Обратный отсчет 31

                31
   
     Когда Анна Сергеевна вошла в ординаторскую, Харламов, сидя за столом, что-то писал. В кабинете больше никого не было. Горелова поздоровалась. Он, бросив на нее быстрый взгляд и коротко кивнув, ответил, и снова продолжил свою писанину.
     Анна почувствовала какое-то напряжение между ними. Конечно, в большие друзья друг другу они не записывались, но и такой прохладный прием ее не порадовал. Может быть, место пригрел, уступать не хочется? Она же его совсем не знает… Хотя думать так и не хотелось, и даже было как-то неприятно такое представить, но…Да и вообще много всего могло произойти за то время, что ее не было на работе.
     … А позади были полтора совершенно сумасшедших месяца, за которые Анна Сергеевна Горелова пережила сразу столько событий, испытала столько эмоций, сколько не испытывала за такое короткое время уже давно. А может, и вообще не испытывала. Две недели, проведенные в Турции, встреча с Александром. Спустя несколько дней по возвращении домой, они с Любашей снова собрали чемоданы и уехали к Артему. Устроив дочь в общежитие, и, уладив прочие мелочи, Анна погостила у сына еще пару дней и, наконец, вернулась домой. Сначала ей казалось, что после всей этой суеты и переездов, очутившись в родных стенах, она какое-то время будет просто тупо лежать, есть, спать – одним словом – отдыхать. Но дома было пусто и жутко одиноко. Дети звонили часто, она сама звонила им, только все это было не то. Хоть и не сидели они постоянно с Любашей в обнимку, но Анна всегда знала, что она рядом, что хоть поздно вечером, но услышит ее голос, увидит дочь. А теперь та была далеко. От тоски по ней у матери ныло в груди. Она по несколько раз просыпалась за ночь, вертелась в постели, думая обо всем сразу, а больше всего о Любе. Днем тоже было тоскливо, тем более, что заняться Анне дома было совсем нечем. Она никогда не вязала и не шила, книги, за какую бы она не взялась, казались сейчас почему-то  неинтересными и даже скучными. Телевизор внушал ужас сообщаемыми новостями и пустыми однотипными фильмами. Промучившись так оставшиеся от отпуска три дня, Анна с удовольствие вышла на работу. А тут такой напряженный прием… Мог бы хоть сделать вид, что ему приятно видеть свою начальницу!
   Словно сговорившись, в ординаторскую вошли друг за другом коллеги.
- О! Анна Сергеевна! С выходом! Как отпуск? Как отдохнули? Ну, рассказывайте! На работу, наверное, неохота? Мне, например, точно никогда не хочется после отпуска выходить! Как Турция? – Реплики коллег слились в длинную речь, и Горелова сначала даже запуталась - кто и что говорит. Но ей были рады – это чувствовалось в интонациях, и было видно по широким улыбкам.
     Пришлось на несколько минут отложить начало рабочего процесса – народ жаждал получить ответы на заданные вопросы. Поболтав с коллегами, Анна Сергеевна поинтересовалась:
- Ну, а у нас тут как дела? Иван Николаевич вас не обижал? – она взглянула на Харламова, но он просто молча посмотрел на нее и снова уткнулся в бумаги.
- Нормально. Пациенты чувствуют себя каждый по-своему, мы тоже. Иван Николаевич держался молодцом, хотя порой было несладко. А так всё как всегда, – ответил за всех Крымов. – Я лично со следующей среды в отпуск. Еще раз отдежурю и адью! – он взмахнул рукой.
     Потом Анна Сергеевна отправилась в свой кабинет. Здесь все было так же как перед ее отъездом, разве что на столе появились еще какие-то бумаги. Складывалось ощущение, что заменявший ее Харламов почти здесь не бывал. Или не хотел привыкать, или…. Додумать она не успела – коллеги пришли на пятиминутку.
