Гостья из Саратова, 7с

18+
От автора:
Уважаемые блюстители нравственности!
Этот рассказ опубликован в сборнике "Дело случая" в издательстве ЛитРес и имеется  свободной продаже. Там он прошел модерацию и не встретил нареканий с точки зрения цензуры и нарушений законов РФ.
Приятного прочтения!

* * *


Мама готовила ужин, папа сидел за кухонным столом и читал письмо от своей сестры из Саратова. Дочитав, он вложил листок обратно в конверт и бросил в стопку старых газет и журналов на подоконнике.

— Люсь, Зина пишет, что Женя кончила школу и хочет поступать.
— Похвально, — одобрила мама. — А Женя, кто это?
— Ее любимая ученица. Я же тебе говорил.

Тетя Зина работает в школе учительницей, преподает русский и литературу. Своих детей у нее нет, поэтому она очень любит опекать чужих.

— Не помню, — мама присела за стол. — И что?
— Она просит принять Женю на время экзаменов.
— В Саратове что, ни одного института нет? Почему все в Москву прутся?
— Она в МГУ хочет. Люсь, ну подумаешь, ну поживет у нас пару недель.
— А где мы ее положим?

Мы жили в старой хрущевке с двумя смежными комнатами. Родители спали в большой проходной комнате за ширмой, а я — в отдельной маленькой.
— Сережка в нашей комнате поспит. На диване. А Женя — там, у него.
Моего мнения никто не спрашивал.


Через неделю мы с папой поехали на вокзал встречать Женю. Поезд медленно подкатил к перрону и плавно затормозил. Сквозь толпу встречающих мы пробирались к последнему вагону. Проводники открыли двери, и поток пассажиров двинулся нам навстречу. С Женей никто из нас не был знаком. К сожалению, папина сестра не умеет пользоваться электронной почтой и вообще не владеет компьютером. Она прислала фотографию для опознания обычным письмом. Фото было групповое, на нем изображены пять девчонок, тетя Зина обвела Женю фломастером. Но лицо там получилось мелкое и нерезкое.

Папа вглядывался в каждую встречную девчонку, надеясь узнать Женю. Вот он заулыбался какой-то тощей девице в нелепом мешковатом платье, из-под которого торчали две вязальные спицы — ее ноги. Вот чучело-то! Но к девице подскочили мужик с теткой и принялись ее расцеловывать. Когда мы добрались, наконец, до последнего вагона, оттуда как раз вылезала толстая деваха в цветастом сарафане и с копной волос, похожих на рыжее мочало. Папа сделал навстречу шаг, но деваху подхватил под руку лысоватый мужчина, и они направились к выходу.

Перрон практически опустел, все пассажиры из вагонов вышли.

— Не приехала, что ли? — растерянно пожал плечами папа.

Тут в открытое окно вагона выглянуло очень милое девичье личико. Девушка улыбнулась папе и помахала ему рукой.

— Здрасьте! Простите, вы — дядя Коля?

Папа тоже улыбнулся в ответ:

— Да, Николай Степ… э… Просто Николай!
— Я — Женя. Помогите мне, пожалуйста, вынести чемодан!

Папа вошел в вагон и через некоторое время вышел оттуда в сопровождении очень красивой девушки. У нее были отливающие рыжиной каштановые волосы, собранные на затылке в аккуратный хвостик, выразительные голубые глаза, полные алые губки и никакой косметики на лице. На ней был легкий и короткий, выше талии, топик. Ткань выразительно обрисовывала небольшую аккуратную грудь без лифчика. Светло-бежевые шортики плотно сидели на попке из которой росли длинные стройные ноги. У девушки висела на плече большая дорожная сумка, а папа вынес два чемодана.

— Вот, Женя, знакомься, это мой сын Сережа, — представил он меня.

Женя оказалась девочкой очень высокой, почти с папу ростом, она была выше меня на полголовы. Впрочем, я на год младше ее.

— Очень приятно! — она подошла ко мне, наклонилась и поцеловала в щеку.

Я взял у папы один чемодан, и мы направились к нашей машине.

— Ты что, Женя, кирпичи привезла? — папа весь изогнулся под тяжестью поклажи.
— Там моя мама вам огурчиков маринованных прислала. А Зинаида Степановна — грибочков, наливки своей вишневой…
— Ты ничего не перепутала? Может, ты не в университет, а на «Поле чудес» собралась?

