Десять мифов научной фантастики

Время от времени высказывается мнение, согласно которому научная фантастика — специфическая форма современной мифологии. В самом деле: она имеет собственную сложившуюся традицию и набор характерных для нее архетипов и образов. Космическое путешествие, путешествие во времени, вторжение пришельцев, восстание роботов, разрушительный научный эксперимент, радикальное изменение человеческой природы — все это легко узнаваемые фантастические сюжеты, каждый из которых дал начало целому направлению.

Однако, я хотел поговорить о мифах совсем другого рода. Эта заметка посвящена мифам в их отрицательном смысле, складывающимся вокруг жанра научной фантастики, и, конечно, их разоблачению. Увы, но этот жанр зачастую воспринимаются в корне неправильно людьми, сформировавшими свое мнение на базе двух-трех представителей жанра, подчас не самых лучших. Нередко они распространяют свое видение и среди окружающих, отталкивая от научной фантастики потенциальных читателей. Давайте же поговорим о наиболее распространенных заблуждениях относительно научной фантастики, бытующих в среде читателей.


МИФ 1. Это безнадежно устаревший жанр времен соцреализма

Происхождение. Вероятно, связано с тем, что самые видные в отечественной литературе представители жанра получили наибольшую известность именно в советский период.

Опровержение. Несмотря на то, что современные русскоязычные авторы из числа самых читаемых чаще всего работают в жанре фэнтези, во многих случаях это не так — взять хотя бы Юрия Никитина, пишущего добротную трансгуманистическую фантастику.

Но самое главное — прямо на наших глазах после периода относительного застоя и постмодернистских блужданий рождается целая новая эпоха в научной фантастике — в основном, за рубежом. Отличительные черты этого этапа — глубина, психологизм, продуманность, внимание к деталям, пересмотр старых канонов и постоянный поиск новых идей. Многое уже переведено на русский язык и успело получить широкую известность на постсоветском пространстве: книги Роберта Уилсона, Питера Уоттса или Грега Игана тому примером.


МИФ 2. Это то же, что и фэнтези, но в научной обертке

Происхождение. Просто неспособность выделить наиболее существенные черты обоих жанров или же плохое знакомство с ними.

Опровержение. Наукообразие не является критерием того, что произведение принадлежит жанру научной фантастики — с равным успехом оно может оказаться, к примеру, космической оперой. На самом деле отличие научной фантастики состоит в роли собственно элементов необычного, лежащих в основе обоих жанров.

Если в фэнтези нет никаких ограничений на использование таких элементов, то в научной фантастике они используются лишь при острой необходимости и крайне редко напрямую противоречат твердо установленным на момент написания фактам. Можно считать, что научная фантастика следует одному из вариантов бритвы Оккама: не плодит лишних сущностей понапрасну.

Значит ли это, что при описании цивилизации двести лет спустя научная фантастика должна использовать существующий ныне образ общества и технологии, которые используются сегодня? Разумеется, нет — именно потому, что двухсотлетний застой в области социального и технического прогресса необычен и нелогичен.

В чем тогда состоит эта минимизация необычного в научной фантастике? Покажу на примере. Допустим, вы описываете новый вид сверхзвукового транспорта. Если ваш транспорт будет нарушать закон сохранения энергии, работая без внешних ее источников неограниченно долго, то это — типичный пример лишней сущности, если только возможность нарушения этого закона не является центральной идеей произведения. А вот если вы используете энергию вакуума, то это вполне укладывается в рамки жанра, поскольку не противоречит уже установленным фактам.


МИФ 3. Это то же, что и фэнтези, но в нашем мире

Происхождение. Миф этот может снова и снова изобретаться теми читателями, которые знакомы преимущественно с произведениями в жанре фэнтези, а о научной фантастике судят по одному-двум произведениям, которые могут даже не являться научной фантастикой в полном смысле этого слова.

Опровержение. В самом деле, место действия фэнтезийных произведений чаще всего — вымышленный мир «меча и магии», хотя для ряда поджанров это совершенно не обязательно. Однако научная фантастика не налагает никаких ограничений на мир, в котором происходят события. Нередко это и впрямь привычный нам мир, пусть и содержащий фантастические элементы. Но с равным успехом это может быть далекое будущее или прошлое («Машина времени шутит» Кита Лаумера), другая планета («Приход ночи» Айзека Азимова), межзвездное пространство («Пасынки Вселенной» Роберта Хайнлайна), микромир («Фантастическое путешествие» Айзека Азимова), параллельный мир («Плот» Стивена Бакстера), виртуальность («Город перестановок» Грега Игана) или глубины человеческой психики («Мастер сновидений» Роджера Желязны).


