Учусь терпеть. Учусь терять.
И при любой житейской стуже
Учусь с улыбкой повторять:
- Прорвусь!.. Бывало и похуже…
Лиза Суровцева, девушка двадцати четырёх лет, возвращалась домой с работы. Она очень торопилась – дома её ждала больная мать, которая нуждалась в уходе, а, главное, в обезболивающем уколе, без которого мамочка задыхалась от невыносимой боли. Всё дело в том, что жить ей оставалось от силы пару месяцев – рак не оставил далеко ещё не старой женщине ни малейшего шанса на выздоровление. Чуть больше года назад скоропостижно скончался отец Лизы, академик Суровцев. Он умер от обширного инфаркта. «Скорая помощь», вызванная матерью, несколько часов простояла, зажатая в автомобильной пробке, и не успела ему помочь. Мать не перенесла смерти горячо любимого супруга, и заболела. И теперь их дочь оставалась совсем одна на этом свете, потому как близких родственников у семьи Суровцевых не было, да и преданных друзей, готовых в трудную минуту подставить своё плечо, как оказалось, не существовало тоже…
…Девушка быстро шла по улице по направлению к метро. Её хорошенькое личико с огромными темными глазами и милыми ямочками на щеках казалось очень расстроенным. И было из-за чего! Всё дело в том, что Елизавета Александровна Суровцева была учительницей, она преподавала русский язык и литературу в одном из лицеев, созданных недавно специально для одарённых детей. К сожалению, в середине девяностых годов, когда всё это происходило, да, наверно, происходит и поныне, «одаренными» почему-то становятся именно дети толстосумов, сумевших разбогатеть в мутной воде того беспредела, что творился в то время в стране.
Именно избалованные детки наших нуворишей и наводнили в основном эти элитные учебные заведения. Никаких особых способностей к какому-либо предмету у них, конечно, не было и в помине. Зато в огромных количествах было лени, нежелания учиться, а ещё донельзя раздутого самомнения. Ведь у всех у них были отцы, которые могли надавить на преподавателя, и заставить его поставить своему недорослю хорошую оценку, шантажируя учителей увольнением из школы, причем, не просто уходом «по собственному желанию», а со статьёй в трудовой книжке, так называемым «волчьим билетом». Получив такую запись, о преподавании в школе можно просто забыть. Ну, и куда ещё может устроиться учитель русской словесности, который должен сеять среди детишек «умное, доброе, вечное»?! Разве что, во дворе метлой махать, или на ближайшем рынке китайским барахлом торговать, вот и все варианты для трудоустройства…
…В классе Лизы тоже было несколько человек, для которых занятия русским и литературой, а также и всеми прочими предметами были совсем не обязательны, а о выполнении домашних заданий и речи не шло. И всё-таки, преподаватели ставили этим ученикам тройки в журнал, потому что не хотели связываться с их папашами, которые приезжали в школу на своих огромных внедорожниках, больше похожих на боевую машину пехоты, в сопровождении автомобиля с охраной, и вели себя с учителями так, как не позволяли вести себя наши помещики со своими крепостными крестьянами.
Лиза устроилась преподавать в лицей только потому, что зарплата здесь была чуть выше, чем в обычных школах, а деньги ей сейчас были очень нужны – наша «бесплатная медицина» лечила из рук вон плохо. Медработники без конца намекали, что не собираются за мизерную зарплату лезть из кожи вон, чтобы вылечить больного. С какой такой стати им стараться, задарма жилы рвать?! Хочешь получить качественную услугу – заплати! Платить приходилось за всё – врачу за операцию, медсестре за уколы, няньке за уход. Да и лекарства большей частью приходилось покупать, потому как в бесплатных аптеках их почему-то не было. Провизорши только руками разводили, да улыбались гаденько так – вот, мол, нечего на «халяву» рот разевать – пора привыкать к новому общественному строю, где за всё надо платить деньги! Хватит надеяться на родное государство, надеяться надо только на себя!
Работать в этой школе было очень сложно. Худенькая, невысокая Лиза, выглядевшая значительно моложе своих двадцати четырёх лет, совсем не пользовалась авторитетом у своих учеников. «Особо одарённые» детки занимались у неё на уроках всем, чем угодно, только не литературой и не русским языком. Да и немногие преподаватели могли похвастаться тем, что имеют влияние на этих оболтусов. Что могло напугать их? Вызов к директору? Запись в дневнике? Выговор? Исключение из школы? Да не смешите людей! Уж, скорее уволят преподавателя, чем будут связываться с сынком какого-нибудь денежного мешка! А взывание к совести вызывало у этих избалованных подростков только гомерических хохот. Где она, совесть? Кто её видел? Ерунда это всё на постном масле, выдумки лузеров – неудачников, в общем.
Лиза уже подумывала о том, чтобы написать заявление, и уйти с работы, как только окончится этот учебный год. Надоело ставить отметки не за знания, а за туго набитый кошелёк папаши. Причем, одного из самых нахальных отпрысков новой «аристократии» уже не устраивала тройка за его корявое сочинение, состоящее из пяти строчек, густо усеянных красными поправками учителя. Этот наглец требовал за своё «творение» четверку, никак не меньше!
- Мне в этом году в институт поступать, папашка обещал место в МГИМО обеспечить, а вы меня своими тройками загнобили, Лизавета Александровна! Может, хватит уже, а? Пора менять политику! Всё-таки, десятый класс, надо понимать ситуацию! – сказал как-то Гоша Савичев, получив свою тетрадь с очередной тройкой с длинным хвостом минуса.
- А что тут понимать, Савичев? Что ты двух слов связать не можешь, и в каждом написанном слове делаешь по две ошибки?! Да за такое сочинение раньше больше единицы ты бы не получил!
- Так то было раньше, при социализме, когда люди за своё место под солнцем бились, - усмехнулся юноша. – А теперь естественный отбор уже произошёл. И только псих, не имея денег и нужных связей, будет пытаться сунуться в МГИМО, зная, что всё равно не сможет поступить - там всё схвачено такими, как мы!
- Да… Хорошие дипломаты будут представлять за границей нашу страну, ничего не скажешь! – не удержалась от довольно рискованного замечания преподавательница, отлично понимая, что делает это напрасно. - Европа будет от души потешаться, да и Америка в стороне не останется – животики от смеха надорвёт.
