Ерёма

               
               
               

                Ерёма - это прозвище тридцатилетнего рыжеволосого мужчины Ивана Ерёмина. С лёгкой руки его напарника по работе, Семёна, это прозвище так приклеилось к Ивану, что иногда, знакомясь с кем-либо, он  и сам называл себя Ерёмой. Работал он токарем на одном из заводов в Минске и был известен среди рыбаков как искусный мастер по изготовлению блёсен для ловли хищной рыбы. Это были не только металлические блёсны, но и деревянные, по форме и цвету похожие, например, на окунька или на другую рыбку; и гуттаперчевые - с разными цветными бантиками и хвостиками, и другие диковинные штуковины того же назначения. Ерёма их не продавал, не дарил, а держал для себя и в строгом секрете. Рыбачил он всегда в одиночку и никогда не возвращался домой без рыбы, чем часто вызывал нездоровую зависть рыбаков-неудачников               
        Где-то в начале 1956 года возле Минска, кажется, на реке Свислочь соорудили огромное Заславское водохранилище. Оборудовали там лодочную станцию, построили домик рыбака, обустроили пляжи, и благодарный народ стал называть это водохранилище "Минским морем". Через какое-то время в этом "море" развелось много разной рыбы - особенно щуки, окуня, ерша и плотвы. И началось туда рыбацкое паломничество. С уловом возвращались многие, но Ерёма был вне конкуренции на щучьем фронте. 

