Знание Христом Своего воскресения и Его свобода

                ***

Одна православная знакомая как-то спросила меня: как же так, если Христос заранее знал о Своей смерти и Воскресении, то какой же это подвиг спасения – возникает ощущение подделки.. Если человек заранее знает все, что с ним произойдет, и что все закончится благополучно – то упраздняется смысл жизни, ибо неотвратимость результата отменяет искренность усилий. Что же, нам теперь отрицать знание Христом заранее Своей жизни вплоть до Воскресения?! Нет, как православная она не отрицала совершенство жизни Христа, она просто не могла понять..
Конечно, если результат заранее известен – это необязательно отменяет искренность усилий. Допустим. Человек обречен на смерть. Смерть уже полностью очевидна – отменяет это необходимость жить, соблюдать заповеди, сопротивляться врагам – если речь идет о войне? Полагаю, нет.. Однако, создается впечатление, что мы сталкиваемся с парадоксом.. И надо учитывать, что в догматах всегда есть горизонт непостижимости – понять до конца, как сочетаются во Христе божественная и человеческая природы, - как в данном примере, - нельзя. Но кое-что понять мы все-таки можем – хотя бы отрицательным путем. Знал ли Христос заранее о Своей смерти и Воскресении? Бог всеведущ – так что по Своей божественной природе Он не мог этого не знать. Можно было бы предположить, что Иисус не знал этого по человечеству, но это полностью опровергается Евангелием. В Лк.18,33 читаем - и будут бить, и убьют Его: и в третий день воскреснет. Т.е. Христос и как человек заранее знает о смерти и воскресении.
Как же быть? Как решить этот парадокс. Тут нам просто необходимо вспомнить другие эпизоды жизни Иисуса: искушение Христа в пустыне; гефсиманскую молитву - да минует Меня чаша сия. Разве в этих эпизодах не видна свобода Христа, и свобода бесконечно больше нашей? А на кресте мы видим еще бОльшую свободу Спасителя - Боже Мой, для чего Ты Меня оставил! – тут уже переживание богооставленности в самый тяжелый для Него и всего человечества момент! Если считать априорное знание Христом всей Своей жизни на земле несовместимым со свободой, и искренностью и глубиной Его подвига спасения, то тогда Гефсимания невозможна, и крестный возглас к Отцу – тоже. Такая тяжесть переживания смертельных мук невероятна, если эти спасительные для человечества события жизни Христа были облегчены заранее гарантированной победой над врагом – дьяволом и смертью. Или в противном случае – это просто спектакль. Но это очевидно кощунственное для христиан предположение. Выход один - без Его свободы эти парадоксы не разрешить - как и искушения в пустыне. При условии послушания Отцу в Своей человеческой природе - будет и смерть, и воскресение и т.д. А если нет - то нет. Но Он всегда пребывал в послушании - вот и все. Вся Его жизнь - испытания искушениями, которые никому и не снились - и потому вот Гефсимания. И во всех моментах Его жизни на Него Одного возложены все наши грехи, что и венчается несением Креста.
Тут надо напомнить, что свобода Христа – это не выбор между добром и злом, как у нас, ибо в Нем нет греха. Это свобода всегда следовать Отцу. Но при этом мы должны допустить возможность отклониться от этой свободы, которая, однако, никогда не могла стать реальностью. Т.е. Христос мог согрешить «в теории», но не мог согрешить «на практике» - я имею в виду не греховные помыслы, ибо не верю, что они могли появиться у Богочеловека – это категорически отрицается христианской догматикой. Имеется в виду просто «невероятная вероятность» - отклониться от воли Отца. Человеческая воля Христа могла отклониться от божественного предначертания – иначе искушения в пустыне были бы просто пустым звуком, как и Гефсимания, как и Голгофа. Но по благодати Его Божественная Личность всегда это отвергала. И не могла не отвергать, ибо разве может грешить Бог?! Так что возможность отклониться от послушания Отцу в Нем была, но она не могла превратиться в действительность, потому что как Богочеловек Он добровольно выбирал все, что было нужно для нашего спасения. Иными словами – да, Христос знал заранее о Своей смерти и воскресении – но если бы это знание было кальвинистским безусловным предопределением со стопроцентной гарантией результата, то глубина Его подвига могла бы подвергаться сомнению. Но мы в православии верим в спасение как синергию – сочетание божественной воли и свободных человеческих усилий. Кто сказал, что во Христе добровольной синергии божественного и человеческого не было?! Была, но только Его человеческая свобода всегда оставалась на верном Богу пути, и ни разу не отклонялась от него. Могла отклониться, но это отклонение не могло стать действительностью. На этом и закончу, ибо жизнь Христа – неразрешимая загадка даже для христиан. Мы лишь угадываем некие контуры Его воплощения – и не более того. На эти контуры указали вселенские соборы. И этой верой в Христа мы спасаемся.