Русские Штыки в Париже продолжение 14

                ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

                ПОСЛЕДНЯЯ ДОРОГА ПОБЕД


      Сегодня я разбил Вас, завтра уничтожу Сакена, в четверг разобью авангард Витгенштейна, в пятницу нанесу такой удар Блюхеру, от которого он не опомнится, а потом надеюсь на Висле подписать мир императору Александру.
                Император Наполеон I






                ГЛАВА ПЕРВАЯ
                НА МАРШЕ ГЕНИЙ ВОЙНЫ

     Наполеону Бонапарту крупно повезло с командующими союзных армий и не повезло, что основу этих войск составляли российские корпуса. Странная сдача города Труа французским императором нисколько не насторожила Карла-Филиппа Шварценберга. Австрийский фельдмаршал заполонил окрестности Труа огромным табором Богемской армии. Шварценберг был полностью удовлетворен небольшим продвижением к Парижу без всякой боевой встречи с великим и ужасным Наполеоном.

Главнокомандующий спокойно почивал пусть не на лаврах, а лишь на модной мягкой мебели, что его вполне устраивало.   

    Шварценберг дожидался следующего нагоняя от российского императора Александра, но это было легче, чем получить разящий боевой удар от Наполеона. Главное, что останавливало фельдмаршала, – это тайные письма от своего австрийского императора. Их содержание носило явно предательский оттенок по отношению к союзнической России и Пруссии.

    Смелый прусский генерал-фельдмаршал Гебхард фон Блюхер не в пример Шварценбергу был активен со своей Силезской армией. Она, по сравнению с Богемской армией, была в два раза меньше, но это не сдерживало авантюрного Блюхера. Он пытался у реки Марны под пристальным взором Наполеона окружить корпус маршала Макдональда. Его залихватские усилия привели к обратному результату: французы ускользнули из расставленного капкана, а Блюхер, раскидав небольшие корпуса на 70 верст, теперь сам рисковал оказаться в роли жертвы. В наполеоновской армии на родной земле прекрасно работала разведка.

    Утром 25 января 1814 года император с 35 000 воинов вышел из города Труа еще с неясной, но твердой целью - разбить по частям разобщенную Силезскую армию. Очередной гениальный план Наполеона вырисовывался прямо в походе, по мере поступления точных сведений о расположении неприятельских корпусов в долине Марны. Великий корсиканец на одном коротком привале буквально на коленке вычертил план удара по Блюхеру. Первой жертвой французской армии должен был стать одинокий российский корпус генерала Олсуфьева, в котором было всего 4000 солдат и офицеров.

   27 января Наполеон с передовыми частями заночевал в местечке Сезан. Было за полночь, но император сидел в неприметном домике за простым, грубо сколоченным столом и усердно трудился: отдавал приказы и вызывал к себе подчиненных. Маршал Огюст Мармон явился в маленькую комнату, освещенную канделябром. Наполеон склонился над картой, разложенной по всей поверхности стола. Он махнул маршалу рукой, привлекая к столу:

- Вот смотрите. Здесь Сен-Гондские болота. Вы с авангардом своего корпуса должны пройти к долине реки Марны и выйти к городку Шампобер. Там расположен русский корпус генерала Олсуфьева.

    Маршал оценивающе покачал головой:
- Нелегко будет пройти в это время года с артиллерией и обозами. Впереди трудная дорога по колено в грязи.

- У нас нет иного выхода! – стукнул по столу недовольный император. – Мне необходимо внезапно появиться перед врагом, что гарантирует половину успеха. Выполняйте! Выступаете с рассветом…

    Промозглым утром над унылыми Сен-Гондскими болотами дул холодный северный ветер. Он нагонял от моря большие стаи тяжелых туч. По едва заметной тропинке брели в грязи солдаты и офицеры маршала Огюста Мармона. Не лучше приходилось бедным лошадям, тащившим пушки и фургоны. Они выбивались из сил на самом топком участке пути до Шампобера длиною в 10 километров. Вскоре солдаты и лошади встали, окончательно завязнув в грязи. Колеса фур погрузились по ступицу, а солдаты зароптали:

- Нам не пройти этот ужасный путь!
- Мы уже потеряли немало своей обуви в болоте!
- Нас завели в какие-то топи!