Они шли немного впереди по пустому перрону. Я плелся сзади и разглядывал Женю. Хвостик раскачивался как маятник, а спинка плыла ровно, несмотря на дорожную сумку на плече. Босоножки, цокая по асфальту, ступали след в след. Обтянутые узкими шортами упругие ягодички перекатывались с каждым ее шагом, а пуговки на задних карманах приподнимались и опускались, словно подмигивая мне. Она что-то рассказывала папе, я их разговор не слушал, занятый своими мыслями. Еще вчера я был огорчен тем, что у нас в доме будет жить посторонний человек, да еще в моей комнате, а теперь думал, что сама Судьба послала в наш дом это удивительное создание. Я никогда не встречал таких красивых девушек, мне казалось, они бывают только в кино и на картинках в глянцевых журналах. Даже папа за ужином, приняв тети Зининой наливки, отвесил комплимент:

— Тебе бы, Женя, не в МГУ, а в модельное агентство поступать!

Женя смущенно опустила глазки.

— На какой факультет собираешься? — спросила мама.
— Зинаида Степановна посоветовала на филологический. Очень читать люблю. И вообще слова, язык, литературу. С пятого класса одни пятерки по русскому.


Утром, ровно в восемь, мама с папой ушли на работу. Женя в легеньком халате вышла из комнаты. Я сделал вид, что еще сплю. Она прошла мимо меня в ванную, а я тут же вскочил и побежал в туалет, встал ногами на унитаз и заглянул в маленькое запыленное окошко, разделяющее туалет и ванную. Женя сняла халатик, забралась в ванну и задернула полиэтиленовую занавеску. Всего одно мгновение я видел ее голую спину и ягодицы. Теперь все было скрыто занавеской, я мог разглядеть лишь ее неясные очертания. То, что происходило там, сильно возбуждало меня. Я переминался с ноги на ногу и, не сдержавшись, вынул из трусов звенящий от упругости член. Я старался не спешить и оттянуть кульминацию на тот момент, когда она будет вылезать из ванны. Быть может, я снова увижу ее голышом. Но эмоции и возбуждение оказались сильнее воли... Я стряхнул сперму с рук и вытер их туалетной бумагой.

На кухонном столе нас ждал завтрак, который нам оставила мама. Я пялил глаза на Женю, в чуть распахнутый ворот ее халата на слегка приоткрытую грудь. Она то ли не замечала, то ли мои взгляды ей были до… до лампады. Мы почти не разговаривали. Она спросила что-то о школе, однако тема быстро оказалась исчерпана, и Женя уткнула нос в книжку. После завтрака она ушла в комнату готовиться к экзаменам, а я маялся и пытался придумать, под каким предлогом сблизиться с ней.

Присутствие в доме молодой красивой девушки очень волновало меня. Я боялся выдать это волнение родителям: как бы мама не рассердилась и не выгнала ее. Но как вступить с Женей в более тесный контакт, я не знал. Я все ждал от нее первого шага, но она, похоже, не воспринимала меня всерьез.

На следующий день я встал раньше нее и пошел в душ, специально не заперев дверь на шпингалет. Вдруг она ненароком заглянет сюда, мой обнаженный вид привлечет ее, и тогда… Но Женя терпеливо ждала, когда я выйду. Она сидела на моем диванчике с книжкой в руках.

— Ты всё? — мило улыбнувшись, уточнила она.
— Да.

Женя пошла в ванную, оставив на диване свою книгу. Я решил посмотреть, что она читает. Это был роман "Земля" Эмиля Золя. Книга была раскрыта на весьма пикантной эротической сцене, где Жак лишил девственности Франсуазу. Я невольно зачитался. На страницах книги занимались сексом далекие и незнакомые люди, а у меня перед глазами всплывала Женя. Это она лежит голая в стогу сена. Вот я раздвигаю ей ноги своими коленями и готовлюсь вонзить в ее влагалище твердый член. Я нетерпелив, она чувствует мое горячее дыхание. И словно это не Франсуаза, а Женя, закусывая губы, шепчет мне: «Только не надо ребенка…» Мои трусы наполняются липкой теплой жидкостью…

Я не заметил, как в ванной перестала шуметь вода, и щелкнул шпингалет.

— Я тут книжку свою оставила.

Женя вошла в комнату, а я мгновенно отпрыгнул на другой конец дивана, загораживая руками мокрое пятно, проступившее на трусах.


