Сёстры и братья часть 2 глава 14

Кирилл
Июль кончался в сумерках и город будто вымер. Пусть что-то в мире умерло, но, дождь и что-то вымыл. В середине лета 1932 года советское партийное руководство присутствовало на состязаниях Центрального аэроклуба в Тушино. Руководитель лётчиков волновался:
- Приехал лично товарищ Сталин, Клим Ворошилов и ряд других высокопоставленных деятелей.
Гвоздём программы был показательный номер Кирилла Алексеева, который шуток не допускал. Предполагалось, что пилот специально введёт биплан По-2 в штопор и на последнем витке вытащит машину в горизонтальный полёт над землёй. Он понимал:
- Трюк сложный, но исполнимый для умелого пилота
Во время подготовки к спортивному празднику выход из штопора отрабатывался многократно. Алексеев с лёгкой бравадой говорил:
- Этот ваш «кунштюк» со штопором могу даже с закрытыми глазами выполнить. Руки и так сами всё помнят!
Иосиф Виссарионович Сталин с соратниками прибыл вовремя. Правда, за выступлениями лётчиков следил невнимательно. Ему было нужно обдумать, как поступить в сложной ситуации:
- Возникли непредвиденные трудности по выполнению вынужденного решения о создании еврейской республики, в виде обеспечения по ленинскому займу от американской еврейской организации «Джойнт».
На полуострове Крым расширялось национальное движение крымских татар, возмущённых заселением их земель пришлыми евреями. Сначала татары лишь заворачивали поезда с переселенцами, позже начались погромы еврейских колхозов. Сталин по этому поводу заявил:
- Нельзя разжигать националистическую вражду!
Он прекратил переселение.
- Но как преподнести это американцам, - размышлял он. - Чтобы они не потребовали немедленного возвращения займа?
Показательные полёты самолётов продолжались, но Иосиф Виссарионович не мог отвлечься от навязчивых мыслей:
- Правильно ли я сделал, что создал Союз писателей!
Накануне он уничтожил РАПП, что вызвало восторг писателей и воспринялось как смягчение. После учреждения поста Генсека Иосиф Виссарионович образовал Российскую ассоциацию пролетарских писателей. РАПП с командой партийных критиков стал организацией, управляющей искусством. Он захотел, чтобы роспуск произошёл по инициативе писателей:
- В писательской организации сидело много троцкистов, они должны покаяться… 
В квартирах писателей начал звонить телефон и вежливый голос предлагал:
- Вам необходимо завтра прибыть в особняк Горького. 
Возникли проблемы с Фадеевым. Он ушёл в очередной многонедельный запой. Сталин лично позвонил ему и обратился к писателю с увещеванием:
- Как коммунист вы могли бы сократить это неприятное мероприятие до трёх дней.
Писатели съехались. Горький таинственно встретил гостей на лестнице, пригласил в гостиную. Там писатели долго сидели, кого-то ждали. Наконец, в комнату вошли дорогие гости и писатели зашептали:
- Какие имеются просьбы? - спросил писателей Иосиф Виссарионович.
На унылый намёк писателя Леонова о том, что у него нет подходящей дачи, последовала мрачная реплика:
- Дачи Каменева и Зиновьева освободились, можете занять...
Он вежливо слушал выступления писателей, но по его репликам все собравшиеся с изумлением поняли:
- Он поддерживал беспартийных писателей против РАППа.
Сталин произнёс речь, в которой славил советских писателей:
- Вы производите нужный товар. Нужнее машин, танков, самолётов души людей.
В перерыве, беседуя с писателями, он его повторил, при этом его палец упёрся в грудь Леонова. От страха он пробормотал:
- Я что? Я не возражаю...
- Этого мало! Исполнять надо, - уточнил простодушный Ворошилов.
Все писатели, партийные и беспартийные, объединились в Союз писателей. Организацию, созданную по точному образцу партии.
- Те же секретари, те же пленумы и съезды, - удивлялись писатели.
Во главе литературной партии Сталин поставил Горького. Надзирателем к нему он приставил Ивана Гронского, главного редактора газеты «Известия», журналов «Новый мир» и «Красная Нива».