        В один жаркий летний день с лодки  на "дорожку" (это когда рыбак ведёт блесну позади медленно движущейся лодки) он поймал двенадцать щук. Другие рыбаки, следовавшие за ним и с боков, ловили очень мало, а некоторые и вовсе ничего не поймали. Уставший от трудов праведных, Ерёма стал на якорь, снял обувь, разделся до трусов и опустил разморенные от жары ноги в прохладную воду, шевеля их пальцами и зажмурив глаза от удовольствия. Вдруг он дико заорал и выхватил ноги из воды. На одной из них, вцепившись зубами в большой палец, висела щука. Это была тринадцатая его щука в тот день, стоившая Ерёме пальца на правой ноге. Произошло инфекционное заражение, и палец пришлось удалить.
        Целый месяц Ерёма был на "больничном". Появился он на заводе прихрамывая и с отпущенной огненно-рыжей бородой, за что острословы сразу же окрестили его "дедом щукарём". Товарищи по работе сочувствовали Ерёме и  в то же время подшучивали над ним за его оригинальный метод ловли рыбы ногами. Говорили, что это месть щуки-самоубийцы за Ерёмин геноцид щучьего сословия "Минского моря", и что на  этом месть щук не остановится, если Ерёма не умерит свой пыл по их истреблению. А один рыбак с серьёзным видом утверждал, что видел однажды, как огромная рыба, похожая на акулу, следовала за Ерёминой лодкой, явно охотясь лично за ним.
        Три месяца Ерёма не рыбачил. Как-то в начале октября, в воскресный день, рано утром появился он на лодочной станции "Минского моря". Его появление вызвало всеобщее оживление среди рыбаков и массу всяческих шуток в его адрес. Ерёма на шутки не реагировал и на вопросы не отвечал. С задумчиво-сосредоточенным выражением на лице он привёл свою лодку в порядок, расчехлил и собрал спиннинг, открыл ведёрко с живцами и проверил их на активность. Потом достал термос и стал медленно пить чай. Рыбаки обратили внимание на необычность конструкции Ерёминого самодельного спиннинга. Особо выделялись огромная катушка, толстенная леска, красный поплавок размером с тен-нисный мяч и большущий самодельный "тройник".
        Никогда прежде на живца Ерёма рыбу не ловил и был ярым противником этого способа ловли. Ещё больше рыбаки удивились, когда заметили на дне Ерёминой лодки внушительных размеров багор. Заинтригованные, все чего-то ждали, глазели на Ерёму и высказывали всякие предположения по поводу его намерений. Закончив пить чай, Ерёма оглядел рыбаков и довольно громко обратился к ним:
        - Мужики! Кончайте галдеть и зубоскалить! Слушайте меня внимательно! Вы, конечно, слышали байку, что за мной гоняется какая-то огромная рыба! Так вот, не байка это! Я сам видел эту рыбину и не один раз! Это громадная щука! И гоняется она не за мной, а за рыбой, которая вертится возле моих блёсен! Один раз, когда я выуживал довольно крупного окуня, она у самой лодки так дёрнула его, что я чуть в воду не свалился! От окуня остался только кусок головы на крючке! Обитает эта щука там, где затоплены кусты и лесная вырубка! Вы знаете это место! В общем, решил я поймать её! А к вам у меня просьба - не подходите ко мне слишком близко. Подстраховывать меня будет Семён. Мы с ним договорились. Ловить я буду на живца. Три хороших карпа у меня есть.
Выслушав Ерёму, рыбаки пообещали сделать так, как он просит.
- Вот только сомнение у меня есть, Ерёма. Понимаешь, карпы здесь не водятся, и щука будет осторожничать. Окунь или плотва лучше бы подошли, - выступил один старый рыбак.
- Я согласен, - ответил Ерёма. - Хорошо бы иметь подходящего окуня, но его ещ; поймать надо. Не хочу время тратить на это. Плотва же слабовата для живца, быстро выдохнется. А карп хорош тем, что активен и живуч. Попробую ловить на карпа.
         Вёсельная компания тихо отчалила от берега на водную гладь. В тот год моторных лодок на лодочной станции ещё не было, поэтому ничто не нарушало утренней тишины и гармонии общения человека с природой.
         Два часа Ерёма медленно курсировал по щучьему владению, а щука всё не проявляла себя. За это время один живец сорвался с крючка, зацепившись за корягу, второй выдохся, и Ерёма отпустил его, а третий тоже затих. Вдруг подал голос Семён, стоявший на якоре поблизости:
- Ерёма! Окунь! Живец - что надо! Сейчас доставлю!
- Давай , Сеня! Как раз он мне и нужен! Тащи поскорее!
        Отпустив последнего карпа на свободу, Ерёма нацепил на "тройник" окуня и осторожно опустил его в воду. Окунь стремительно шмыгнул в глубь, утащив поплавок под воду. Через несколько секунд, метров через сорок от Ерёмы, поплавок всплыл, потом опять нырнул и минуты четыре не показывался, но и дальше не уходил. Потом опять всплыл, переместился, подёргался и замер. Ерёма и Семён напряженно следили за манипуляциями поплавка.
- Слушай, Ерёма, что-то не то, - сказал Семён.
- Нет, Сеня, это и есть самое что ни на есть то, это она! - с волнением произнёс Ерёма и стал крутить ручку катушки спиннинга. Леска натянулась и дальше не наматывалась.
- Коряга, - изр;к Семён.
- Будь начеку, Сеня. Тут важно не дать ей уйти в кусты. Возьми багор и зайди со стороны кустов. Только подальше от поплавка иди.
- Ерёма, не смеши людей! Коряга это, явный зацеп!
- Сеня, теперь медленно подходи к поплавку. И будь осторожен, если не хочешь искупаться в холодной воде при всём своём параде. Держи багор наготове.               