МИФ 4. Этот жанр — в основном про космос, инопланетян и роботов

Происхождение. Обусловлено популярностью типичных представителей «золотой волны» в научной фантастике, которая пришлась на эпоху подъема всеобщего интереса именно к этим направлениям.

Опровержение. Жанр научной фантастики не налагает никаких ограничений на тематику произведения. То есть вообще никаких. И если какое-то время мейнстримом в научной фантастике действительно были произведения, описывающие освоение космоса или вторжение инопланетян, то, к примеру, сейчас в фантастической литературе начинают преобладать сюжеты на тему природы реальности и самого человека («Ложная слепота», «Эхопраксия» и «Морские звезды» Питера Уоттса, «Отчаяние» и «Город перестановок» Грега Игана и т.п.).

При этом прежние космические сюжеты тоже часто всплывают, но проблемы в них, как правило, поднимаются совершенно иные, нежели в блистательную эпоху Айзека Азимова и Клиффорда Саймака — возьмите, к примеру, трилогию «Спин» Роберта Уилсона или роман «История твоей жизни» Теда Чана.


МИФ 5. От науки там — одно название

Происхождение. Увы, но этот стереотип отчасти правдив: ряд авторов, включая и популярных, не уделяют достаточно внимания матчасти при написании произведений научно-фантастической тематики, и это способно бросать тень на жанр в целом.

Опровержение. На самом деле среди научно-фантастической прозы есть огромное число произведений, настолько грамотных с точки зрения науки, насколько это вообще возможно. Иногда с этой целью автор привлекает научно-технического консультанта, что позволяет избежать вопиющих ошибок в предметной области произведения: так поступил Гарри Гаррисон при написании романа «Выбор по Тьюрингу», взявший в соавторы Мэрвина Мински — классика искусственного интеллекта.

В других случаях автор сам может прекрасно разбираться в соответствующих областях науки, даже если формально не имеет необходимого образования. Это относилось, например, к Станиславу Лему, который постоянно штудировал научную периодику и всегда был в курсе достижений науки и техники. Если же автор — профессиональный ученый (Айзек Азимов, Артур Кларк, Иван Ефремов и многие другие), то результат по научной строгости превосходит иные научные публикации. Уже упоминавшийся ранее Питер Уоттс с его склонностью публиковать в конце книги список использованной литературы из сотни источников, здесь вообще вне конкуренции.


МИФ 6. Научная фантастика — что-то заумное и скучное

Происхождение. В некотором смысле противоположное предыдущему. Человеку попалось несколько рассказов вроде «Паштета из гусиной печенки» Азимова, напичканных зубодробительным научным материалом, и как результат, читатель сформировал впечатление о жанре в целом.

Опровержение. Да, существует обширный пласт научной фантастики, сосредоточенный на специфических научных вопросах, требующих неплохой подготовки, и это хорошо. В самом деле, почему люди, обладающие необходимыми познаниями, должны избегать интересных им тем?

В то же время научная фантастика не обязана концентрироваться именно на узкоспециальных проблемах науки. Прекраснейшие сюжеты могут быть построены на базе вещей, понятных всем, не выходя при этом за рамки жанра. Во многих случаях даже очень сложные концепции могут подаваться легко и ненавязчиво. Разве «Эйфельхайм» Майкла Флинна или «Марсианин» Энди Вейера можно счесть занудными, несмотря на высокую концентрацию теоретических концепций в первом из них и технических деталей — во втором?


МИФ 7. Этот жанр — исключительно для гиков и технарей

Происхождение. Такое же, как в предыдущем случае: неверное впечатление о жанре, составленное в результате знакомства с малым числом произведений.

Опровержение. Наука не ограничивается физикой, а технология — ракетостроением и электроникой. К жанру научной фантастики в равной степени относятся произведения, затрагивающие вопросы гуманитарных наук, в том числе теоретической истории (упомянутый «Эйфельхайм» Майкла Флинна или классический цикл «Основание» Айзека Азимова), политологии и социологии («Младший брат» Кори Доктороу), лингвистики («История твоей жизни» Теда Чана) или психологии («Мастер сновидений» Роджера Желязны).

Особым случаем и поджанром научной фантастики является альтернативная история, в которой зачастую нет ничего собственно фантастического: просто рассматривается мир, в котором какое-то историческое событие имело иной исход, нежели в нашей реальности. Это может быть победа стран «Оси» во Второй мировой войне («Человек в высоком замке» Филипа Дика), дипломатический кризис в отношениях США и Великобритании в XIX веке (трилогия «Звезды и полосы» Гарри Гаррисона), успех Чарльза Бэббиджа в конструировании механического компьютера («Машина различий» Брюса Стерлинга и Уильяма Гибсона) или даже отсутствие катастрофы 60 млн лет назад, которая в нашей реальности привела к полному вымиранию динозавров (трилогия «Эдем» Гарри Гаррисона).