- Алексей Максимович Горький это политический капитал! - сказал он. 
Сталин присвоил имя Горького городу Нижний Новгород, где он родился, главной улице в Москве, знаменитому Художественному театру.
- Товарищ Сталин, - робко возразил Гронский, - это скорее театр Чехова.
- Не имеет значения, - ответил Иосиф Виссарионович, - Горький честолюбивый человек, и мы должны привязать его к партии канатами.
Сталин связывал его канатами тщеславия, он знал силу честолюбия:
- Этой жалкой слабости жалких интеллигентов, этой приманки, на которую все они с удивительным однообразием клюют...
На пышном юбилее Горького присутствовал приехавший в Москву знаменитый французский писатель Анри Барбюс. Он писал протроцкистские статьи, за что на него обрушились французская компартия и Коминтерн.
- Дураки, - сказал Иосиф Виссарионович скромному Гронскому. - Барбюс политический капитал, а они его растранжиривают
Барбюс скромно сидел на юбилейном заседании в Большом театре. В середине торжественного доклада он велел извлечь Барбюса из недр зала. Гронский вывел ничего не понимающего писателя на сцену.
- Великий писатель! - Сталин прервал доклад и начал аплодировать.
Президиум встал вслед за ним. Встал ничего не понимающий, покорный зал. Под гром аплодисментов Сталин посадил потрясённого Барбюса на своё место, а сам скромно отсел в третий ряд. Барбюс написал о нём позднее:
- Кто бы вы ни были, лучшее в вашей судьбе находится в руках этого человека с головой учёного, лицом рабочего, в одежде простого солдата.
Пока Иосиф Виссарионович вспоминал, случилась авария. Выступая перед высокими гостями, пилот увлёкся. Он задержался на пару витков больше чем надо и почти врезался в землю.
- Хотел щегольнуть лихостью или просто растерялся… - понял Сталин. 
Пилот не сумел вытащить машину из штопора и рухнул в Москва-реку. Из-за обрыва взметнулся фонтан воды. Выжить при такой посадке было  невозможно. Иосиф Виссарионович посмотрел на Ворошилова и сказал:
- Ну что смотришь, Климент Ефремович? Спасай лётчика! Ну?
Бывший кавалерист бросился выполнять приказ. Полёты прекратились. Сталин продолжил вспоминать:
- Создали Союзы композиторов, художников, с секретарями, пленумами, съездами, как зеркальные отражения структуры партии. Ненавистный реалист Репин, написавший полотно «Заседание Государственного совета», был объявлен образцом. Восстановлена Академия художеств, сменена экспозиция в Третьяковской галерее.
- Всякое отступление должно караться, - настаивал Иосиф Виссарионович, - как и фракционность в партии.
Метод, разработанный Бухариным и Горьким, именовался методом социалистического реализма. Главный его смысл был в партийности:
- Только произведения, служащие партии, имеют право существовать. 
Он наградил членов новых Союзов. Великолепные мастерские и продовольственные пайки в то голодное время получили художники.
- Они инженеры человеческих душ! - особенно вождь щедр к писателям.
Отдельные квартиры, загородные дома и сытые пайки подчёркивали особую важность литераторов в идеологии Советского Союза. Он учредил премию, которая выдавалась из личных средств.
- Из гонораров от издания по всему миру его трудов! - знал Гронский.
Распределяли премии каждый год члены специальных комиссий. Организацию Союза писателей Сталин поручил Бухарину, рассчитывая:
- Эта работа отодвинет его от реальной жизни партии… 
Ворошилов с лётчиками помчался на автомобиле к месту крушения. К удивлению публики, из машины с наркомом вылез мокрый, сконфуженный, но целый пилот. Он вытянулся по стойке смирно и доложил вождю:
- Товарищ Сталин! Виноват! Самолёт Алексеева разбит в аварии.
Объяснение пилота в аварии было надуманное, но признаться в своём лихачестве и грубом промахе у лётчика не хватило духу:
- В последнее мгновение у меня сорвался ботинок с педали газа…
Иосиф Виссарионович похлопал лётчика по плечу и добродушно сказал:
- Ну, будет товарищ пилот, заливать. Покрасоваться, небось, хотели перед барышнями. Дело молодое, как не понять. Вот и покрасовались!