    Мармон, немного поколебавшись, повернул обратно свой измученный и продрогший авангард. Император в Сезане, прослышав о возвращении маршала с войсками, выскочил на улицу в одном мундире. По ней как раз ехал на лошади осунувшийся Мармон. Наполеон в ярости подскочил к нему:

- Как вы смели явиться, не выполнив приказ?! Немедленно обратно!
- Люди и лошади теперь без сил! – грустно отвечал маршал. – Им надо отдохнуть…
- Я вижу, сам вы не справитесь! – прервал его император. – С рассветом я поведу корпус. Прикажите местным жителям от моего имени явиться с лошадьми к нам в помощь. Мы преодолеем эти чертовы болота и обрушимся на русских!

    Едва забрезжило холодное утро 29 января, от Сезана в сторону Сен-Гондских болот вновь вышел авангард французов во главе с самим императором. Он упрямо брел в синей шинели по заезженной тропе, утопая в грязи. Солдаты и крестьяне, вдохновленные примером Наполеона, не отставали от него и преодолели те десять трудных верст на пути к Шампоберу.
   
                ГЛАВА ВТОРАЯ
                «НАПОЛЕОНА ТУТ БЫТЬ НЕ МОЖЕТ!»

    В 10 часов утра российские солдаты и офицеры, занимавшие позиции у Шампобера, c большим удивлением наблюдали, как какая-то французская часть вышла на них со стороны Сен-Гондских болот. Неприятель, построившись в густые цепи, решительно пошел в атаку. У позиций на холме завязался жестокий бой, но россияне с честью выдержали натиск и отогнали врага с большими потерями. После боя в штаб-квартире корпуса собрался военный совет. Черноволосый красавец корпусный генерал Захар Олсуфьев в задумчивости выслушал от своих генералов и офицеров самые разные предположения об этой неожиданной атаке противника:

- Может, это были французские партизаны? Ведь не могла же в такую пору через болота пробраться армия.

- Судя по убитым, нас атаковали регулярные войска!
- Похоже, тут не обошлось без самого Бонапарта!

    Олсуфьев не сразу, но принял простое решение:

- Я пошлю к Блюхеру гонца с пакетом, обосную наши предположения и целесообразность дислокации корпуса в Шампобере. Пусть командующий Силезской армией сам примет меры: либо наш корпус отойдет, чтобы не погибнуть от превосходящих сил неприятеля, либо к нам должны срочно подойти подкрепления. Блюхер от нас недалеко в Вертю, ему и карты в руки…

    Спустя несколько часов в штаб-квартиру прискакал вестовой на взмыленном коне и передал Олсуфьеву обескураживающий приказ Блюхера: «Ваши опасения напрасны. Наполеона тут быть не может! В отряде, действующем против вас, не более двух тысяч человек, предводимых каким-нибудь смелым партизаном. Потому строго подтверждаю удерживать Шампобер как место, связующее армию мою в Вертю с корпусом Сакена в Монмирале».

   Руководство корпуса, повинуясь вышестоящему командованию, оставило россиян на этом расстрельном месте. Деятельный Наполеон не заставил себя ждать: как только вышли из болота дивизии Молодой гвардии маршала Мишеля Нея и весь корпус Огюста Мармона – началось общее движение на Шампобер. Олсуфьев со штабом, как мог, пытался предотвратить обход своих малочисленных войск с флангов. Три с половиной тысячи российских солдат и офицеров растянули на три версты!

   В три часа дня конная масса французских эскадронов легко обошла храбрецов и отрезала их от дорог, ведущих к соседним союзным корпусам. Российские солдаты, держа ружья, молились перед боем и прощались друг с другом:

- Видно, суждено нам погибать на чужбине.
- Не опозорим чести своих знамен!
- Дорого отдадим свои жизни…

   Вокруг окруженного корпуса Олсуфьева было несколько отборных пехотных дивизий и кружили тысячи конных гвардейцев Наполеона. Гремели вражеские пушки и призывно трещали их барабаны. Плотные колонны французов под «Марсельезу» пошли в атаку. Их встречали дружные залпы россиян, и если это не останавливало наступающих, то в ход пускались русские штыки. Несколько часов Наполеон с превосходящими войсками никак не мог справиться с маленьким корпусом Олсуфьева.

