, медленно выползли из своего убежища на палубу. «Ну, – говорю Петьке – пронесло…» «Да? – вроде как обрадовался он – и меня тоже…» 

Но оказалось, что мы рано радовались, потому что появившийся где-то вдали звук работающего мотора, стал быстро приближаться. Выскочив на верхнюю палубу, мы вдруг увидели большой вертолёт, который с высокой скоростью, летел прямо на нас, и по всей видимости, собирался протаранить наше судно. Сверкающий круг длинных лопастей всё ближе и ближе к высоким мачтам, рассекал воздух. Казалось – ещё мгновение, и вертолёт, со всего маху, врубится в наше судно, и обрушится на него. Не дожидаясь этого момента, мы как горох, посыпались с верхней палубы, в только что обжитый нами, закуток, и крепко зажмурившись, ждали страшного удара. Но его всё не было и не было… Вот обороты двигателя стали падать, и мы с опаской выглянули из своего убежища наверх. Красавец вертолёт Ми-8 уже плотно сидел на палубе, и механики, бегая вокруг, крепили его к полу металлическими растяжками. «Ну, - говорю Петьке – пронесло..» Он как-то странно взглянул на меня, и ничего не ответил.

 Вечером, в кают-компании, боцман обратился к полярникам с просьбой помогать на камбузе чистить картошку и другие овощи. Мы с Петькой работы не боимся, подумаешь – кастрюльку картошки почистить – это мы запросто, и с утра пошли на кухню. Корабельный кок Антон Камбузов обрадовался, увидев двух добровольных помощников, и сразу принёс нам: два мешка картошки, мешок моркови, и полмешка лука. «На судне 150 человек – объяснил он – и все хотят кушать. Мало того, что каждый день, да ещё по четыре раза. Поэтому, очень хорошо, ребята, что вы вызвались нам помочь». Поставил перед нами три 40-литровых «кастрюльки», и пожелав успехов в трудовой деятельности, продолжил свою поварскую работу.
Ну, что ж, назвался груздем – полезай в кузов, и взяв настоящие морские ножи, как две капли воды похожие на наши кухонные, мы приступили к первой своей морской вахте. К обеду, заполнив все три «кастрюльки» начищенными овощами и корнеплодами, мы, натерев ножами хорошие мозоли, получили первую морскую благодарность, и свежевыпеченные морские ватрушки. Такая вкуснятина – пальчики оближешь. Часть морковки оказалась подгнившей, и кок, недолго думая, вместе с мешком швырнул её в открытый иллюминатор за борт.

Наш корабль стоял на якоре в какой-то бухте, матросы таскали из трюма ящики и мешки, загружая вертолёт, а мы решили опробовать свои удочки, которые прихватили с собой из дома. Какое же лето – без рыбалки!?! Вышли на палубу, глянули вниз… и призадумались. До воды метров десять – хватит ли у нас длины лески, чтобы дотянуться до рыбы, да и как её потом поднимать на такую высоту – сорвётся же! Ну, ничего, главное – начать рыбачить, а там видно будет. К тому же матросы говорили, что когда тянешь треску или палтуса из глубины, у них от перепада давления разрывается печень, и они уже не сопротивляются.
Петька, как всегда оказался шустрее меня, и забросил свою удочку на пару секунд раньше. Отпустили свои лески с блёсенками на всю возможную глубину, и стоим, ждём поклёвки, обсуждая, как будем вываживать и поднимать на борт палтуса – он же здоровый – так и руки можно леской порезать. Ну, ничего, достанем как-нибудь, вот только ведра с собой не взяли, положить некуда будет. Да он и в ведро не влезет – ванну надо бы… Минут пять прошло в томительном ожидании – всё-таки морская рыбалка – это дело серьёзное! Не то, что у нас на речке. Здесь и рыба другая – посерьёзнее – не то, что наши пескари да сорожняк.

Вдруг, глаза Петьки округлились… он резко подсёк, и радостно выдохнул: «Есть!!!»  Ну вот, всегда так, почему-то всегда везёт именно ему. Даже здесь – первая морская рыбалка, и вот на тебе – палтус опять ему зацепился, а не мне. Как-то даже обидно… Петька, не помня себя от радости, изо всех сил тащит из глубины, судя по всему, здоровенную рыбину: удочка согнулась, катушка трещит, а он знай себе вываживает. Счастливый… А мне вот, почему-то не везёт… Катушка метр за метром выбирает звенящую от напряжения леску, и вот сквозь воду уже можно разглядеть, как белеет упирающийся палтус. Мы сразу поняли, что это он, а не треска, цвет которой более тёмный. Вот он уже у поверхности… Ну, ещё немного – только бы не сорвался. «А как мы его варить будем?» - вдруг обеспокоился вопросом Петька. «А чё как – мы же с тобой на камбузе работаем, кастрюлю то нам да…» - но закончить начатое предложение мне не удалось: наш палтус наконец-то достиг поверхности, и оказался… простым мешком. Едва подняв его на палубу, поняли, что с этим мешком мы уже сегодня встречались на камбузе – вот в нём и морковка гнилая лежит. Всё-таки, бросать всяческий мусор за борт – неправильно, и мы это хорошо усвоили.