Шло время, и ничего не случалось. Контакт с Женей никак не налаживался. Ну как к ней подкатиться? О чем спросить? Как намекнуть? В конце концов, не обязательно же трахаться. Мне было бы достаточно просто почувствовать рядом девичье тело, прижаться к ней, обнять, поцеловать, ножку погладить… А если удастся подержаться за грудь или рукой залезть в трусики — это было бы счастье… Впрочем, нет. Это не главное. Главное — чтобы она почувствовала во мне мужчину, тянулась ко мне, желала бы меня. И потому меня все больше и больше бесило такое игнорирование моей персоны с ее стороны.

Если Женя не уходила рано сдавать экзамен, мы оставались в квартире вдвоем часов до двенадцати. Все это время она проводила в обществе книг и тетрадок. Днем Женя ехала в библиотеку, в магазин или погулять по Москве. А вечером я уходил в спортивную секцию на тренировку. Когда я возвращался — все были дома. Мы ужинали, смотрели телек. Пока мама мыла посуду, Женя о чем-то беседовала с папой. Отец ей что-то рассказывал, а Женя звонко смеялась. Я не вникал в суть их беседы, даже не слышал, о чем они говорят. Их разговор прекращался, когда мама приходила из кухни. Тогда Женя уходила к себе. И все мы ложились спать.

Я долго не засыпал, мысленно фантазируя о сексе с Женей. Мой член напрягался, требуя манипуляций с ним. Если бы я спал в своей комнате, мог бы без опаски заниматься онанизмом, что я обычно и делал в постели. Это занятие вошло у меня в привычку в течение последних двух лет. Я неоднократно давал себе слово бросить это дело, но каждый раз нарушал. А сейчас вынужденно приходилось терпеть. Рядом, за ширмой — родители, я боялся нечаянно выдать себя.


Однако где-то на восьмую ночь не выдержали мои предки. Отец что-то прошептал матери.

— Да перестань, вдруг Сережка не спит, — тоже шепотом ответила мать.
— Да спит он. Мы потихоньку.

Но потихоньку не получилось. Ритмично начала поскрипывать кровать, доносилось тихое постанывание мамы, потом и папа издал какое-то протяжное почти звериное рычание, и все стихло.

А на следующее утро Женя сделала мне подарок. Вернее, она сама не догадывалась, что преподнесла мне сюрприз, зато я с радостью принял его. Короче, когда Женя пошла в ванную, я, как обычно, занял свой пост у окошка в туалете. А Женя, возможно по рассеянности, плохо задернула занавеску над ванной.

Сначала она папиным бритвенным станком соскребла всю растительность на лобке и половых губках. Потом, отложив станок, направила струю из душа в низ живота на только что выбритую красоту, будто бы просто смывала обрилки волос. Но при этом она вся вздрагивала и закатывала глаза. А потом стала помогать струе пальчиком. А после и вовсе, повесила лейку душа на кронштейн, и начала мять себе грудь одной рукой, а двумя пальцами другой руки терла у себя в щелке. Быстро-быстро. Я впервые в натуре увидел, как девушка мастурбирует. Оказывается, Женя тоже онанистка! Мы родственные души!

Я видел такое только в порнофильмах. Но там артистки, там всё как-то наигранно, ненатурально, а тут! Живая девушка, она живет рядом со мной, нас разделяет только тоненькая стенка. Сейчас она кончит и будет со мной завтракать и разговаривать, как будто ничем таким не занималась. Я был словно загипнотизирован этим зрелищем. Для меня как бы остановилось время, мой мозг старался запомнить каждое ее движение, каждый нюанс этого действа. Я даже не сразу ощутил, что напряженный до отказа мой половой член уже извергает сперму прямо в трусы. Сам, без всякого моего участия…

Я давно кончил, а Женя всё продолжала. Видимо, она забыла обо всем — до меня доносились ее стоны, а тело ее тряслось как в лихорадке, оно то дрожало мелкой дрожью, то делало резкие размашистые движения. Интересно, о чем Женя в эту минуту думает? Может, о сексе со мной?

Женя выключила воду и стала вытираться, а я пошел на кухню разогревать завтрак. Женя как всегда ела с книжкой в руках и почти не смотрела на меня. Я тоже старался на нее не смотреть, боясь чем-то выдать, что был свидетелем этого таинства.

— Ты не заболел? — Женя подняла глаза от книги и посмотрела на меня. — Красный какой.
— Нет. Зарядку усиленную делал.
— Для хвоста? — пошутила Женя.

