Не вари конину!

   Эту небольшую историю рассказал мне товарищ по работе.
    Дед Володи до Октябрьской революции был одним из самых крупных купцов Якутии. Сэрбэкэ звали его все.
   Большая семья. К завтраку, на обед, ужин все собирались за большим столом. Фамильное серебро на нём - неотъемлемая часть ритуала. Вилки, ложки, ложечки, подстаканники... Всё, как положено.
   Пришло время, и сыновья женились. Отделились от отцовского дома. Но еженедельно по выходным разросшаяся семья по-прежнему собиралась за общим дружным столом в родительском доме. По-прежнему едоки приступали к трапезе лишь после позволения старшего в семье - отца. Его слово было незыблемо и обязательно к исполнению. Авторитет отца непререкаем.

    Двадцать второе июня. Это чёрное воскресенье... Оно перевернуло жизнь целой страны. Семья Сэрбэкэ не осталась в стороне от всенародной беды. Добровольцами ушли на фронт отец и два его сына. Собираясь в военкомат, старейшина семейства вывез из схрона два сундука серебра, припрятанные от метлы коллективизации. Сундук побольше велел он жене сдать в фонд победы. А сундук поменее оставить себе на прожитьё. Во втором сундуке лежала самая большая ценность - коробка швейных иголок от Круппа. Что такое швейная игла в то время в глуши Якутии? Семья, в которой была игла, считалась зажиточной. Так как имелась возможность шить и штопать. Вот эта коробка игл в большей мере и спасла семью от голода.

    Четыре долгих, мучительных года... На фронте убивали без скидок на возраст. Смерть не спрашивала ни чинов, ни званий. И в тылу было ой, как несладко.
    Дед, в силу его возраста, был зачислен в обоз. Похоронная команда... На такие воинские подразделения не полагалось выдавать продуктовых пайков, как в передовых частях. И даже как в запасных. Хлеб - это да. А так - добывай себе пропитание, как сможешь.  Русский воин неприхотлив. Но без еды солдат - не солдат. Вот и ели, что попало. Мясо? Павшие, убитые лошади, коих гибло не меньше, чем  людей.

    Война пощадила их семью. Все трое вернулись домой живыми. И даже не изувеченными. Это при том, что практически каждый второй якутянин, ушедший на фронт, отдал свою жизнь на алтарь Победы.
    Вернувшись домой, дед обычным своим безапелляционным тоном наказал жене: "Чтобы конину, жеребятину я не видел ни под каким соусом!" Сказал, как отрезал.

    Страна зализывала раны. Вернувшиеся домой солдаты жили за себя и за того парня. Жизнь брала своё. Вот и в семье Захаровых родился внук. Какое это счастье - новый человек! Новоиспечённая бабушка вместе с невестками хлопотала на кухне с приготовлением разных вкусностей. Ведь за столом соберутся не только члены семьи, но и многочисленные гости. Народ един и в горе, и в радости. Вот и наварили среди всего прочего любимый всеми оёгоз - вкуснейшие рёбрышки жеребёнка. Учуяв лишь запах жеребятины, дед подошёл к хозяйке и, ни слова не говоря, опрокинул посудину с варевом прямо ей на голову. Без сердца. Без злости. Но и без колебаний. Невестки взвились было защищать свекровь, однако мужья решительно одёрнули их: "Куда?!!" Слово и действие отца в семье - закон для всех.