Под хохот окружающих Сталин пожал руку смущённому лётчику.

Лавр Георгиевич
1917 год так глубоко заглянул в рот России, что плюнул в душу. Антон Сладов штабс-капитан 75-го пехотного Севастопольского полка, после большевицкого переворота получил документы на увольнение из армии и случайно сел на воинский эшелон, идущий на Дон.
- Нужно силой оружия забрать власть у Ленина! - обсуждали офицеры.
В конце ноября, на собрании офицеров в Новочеркасске, молодой есаул Чернецов обратился к ним со следующими словами:
- Я пойду драться с большевиками, и если они меня убьют, буду знать, за что. Но за что они вздёрнут вас, когда придут?
Сладов вступил в его малочисленный отряд, но путь на Ростов оказался перерезан враждебно настроенной конной массой.
- Это казаки войскового старшины Голубова, - пояснили ему местные товарищи. - Их совратили коммунисты…
Чернецова в бою ранило в ногу, Антон получил контузию. С пленными остался небольшой конвой. Вдруг они увидели приближавшихся казаков. Чернецов ударил в грудь председателя Донревкома Подтелкова и закричал:
- Ура! Это наши!
Чернецов выхватил из внутреннего кармана полушубка браунинг и в упор щёлкнул в Подтелкова, но в стволе патрона не оказалось.
- Гад! - Подтелков выхватил шашку, рубанул его по лицу.
Казаки поехали дальше, оставив в степи изрубленный труп Чернецова. Остальных пленных они отпустили, остатки отряда ушли в Ростов. В ночь на 9 февраля 1918 года оттуда в донскую степь вышли добровольцы.
- Остатки великой России! - мучился Сладов.
В колонне шагал генерал Лавр Георгиевич Корнилов с солдатским мешком за плечами. На тележке ехал престарелый Алексеев, в его чемоданчике лежала армейская казна. Вязли в снегу городские дамы, цепляясь за повозки, брели старики.
- Люди спасаются от большевистского кошмара… - знал Антон.
В бесконечной ленте обозов и беженцев затерялись маленькие воинские колонны: офицеры, юнкера, студенты. Кто в шинели, кто в пальто, кто в сапогах, кто в рваных валенках. Мастерски выведя армию из кольца, Корнилов остановил её в станице Ольгинской. Здесь собрались воедино силы, рассеявшиеся после падения Дона. Подошёл отряд Маркова, отрезанный от армии и пробившийся мимо занятого красными Батайска. 
- Всего собралось четыре тысячи бойцов, - оценил Сладов. 
Корнилов провёл реорганизацию, сводя воедино мелкие отряды. Появились Офицерский полк генерала Маркова. Корниловский ударный полк полковника Неженцева и Партизанский полк генерала Богаевского.
- Нужно идти в Сальские степи, - предлагал Корнилов, где на зимовниках есть большие запасы продовольствия, фуража, много коней.
Близкая распутица, разлив рек не дали бы красным преследовать крупными силами, что позволяло выиграть время, выждать благоприятной ситуации. Алексеев резко возражал:
- Зимовники, вполне подходящие для мелких отрядов, разбросаны на значительных расстояниях друг от друга. Армию пришлось бы распылить по подразделениям, которые красные могли бить по частям. 
Взамен предлагал идти на Кубань, где была надежда на казачество. В случае неудачи рассеяться в горах или уйти в Грузию.
- На Кубани с каждым днём накапливаются огромные красные силы! -  настаивал на ином решении Лавр Георгиевич. - Через Азербайджан по железной дороге, через Грузию по перевалам туда едут полки с Закавказского фронта.
Солдаты скапливались на узловых станциях, и из них без труда красные вербовали кадры для своей армии. Агитаторы объяснили:
- Кубанская контра и Корнилов пробкой закрывают дорогу в Россию и, чтобы попасть домой, надо их разбить!
На военном совете к Алексееву присоединились Деникин, Романовский. Совместно они убедили Корнилова двигаться на юг. Стало известно, что генерал Попов увёл из-под Новочеркасска отряды белых казаков:
- У него собралось тысяча шестьсот сабель с пятью орудиями. 