Что это она имеет в виду? Припомнила детский мультик или намекает на что-то?


Вечером я пришел домой раньше обычного. Нашему тренеру надо было куда-то уехать, и он отменил тренировку. Я тихо вошел в квартиру. Интересно, Женя уже дома? Днем она уходила куда-то. Да, Женя была дома и дверь в ее комнату приоткрыта. Оттуда доносились какие-то звуки. Что-то типа того, что я давеча ночью слышал из супружеского ложа моих предков. Быть может, она опять мастурбирует? Тогда я сейчас войду и спалю ее. И скажу ей: если ты мне не дашь, то всем расскажу. Я заглянул в приоткрытую дверь.

Женя лежала на диване, на спине. Она была совсем голая. Одна нога ее свешивалась на пол, другая, которая у стены — согнута в колене. Сверху на ней лежал голый мужчина. Его зад энергично двигался, вгоняя свой инструмент в Женю, а Женя обнимала руками его спину, подмахивала попой и постанывала. Этим мужчиной был мой отец. Они оба настолько были увлечены своим занятием, что не заметили меня.

Я отошел от двери и тут услышал такой же рык, какой отец издал вчерашней ночью. сношаясь с матерью. Ситуация сверхпикантная. Я на цыпочках вышел на лестничную площадку и тихо прикрыл входную дверь. Меня переполняло странное чувство, это было не возбуждение, не интерес и не страх. Была какая-то неприязнь, и даже гадливость. И не потому, что отец изменил матери — с кем не бывает. И не потому, что Женя годится ему в дочери. Просто в душе поселился неприятный осадок. Стыд? Ревность? Обида? Или черная зависть? Ну почему, почему она дала ему? Почему не дает мне? Ведь я тоже ее хочу, чем я хуже?

Я пошел в гости к приятелю. Мы засиделись за какой-то новой «стрелялкой», домой я отправился, когда мама уже стала названивать мне по мобильному.


На следующее утро предки, как обычно, ушли на работу, а Женя еще не вставала. Вот она зашебуршилась в своей комнате, сейчас выйдет. Нет, ну почему она такая, почему меня игнорирует? Она же сексуальная девочка, темпераментная. Она хочет трахаться, я чувствую это. Сейчас она выйдет, надо чем-то привлечь ее внимание. Я скинул с себя одеяло, вынул из трусов член и стал его поглаживать, чтобы он встал. Женя вышла из своей комнаты.

— Ой! Пардон!

И тут же ретировалась обратно за дверь.

— Жень, — позвал я. — Иди, не бойся.
— Я быстро, только в туалет пробегу. Я не смотрю!

Она собиралась прошмыгнуть мимо, а я лежал и продолжал играть пенисом, совсем не стесняясь девчонки.

— Стой, погоди! Могла бы и помочь, между прочим!
— В смысле? — она остановилась и повернулась ко мне, но смотрела куда-то в сторону, мимо меня.
— Ну как… Чем я хуже моего папы?
— А-а, — протянула она, почти не смутившись. — Ты уже знаешь…

Женя отвернулась и двинулась дальше в коридор.

— Подожди!
— Не могу, мне в туалет надо!

Я присел на край дивана и стал ждать, когда она выйдет. Зашумела вода в унитазе, Женя вошла в комнату и направилась к себе.

— Нравится? — я пошевелил член рукой, когда она проходила мимо меня.
— Ничего, нормальный.
— Жень…
— Чем хуже папы, говоришь? Ты еще маленький.
— И что, что маленький? Сама, можно подумать, очень большая.
— Я — совершеннолетняя.
— Иди сюда, совершеннолетняя!

Я поймал ее за руку. Она пыталась вырваться, но я подтащил ее и ухватил двумя руками за бедра.

— Пусти!

Женя извивалась, стараясь освободиться от моей хватки, но это только усугубляло ситуацию не в ее пользу. Развязался поясок, разошлись полы халата. Под ним, конечно же, ничего не было.

— Ой, какая красота! — восхитился я.

Я крепче ухватил ее за бедра, прижимая к себе, а губами коснулся бритого лобка. Правда, на нем уже отросла небольшая щетинка.

— Пусти меня! Прекрати!

Она отпихивала меня руками, но, кажется, не особо старательно. Видимо, в ней боролись стыд и желание. Она даже чуть шире расставила ноги, давая мне возможность лизнуть половые губы, при этом не забывая отбиваться от меня. А я крепко держал ее за попу, сильнее прижимаясь лицом к ее красоте. От красоты немного пахло мочой. Но одновременно с этим я чувствовал запах женщины. Возбужденной женщины. Это пьянило меня до полной потери разума.