На следующий день, заканчивая чистить второй мешок картошки, Петька вдруг спросил меня: «Слушай, а ты когда-нибудь летал на вертолёте?» «Не-е-ет… - озадаченно протянул я – а ты?» «Ты, что, совсем ку-ку? – заворчал Петька – если ты не летал, то я откуда? У нас в деревне вертолёты не живут. А хочешь полетать?» Не знаю, как он умудрился прочитать моё сокровенное желание? «Хочу… а ты?» «Хотеть мало – учительским тоном Мариванны, заявил он – надо приложить и усилия!» «Это как – не понял я – вертолёт что ли угнать? Так я не знаю, как он заводится. С мотоциклом то проще…» «Тебе бы только угнать…» - проворчал Петька, явно намекая на старую историю, когда батька мне всыпал за то, что я взял без спроса покататься его мотоцикл. «У меня вот какая идея – давай после картошки будем ходить помогать матросам грузить вертолёт. Они к нам привыкнут, и будут брать с собой и на разгрузку. Вертолёт ведь где разгружают? На метеостанциях. Вот и полетаем!»

Сказано – сделано, и после обеда мы пошли на погрузку. Вертолёт сидит на корме ледокола, на верхней палубе, и чтобы загрузить его, матросам приходится таскать грузы из трюма и нижней палубы по узкой лесенке. Нас они сначала принципиально не замечали, но через несколько дней, видя наше упорство и трудолюбие (мы же деревенские парни!), сами предложили нам слетать с ними на разгрузку на Кольский полуостров.
Ох и страху мы натерпелись, когда вертолёт, раскрутив свои винты, начал отрываться от палубы. Океанские волны переваливают корабль с боку на бок, и мачты его так и мелькают как маятник вправо – влево, в нескольких метрах от вращающихся с огромной скоростью, лопастей. Сильный морской ветер держит на своих плечах парящих чаек, и норовит подтолкнуть взлетающий вертолёт прямо на железные мачты. Потом, когда уже хорошо познакомились с пилотами, мы спросили у них – неужели не страшно производить взлёт и посадку с такого зыбкого пятачка, когда лопасти винта пролетают всего в нескольких метрах от высотных конструкций судна? «Нет – ответили они беспечно – на взлёте и посадке мы глаза закрываем, и представляем, что мы дома садимся на диван перед телевизором». Но, тогда, в первый раз, мы этого простого приёмчика не знали, и тряслись как два осиновых листа.

ГМС «Святой Нос» находится там, где течения Белого и Баренцева морей, сталкиваются между собой. Здесь даже в самую тихую погоду, море буквально кипит сулоями от противодействующих течений, а во время зимних штормов, даже издалека смотреть страшно на эту стрелку, а не то, что подойти поближе. Рассказывают, что как - то здесь, внезапной штормовой волной, смыло с берега двух туристов, неосторожно приблизившихся к скальному обрыву.
При посадке вертолёт двигатель не глушит, и мы, бегая под вращающимися винтами, быстро, как Ленин на субботнике, разгружаем 2 – 3 тонны груза, и ложимся на него сверху. Во время подъёма, мощная струя восходящего потока, может оторвать от земли какой-нибудь лёгкий ящик, и швырнуть его в мелькающие лопасти. Этого будет вполне достаточно, для того, чтобы вывести их из строя, а заодно и всю машину с экипажем и пассажирами. Пока вертолёт грузится на судне, мы перетаскиваем этот груз с вертолётной площадки на склад ГМС. Летнее солнце в высоких широтах Заполярья за горизонт не заходит, и световой день здесь длится круглые сутки. Соответственно, и работают моряки и пилоты без перерыва, пока не вывезут весь груз на данную станцию. Потом судно идёт на следующую ГМС, и всё повторяется снова.
 