По широкой грязной улице привольно раскинувшейся станицы уныло пошла колонна добровольцев. Разнообразно одетые, разного возраста, с котомкой за спиной и винтовкой на плече, они не имели вида воинской части. Впечатление переселяющегося цыганского табора увеличивалось многочисленным обозом, с которым ехали раненые.
- Кочующий табор, над которым развевается последний в России трехцветный флаг! - злился Антон. - Это всё, что осталось от Империи.
Ему было больно видеть уходящую в неведомую даль Добровольческую армию и рядом стоящих у домов, почтенных, хорошо одетых казаков, окружённых сыновьями, здоровыми молодцами, вернувшимися с фронта.
- Генералы и те пешком идут… - они смеялись.
Проходя мимо семейной группы, Сладов не выдержал и громко сказал:
- Ну, что ж, станичники, не хотите нам помогать - готовьте пироги и хлеб-соль большевикам и немцам. Скоро будут к вам дорогие гости!
- На всех хватит, - ответил при смехе семьи пожилой бородатый казак.
Кончились дома станицы, раскинулась безграничная степь с чёрными пятнами оттаявшей земли. Прямой полосой потянулся старинный шлях, по которому, утопая в жидкой грязи, совершала крестный путь армия.
- Свинцовое небо с чёрными тучами низко нависло над грустной, молчаливой землёй... - на душе у Антона было тоскливо.
Красные нащупали их, начали тревожить наскоками. В донской станице, Егорлыкской, корниловцев встретили приветливо, с блинами и угощением, станичным сбором и тёплыми речами. В бедной хате, где Сладов остановился, суетился вдовец крестьянин, принося молоко и хлеб. 
- А что, дед, ты за нас, кадет или большевиков? - спросил он.
Старик хитро улыбнулся и сказал:
- Чего ж вы меня спрашиваете... Кто из вас победит, за того и будем.
Дальше начиналось Ставрополье, где ждала иная встреча. Ясным, морозным днём по колонне ударила артиллерия. Вдоль речушки у села Лежанки протянулись окопы противника. Лазутчики узнали:
- Большевистский Дербентский полк, дивизион пушек, Красная гвардия! 
Корнилов атаковал с ходу, бросив в лоб Офицерский, а с флангов Корниловский и Партизанский полки. Юнкера выкатили артиллерию на прямую наводку. Марков ринулся вброд через стылую грязь реки.
- И враг побежал, бросив пушки! - радовался Антон. 
Войска Корнилова вступили на Кубань. Станицы, встречающие хлебом-солью. Богатство, сытость, радушные хозяева, приветливые улыбки. Под Березанской встретились с красными кубанскими казаками. Их обратили в бегство одной атакой. Корнилов поручил местным старикам, они нагайками вразумляли свою сбившуюся молодёжь. 
- Сопротивление красных вдруг резко усилилось, - понял Сладов.
Стелили настил для провоза пушек и обоза. Все работали с усердием. Каждый знал, что, если до рассвета не перейдут гибельного места, утром будет бой в невыгодных условиях. Работала саперная рота чехословаков. 
- Здоровые люди усердно работают, - удивлялся он, - изредка перекидываясь словами на близком по созвучию и чужом языке.
Перекатили повозки по мягкой соломенной плотине среди камыша. 
- Чехи потащили пушки… - отметил Антон.
Со страшными усилиями, погружаясь в липкую холодную грязь, молча, без обычного в таких случаях для русского человека крика и гиканья, они тянули пушки, и их могучая поддержка дала уверенности и бодрости.
- Для нашей армии каждый бой вопрос жизни, - думал он, шагая как автомат. - Не победить, значит остаться в холодной степи и умереть. 
Быстро, не останавливаясь, чтобы не замёрзнуть, они шли всю ночь до восхода солнца и сделали около шестидесяти вёрст. В ясное солнечное утро начали переходить железную дорогу у станицы Новолеушковской.
- Кучка людей, затерявшаяся в необъятных просторах... - уставшие, но бодрые духом добровольцы переходили через полотно железной дороги.