- Ты бы язычок-то свой попридержала, Лизавета Александровна! – по-настоящему разозлился парень, услышав эти слова, и глаза его аж побелели от злости. - А то ведь так и до увольнения недалеко. Ишь, разошлась, сука! В дипломаты я не гожусь… А ты учи лучше! И за что только вам тут деньги платят, стервам крашеным!
- Что ты сказал?! – ахнула учительница – так грубо ученик разговаривал с ней впервые.
- А что слышала, убогая!
- Ну, я этого так не оставлю! Я…я буду жаловаться директору школы!
- Да хоть самому министру образования! Ты скажешь, что я назвал тебя сукой? А я скажу, что врёшь ты всё! Не было этого! Придираешься, как обычно. Хочешь, чтобы отец бабла тебе отстегнул, только и всего!
- Как это не было?! – ахнула Лиза. - Все ребята слышали!
- Да ты что? – широко улыбнулся Гоша. - А ну, поднимите руку, генацвале, кто слышал, как я назвал сукой нашу Лизавету?
Лиза посмотрела на школьников, сидящих за партами, и увидела или равнодушные, или откровенно издевательские взгляды, которые эти маленькие садисты бросали на неё. Ни одна рука не взметнулась вверх в её защиту. Конечно, может, кто-то и был не согласен с тем, что происходит, да побоялся идти против Гоши Савичева и его дружков. Ну, конечно! Идти против этих отморозков значит, искать приключений на свою задницу. Известно ведь, своя рубаха всегда ближе к телу…
- Ладно. Будем считать, что в этом споре ты победил, - сказала девушка, тяжело вздохнув. – Но больше тройки в четверти по русскому и литературе ты у меня не получишь, и не мечтай! Даже если твой папаша пригонит сюда бронетранспортёр со взводом солдат! Понятно?
- А что? Это неплохая идея… Впрочем, у меня есть идеи и получше!
В это время прозвенел звонок с урока, и слова парня стали последними, потому как через несколько секунд класс опустел, и говорить стало просто не с кем. Это было нехорошо. Она сделала ошибку – ввязалась в спор с учеником, совершенно не подумав, к чему это может привести. Впрочем, учить этих монстров ей оставалось меньше месяца. Потом они сдадут выпускные экзамены, и уйдут из школы. А в следующем сентябре их место займут бывшие девятиклассники, и всё повторится снова. Так что, уходить отсюда придётся, тут уж и к гадалке не ходи…
…Теперь Лиза быстро шагала по дороге к метро, а на глазах у неё закипали слёзы. Это были слёзы унижения и бессилия. Ну, что может сделать она против этих людей? Да ничего! Потому что они – люди. А она – никто. Так - фантом! Ноль без палочки! Пустое место… Квадратный корень из минус единицы…
Девушка была так занята своими мыслями и переживаниями, что не замечала ничего вокруг. Она не видела серебристую иномарку, которая тихонько кралась за ней, не отставая и не обгоняя. За затемнёнными стёклами можно было при желании различить три мужских головы. Конечно, это был Гоша Савичев и двое его закадычных приятелей – не разлей-вода. Наверно, слова молодой преподавательницы слишком больно ранили гипертрофированную гордость подростка, и простить ей такое оскорбление он был не в силах. А может быть, просто хотел совсем растоптать эту молодую симпатичную девушку, уничтожив остатки её самоуважения. А чтобы неповадно было связываться с ним, хозяином жизни! Ишь, стерва, что себе позволяет – перед всем классом его, Гошку Савичева, позорить! Видите ли, дипломата из него не получится!
Теперь, сидя за рулём крутой тачки, принадлежащей его отцу, он ещё раз прокручивал всё случившееся в своей голове, мысленно продолжая спор с непокорной училкой. И на этот раз слова «сука» и «стерва» были самыми приличными в его речи. Остальные принадлежали, в основном, к непечатной лексике, которой виртуозно владел будущий сотрудник нашего дипломатического корпуса…
…Далее события развивались стремительно. Автомобиль Савичева притормозил рядом с Лизой, его дверцы распахнулись, и из них выскочили двое юношей. Они в мгновение ока запихнули намеченную жертву в салон своей автомашины, та и пикнуть не успела, сами запрыгнули туда следом, а водитель ударил по газам, быстро удаляясь с места преступления.
Те люди, которые случайно оказались рядом, конечно, поняли, что произошло – девушку похитили на улице средь бела дня, и увезли в неизвестном направлении! Явно не на пикник повезли, бедолагу! Тут впору звонить в милицию, и сообщать о беспределе, который творится в городе! Тем более, среди свидетелей, наверняка, нашлись бы люди, которые запомнили цвет и номер автомобиля, куда засунули бедную жертву, и даже смогли бы описать внешность похитителей. Только… Не будут наши доблестные органы кидаться на помощь несчастной. Ведь не простые работяги увезли девицу, чтобы от души позабавиться с ней. Наверняка, какие-нибудь крутые перцы, вооруженные до зубов, шалят. Ну, а им это надо, ментам-то? Была охота за грошовую зарплату лезть под пули, жизнью своей рисковать, а потом, если что не так, ещё и крайними становиться… Так что, извините, господа хорошие, вы уж как-нибудь сами заботьтесь о своей безопасности! Ну… По улицам меньше шляйтесь, что ли, или оружием, на худой конец, запасайтесь. Как говорится, «спасение утопающих – дело рук самих утопающих!» А у милиции и без вас забот полон рот, вон, сколько форм отчетности заполнить надо - только и успевай поворачиваться, рапорты и отчёты строчить…
…Оказавшись в автомобиле, Лиза получила неслабый удар по голове, отчего на несколько минут потеряла сознание и способность хоть как-то сопротивляться. А так как ехать было совсем недалеко, то очнулась она уже в квартире Гоши, лежащей на постели. Причем, рот её был заклеен скотчем, поэтому кричать, чтобы позвать на помощь, она не могла, а руки крепко-накрепко привязаны к спинке кровати. Приятели хозяина дома крепко держали её ноги, так что сопротивляться она не могла. Ну, а то, что произойдёт здесь совсем скоро, было абсолютно ясно. Семнадцатилетний щенок, её ученик, махнув для храбрости полстакана отцовского марочного коньячка, уже расстёгивал молнию на брюках, собираясь изнасиловать свою учительницу. Ну, а что? Подумаешь, делов-то… Жаловаться она на него пойдёт, что ли? Да ни в жизнь! Ведь ей же ещё и влетит! Если что, папашка, наверняка, представит дело так, что это она, шалава беспутная, совратила его сыночка, наивного, как грудной младенец… А за совращение несовершеннолетнего можно и под суд угодить - элементарно… Так что, ничего, переживёт! Не она первая, не она последняя. Ах, подумаешь, какая цаца - недотрога нецелованная, блин…
Лизе не осталось ничего, как только закрыть глаза, и покориться неизбежному. Она не хотела видеть глаза этого парня, превратившегося в настоящего скота, который теперь навалился на неё, стараясь доставить как можно больше боли, громко сопел и дышал в лицо перегаром.
