Альбатрос

Альбатрос принял сигнал о надвигающейся буре и посмотрел в сторону двери, ведущей на палубу. Капитан оставил на него мостик и решил посетить небольшой прием, который развернули богачи — обладатели билетов на небольшой, но закрытый для пресс и среднего класса лайнер. Когда-то человеку все же нужно выгуливать свой мундир, благо человек хороший. Альбатрос это прекрасно знал. Он был обязан капитану жизнью.

— Че там? — спросил помощник, забираясь в рубку, как будто только что сбил свой внутренний навигатор выпивкой. Только он всегда таким был. Постоянно повторял, что длинные руки Али растут из ушей, может, из-под самой копны не по возрасту седых волос.

— Говорят, грядет буря, — ответил Альбатрос, отступая вглубь рубки, чтобы не мешать старшему. Тот только хмыкнул и взялся уточнять сведения. Молча. Но Али уловил ту самую хмурую нотку, которая делилась на целое предложение, и кивнул сам себе, нашаривая на кресле свою сумку с ужином. Команде не нравилось, когда он цитировал книги, которые ему подарил капитан. По ним мальчик с индийского берега учился говорить, забывая клекот местных птиц и гудение больших животных. Но подражание героям Жюля Верна и Джеймса Барри стояло выше, чем невнятное бормотание на неизвестном разумному человеку языке.

— Хреново, — бросил сквозь зубы помощник и принялся выстраивать курс для навигатора, который также отлучился следом за капитаном в общество белой кости. Капитан всех тут кормил с руки, а кого-то и буквально. Альбатрос до сих пор помнил, как вылизывал языком с ладони еще молодого моряка вкус апельсиновых долек, волоча по палубе длинные руки. За них и за белые волосы его прозвали Альбатросом, по простому — Али.

Когда его нашли загнанным собаками в нору, то приняли за лысую обезьяну, лишь на пару тысяч лет ошибившись в терминах. Он кусал врачей за руки, не давался воспитателям, понимал язык одной лишь силы, как было заведено в его прошлой жизни. Силу предложил ему капитан, забрав себе домой, а после и на борт. Али вырос. Стал привычным белым пятном на судне, где все отмыто так, что блестит на солнце.

Про Али долго пели все британские телеканалы, иной раз их историю подхватывали и в других частях света, называя еще одним «Маугли» и разыскивая настоящих родителей «бедного мальчика, которого приютили волки». Все могли поклясться, что о волках речи и быть не могло, но история была создана и гуляла по миру в течение одной недели, пока не стало понятно, что никаких родителей у Али скорее всего нет.  Он не расстроился. Он скалился команде вместо улыбки, отзываясь на их шутки каркающим смехом, когда речь заходила о том, что рано или поздно ему придется сойти на берег.

— Ты уже сказал капитану, а? — оборачиваясь в сторону младшего на судне, помощник непроизвольно вздрогнул. Улыбка-оскал Али напоминала копье из-за какой-то проблемы с нервами. Он мог улыбаться только правой частью лица, вторая оказывалась плотно сжатой, только расходившиеся губы обнаруживали плотно сжатые зубы, покрытые налетом.

— Нет, — ответил Альбатрос, продолжая копаться в своей сумке. Все самое дорогое он носил с собой. Капитан говорил, поглаживая мальчонку по голове, что тот хочет быть готовым к тому моменту, когда за ним все же придут родители. В сумке были и веревки с морскими узлами, и вымоченные соленной водой блокноты, и фотокарточка с командой, в которую затесалась седина самого мальчика. Когда его представляли начальнику британской таможни, тот вручил ему еще и карту местных островов, пока Али, как и всякий мальчишка его возраста, засматривался на кобуру.

— И че стоишь? — не без пренебрежения сказал помощник, ловко оперевшись о приборку. — Нам разрешено сменить курс, так что последние решения должен принимать капитан, а он раскорячился посреди богатеев и играет ручного морского котика. А когда начнется буря, все эти голубокровые будут блевать в своих каютах…

Али отозвался на это предсказание хохотом, исходящим откуда-то из глубин диафрагмы. Помощник закатил глаза, кивнул в сторону штурвала и пошел в сторону лестницы. Альбатрос проводил его взглядом и поднялся следом, вытаскивая руку из сумки с чем-то небольшим и увесистым.

Одного выстрела в висок моряка хватило, чтобы пули оказались в тысяче висков на борту лайнера.