   Наступали ранние вечерние сумерки. В Шампобер от обороняющихся частей шли вестовые в штаб корпуса. Они предлагали:

- Позвольте штыками пробиться к нашей армии!
- Патроны заканчиваются! Надо выходить к своим!

   Другого выхода из этого положения никто и не видел. О сдаче противнику и мыслей не возникало. Командир корпуса Олсуфьев обратился к генералу Полторацкому:
- Ваша бригада с пушками прикрывает атаку генерала Корнилова. С богом, господа!

    В вечернюю полутьму тихо ушло полторы тысячи россиян с примкнутыми штыками. Вскоре ревущее «ура!» перекрыло усилившуюся стрельбу. Многочисленных французов ошеломила русская штыковая атака. Они не выдержали натиска и расступились перед героями, у которых не было патронов. Отряд генерала Корнилова, пользуясь кустами и темнотой, далеко ушел в ночь и выбрался к армии Блюхера. Но более никто из обескровленного корпуса из окружения не вышел: часть погибла в неравном бою, а остальные попали в плен вместе с генералами Олсуфьевым и Полторацким.

  Окрестности Шампобера в тот поздний вечер оглашались радостными криками французов: «Vivе L Еmperеиr!» Сам Наполеон, воодушевленный победой, сидел в городском особняке. Он пребывал в благодушном состоянии и делил ужин в кругу маршалов, адъютантов и двух плененных российских генералов. За бокалом вина император вспоминал русский поход 1812 года, потом долго говорил о нынешнем положении дел. Под конец вечерней беседы Наполеон откровенно сказал:

- Если завтра я буду так счастлив, как сегодня, то в пятнадцать дней я отброшу неприятеля к Рейну, а от Рейна до Вислы один шаг

                ГЛАВА ТРЕТЬЯ
                ПОБЕДА ПО РАСПИСАНИЮ

   Французский император отнюдь не хвастал, когда заявлял, что собирается каждый день одерживать новую победу над союзными войсками. Гений войны действительно по расписанию решил бить противника. Наполеон Бонапарт, создав в своем воображении, казалось, авантюрный план, следовал ему. Ничего другого ему и не оставалось в тяжелом январе 1814 года. Император-полководец должен был постоянно наносить молниеносные удары по корпусам коалиции. Ведь соотношение сил между французами и союзными войсками доходило теперь до 3:1 не в пользу Наполеона.

    Поздно вечером 29 января до французского городка Вертю, где располагался штаб Силезской армии, дошла страшная весть о неожиданном поражении российского корпуса Олсуфьева под Шампобером. Командующий Гебхард фон Блюхер приказал немедленно собрать совет армии в своем кабинете. Пока в его комнату подходили генералы, генерал-фельдмаршал нервно расхаживал взад-вперед и твердил себе под нос: «Этого не может быть!» Когда военачальники сели за стол, Блюхер их спросил:

- Что теперь ожидать от Наполеона? Как избежать дальнейших поражений?
     Все предположения были неоптимистичны:

- Бонапарт с армией уже вклинился и разорвал нашу армию на две части!
- Он теперь может ударить хоть на кого!

     Из общего унылого хора голосов более предметно говорил начальник штаба Август Гнейзенау:

- В худшем положении два наших корпуса – Сакена и Йорка. Они расположены между французским корпусом Макдональда и собственно армией Наполеона.
     Блюхер, услышав главное, озабоченно кивнул:

- Ночью российский генерал Сакен должен получить мой приказ. Он с корпусом немедленно идет к Монмиралю и оттуда совместно с прусским корпусом генерала Йорка пробивается к нам.