Сделав последнюю ходку, вертолёт забрал нас на борт, и чуть оторвавшись от земли, снова сел на неё, и заглушил двигатель. Оказалось, что сквозь рёв авиационных турбин, командир услышал какой-то посторонний звук, и отложил взлёт до выяснения причины. Дали радиограмму на судно, там спустили на воду катер, и привезли двух авиамехаников. Те, несколько часов искали неисправность и устраняли её, и вот только в три часа ночи (или утра?), командир принял решение взлетать. Мы с Петькой подумали о том, что если бы тонкий, музыкальный слух пилота не услышал в двигателе постороннего шума, то мы вполне могли бы всем экипажем ночевать нынче не на судне, а где-нибудь на дне Белого или Баренцева морей. Летать нам почему-то сразу расхотелось, и очень надолго – до обеда. А там, после работы на камбузе, снова почему-то, захотелось в небо, и мы снова поспешили на погрузку, совсем забыв о ночных приключениях.

Две недели, пока судно шло до Вайгача, мы с Петькой трудились с утра до вечера, и весь экипаж ледокола нас даже зауважал. Когда мы садились в вертолёт, чтобы лететь на свою метеостанцию, все матросы, свободные от вахты, вышли с нами проститься, и приглашали на следующий год с ними опять попутешествовать. А что? Мы готовы! Работы не боимся – ведь мы же сельские парни!

Вайгач встретил нас туманом, и сильным холодным ветром. Кое-где, вокруг метеостанции, ещё лежал снег, видеть который, в начале августа, было как-то странно. Пока вертолёт возил сюда на внешней подвеске по десятку бочек с горючим за раз, а обратно на судно пустые прошлогодние бочки, я решил быстренько прогуляться вокруг станции. Дедушка предупредил, чтобы я крутил головой на все 360* и опасался медведей, чем весьма насмешил меня. Куча народу, летающий туда – сюда вертолёт, и работающий движок дизельной станции, разогнали всех мифических медведей, если они тут и были когда-то, на многие десятки километров вокруг. Я и сам любил припугнуть горожан, которые приезжали к нам на отдых в деревню, страшилками про медведей, и они после этого опасались ходить в лес по ягоды и грибы, а мы забавлялись их страхами. А тут дедушка тоже решил пошутить – но не на того напал, меня на мякине не проведёшь! Смело отойдя от станции метров на сто, я вышел на сугроб прошлогоднего снега, и… с замиранием сердца рассмотрел огромадный и совершенно свежий след медведя!

 Путешествовать почему-то сразу расхотелось, я повернул назад, и тут у меня из-под ног выскочил, и побежал по камням маленький и пушистый птенец чайки. Едва шагнув за ним, я услышал над головой чаячий крик, свист крыльев и получил внезапный и резкий удар в голову, от которого кепка с моей головы слетела, и я от неожиданности рухнул на коленки. Чайка с криком, защищая своего птенца, вновь пошла в атаку на мою макушку, на которой уже начала проявляться солидная шишка. Схватив с земли подвернувшуюся палку, я принялся отбиваться от нападающей птицы, спешно отходя от её убегающего птенца. Едва затих истошный чаячий крик, как в наступившей тишине я отчётливо услышал за своей спиной… частое и громкое дыхание, подкравшегося сзади зверя. Силы мгновенно оставили меня, коленки непроизвольно расслабились, и я в ужасе, оглянулся назад, ожидая увидеть того, кого так давно и страстно, мечтал увидеть… Но, на этот раз мне не повезло – за моей спиной стоял, приветливо помахивая хвостом дедушкин пёс. Фу-у-у -  переполненный яркими  впечатлениями, вздохнул я, и поспешил скорее назад, под прикрытие метеостанции.

Дедушка предложил нам отдохнуть после дороги, но мы вежливо отказались, и несколько часов носили ящики с продуктами, запчастями и стройматериалами в складские помещения, спасая от сырого морского тумана и моросящего дождя. Работу закончили далеко за полночь, но время здесь как-то незаметно – солнце висит высоко в небе, и с непривычки непонятно, что уже ночь. За ужином мы спросили у дедушки, указывая на прошлогодний сугроб за окном – а бывает ли тут лето? «Конечно бывает – ответил он – по прогнозам, оно начнётся завтра. Как раз к вашему приезду угадало». «Дак, завтра же 2 августа! – удивились мы – а у вас ещё и лета не было?» «Пока не было. Вот льды от берега только вчера унесло в Карский пролив, а вместе с ними и белых медведей, а то они тут толпами ходили. Вон – видите, у нас все окна зарешечены, а думаете, зачем?» «От хулиганов – уверенно заявил Петька – мы недавно в город ездили, так там на всех окнах решётки!» «Ну, правильно – сказал дедушка – только наши местные хулиганы носят белые медвежьи шубы, и по снегу босиком ходят. А решётки мы совсем недавно поставили, после одного случая…»  Мы с Петькой дружно разинули варежки, ожидая рассказа.