        Только Семён приблизился к поплавку, как тот зашевелился, нырнул; леска, рассекая воду, зазвенела; а катушка завертелась и затрещала, как пулемёт. Ерёма плюхнулся на дно лодки у её носа, со всех сил стараясь взять под контроль стремительно уходящую щуку и предотвратить полное разматывание лески. Щука не пошла в кусты, а ринулась на глубину. Внезапно Ерёмина лодка резко развернулась носом по направлению уходящей щуки и со скоростью катера понеслась к плотине, где было самое глубокое место водохранилища.
          Рыбаки, смотав удочки, устремились по направлению к Ерёме. У самой плотины щука остановилась. Ерёма стал потихоньку подтягивать её поближе к лодке, но получалось, что подтягивалась лодка, а щука стояла на месте. Не подплывая слишком близко, Ерёма стал резко дёргать леску. Щука с огромной скоростью устремилась обратно к кустам, таща за собой лодку с Ерёмой.
         Два часа продолжалось противоборство Ерёмы со щукой. Постепенно скорость её замедлялась, а потом она и вовсе остановилась. Подтянув щуку поближе к лодке, Ерёма зацепил её багром и на буксире потащил к берегу. Рыбаки следовали за ним. Общими усилиями вытащили щуку на берег и уложили на траву. Все с любопытством разглядывали невиданное в тех краях чудище. Казалось, что щука сдохла. У кого-то нашлась рулетка, и тут же два рыбака стали измерять её длину. Один стоял у головы, а другой потянул ленту рулетки к хвосту. И только он приложился к нему, как щука дёрнулась и так ударила рыбака хвостом по лицу, что тот потерял сознание и упал. Один из рыбаков стукнул её камнем по голове, и она навеки успокоилась.
        Весила эта хищница 36 кило, длина её составляла 175 сантиметров. Таким же был и рост Ерёмы. Спинная часть щуки была покрыта зеленоватой слизью наподобие болотной тины, вся она выглядела какой-то ржаво-пятнистой и зловещей. В е; громадной зубастой пасти виднелся хвост окуня-живца, а в желудке оказались три разложившихся окуня, две свежих плотвы и обросшая живой тканью металлическая блесна.
         Завернул Ерёма щуку в клеёнку, привязал вдоль длинной жерди, и вдвоём с Семёном понесли они её на плечах к электричке.
- Сеня, что будем делать со щукой? - спросил Ерёма у товарища.
- Я думаю, будем есть.
- Понимаешь, она старая и малосъедобная. На фарш только и сгодится. И то не очень.
- Тогда давай продадим её ресторану. Они разберутся, что с ней делать.
       
        На том и порешили. Добравшись до Минска, они притащили щуку в ресторан. Директор, повара и другая обслуга с удивлением разглядывали зубастую хищницу.
- Вот что, ребята, - сказал директор, - как рыба для еды она меня мало привлекает. Лучше бы вы сделали из неё чучело, была бы память. Экземпляр-то уникальный.
- Чучело делать мы не умеем, а нанимать кого-то - дорого обойдётся. Уж лучше вы это сделайте. И фарш будет, и чучело ваш зал украсит, - ответил Ерёма.
- Чучело щуки не вписывется в наш интерьер. Но я возьму её, чтобы вы не мыкались с ней по городу. Расплачиваться я буду натурой: вы мне щуку, а я вам набор блюд на десять персон и две бутылки водки. Пировать будете дома. Пусть и семьи ваши отметят это событие вместе с вами. Домой вас доставит наш шофёр. Если согласны, то прямо сейчас подвесим щуку на крюк и сфотографируем вас вместе с нею. Будет хорошая память для вас и ваших потомков.
  Ерёма посмотрел на Семёна, тот кивнул головой в знак согласия. Сделка состоялась.
       
        Слух о Ерёмином подвиге быстро распространился среди рыбаков и других мирных жителей Минска и его окрестностей. Многие отнеслись к этому с интересом и восторгом, но немало было и скептиков, наслышанных о способностях рыбаков сильно преувеличивать свои достижения. Через несколько дней в областной газете появилась фотография улыбающихся Ерёмы и Семёна рядом со щукой, подвешенной на крюк за голову. На фотографии щука выглядела ещё более огромной и зловещей, чем она была на самом деле. В сопровождающем фотографию тексте сообщалось: кем, когда и где была поймана щука, её вес и длина, а также кратко описывался эпизод появления рыбаков в ресторане со щукой на плечах.
      
        Таким образом, скептики были посрамлены, а слава Ерёмы повсеместно и безоговорочно перешла из категории "удачливых" в категорию "выдающихся" рыбаков "Минского моря".
          
        Необычным и интересным оказался финал этой истории. Ресторан всё же изготовил чучело этой щуки и подарил его местному краеведческому музею.
        Так Ерёма, то есть Иван Ерёмин,  вошёл в историю вместе со щукой и примкнувшими к нему помощниками.


               
                2010