Я поднялся с дивана. Женя была выше меня, зато я сильнее. Я обнял ее за плечи, ограничив свободу рук, изловчился и уложил на диван. Халат на ней был полностью распахнут. Передо мной лежала голая женщина! Два года я онанировал, представляя в мечтах, что буду обладать настоящей женщиной. Два года я мечтал, как буду мять настоящую женскую грудь и макну член в настоящее женское влагалище! И вот она! Вот обнаженная грудь с малиновыми сосочками, торчащими как спелые ягоды. Вот упругий животик, бедра, выпуклость лобка, половые губы с выглядывающими из них дразнящими малыми. Сейчас вот так возьму одну ее ногу под колено, приподниму, отведу в сторону, открыв путь для входа в сочную, мягкую, теплую, скользкую…

Я лег на Женю, навалившись на нее всем телом. Она пыталась меня отпихнуть, но как-то не особо старательно. Пенис никак не попадал куда надо. Я направил его рукой, и он скользнул в ее лоно, словно его втянуло, словно засосало туда. Так вот она какая! Упругая и мягкая одновременно. Это не кулак, не дырка в трико, не суррогатная имитация, что я пытался мастерить. Настоящая! Обхватила мой член, сдавила. Я потянул его обратно. Он выскользнул, словно кусок мыла из сжатого кулака. Опять, помогая рукой, впихнул туда, а Женя уже сама подает свое сокровище мне навстречу. Теперь обратно, только не до конца, чтоб не выскочил снова. И опять туда. И ещё, и ещё… А сдерживаться уже не могу. Оргазм накатил как бурный шквал. Сперма заполнила все пространство внутри, выталкивая увядающий пенис наружу.

Я поднялся. Женя лежала все в той же позе, как спящая Венера на картине Никола Пуссена, с закрытыми глазами и часто дышала. Она была потная. Из влагалища по промежности мутной струйкой стекала жидкость на распахнутый халатик, который мы так и не сняли. Почему-то мне вдруг стало стыдно. Зачем я это сделал? А если ребенок? И вообще, какими дальнейшими могут быть наши отношения? Станем любовниками? Или забудем все, словно ничего не было. Я запахнул на ней полы халата и натянул на себя трусы. Всё, ничего не было…

Женя открыла глаза.

— Ты что? Уже?
— Да. Разве ты не почувствовала?
— Я думала, это из меня столько натекло, — и добавила обиженно: — Ну вот, женщина, можно сказать, только во вкус вошла, а он уже всё!

Мне стало стыдно еще сильнее. Оказывается, я дважды дрянь. Изнасиловал девчонку и не удовлетворил ее. От этого я злился на себя, и в оправдание захотелось нахамить.

— Ничего, ты и сама умеешь.
— Умею, — не смущаясь, даже с вызовом ответила Женя. — И что? Да и ты, как я полагаю, мастер на все руки.

Один-один.

— Я в ванную, — Женя поднялась, подпоясала халатик. — И не подглядывай!

Она повернулась и пошла. На уровне попы на халатике темнело мокрое пятно.


Завтракали мы молча. Женя, как всегда, уткнула нос в книжку. Я заговорил первым.

— Жень… Прости меня… Пожалуйста…
— Да ладно, чего уж там, — она улыбнулась. — Я же говорила, ты еще маленький. Ничего, научишься.
— Может, попробуем ещё? Дай мне шанс.

Она встала, подошла ко мне, нагнулась. Халатик опять развязался, на уровне моего лица была ее голая грудь. Женя поцеловала меня в лоб, выпрямилась, запахнула халат.

— Потом. Ладно? В другой раз. Мне в университет. Должны списки вывесить

Вечером, придя с тренировки, я заглянул в комнату к Жене. Ее там не было. Не было в комнате и ее вещей. Родители вдвоем были на кухне. Мать сердито гремела посудой, отец сидел за столом, понуро постукивал вилкой.

— А где Женя? — спросил я
— Уехала, — ответила мама с каким-то не то ехидством, не то злорадством. — Провалила экзамены, домой поехала. Надо было готовиться лучше, вместо того, чтоб…
— Люсь, — остановил папа.
— Что, Люсь?!

Мама вытерла о передник руки и вышла из кухни, хлопнув дверью.

2015г.