«Сидим как-то в кают-компании за столом – не спеша начал дедушка – а зима снежная была, сугробы намело под крышу, а между окном и сугробом небольшое расстояние, горка такая снежная. Так вот, видим вдруг, что здоровенный медведь подошёл к самому краешку этого сугроба, и к нам в окошко заглядывает, интересуется – что у нас там на обед? Форточка была открыта, и оттуда на улицу шли аппетитные запахи. Так вот, у него от этих запахов, видно голова закружилась, и он соскользнул с сугроба как по горке, и всей своей массой въехал в окно. Оно со звоном вылетело, и мишка неожиданно шлёпнулся прямо к нам в кают-компанию. Нас как ветром сдуло, в чём были, вылетели на улицу, и закрыли за собой дверь. Стоим на морозе, ждём, что он в неё сейчас выходить будет, как это делают все культурные медведи, но он, сожрав всё, что было на нашем столе, вылез обратно через окно, и подошёл к нам с улицы, сказать, что можно уже заходить обратно…»

У нас с Петькой отвисли челюсти от такого рассказа. «А как его отогнать то можно?» «Да из ракетницы стрельнуть в его сторону, он и отпрыгнет. Мы всегда, при выходе на улицу – на метеоплощадку или в баню, берём с собой ракетницу». «Дедушка – в один голос запричитали мы – а мы медведя увидим?» «Не знаю, они ушли со льдами, но может остался какой-нибудь на острове, если уйти не успел. Ладно, я сейчас по-быстрому схожу в баньку, а потом вы, да и отдыхать уже давно пора.»
Дедушка ушёл, а мы начали разбирать свои рюкзаки, и искать в них чистое бельё для бани. После двухнедельного плавания – хорошая банька, это мечта нанайца. Приготовились, сидим, ждём. 15 минут, двадцать, полчаса, час… А дедушки всё нет и нет… «Слушай, Дениска – как-то неуверенно спросил Петька – ты не заметил, где у них тут баня?» «Да кажется, что она рядом с дизельной станцией стоит. А что?» «Да пойду, гляну, что-то дедушка не торопится…» Не прошло и минуты, как Петька пулей влетел обратно, и с квадратными глазами, пытался что-то сказать: «Ма-ма-ме-ме-дведь с-с-стоит! У бани!! И дедушку ждёт…» «Так у него же ракетница!» «Так вот она – на столе лежит!» «Забыл, что ли?» «Да, наверное. Послушай, а ты из ракетницы стрелял когда - нибудь?» «Нет… а ты?» «Ну, если ты не стрелял, то я откуда? В нашей деревне же нет ракетницы!» «А чего делать будем?» «Ну как чего? Стрелять! Дедушку то выручать надо!» «Да ты что, из поджига не стрелял что ли?» «Стрелял.» «А из ружья?» «Тоже стрелял.» «И я стрелял, так что и с ракетницей разберёмся.»

Конструкция ракетницы оказалась на удивление проста, к тому же ракета была уже заряжена. Тихонько подкравшись к двери, и чуть её приоткрыв, мы увидели, как напротив банной двери, спокойно сидел медведь, и дожидался, когда же наконец выйдет наш дедушка. Я, осторожно держа ракетницу обеими  руками, направил её в сторону медведя. «Руки вверх!» - как настоящий охотник, прошептал я ему. Но он почему-то не испугался, наверное не расслышал. Тогда, зажмурив глаза, изо всех сил давлю на спусковой крючок… но выстрела нет. «Наверное плохая ракета – шепчу Петьке – не стреляет». «А ты курок взвёл?» - спрашивает он так же шёпотом. «Нет, забыл. Сейчас ещё раз попробую…» Резкий выстрел раздался совершенно неожиданно как для нас, так тем более, и для медведя» Горящая ракета чиркнула о землю около него, и перепрыгнув огромного зверя, улетела в тундру. Удивлённо покрутив головой, медведь поднялся, и нехотя пошёл следом за ней. «Ура-а-а!!!» - храбро заорали мы с Петькой ему вслед, через приоткрытую щёлочку двери, развивая успех наступления. Затем выскочили на крыльцо, и начали молотить железякой о чугунную рельсу, подвешенную рядом. Дверь бани открылась, и из неё вышел целый и невредимый дедушка. «Ура-а-а!!!» - ещё громче заорали мы, и вытащив из ствола стрелянную гильзу, зарядили туда новый патрон. «Молодцы – похвалил нас дедушка – не сдрейфили. А я забыл ракетницу на столе, и вот пришлось сидеть в предбаннике, дожидаться, когда мишка наконец-то отойдёт. Ну идите теперь в баню вы.» «Не-е-ет» - в один голос протянули мы с братом – мы совсем недавно в деревне мылись, даже парились… Мы лучше спать пойдём!»

