Шаман и Карлан. Часть 1

Шаман Кунгур не любил людей. Нельзя сказать, что он испытывал к ним отрицательные эмоции, нет, он просто пытался держаться от них подальше. Примерно на таком же расстоянии, которое живущая в многоквартирном доме нормальная семья старается сохранить между собой и семьёй алкашей, живущих в том же доме, а именно, никоим образом не соприкасаться. И шаман держал дистанцию, заведомо зная, что ничего хорошего от контактов с людьми не выйдет. Он собирал разные травки, разговаривал с лесом, когда ему хотелось общения, редко камлал и не никогда не смотрел телевидение.
Но жизнь повернулась так, что Кунгуру пришлось поступиться принципами. Началось все с того, что в один прекрасный день какие-то люди перегородили проход к реке, где шаман брал воду. Кунгур пытался подойти в речке в нескольких местах, но тщетно. Река была огорожена высоченным забором, поверх которого словно змея извивалась колючая проволока, по которой бежал электрический ток. Шаман произнес заклинания, но тщетно: на ток они не подействовали. То ли ток был таким сильным, то ли заклинания такими слабыми, то ли шаману не передали заклинаний против тока, а может, и нет таких заклинаний, ведь говорят же: против лома нет приема...
Некоторое время шаман ходил за водой к роднику за несколько километров, но и это продлилось недолго. Появились низкорослые люди с желтыми лицами и смрадящей техникой, которая принялась валить лес под корень. Шаману стало негде жить и он ушел. Ушел степенно с достоинством, как и следовало потомственному шаману в пятом поколении, а не поджав хвост, как президент в одном сопредельном государстве.
Шаману было всё равно, куда идти, и потому он направился туда, где восходит солнце. Долго ли коротко шел Кунгур и пришел, да оказалось, что в Встречающемсолнце крае ему тоже нет места: всё было оккупировано корейцами да японцами: первые собак ели да морковкой по-корейски закусывали, а вторые ели печень сырую, занюхивали ее купленными в супермаркетах девчачьими трусиками да "Банзай" кричали. А дальше идти уж нельзя было: громадный океан плещется, в котором корейские да японские шхуны сновали, добывая крабов да прочие биоресурсы.
Развернулся шаман да и пошел обратно. 
День идёт шаман, два идёт. На третий видит: стоит село, дотла сожженное словно в войну в Белоруссии, лишь остовы труб печные торчат, словно кресты на кладбище.
– С кем война у вас, горемычные? – спрашивает шаман.
– Нет у нас войны ни с кем, – отвечают, – у нас беда в сто раз хуже: лесные пожары, которые никто не тушит. Вот если бы ты, шаман, пораньше пришел, да заклинания сотворил против пожара, может, и спасли село-то...
Идёт дальше шаман. Навстречу деревня затопленная: люди на плотах плавают словно дед Мазай и зайцы.
– А у вас что приключилось? – шаман спрашивает.
– Беда, у нас, паводок, – отвечают, – а воду через шлюзы сбросить нельзя, она турбины ГЭС крутит, чтоб электричество желтолицым продавать. Вот если бы ты, шаман, раньше пришел, да заклинание, чтоб шлюзы открылись, прочитал, может, и спасли село-то...
Идёт дальше шаман и видит: везде поля заброшенные, сорняками и да борщевиком заросшие, леса под корень вырубленные, только пеньки торчат.
А вблизи городов везде помойки огромные. На одной из них видит шаман: кучу контейнеров, на которых нарисован окаймленный черным жёлтый треугольник, внутри которого лопасти вентилятора, и иероглифами что-то намалёвано, разгружают люди какие-то чудные в скафандрах,но не космонавты.
Удивился шаман и к ним с вопросом подошёл.
– Не видишь разве, отходы это радиоактивые, японские, у них же страна маленькая, а у нас вон какая огромная! И вообще, шел бы дальше, мы-то ко всему привычные, у нас мужского здоровья все равно нет, терять нечего, а ты неместный! – прогнали шамана местные аборигены.
Прочитал шаман заклинание против радиации чтоб здоровье мужское вернуть и пошел дальше.
Подустал шаман. Лег отдохнуть, и привидился ему сон. Будто какое-то то существо: то ли сфинкс, то ли бурый медведь встречает его и говорит: 
– Давно я, шаман, тебя поджидаю. 
– А зачем? – шаман удивляется. 
– А чтоб в загадки с тобой поиграть. Отгадаешь – дальше пойдешь, а не отгадаешь – съем я тебя! 
– Согласен, – шаман отвечает и думает, – неужто медведесфинкс какой-то ведает то, чего не знает шаман? 
– Зимой и летом одним цветом! – загадывает существо первую загадку.
– Так это легко, ёлка! 
– Какая ёлка, наивный ты человек! Ёлки у нас от помоек радиоактивных даже летом жёлтые! А круглый год зелен один лишь доллар! Слушай вторую загадку: нефти в недрах – лей хоть в рот, а она всегда растет! Что это?
– Так это легко! Экономика! – отвечает шаман.
– Какая еще экономика? Экономика, она утонула! – рассердился медведесфинкс. – Растет у нас постоянно только цена на бензин! И третья, последняя, загадка. Каков минимальный размер пенсии в стране, если пенсионеров в стране 46 миллионов, в год экспортируется более 250 миллионов тонн в год, а средняя цена одной тонны 456 долларов?
– Семьсот семьдесят евро! – отвечает шаман.
– Вот и неправильно, 770 евро – это в Тевтонии, потому что тевтонцы проиграли в войне! Чтобы правильно ответить на загадку, ты забыл, посчитать, сколько резиденций у царька, сколько яхт у Дерирыбки, сколько футбольных клубов у Романовича и сколько выводков моделей у Прошкина! Ни одной моей загадки не отгадал ты, шаман! Ну, уговор дороже денег! – рычит медведесфинкс и тянется пастью оскаленной к шаману, так что слюна капает прямо тому на лицо.
Проснулся тут шаман. Оказывается, это чайка помоечная ему на лицо нагадила.
Утерся шаман и дальше пошёл. 
Дальше идёт шаман. И видит он трубы нефтяные да газовые.
– А это зачем? – спрашивает шаман.
– А это, чтобы богатства недр наших супостатам гнать!
– Деньжищ, поди, много у вас? – спрашивает шаман.
– Да какие деньжища, – машут рукой, – мы их не видим, их твозят в главный банк главного супостата – Пиндостании!
– Да зачем так? – шаман удивляется.
– А это главный так решил, пересидент Карлан Быдланов, чтоб ему моль плешь проела! – ругается народ.
– Да во что же Пятнадцать Королевств превратились? – удивляется шаман.
– Давно уж нет, шаман, Пятнадцати Королевств. Страна наша теперь Ресурсной Федерацией зовется...