На горизонте начали вырисовываться постройки станции Выселок. Батарея едва успела выпустить первую гранату, как в утренней тишине удивительно отчётливо и звонко раздался звук кавалерийской трубы.
- Играли тревогу! - понял Сладов. - Будет бой.
Их цепи были встречены жестоким ружейным огнём красных из крайних построек и пулемётным из здания паровой мельницы. Над горизонтом показалось солнце. Его холодные, но яркие лучи били в глаза, крайне затрудняя прицелку.
- Нужно взять станцию! - сказал Лавр Георгиевич. - Иначе беда…
4 марта началось сражение. В лоб пошли юнкера Боровского. Сбоку ударили Офицерский и Корниловский полки. Их встретили шквалом огня. Корнилов бросил в охват последний резерв из чехословаков. Патроны и снаряды были на исходе. Обоз запрашивал, выдавать ли последние.
- Выдать, - приказал Корнилов, - боеприпасы мы захватим на станции.
Красная конница замаячила в тылу. Корнилов лично остановил попятившиеся цепи, потом с взводом верных текинцев и двумя орудиями обскакал станицу и открыл огонь. Началась атака, и красные побежали.
- Здесь отдохнём! - радовался Антон, когда вошли в Кореновскую.
Обширная, как большинство кубанских станиц, она с чистыми домиками, старою церковью и памятником казакам участникам русско-турецкой войны имела вид уездного города. Там получили подтверждение слуха, что отряд кубанских добровольцев под командой полковника Покровского с кубанским атаманом Филимоновым в ночь на 1 марта оставили Екатеринодар. Для армии это был большой удар:
- Исчезла ясная цель, к которой мы так упорно стремились.
Пропала надежда на отдых и сильную поддержку верных казаков. Решили уйти в горные станицы. Отдохнуть и выждать благоприятных обстоятельств. 5 марта с наступлением сумерек выступили из Кореновской. Противник двинул армию на преследование, прижимая их к Кубани.
- В станице Усть-Лабинской, ждут свежие силы красных, туда стягивают эшелоны с войсками и бронепоезда… - доложила разведка.
Богаевский с партизанским полком держал наседающие войска Сорокина, а корниловцы прорвали оборону, овладели мостом через Кубань, и армия выскочила из огненного кольца. Но не отдых ждал их на левом берегу.
- Угодили в большевистский район, - сетовали добровольцы.
Полки шли веером, с беспрестанными боями. Отряд, уклонившись в сторону, попадал в засаду. Селения покинуты, жители разбегались, угоняя скот и унося продовольствие.
- Попали в сплошное осиное гнездо большевизма, - мучился Сладов.
Каждый хутор, отдельный дом, роща встречали их градом пуль. Ночь на 9 марта части Добровольческой армии провели в хуторах к югу от Некрасовской станицы. Тёмный горизонт осветился заревом пожаров.
- Горят хутора… - догадался Лавр Георгиевич. - Сгорает бывшая Россия!
Дома загорались во время боя от разрывов снарядов, иногда поджигались самими жителями, чтобы ничего не досталось кадетам.
- Страшное лицо гражданской войны, беспощадное… думал он.
Форсируя реку Белую, армия попала в засаду, запертая в узкой долине. Тысячи красных, заняв окрестные высоты, поливали артиллерийским и пулемётным огнём, не давая поднять головы. Густыми цепями лезли в атаки. Они уже торжествовали победу, сжимая кольцо. Легкораненым выдали винтовки, а тяжелораненые спрашивали:
- Сестрица, не пора ли нам стреляться?
Боеприпасы были на исходе. С переменным успехом, бой тянулся целый день. По бесконечно уставшим рядам, среди измученных раненых в обозе молнией пронеслась долгожданная радостная весть:
- Покровский с кубанцами идут к нам на соединение.
Корнилов приказал перейти в атаку. Продержавшись день, в сумерках добровольцы поднялись в отчаянную атаку. В полном беспорядке большевики бросились бежать. Кольцо было прорвано, армия, сопровождаемая беспорядочным артогнём, ушла в кавказские предгорья.
 
продолжение http://www.proza.ru/2019/09/30/1218