К утру ветер стих, туман рассеялся, и солнышко стало ласково припекать. «Ну, что, проснулись?» - заглянул в нашу комнату дедушка – Вот и к нам лето пришло. Спешите на солнышке погреться, пока есть такая возможность, да и гости вас давно уже дожидаются!» «Какие гости?» «Откройте дверь, и увидите…» Мы опрометью бросились в коридор к дверям, и резко распахнув их… так же резко запахнули обратно: у дизельной станции спокойно раскапывали какую-то кочку два белых медведя.

"Дедушка, а что они тут делают?» «Да вот, опоздали сесть на отплывающие льдины, и теперь будут ходить по острову и искать – что бы такое скушать. Сейчас, мы их отгоним.» Он достал ружьё, и выстрелил в воздух. Медведи даже и ухом не повели. «Они не боятся звука выстрелов – сказал дедушка – ведь зимой, морской лёд во время торошения стреляет так же громко, и медведям это не в диковинку. Сейчас зажжём фальшфеер, они не любят его яркого дыма.» Он достал из кармана какой-то пластиковый цилиндр с ручкой, открутил две пробки с торцов, и дёрнул за показавшуюся оттуда верёвочку. Лёгкий хлопок, и из этой штучки вырвался яркий огонь и густой оранжевый дым. Ветер был как раз в сторону медведей, и этот дым быстро до них дотянулся. Недовольно покрутив носами, они медленно ушли к обрывистому морскому берегу, и вскоре потерялись из виду. «Ну вот и хорошо, сейчас приготовим завтрак, и я вас по морю на лодке покатаю. Вы картошку чистить умеете? Ну, тогда ступайте на камбуз, и приготовьте что-нибудь, а я пока лодочный мотор посмотрю».
 
Через час мы были уже готовы к отплытию, сели в лодку, и не спеша переправились через залив. Причалили в удобном месте, подтянули лодку повыше на берег, чтобы её не унесло во время прилива, и пошли в тундру. Через несколько минут, оглянувшись на оставленную лодку, дедушка озадаченно присвистнул: «Возвращаемся к лодке!» «Зачем?» «А вы посмотрите внимательно…» Сначала мы не поняли, куда нужно смотреть, и что искать, но вскоре в самой середине бухты, мы рассмотрели две торчащие из воды головы, плывущих в нашу сторону медведей. Оказывается, что они от метеостанции поплыли за нами, и через несколько минут были уже метрах в 30 от лодки, но на берег не выходили, наблюдая за нами из воды. «Дедушка, а что им от нас надо?» - робко спросил Петька. «Да ничего не надо – успокоил его дедушка – они же кушать хотят, вот и ищут что-нибудь съедобное.» «Нас что ли?» - опешили мы. «Да нет, здесь неподалёку на берегу, кита выбросило пару лет назад, вот они к нему в гости и ходят. Но от лодки их надо отогнать – как бы не нахулиганили.» Однако, все попытки их отогнать, ни к чему не привели: мы и фальшфеер зажигали, и ракетами стреляли, но эти голодно-любопытные звери даже ухом не вели. Пришлось сталкивать лодку в воду, и плыть в другое, более спокойное место.

В море, в нескольких километрах от метеостанции, расположено много мелких островков, и дедушка предложил нам съездить туда, посмотреть на лежбища моржей, которые иногда бывают там в это время года.
«Дедушка, а можно мы лодкой порулим?» «А вы умеете?» «Да, нас папа на речке учил управлять мотором!» «Ну, давайте по очереди» - и передал нам румпель. Морская лодка с хорошим мотором – это не то, что наше корыто, на котором мы плаваем дома, когда отец берёт нас на рыбалку или охоту! Полдня мы гоняли по спокойному, сверкающему под солнцем, морю в поисках моржовых залёжек, пока дедушка не сказал, что ему пора на смену. Мы попросили его высадить нас на берегу, в нескольких километрах от метеостанции, чтобы можно было прогуляться по тундре. До вечера, мы, радуясь тёплому солнечному дню, бегали по ней, гоняя гусей и куропаток. Даже лебедей на озере видели, и огромный скелет выброшенного на берег кита, но пришла пора возвращаться. Метеостанция хорошо была видна на горизонте на скалистом морском берегу, и мы, идя по направлению к ней, вышли на небольшую реку, крутые берега которой были завалены огромной массой не растаявшего за лето, прошлогоднего снега. От души покатавшись по снежному склону, мы заторопились на базу.