      Незаметно пролетели два дня. С выходом на работу Анна Сергеевна почувствовала себя значительно лучше. Она вновь оказалась в привычной среде, и это отвлекало ее от мыслей о дочери. На все грустные размышления у нее просто не стало оставаться времени. Иногда ей вспоминался Александр. Она не успела понять его, не успела привыкнуть к нему. Но в памяти навсегда остался его голос с акцентом, его улыбка, и его необычный жест при прощании, когда он поцеловал ее руки. Именно этот жест больше всего сказал о его отношении к ней. Он желал ее, но сдержался. И не дал ей самой возможности проявить свои желания. Они оба не были готовы к более близким отношениям, да вряд ли вообще стоило о них думать. Не всегда физическая близость служит укреплению отношений. Может быть гораздо лучше, что они расстались просто как добрые знакомые. У Александра была жена, и он явно любил ее. Ломать, как говорится, не строить. А сломать даже очень дорогое можно довольно быстро – уж в чем, в чем, а в этом Анна убедилась на собственном опыте. Но, несмотря ни на что, ей было теперь как-то по особенному приятно и тепло оттого, что был на этой земле мужчина,  которому она понравилась и как человек и как женщина… Она не собиралась поддерживать с Александром дальнейших отношений, но воспоминания о нем всякий раз вызывали у нее мягкую улыбку.
      А на работе Анна Сергеевна действительно почувствовала напряжение. Иван Николаевич стал с ней каким-то другим. Раньше ей было легче с ним даже разговаривать, теперь же он общался с Анной только суховатыми фразами. Никаких других тем, кроме работы он вообще не затрагивал. Что уж говорить о том, что когда-то он сам предложил ей перейти на «ты». Теперь же Анна Сергеевна с удивлением смотрела на него - неужели совсем недавно этот мужчина запросто возился с испорченным краном у нее на кухне?
      Она не выдержала первой. Как бы невзначай поинтересовалась однажды у Ниночки:
- Вы тут, пока меня не было, Ивана Николаевича еще не женили?
- Что вы, Анна Сергеевна! – В голосе медсестры не послышалось былой заинтересованности. Странно, почему - обычно Ниночка сама с превеликим удовольствием обсуждала эту тему - машинально подметила Горелова. – Уж на что Регина старалась – и то, по-моему, ничего не выходит. А уж она-то мужиков цеплять мастерица!
     Анна задумалась. Перед глазами промелькнул вечер, когда они отмечали день рождения Харламова. Регина тогда и в самом деле уцепилась за него в вестибюле. А он и не был против…
- А вы сами-то как, Анна Сергеевна?
- А что я? – не поняла Горелова.
- Как что? С мужем-то помирились? Вы же, говорят, всей семьей ездили отдыхать.
      Анна удивленно уставилась на Ниночку.
- Это кто ж такое сказал?!
- Не знаю, - пожала та плечами, - все так говорят. А что, не правда?
- Не правда. Отдыхать я ездила с детьми, но без мужа. И вообще, при чем здесь он?
- Ну-у… не знаю. Может, вы с ним помирились…
      Анна кашлянула.
- Н-да… Ясно. – Она ловко вернулась к первой теме. – Я думала – вы тут Ивана Николаевича жените, а вы, оказывается, меня с мужем мирите.
- Да говорю же вам, Харламов, по-моему, совсем ни на кого не смотрит, даже на Регину. Он, кстати, с ней и так ничего серьезного не имел. Это мне их Людка (медсестра из реанимационного отделения – поняла Анна) сказала. Она,  в смысле, Регина, сначала вся такая загадочная ходила. Мы-то уж думали – ну все, попался наш Иван Николаевич. А потом, отмечали они какой-то праздник… не помню уже какой, но не в том суть. Регина подвыпила и проболталась девчонкам, что ничего у них с Харламовым  не было. А зачем ей врать? И вообще он какой-то стал не такой. Может, у него что случилось? Он ведь никому ничего не говорит. А сам грустный ходит. Я заметила – то ничего-ничего, а то задумается о чем-то. И улыбнется иногда, а глаза не смеются.
- Бывает. Главное, чтобы это на работе не сказывалось.
- Нет, работает он отлично! Я уже к нему совсем привыкла. Даже ощущения такие же появились, как при Николае Матвеевиче.
- Какие? – улыбнулась Анна Сергеевна.
- Ну, раньше, когда Яковлев в отделении был, то я ничего не боялась. А потом, без него, стало как-то не очень спокойно. Крымов, конечно, ничего не скажу, классный хирург. Да и остальные тоже… Но без Николая Матвеевича было тревожно. А теперь опять нормально. Тьфу-тьфу-тьфу!
- Ясно.- Кивнула Анна.
Продолжение:http://www.proza.ru/2019/09/26/466