МИФ 8. Научная фантастика игнорирует или упрощает сферу человеческих отношений

Происхождение. Возможно, связано с предвзятым отношением к названию жанра. Науку часто упрекают в «бездушности», и это отношение переносится на литературные произведения, написанные в жанре научной фантастики.

Опровержение. Даже научно-фантастическая проза, сосредоточенная на сложных узкоспециальных научно-философских проблемах, нередко демонстрирует потрясающий психологизм, который только выигрывает от того, что действие происходит в нестандартных условиях. В сущности, сам элемент фантастического в таких произведениях требуется главным образом для исследования глубин человеческой психики, испытания ее на прочность в нестандартных обстоятельствах, раскрытия ее новых граней, наконец.

Неудивительно поэтому, что здесь преобладают антиутопии различного плана — такие, как «Затонувший мир» Джеймса Балларда, «Подвиньтесь! Подвиньтесь!» Гарри Гаррисона или «Хищные вещи века» братьев Стругацких.


МИФ 9. Она слишком сильно ограничивает полет фантазии

Происхождение. Неправильное понимание рамок жанра, согласно которому ограничение на количество необоснованных отклонений от научной картины мира означает невозможность в полной мере реализовать фантазию автора.

Опровержение. На самом деле этот тип ограничения не столько сдерживает полет фантазии, сколько предъявляет дополнительные требования к знанию матчасти автором. Можно сравнить это с силлаботоническим стихосложением. Казалось бы, необходимость уместить текст в жесткие рамки рифмы, ритма и размера снижает способность автора к передаче смысла. На самом же деле он, напротив, получает дополнительный мощный инструмент воздействия на эмоциональную сферу читателя. В средствах выражения он при этом ничуть не ограничен, но пользоваться ими теперь заметно сложнее.

То же самое касается ограничений на фантастические элементы в прозе. Да, сложнее объяснить явление телепортации, телепатию и обретение вечной жизни с позиций науки, нежели посредством старой доброй магии. Если автор произведения в жанре фэнтези всегда может придумать новое заклятие или магический ритуал, то пишущему научно-фантастическое произведение приходится обращаться к квантовой механике и теории относительности, разбираться с кротовыми норами, нанитами, киберимплантами и редактированием генома. Но результат, тем не менее, оказывается достигнут, и он получается более реалистичным, а значит и эмоциональное воздействие при прочих равных оказывает более сильное. Вывод: не следует ограничение на средства путать с ограничением на результат.


МИФ 10. Это легкое чтиво, не имеющее отношения к серьезной литературе

Происхождение. Связано с тем, что путается причина со следствием: развлекательная литература часто обращается к фантастическим жанрам, потому что сам по себе элемент необычного развлекает.

Опровержение. Несмотря на обилие фантастических сюжетов в развлекательной литературе, нет никаких оснований заключать, что фантастическая литература — непременно легкое чтиво. Глубина и концентрация смысла в научно-фантастических произведениях может серьезно превосходить и нередко превосходит лучшие образцы классической литературы. Известно, что этот жанр характеризуется самым широким лексиконом по сравнению с любыми другими направлениями в литературе, но лексиконом дело не ограничивается.

Разве можно упрекнуть «Цветы для Элджернона» Дэниела Киза в недостаточной глубине, проработке образов и серьезности поднимаемых проблем? Разве можно счесть «Осмотр на месте» Станислава Лема поверхностным — даже с учетом обилия элементов юмора и социальной сатиры в этом произведении? Развлекательность, таким образом, — не характеристика жанра, а всего лишь возможная черта, которая в равной степени может быть присущей и совершенно реалистичным жанрам.


ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Какой вывод мы можем сделать изо всего вышесказанного? Несмотря на то, что научная фантастика, как и любой другой жанр, имеет свою сложившуюся традицию, свои эпохи становления, значимые течения и видных представителей, она полностью покрывает любые другие литературные жанры. Возьмите за основу исторический роман, детектив, криминальную историю, философскую притчу, острую социальную сатиру или мелодраму, добавьте в произведение элемент необычного, оставаясь в рамках научной парадигмы, и вы получите свой собственный уникальный образец научно-фантастического творчества в одном из его многочисленных поджанров.

И если какой-то из них не лежит в области ваших предпочтений, вы без труда найдете то, что им соответствует, вне зависимости от того, читатель вы или автор. А если вдруг не найдете, что мешает вам создать новый?