Метеостанция расположена на полуострове, который очень напоминает одуванчик – круглая голова на длинной тонкой ножке. Эта ножка представляет собой длинную песчаную косу, на километр выдвинувшуюся в Карское море. Ширина её менее 100 метров, а по центру, по всей длине, осенними штормами на неё накидало кучу всякого хлама – от целых стволов деревьев, до мелких щепок и палок. Пройдя несколько метров у самого прибоя, мы вдруг увидели сырую полосу, идущую из моря к центру перешейка. Заинтересовавшись – что бы это могло значить, мы пошли по этой полосе до места, где мелкая галька переходит в песок, и вот на этом песке внезапно увидели чёткий след огромного медведя. Сразу всё стало понятно – медведь вышел из моря на берег, и с его шкуры обильно текла морская вода. Подняли глаза… и в полукилометре от нас, в самом узком месте перешейка, через которое нам предстояло проходить к метеостанции, мы его и увидели. Он что-то искал среди плавника, и постепенно скрылся из нашего поля зрения.

Идти в ту сторону, нам тут же совершенно расхотелось, но ночевать на берегу, в километре от тёплого жилья, не хотелось ещё больше. Достав из карманов по фальшфееру, и прихватив из плавника по огромной коряжине, мы на цыпочках и не дыша, вплотную прижимаясь к воде, пошли навстречу приключениям. Пройдя метров пятьдесят, с немым изумлением увидели ещё один выходящий из моря след. Затем ещё один… ещё… ещё… Мы в нерешительности остановились. Медведей видно не было, значит лежат где-то за плавником, и ждут, пока мы подойдём поближе.
«Ну, и что будем делать?» - шёпотом спросил Петька. «Не знаю. Может напугать их чем-нибудь, чтобы ушли?» «Чем напугать? Фальшфеер они особо не боятся, дубину тем более… Разве что нашим запахом?» «Я пока ещё не пахну, пугай своим!» «Да я пока тоже не пахну…» «Ничего – успокоил Петька -  увидим близко – запахнем. Может подождём?» «А чего ждать? Они-то никуда не торопятся, а я уже кушать хочу…» «Вот и они тоже поди хотят… Ну что, пошли, что ли?» «Ну… пошли…»
 
Шаг за шагом, мы приближались к месту, на котором заметили первого медведя. Остальных пока не видели, но поняли, что их тут целый зоопарк, который отпустили нагулять аппетит на свежем воздухе. Вот, наконец, подошли к этому месту. Выставив палки перед собой, и пытаясь скорчить страшные рожи, чтобы наверняка напугать нападающих, мы боком-боком, постепенно миновали этот участок, и отойдя от него метров на сто, стали понемногу храбреть. «Чего это он не напал на нас? Заснул, что ли?» «Нет, поди-ка испугался. Мы бы ему показали… Пойти что ли, посмотреть, где он там спрятался?» «Да ладно, пускай отдыхает…» Между тем ширина шага заметно прибавлялась, и, побросав тяжёлые коряжины, замедляющие движение, мы развили такую скорость, что на школьной олимпиаде наверняка заняли бы первое место.

Утро следующего дня выдалось таким же тихим и солнечным. Дедушка с утра занялся ремонтом дизельной станции, а мы, выпросив у него лодку, решили сходить к дальним островам. «Вы не забывайте лодку подальше вытаскивать, когда будете высаживаться, и крепить её якорем и обязательно возьмите ракетницу и компас!» «А компас то зачем? Ведь на море и так далеко видно!» «В море без компаса нельзя – вдруг туман ляжет?»

Лёгкая лодка стремительно неслась по сверкающей глади Ледовитого океана. Даже не верится, что всего несколько дней тому назад, здесь стояли тяжёлые льды, но ветра и морские течения, оттянули их от острова, и направили в Карский пролив. Мы с Петькой договорились, что сегодня управляю лодкой я, а завтра – он. Понемногу на несколько километров отошли от Вайгача, и группа небольших островов была уже совсем рядом. Страшновато по-первости так далеко заплывать, но виду не показываю, а то Петька засмеёт. Подошли к большому песчаному пляжу острова, зачалились. Закрепили лодку якорем за камни, и пошли прогуляться. Не успели отойти метров пятьдесят, как увидели на песке чьи-то следы. Пошли по ним, и дойдя до небольшого земляного обрыва, на который вскарабкался зверь, увидели глубокие следы когтей в свежей земле.