    Начальник штаба, не отрываясь от бумаги, писал гусиным пером, а командующий уже обратился с призывом ко всем:

- Господа, надо действовать! Мы обязаны сосредоточить все силы армии у Вертю, иначе наши корпуса Наполеон разобьет поодиночке. Прошу вас немедленно разослать приказы по войскам. Враг ждать не будет…

    Французский император, будто окунувшись в свою молодость, вновь превратился в энергичного и отважного генерала. За трон Франции он бился насмерть и действовал на опережение: уже в полночь на 30 января кавалерия Императорской гвардии ушла с места первой победы под Шампобером в сторону городка Монмираль. За конницей потянулись и другие соединения армии с Наполеоном.

   Ранним утром авангард французов, состоящий из конных егерей Старой гвардии, драгунов Молодой гвардии и разведчиков, вышел к Монмиралю и занял его. Эти 2000 кавалеристов и 500 пехотинцев не зря ехали и шли ночь напролет – они на какой-то час опередили союзные войска. Монмираль стоял на пересечении нескольких дорог и поэтому по определению был важным пунктом в борьбе противостоящих армий.

   Союзная группировка генерала Остен-Сакена всю ночь совершала тяжелый ночной марш к Монмиралю. Утром российские солдаты и офицеры из передовой части увидели французов на холме перед городом. Их досаде не было предела:

- Опередили, канальи!
- Пробиваться всё равно придется!
- Теперь своей кровью будем брать этот Монмираль!
- Монмираль – хоть умирай…

    Генерал Сакен с несколькими генералами и офицерами прямо на утренней дороге решал судьбу боевого дня. Он одной рукой держал карту, а другой указывал на холм с вражеской конницей:

- Судя по данным, там гарцует кавалерийский отряд в пару тысяч сабель. Неужели наш шестнадцатитысячный корпус будет обходить этот отряд?

    Вопрос командира задел его боевых соратников за живое:
- Зачем обходить и терять драгоценное время?! Будем медлить – дождемся самого Наполеона!

- У нас два пехотных корпуса и один кавалерийский – справимся!
- Наши восемьдесят орудий разнесут их в клочья!

    Пока все войска Сакена подходили к Монмиралю, разворачивались в боевые порядки и начали сближаться с противником, к месту сражения поспел Наполеон с частями своей армии. В это же время к командиру корпуса доставили донесение из соседнего прусского корпуса. В нем генерал Йорк предлагал не входить в столкновение с французами у Монмираля, а обойти их другой дорогой и, соединившись с ним, дойти до Шато-Тьери. Это давало возможность объединить Силезскую армию Блюхера. Прусский корпус был всего в 13 километрах от Монмираля.

   Разумные предложения пруссака Йорка опоздали: россияне Сакена уже втягивались в бой за Монмираль. Им казалось, что затея беспроигрышная. Точно так рассуждал и Наполеон Бонапарт, только с холодным рассудком опытного полководца. Он спешил ковать новую победу по расписанию.

   На высоком холме французский император, запахнувшись в синюю шинель, стоял в окружении генералов и адъютантов. Он наблюдал в подзорную трубу, как с правого фланга серые колонны российской пехоты устремились в штыковую атаку. Русское «ура!» завораживало и пробирало до костей всю свиту Наполеона. Генералы заволновались, когда увидели поспешное отступление своих войск под натиском противника:

- Нужны подкрепления!
- Необходима контратака, иначе мы потеряем Монмираль!

    В этот момент на холм к Наполеону взошел высокий маршал Ней. Император широко улыбнулся:

- Моя Старая гвардия подходит всегда вовремя! Начинайте атаку по центру русского корпуса.

    Гвардейская пехота и кавалерия плотными рядами и колоннами ушла к месту боя. Не прошло и часа, как их сокрушительный удар превосходящими силами поколебал российские позиции. Началось отступление войск Сакена. Французская кавалерия уже обходила ощетинившиеся штыками пехотные полки, угрожая им окружением. В 4 часа дня к месту неравного боя наконец подошел прусский корпус Йорка. Он успел предотвратить гибель россиян и их увязшей в грязи артиллерии.

   В вечерней полутьме сражение стало затухать. Союзники недосчитали в своих рядах свыше 3 тысяч человек, а французы - 1,5 тысячи. Коалиционные корпуса уходили к Шато-Тьери по той дороге, по которой утром так не хотел отступать упертый генерал Сакен.