- Ну, что, мужики, теперь давайте вы! – сказал хозяин дома, наконец, вставая с постели – он своё удовольствие получил сполна.
Но его приятели, отцы которых были «пожиже» чем у Гошки Савичева, не стали рисковать, и отказались насиловать девушку. Тут неизвестно ведь, как карта ляжет. Кому охота под суд идти за несколько минут сомнительного удовольствия потискать эту костлявую, худосочную дамочку!
- Не, я не хочу, - сказал один из них, глядя на распластанное на постели худенькое женское тело.
- Ты извини, Гош, но я тоже сегодня не в теме, - поддержал приятеля второй. – Простыл что-то, недомогаю.
- Ну, тогда за стол идите! Коньячку выпьем, посидим! Хорошо…
- А с ней-то что? – кивнул головой в сторону привязанной Лизы один из парней.
- А что с ней? – усмехнулся Гошка. – Пусть лежит! Может, я ещё захочу с ней поразвлечься…
- А если папаша с мамашей домой явятся? Тогда что? Всю ночь в углу стоять будешь? – заржали друганы своей «изысканной» шутке.
- Не явятся. Я что, дурак - так рисковать? За такие дела папашка по головке не погладит. Родители сегодня в театр пошли, раньше двенадцати не вернутся. Так что, времени у нас ещё навалом, мужики…
Лиза с ужасом думала о том, что сейчас происходит с её бедной мамой, которая кричит от боли, не получив очередного укола. О том, что в данное время происходило с ней, она заставляла себя не думать. Потому что это было просто невыносимо…
…Её отвязали и дали возможность одеться только тогда, когда на землю уже опустился майский вечер. Это значит, времени было очень много!
Увидев, что Лиза натянула на себя платье и надела туфли, Гоша приказал:
- Вон пошла!
Он распахнул перед ней дверь, сунув в сумочку крупную купюру.
- Это тебе за услуги, - ухмыльнулся парень.
Первой была мысль швырнуть деньги в лицо этому юному негодяю. Но это может вызвать его неудовольствие, и он опять начнёт избивать её. А почему нет? Кто может этому помешать? А у неё каждая секунда на счету… Так что, она проглотила и это, последнее, унижение, только голову опустила пониже, чтобы он не увидел её ненавидящих глаз.
…Она быстро спустилась вниз по лестнице, не в состоянии дождаться лифта, и побежала по направлению к метро. Благо, бежать было совсем недалеко.
Теперь пришла мысль выбросить в урну те деньги, которые дал ей насильник. Но потом она подумала, что не стоит так раскидываться – в школе появиться она уже не сможет, придётся уволиться, значит, на счету будет каждая копейка. Вот, тогда и пригодятся эти грязные деньги малолетнего насильника…
Открыв дверь, она услышала громкие стоны матери.
- Мамочка, потерпи ещё немного! Я сейчас!
- Ты где была так долго, девочка? Я заждалась тебя совсем…
- Об этом потом, ладно? Сначала укол, потом ужин, а потом уже и всё остальное, хорошо?
Лиза набрала в шприц лекарство, и сделала укол.
Когда боль немного отступила, Инна Борисовна, посмотрев на дочь, спросила:
- Господи, Лиза! Что у тебя с лицом?!
- А что у меня с лицом? – пожала плечами девушка.
Она посмотрела на себя в зеркало, и ахнула. Вероятно, от того удара, что получила в автомобиле, у неё под глазами растеклись два огромных синяка.
- Да… А я ещё удивлялась, почему на меня так пристально смотрели пассажиры в метро, - усмехнулась она. – Действительно, было на что поглядеть!
- Так что случилось, Лизонька? Я хочу знать!
- А давай, так, мамочка! Сейчас я накормлю тебя, поем сама, а потом расскажу, что случилось. Идёт?
- Ладно, я потерплю, - вздохнула мать.
Она догадывалась, что дочка редко обедает в школе, стараясь экономить деньги ей на лекарства, и сейчас, наверняка, падает с ног от голода и усталости.
Лиза покормила мать, немного поела сама. Честно говоря, после того, что произошло, у неё начисто пропал аппетит.
- Так что у тебя произошло, дочка? Обидел кто?
- Понимаешь, мам, ты не поверишь! Меня ударила дверь в метро! Там такой сквозняк! А я не успела среагировать, потому что в это время доставала из сумки проездной. Вот и получила по лбу. Отсюда и синяки.
- Но ведь нос у тебя не распух.
- Там был очень сильный сквозняк, я шла, наклонившись вперед, вот и схлопотала по лбу, – фантазировала Лиза.