«Да это же медведь! Давай-ка скорее к лодке!» Возвращаемся ускоренным шагом, оглядываясь по сторонам, и столкнув лодку на воду, направились к соседнему островку. Зачалились, закрепили лодку, и поднялись на крутой берег. Едва только забрались наверх, как увидели медведицу с двумя мелкими медвежатами. Горохом сыплемся к своей лодке, сталкиваем её в воду, и отходим подальше от этих медвежьих островов. Видим впереди большой остров, с огромной деревянной вышкой-маяком на нём, и направляемся к нему. Между тем, солнышко спряталось за тучки, и ветер стал понемногу разгонять волну. Единственное удобное место для чалки, оказалось с наветренной стороны, и прибой начал заметно долбить в береговую гальку. Чалимся здесь, и пытаемся как можно сильнее выдернуть лодку из воды, но берег крутой, мотор тяжёлый, и у нас это плохо получилось. Достали якорь, и закрепив его подальше от воды на берегу, среди камней, идём обследовать остров. Дошли до соседней бухты, и увидели на берегу огромный череп какого-то кита, как потом оказалось - косатки.

Подошли к вышке – её размеры и высота просто потрясали! Однако, она была уже старая и подгнившая, и некоторые конструкции начали уже рушиться. Не удержавшись от соблазна, с дрожью в коленках, залезли до второй смотровой площадки. Над головой были ещё три, но нам хватило и этого… а вид, открывшийся отсюда, просто потрясал! Необъятная ширь океана манила вдаль, и, хотелось как чайке, опереться крылом на тугой ветер, и долго парить в воздухе, не делая ни одного взмаха. Но, рождённый ползать – летать не может, и мы с великим облегчением, поспешили начать спуск на землю.

«Смотри-ка! – окликнул меня Петька, указывая на какую-то белую точку на острове – Что бы это могло быть?» Если бы это был медведь, он бы двигался, а тут никакого движения нет – надо бы глянуть. Через четверть часа мы были уже рядом с этим странным белым пятном, среди серых камней. «Так это же медведь!!!» - громким шёпотом произнёс Петька. «Да вижу! Вот только чего он лежит так долго, спит что ли?» «Да не-е-ет, вряд ли… Может мёртвый? Давай поближе подойдём, глянем, есть ли у него пульс?» «Чего – есть???» - не понял я. «Ну, это так говорят в кино, когда надо определить – жив клиент, или не совсем…». Приготовив ракетницу и фальшфеер, мы боком-боком, стали потихонечку приближаться к объекту. Издалека кинули в него несколько камней, но он никак не отреагировал, тогда вполне осмелев, подошли вплотную. Это был средних размеров медведь, который, по всей видимости, умер совсем недавно, возможно, от голода. «Ладно, пойдём к лодке – что-то погода портится…»

Пока мы ходили по острову, ветер усилился, прибойная волна стала крепче, и изо всех сил лупила в транец лодки. Оказалось, что идёт прилив, и лодку стащило в воду, протянув якорь по песку и среди камней на несколько метров. Если бы перетёрлась якорная верёвка, лодку бы унесло, и мы бы остались на необитаемом островке без всего. В лодку заплескало уже литров сто воды, и продолжало активно добавлять. Около часа мы потратили на активные сапсработы, а волна между тем крепчала, и начал опускаться туман. «Петька, возьми по компасу направление на метеостанцию, пока Вайгач совсем не закрыло!» Он быстро достал компас, и наметил нужное направление. Хорошо, что в школе, на уроке географии, мы это проходили, и очень здорово, что именно этот урок мы не прогуляли, и знали, как обращаться с компасом.

Мотор завелся сразу, и выйдя в море, из-под прикрытия острова, мы тут же упёрлись в хороший встречный ветер, крепкое волнение, а вскоре, в довершение ко всему, на воду лёг туман, и начался крупный, выбивающий пузыри, дождь. «Петька, -  кричу я брату – ползи на нос лодки, и рукой показывай мне направление по компасу, а то я уже не вижу куда ехать!» Петьке два раза объяснять не надо – цепляясь за леера, он добрался на карачках до носового отсека, и как Ленин с броневика, вытянул руку в спасительном направлении. Встречные валы громоздились всё выше и выше, и лодка резко теряла скорость, упираясь носком в эти стены, пока я не сообразил пересекать волну не в лоб, а наискосок. Перед каждой большой волной, приходилось всякий раз отворачивать чуть в сторону, но скорость заметно прибавилась. При этом, правда, много холодных брызг залетало в лодку и за шиворот, но на это мы уже не обращали никакого внимания. Вскоре мы потеряли из виду все острова, и находились в открытом море, среди ветра, тумана и дождя. Только бы мотор не подвёл!

«Господи! – впервые в жизни, обратился я к Богу – помоги нам вернуться на базу!» Видно не зря среди моряков есть пословица – «Кто в море не хаживал, тот Богу не маливался.» Не знаю, как Петька, а я в полной мере прочувствовал всю ответственность момента. Пришла малодушная мысль, что надо целиться не на метеостанцию, а свернуть вправо, и прижаться поближе к скалам Вайгача, и уже около них идти дальше. Правда, это удлинит наш путь, да и опасно под скалами в шторм ходить, можно и на рифы нарваться, но рука сама предательски тянет румпель на себя, чтобы подойти к острову на прямую видимость. Мореманы знают, что самая большая опасность в штормовом море – близкая суша, поэтому стараются держаться от неё подальше, а сухопутных дилетантов, она наоборот, так и тянет к себе, обещая тишину и покой, и не объясняя, что он, скорее всего – Вечный. Однако, Петька, сидя в заливаемом волнами носу, смотрит на компас, что-то кричит мне, и показывает рукой направление подальше от берега. Ну, что же, он поставлен строго держать заданное направление, вот он и держит, а что у меня коленки дрожат, ему всё равно не ведомо.
 
Время будто остановилось. Лодка, упорно лавируя среди волн, медленно, но верно, вот уже второй час, идёт вперёд, и на душе как-то становится поспокойней – уж если до сих пор нас не захлестнуло, значит должны дойти. «Прорвёмся!!!» - изо всех сил ору Петьке, а тот в ответ поднимает большой палец правой руки. Прорвёмся!  Через некоторое время вижу, как вдали, по курсу, зачернел какой-то мыс, значит скоро должны увидеть и метеостанцию. Вдруг, Петька, обернувшись ко мне, орёт во всю глотку: «В сторону! В сто-о-рону!!!» Не понимая зачем, но подчиняясь неожиданной команде, резко перекладываю румпель в сторону – лодка пошла по дуге… и тут почти у самого борта, я с удивлением и страхом, увидел здоровенную медвежью башку. Оказывается, мы чуть не наехали на плывущего медведя. Он спокойно взглянул на нас, и не спеша погрёбся дальше в сторону острова. Я читал где-то, что они великолепно плавают, и не боятся никакого шторма.

Вот, вижу уже сквозь туман, как на скалистом мысу проявляются смутные очертания метеостанции. От сердца вмиг отлегло, несколько расслабился, и перед очередной волной не успел отвернуть в сторону. Нос лодки тут же зарылся в серый набегающий вал, и хорошая его порция, плавно, по-хозяйски, ввалилась к нам. Петьку вышибло из носа, и бросило к моим ногам. Лодка на 1\3 наполнившись водой, сделала опасный дифферент на перегруженную корму. «Назад, в нос!!!» - заорал я ему, одновременно сбрасывая газ. Но он и сам это понял, на четвереньках заспешив обратно. Притопленная лодка выровнялась, и я стал уже с великим тщанием встречать все остальные набегающие валы. Но, к счастью, закрытая от ветра бухта метеостанции была уже рядом, и мы с облегчением нырнули в неё. Как хорошо, что этот вал был пойман не в открытом море, а уже в самом конце пути.

Песчаный берег быстро приближался. В нескольких метрах от него, я выключил двигатель, поднял его на защёлку, и лодка, скользя по инерции, плавно ткнулась в хрустящий песок. «Слава Богу!!!» - вырвался у меня облегчённый вздох, и уже ни дождь, ни туман, ни залитая лодка, не производили никакого впечатления. Мы дома!  Сходу вытащить на берег своё притопленное судно мы не смогли, поэтому принялись её сначала долго и упорно отчерпывать. Потом сняли, и отнесли повыше 50-ти килограммовый мотор, потом я взял бензобак, дёрнул его вверх… и медленно поставил на место. Открутил крышку, и пригласил Петьку посмотреть внутрь… Бензобак был абсолютно пуст! Граммов 100 оставшегося бензина, были фактически не заметны на его широком дне, и заборный шланг не был погружён в бензин. Краем глаза вижу, как поползла вниз и Петькина челюсть. Долго и молча смотрели мы то на пустой бак, то друг на друга. Двигатель давно уже должен был заглохнуть, а он не дал даже ни одного перебоя, пока я его не выключил! «Слава Богу!» - сказали мы с братом в один голос. А через полчаса, врезал такой шторм, который окончательно убедил нас, что Кто-то за нами очень внимательно смотрит сверху, и бережёт.

Внезапно навалившийся океанский циклон, принёс с собой мощный снежный заряд, и когда мы утром проснулись, вся тундра вокруг метеостанции была покрыта приличным слоем свежего снега. «Ну, что – сказал дедушка – вот и лето кончилось! Так что вполне можете рассказать своим школьным друзьям, что провели на острове Вайгач всё лето – от первого, до второго дня.»