- Бедный мой ребенок! Вечно с тобой что-то происходит! Вот, даже с дверью в метро приходится воевать! И как ты будешь жить одна, девочка моя…
- Ну, война с дверью – это ещё не самое страшное в жизни, мама, - вздохнула Лиза, и пошла в ванну, а про себя подумала: – Знала бы ты, что мне сегодня пришлось пережить! Такое даже в страшном сне не приснится! Моим первым мужчиной стал семнадцатилетний распущенный пацан, мой собственный ученик, который изнасиловал меня, и с этим мне придётся как-то жить дальше…
Ей очень хотелось смыть с себя всю гадость прикосновений насильника. Но смыть их можно было, разве что, вместе с собственной кожей. Поэтому, раз за разом намыливая своё тело и смывая пену водой, Лиза не чувствовала, что становится чище. Она знала, что с этим чувством брезгливости к своему телу ей придётся жить очень долго. Если не всю оставшуюся жизнь… И вряд ли близкое общение с мужчиной когда-нибудь доставит ей удовольствие. Теперь она всегда будет вспоминать мерзкое сопение насильника на себе, отвратительный запах перегара из его перекошенного рта и свою страшную беспомощность перед ним…
…А пока думать о себе было некогда – мамочке стало ещё хуже, и Лиза делала всё возможное и невозможное, чтобы хоть немного продлить её дни на нашей грешной земле. Ведь после смерти единственного родного человека она останется совсем одна в пустой квартире.
С работы она, конечно, уволилась, потому что теперь мама требовала её постоянной заботы. К тому же Лиза просто не могла видеть Гошку Савичева, и терпеть его издевательства. Это было выше её сил!..
…Постоянные заботы о матери не давали Лизе сосредоточиться на своей собственной беде, и не позволили опуститься в омут тяжелой затяжной депрессии, которая обычно приводит жертву насилия или в палату психушки, или и вовсе отправляет на тот свет. Но те же заботы не позволили ей обратить внимание на некоторые изменения, что происходили в её организме. Своё плохое самочувствие, головокружение и появившуюся тошноту по утрам она списывала на усталость и сильное нервное перенапряжение. Девушка вообще была слаба здоровьем. Что ж удивляться, что её организм не выдерживал стрессов, и иногда давал сбои!
Так прошёл месяц. Майские дни сменились бесконечно длинными июньскими днями, потом пришел июль, с его удушающей жарой, сильными грозами и ливнями. Его сменил довольно прохладный, дождливый август.
Инна Борисовна была совсем плоха. Да и дочка её ухаживала за ней из последних сил.
Наконец, в конце августа сердце ещё далеко не старой женщины перестало биться…
…Похороны были достойными. На них ушли остатки тех денег, что были на счетах семьи Суровцевых, когда-то считавшихся довольно состоятельными людьми. Теперь же у Лизы не осталось ничего, кроме хорошей трехкомнатной квартиры, обставленной резной антикварной мебелью, заполненной мейсоновским фарфором и дорогим хрусталём, и вытертыми от времени коврами на полу. Эта квартира и всё, что в ней находилось, принадлежала ещё бабушке Лизы по отцовской линии, а теперь всё перешло ей, как единственной наследнице…
…Знакомые, подруги, коллеги по работе и дальние родственники семьи Суровцевых, помянув Инночку добрым словом, выпили, не чокаясь, по последней рюмке водки, и разъехались по домам, оставив дочь Инны Борисовны в полном одиночестве. Никто не предложил остаться с ней на ночь. Ну, хотя бы на первую, самую трудную ночь… Наших людей быстро приучили к мысли, что каждый человек должен справляться со своими трудностями сам… А девиз «Человек человеку друг, товарищ и брат!» как-то очень быстро потерял свою актуальность, потом стал вызывать у людей кривую усмешку, и вскоре совсем забылся. Ну, как будто его и не было вовсе…
…Итак, Лиза осталась одна. Её телефон молчал, и никто не звонил в её дверь. А она и не нуждалась в человеческом общении. Теперь, наконец, она могла дать волю своим эмоциям, и плакать, не скрывая слёз. Девушка похудела и подурнела. Её красивые глаза, чёрные, как ночь, теперь были обведены темными кругами, а щеки побледнели и осунулись, сделав лицо старше…
…Наконец, закончился запас продуктов, которые ещё оставались у неё в холодильнике. Необходимо было выйти на улицу, чтобы купить хоть что-нибудь из еды. А перед этим хоть немного привести себя в порядок.
Лиза стояла перед зеркалом в ванной комнате, и удивлялась, как она изменилась. Она и раньше была слишком хрупкой, а теперь исхудала ещё больше. И только небольшой животик выдавался вперёд, не оставляя никаких сомнений в том, что её тесное общение с Гошей Савичевым закончилось беременностью.
- Милое дело! – ужаснулась своему открытию Лиза. - Ребенок от насильника! Вот только этого-то мне и не хватало для полного счастья! Без денег, без работы, без надежды на будущее… Нет, с этим надо что-то решать. И чем быстрее я это сделаю, тем лучше! – думала она.
И в то же время, малыша было жаль. Он-то чем виноват, что его угораздило вдруг появиться там, внутри неё? И почему он должен отвечать своей жизнью за то, что происходит с его отцом и матерью?!
Быстро приведя себя в порядок, насколько это было возможно, девушка взяла деньги, что ещё остались у неё, и вышла на улицу. Сначала она зашла в поликлинику, которая находилась совсем недалеко от дома, и взяла талончик к врачу, а потом купила себе кое-что из продуктов – в основном, хлеб и молоко, и немного картошки. На что-то более существенное – ну, курица там, или хотя бы упаковка сосисок, или кусочек сыра, денег у неё не было…
Отнеся продукты домой, девушка пошла на приём к врачу.
- Ну, что? – сказала врач, внимательно осмотрев пациентку. – Вы беременны, милочка. Срок солидный, аборт делать уже поздно, поэтому…
- Как поздно?! Как же мне быть, доктор…
- Рожать, конечно! Ничего другого я предложить вам не могу. Плод уже вот-вот начнёт шевелиться. Что же вы тянули с посещением консультации, дамочка, если не хотели рожать этого ребенка? Могли бы позаботиться о себе и пораньше. Вы ведь не двенадцатилетняя тинэйджерка, должны понимать….
- Поверьте, на то были свои причины.
- Охотно верю, но ничем помочь не могу. Значит, сейчас заполняем обменную карту.
- Ну, что ж! Если нет другого выхода, заполняйте…
- Выход у вас будет, когда вы родите этого ребенка. Напишете отказ от малыша, вот и все дела.
- О, Господи! Отказаться от своего ребенка! Как это всё ужасно…
- Да уж, чего тут скажешь! Хорошего мало, - вроде как посочувствовала врач, глядя на посетительницу равнодушными рыбьими глазами.
Худенькая молодая женщина, сидящая напротив неё, не производила впечатления ветреной девицы, раздвигающей ноги по первому требованию партнёра. Скорее, она была похожа на учительницу – с аккуратно собранными в пучок длинными волосами и скромной одеждой, без косметики на бледном анемичном личике. А вот, поди ж ты… Тоже собралась рожать без мужа, и пропустила все сроки, когда можно было легко избавиться от напасти…
…Лиза шла домой по улице, где уже желтели листья на деревьях, хотя на дворе стояло бабье лето, и люди были одеты совсем по-летнему – в лёгкие платья и босоножки.
Она думала о том, что скоро родит своего ребенка, и ей на грудь акушерка положит маленького мальчика или девочку – её сына или дочку. Правда, отцом ребенка будет этот негодник, Гошка Савичев. Единственно, что радовало девушку в данной ситуации, так это то, что отец её ребенка не был сексуальным маньяком. Он просто донельзя избалованный мальчишка, который возомнил, что ему всё можно, потому что его отец в своё время каким-то образом смог сколотить себе состояние. Только и всего. А вырос бы в нормальной семье, может, стал бы вполне приличным парнишкой, и с удовольствием учил в школе правила склонения существительных и писал сочинение на тему «Как я провел это лето».
Вот с такими мыслями Лиза вошла в подъезд своего дома, не заметив внимательного взгляда, который кинул на неё проходящий мимо парень.
А тот, увидев свою бывшую учительницу, долго и внимательно наблюдал за ней, идя чуть сзади, покачивал головой и усмехался.
- А Гошка наш, кажется, серьёзно влип! Тёлка-то беременная! Во дела! Теперь разведёт его на бабки, как пить дать – разведёт! Всю жизнь будет сыночку или доченьке бабло отстёгивать! Правда, щас-то с него взять нечего – студент, одно слово, голь перекатная, хоть и подъезжает к институту на мерсе, а по вечерам сорит деньгами в ночных клубах… Ну, Лизавета, конечно, к его отцу подкатит. Так, мол, и так… Помогите дитя растить! Иначе, письмо в деканат. Нынче, конечно, с этим не так строго, и всё-таки… Отец такие бабки за поступление отвалил, а тут отчислят за милую душу – наверняка, и в нынешние времена никому не нужны дипломаты с подмоченной репутацией!
Толян вспомнил тот вечер в квартире Гошки, когда тот «забавлялся» с училкой, привязав её в кровати. А потом и им предлагал. Он вспомнил, что избежал искушения, и отказался. А то, вполне вероятно, ребенок мог бы быть и его. Подумав, как мудро он поступил, парень облегченно вздохнул, и пошёл звонить другу – надо же сообщить ему «приятную» новость! Лизавета скоро родит! Обалдеть!
А впрочем, зачем звонить? Неинтересно это! Он хотел видеть испуганные Гошкины глаза, когда тот услышит эту новость, и сердце вдруг оторвется, и провалится в желудок от страха. Ещё бы! Папахен за такие дела его по головке не погладит, однозначно! Придётся отвечать за свои проделки, как ни крути…
- Пожалуй, зайду к нему ненадолго. Он сейчас как раз должен быть дома, - подумал Толян, и прибавил шагу…
Гошка и в самом деле оказался дома. Он впустил приятеля в квартиру, и спросил, глядя на излишне серьёзного дружбана:
- Ты чего такой загадочности за себя напустил, Толян? Случилось чего? Или деньги занимать пришёл? Небось, опять проигрался в пух и прах?
- Новость у меня для тебя есть, Гоша. Важная.
- Так, выкладывай, не тяни! Что за новость? Если ты о том, что Томка моя опять с Костяном сошлась - об этом я уже слышал, так что можешь не париться. Мне это дело до фонаря! У меня уже другая тёлка на примете. А Томка – так, пройденный этап.
- Не… Я о другом. Лизавету сегодня видел, - сказал Толян, и многозначительно замолчал.
- И… что с того?
- Беременная она. Месяца четыре уже. Вот и считай, кто отец…
- Беременная?! Вот сука! – ударил себя в ладонь кулаком Гошка, и растерянно посмотрел на друга. – И что теперь будет?
- А ничего хорошего! Будешь сыночка или дочку воспитывать, бабло ей каждый месяц отслюнивать!
- Что ты сказал??? Не будет этого! Зуб даю!
- Как это не будет? – усмехнулся Толян. - Назад не отыграешь, не рассосётся… Так, что готовься… папочка…
Он, хотел, было, рассмеяться своей шутке, но, посмотрев на лицо Гошки, быстро сделался серьёзным – на того было страшно смотреть!
- Убью гадину…
- Как убьёшь? Ты что, Гошка? Совсем с ума сдвинулся? Вместо Европы на нары захотел, чо ли…
- Ты где её видел? – проигнорировал слова приятеля Георгий.
- Да тут она, неподалёку живёт. Я её до самого подъезда проводил – знал, что пригодится адресок-то.
- Вот и хорошо. Завтра подежурим около её дома, и как в прошлый раз…
- В прошлый раз ты убивать её не собирался! Не… Я на убийство не подписываюсь! В тюрьме сидеть охоты нету! Дураков в другом месте поищи! Может, подвернётся кто. А лично я – пас!
- Так я и в этот раз её не убью. Просто наподдам так, что она ребенка выкинет, вот и всё. Потом, когда стемнеет, выведем её, посадим в машину, и отвезём куда-нибудь на другой конец Москвы.
- А не боишься, что в машине родит? Кровищи будет - салон потом не отмоешь.
- Не, быстро это не бывает.
- И всё равно – мне страшно. Так что, ты уж давай один, или Сержу позвони. Может, он согласится тебе помочь.
- Ну, смотри! Это же не за бесплатно! Денег дам, не обижу…
- Так другой разговор, - растянул губы в улыбке Толян, ради денег готовый на всё.
Дело в том, что он был игрок, и все деньги, что появлялись у него иногда, сразу просаживал в автоматах, которых в те времена развелось немерено. Наверно, в группе, где он учился, не было человека, которому он не был бы должен. И разжиться наличностью, чтобы навестить казино хоть разок, чтобы попытать счастья, было для него совсем нелишним…
…Всё складывалось неплохо. Мать Гоши сейчас была за границей – лечила в Карловых Варах свою печень, страдающую от неумеренного употребления спиртного. А отец, оставшись без присмотра супруги, кажется, пустился во все тяжкие, и приходил домой далеко за полночь – весь перепачканный губной помадой и благоухающий сладковатыми дамскими духами. Ну, любил папашка гладких молоденьких курочек, и не упускал возможности покувыркаться в постели с прелестницей, когда выдавался удобный случай! Гоша отца не осуждал. На то они и мужики, чтобы делать то, что им нравится! А бабы… Бабы созданы для того, чтобы дарить удовольствия им, мужикам! Вот такая несложная философия была у Георгия Савичева…
Лизавету долго ждать не пришлось. Уже на третий день дежурства около её дома они увидели девушку, выходящую из своего подъезда. Она пыталась устроиться на работу, и в этот день шла на собеседование, надев на себя пышную юбку, скрывающую её положение – кто ж возьмет на работу беременную! Это же себе дороже! Отпускай её каждую неделю в женскую консультацию, да оплачивай потом декретный отпуск…
Лиза вышла из подъезда, и сделала несколько шагов по двору. Потом чьи-то сильные руки схватили её, и она опять оказалась в автомобиле, с огромной шишкой на затылке и связанными за спиной руками. Прямо дежа-вю, одно слово…
Путь в автомобиле был совсем недолгим. Уже через пять минут машина остановилась, и её вывели на улицу. Поблизости никого не было – начавшийся недавно дождь разогнал желающих подышать на улице свежим воздухом. Да если бы кто и был рядом – всё равно, никто даже и пальцем не шевельнёт, чтобы помочь ей. Такие времена – каждый сам за себя, и все хаты – с краю.
- Пошла быстрей, корова! – прошипел Гоша, воровато огляделся по сторонам, и сильным пинком подтолкнул девушку к двери подъезда.
Потом они вошли в лифт, и доехали до пятого этажа. И уже через минуту были в той же квартире, где и в прошлый раз – Лиза хорошо запомнила кровать, на которой всё происходило.
К сожалению, спросить, что нужно парню от неё на этот раз, она не могла – её рот по-прежнему был заклеен скотчем. Но её объяснений, похоже, и, не требовалось.
- Ну, что? Сначала позабавимся? Время есть, - сказал Гоша, и, толкнув её на кровать, стал грубо срывать с неё одежду. Вот тогда и увидел её чуть выпирающий животик, которым она хотела шантажировать его, Гошу Савичева! Сука… Ну, ничего… Сегодня он рассчитается с ней за всё!
Через минуту руки девушки опять были привязаны к спине кровати, а любая её попытка хоть как-то сопротивляться происходящему, тут же вызывала чувствительный удар кулаком, куда попало – в лицо, по груди, по животу...
…Всё повторялось. Вот Гоша наливает себе стакан коньяка, и выпивает его – для смелости, наверно, или для поддержания своей мужской силы. Потом расстёгивает молнию на своих модных джинсах, и подходит к кровати. Лиза закрывает глаза, чтобы не видеть того, что будет происходить дальше. Впрочем, видеть это совсем не обязательно. Будет всё то же самое, что и в прошлый раз – он станет насиловать её, пока будет желание, потом то же самое сделает его приятель – а почему бы и нет? Ну, а потом? А на этот раз, похоже, её убьют… Уж очень нехороший взгляд у этих молодых джентльменов!
- Надо было заявить на них в милицию! – запоздало подумала девушка, а коньяк уже пил Толян, с жадностью глядя на женское тело, которое теперь будет принадлежать ему. И платить ничего не надо! До сих пор он снимал проституток, но это было дорого, а денег всегда не хватало. А тут… Он заметил вдруг, что крошечные грудки девушки в связи с её положением стали чуть больше, да и вся она как будто налилась, и стала очень аппетитной. Не то, что в прошлый раз - худоба, да и только. Желание вдруг накрыло его с головой, и он накинулся на неё голодным зверем…
…Наконец, удовлетворив свои сексуальные желания, друзья сели передохнуть. А через несколько минут, как по команде, встали, отвязали руки жертвы от спинки кровати, бросили тело на пол, и стали избивать ногами, стараясь попасть в живот. Это и было их основным делом сегодня – сделать так, чтобы ребенок молодой женщины перестал существовать.
Единственно, что могла сделать Лиза, чтобы сохранить своё дитя, это поджать ноги к животу и обнять его руками. Но долго ли такое может продолжаться? Совсем скоро она потеряет сознание от боли, и…
- Что тут происходит? – услышали вдруг друганы мужской голос, в котором ясно звучали металлические нотки. – Я вас спрашиваю, молодые люди! Что вы делаете?!
Избиение сразу прекратилось. Гоша, отчаянно труся, смотрел на отца, который появился тут совершенно неожиданно.
Честно говоря, своего родителя он сильно побаивался, потому что тот был скор на руку, мог и наподдать по первое число. Вот так! А это не только очень больно, но ещё и унизительно. Ведь он уже совсем взрослый, студент престижного ВУЗа, без пяти минут дипломат, а тут можно и ремня схлопотать по заднице… Как говорится, элементарно, Ватсон.
- Итак, я тебя слушаю, сын! – сказал Вадим Львович Савичев, довольно известный в деловых кругах бизнесмен, глядя на своего сына, ногами избивающего девчонку, которая, судя по всему, была беременна.
- Пап, ты всё не так понял!
- А ты объясни так, как надо. И тогда я пойму правильно. А пока…
- Понимаешь, эта сука рожать от меня собралась. Денег хочет, стерва! Чтобы красиво жить за мой счёт! Вот я и решил её проучить, пусть знает, как шантажировать мужика…
- То есть, как это рожать? О чем ты говоришь, Георгий?
- Ой, пап, ты как будто не мужик! Ну, пошалили немного этой весной, вот и…
- Да, я мужик! Я отвечаю за свои поступки. Именно этим и отличаются мужики от подонков, которые избивают беззащитных женщин! Тем более, беременных от них! А теперь пошли отсюда вон! Ну! Быстро!
- А как же эта, пап? Что ты будешь с ней делать? Просто так отпускать её никак нельзя. Она же, сучка, тут же в милицию побежит, жаловаться! Заявление накатает, чего доброго – потом не отбрешешься…
- Это моё дело. И тебя оно не касается!
- Ну, ладно, если так… Пошли, Толян! Видишь, какой у меня отец? Он всё сделает сам, нет проблем…
Парни, надев штаны, быстро слиняли из квартиры. А мужчина подошел к девушке, которая до сих пор лежала на полу, и мелко-мелко дрожала – от холода, от ужаса и от омерзения. Вот, ушли эти мелкие хищники. И теперь она во власти настоящего волка. Этот уж точно не отпустит её живой…
- Ну, и что мне с тобой делать? – спросил мужчина, одним ловким движением отодрав скотч с её губ.
- Всё, что хотите. Только, пожалуйста, не убивайте меня!
Девушка с трудом встала на колени, и теперь смотрела на него снизу, пытаясь разжалобить отца своего насильника, прекрасно понимая, что у неё вряд ли это получится. Вдруг осознав это, девушка равнодушно произнесла:
- А, впрочем, можете убить. Мне уже всё равно…
- Что это ты себе навыдумывала? С чего это ты решила, что я хочу тебя убить? – удивился мужчина.
- Ну, если сын в своём нежном семнадцатилетнем возрасте может насиловать женщину, а потом избивать её ногами, то его отец может делать и не такое. Ведь не напрасно говорят - «яблочко от яблоньки недалеко падает»!
- Глупости какие! Я не насилую женщин, и уж, тем более, не убиваю беременных дам! Ты можешь встать?
- Не знаю. Могу попробовать.
- Давай, я помогу тебе, - сказал мужчина, и протянул ей руку.
Опираясь на протянутую руку, Лиза встала на ноги, и, покачиваясь, сделала несколько шагов по направлению к постели. Ей необходимо было присесть. Ноги стали будто ватные, и не хотели держать её. А нежное девичье тело было густо покрыто синяками и кровоподтёками.
- Давай, я помогу тебе одеться.
- Да-да, мне надо одеться… Неприлично находиться в таком виде перед мужчиной. Впрочем, как можно в этом доме говорить о каких-то приличиях?!
- Я не понял - чем этот дом хуже других? – удивился мужчина.
- Вы же видели, что тут творится, когда вас нет дома. И неизвестно, что происходит, когда вы приходите. Кажется, именно это мне и предстоит сегодня узнать. Что вы хотите со мной сделать? Третьим будете?
- Ты о чём? Каким ещё третьим? Не волнуйся. Ничего страшного с тобой не произойдёт… Но, конечно, отпустить тебя домой в таком виде я не могу, извини, детка, - сказал Вадим Львович, глядя на разбитое лицо молодой девушки и её заплывший опухолью глаз – кажется, именно ему досталось сегодня больше всего.
- Отпустить не можете… Значит, всё-таки убьёте! Ну, думаю, произойдёт это не здесь. Вы просто увезёте меня куда-нибудь за город, там и прикопаете... Ладно, поехали! Я согласна…
- Не говори глупости! Да, я отвезу тебя в свой загородный дом. Сейчас там никого нет, кроме пожилых супругов, которые присматривают за порядком. Там ты и поживёшь пару недель под присмотром Дарьи Ильиничны, пока не сойдут синяки с твоего лица. Я же понимаю, что если я отпущу тебя сейчас, то ты сразу пойдёшь в милицию. Но я не могу этого допустить, пойми! Конечно, мой сын не подарок, я прекрасно знаю об этом. Но он мой единственный ребенок, и я не могу допустить, чтобы вместо институтской аудитории он оказался в вонючей камере следственного изолятора. Поэтому предлагаю такое решение вопроса. Ты пару недель живёшь в нашем доме, потом я даю тебе денег, и отпускаю на все четыре стороны. Конечно, если ты пообещаешь не писать заявления в милицию о нанесении тебе телесных повреждений. Ну, а когда все эти проблемы будут улажены, я обязуюсь платить тебе каждый месяц определённую сумму, на которую сможете жить ты и твой ребёнок. Насколько я мог понять, это будет мой внук, не правда ли?
- О, нет. Мой ребенок не будет иметь к вам совершенно никакого отношения, и ваши деньги мне не нужны. Вы можете прямо сейчас отпустить меня. Я не заявила в милицию в прошлый раз, когда ваш сын изнасиловал меня. Не собираюсь делать этого и теперь. И моё единственное желание – побыстрее забыть обо всём, как о страшном сне.
- Если бы ты хотела забыть обо всём, то не стала бы сохранять ребенка, отцом которого является насильник. Скажешь, не так? Но он родится. Значит, ты подумала, и решила, что это принесёт тебе какие-то дивиденды. Не так ли? Знаешь, я хорошо тебя понимаю. В такие тяжелые времена, как сейчас, алименты на ребёнка – это неплохой выход из положения, тем более, если за работу платят гроши, а жильё приходится снимать. Для меня эти деньги – так, капля в море, а для тебя могут оказаться неплохим подспорьем в жизни. Не правда ли? И потом, в будущем этот ребенок может рассчитывать на часть наследства. Что тоже совсем неплохо…
- Не нужны мне ваши деньги, и ваше наследство тем более! Я привыкла жить на свои, заработанные, деньги, и рассчитывать только на собственные силы. И уж никак не ждать подачек от отца своего мучителя!
- А, кстати, кто ты по специальности?
- Если бы вы хоть раз навестили родительское собрание в школе, где учился ваш сын, вы бы знали, что я – его учительница и классный руководитель.
- Не понял… Тогда почему мой сын решился на такой поступок? Честно говоря, я думал, что вы просто его случайная знакомая, - сказал Вадим Львович, сразу переходя с девушкой на «вы».
- Вероятно, он обиделся на то, что я не захотела ставить ему хорошие оценки, и таким жестоким образом решил отомстить мне.
- Да как он мог, паршивец! Это уму непостижимо!
- Ну, почему же? Сейчас дети богатых родителей совершенно уверены, что им всё можно. Никто не будет наказывать их за то, что они натворили. Отец заплатит деньги - вот и всё. Возместит, так сказать, моральный и материальный ущерб. И дело замнут. А безнаказанность всегда рождает вседозволенность. Одно просто вытекает из другого.
- М-да… Сказать, что я удивлён – это значит, не сказать ничего. И что, вы до сих пор преподаёте в том лицее, где учился мой оболтус?
- Нет, конечно. На следующий же день я написала заявление об уходе. Я не могла больше видеть эту скотину, вашего драгоценного сынка.
- И что – сумели устроиться на другое место?
- Пока нет. Всё это время я ухаживала за больной матерью. Но именно сегодня, когда меня опять поймал ваш сын, я шла на собеседование.
- Вот видите, вы уже несколько месяцев без работы, а впереди роды. Вам надо соглашаться на то предложение, которое сделал вам я! По крайней мере, вы будете нормально питаться, и сможете хорошо ухаживать за своим ребенком. К тому же у вас будет крыша над головой.
- Спасибо за заботу. Но я как-нибудь обойдусь и без вашей благотворительности!
- Но почему?! Я же хочу помочь вам, сделать, как лучше!
- А вы ещё не поняли, почему? Вроде, неглупый мужчина, - недоумённо пожала плечами девушка. – Хотите, начистоту? Да я люто ненавижу вас! Всех – вашего недоумка-сына с замашками конкистадора-завоевателя, его мать, выносившую и родившую этого монстра, который, не достигнув совершеннолетия, уже корёжит людские судьбы. И особенно я ненавижу вас. Это вы своими деньгами развратили вашего сына, и сделали из него настоящее чудовище, для которого нет ничего святого! Для него не существует других людей. Только он сам, да ещё узкий круг избранных. А все остальные – это так, быдло бесчувственное. Которое, кстати, учит, лечит, охраняет таких, как вы, и убирает за вами! И которое намного порядочнее и умнее вас, избранных. Потому что избрали вас не по уму или каким-то другим достоинствам. Просто клыки у вас острее, кулаки крепче, удар сильнее, а совесть отсутствует начисто. Только и всего…
Лиза немного помолчала, а потом посмотрела на отца своего ученика, и спросила:
- Ну, что же вы не бросаете меня на пол, и не бьёте ботинком по ребрам? Это же ваш метод… Давайте, не стесняйтесь! Чего уж там…
- Не говорите глупостей! Я не собираюсь вас бить, или издеваться каким-то другим образом. Я хочу отвезти вас в свой дом, и закрыть там на пару недель, пока не заживут синяки. Только и всего! Так что, одевайтесь, и поехали! А наш диспут мы продолжим как-нибудь потом. У нас ещё будет на это время.
Вадим Львович взял девушку за локоть, и помог ей подняться с постели. Потом надел на неё плащ, и вывел из квартиры, поддерживая под локоть – идти ей было трудно…
…На улице опять шёл нудный осенний дождь, а сильные порывы ветра продували одежду насквозь. В такое время хотелось сесть где-нибудь у разожженного камина, и смотреть на жаркий огонь, который полыхает в нем, распространяя по комнате приятное тепло. Впрочем, немногие из нас могут похвастаться камином в своём доме. И самое большее, о чём мы можем мечтать, это удобный диван и теплый плед. Ну, ещё стакан горячего чая с лимоном или мятой…
…Через час их путешествие по мокрым дорогам было окончено. Автомобиль остановился у металлических ворот, которые распахнулись для них. Вероятно, сторож, стоя у окна, заметил их приезд, и нажал на кнопку дистанционного управления.
- Ну, вот, мы и приехали, - сказал мужчина, распахивая дверцу перед Лизой. – Это мой дом.
Лиза не стала рассматривать особняк, и ахать по поводу того, какой он большой и красивый. С какой стати? Она вошла следом за отцом Георгия в холл, где её встречала женщина лет пятидесяти.
- Здравствуйте! – сказала та. – Меня зовут Дарья Ильинична.
- А я Лиза.
- Пойдёмте, я покажу вам, где вы будете жить, Лиза. А потом вы поужинаете.
- Спасибо.
- Не за что, детка! Это моя работа.
Дарья Ильинична отвела Лизу на второй этаж, и открыла одну из комнат для гостей.
Когда они спустились вниз, хозяина дома уже не было. Вероятно, он посчитал, что прощаться с пленницей совсем не обязательно.
- Так что случилось, милая? И почему вы здесь в таком виде? - спросила женщина, когда Лиза немного поела.
- Я не могу ответить вам на этот вопрос. Единственно, что могу сказать – здесь я нахожусь не по своей воле.
- Понятно. Наверняка, опять Гошка набедокурил. Вот дал Бог сыночка Вадиму Львовичу! Врагу не пожелаешь такого…
- Человек всегда пожинает то, что посеял, - усмехнулась девушка.
- Вы правы. Анжела Ивановна совсем избаловала мальчишку. Во всём ему потакает! А Вадим Львович домой только ночевать и является. Ему некогда сына воспитывать.
- Честно говоря, меня эти проблемы нисколько не волнуют. Мне бы со своими хоть немного разобраться…
- Да и меня тоже хозяйские дела не касаются. Это я так. Вам, наверно, прилечь хочется?
- Да. Что-то мне нехорошо.
- Если что, вы мне скажите, не стесняйтесь. Я доктора вызову. Он здесь, в посёлке, живёт. Быстро приедет!
- Нет-нет, доктора беспокоить не надо, я потерплю…
Но Дарья Ильинична, увидев, как скривилось лицо Лизы, когда она попыталась встать со стула, всё-таки набрала телефон доктора, и уже через полчаса Лизу осмотрел врач.
- Боже мой, кто это вас так? – ахнул пожилой мужчина, увидев тело молодой женщины, густо усеянное синяками и ссадинами.
- Я упала с лестницы.
- Ну, да! И она дала вам в глаз, и оставила несколько отпечатков от носков ботинок на ваших ребрах… Кстати, пара из них сломана. Что, сильно болит?
- Да, ощущается.
- Сейчас я сделаю обезболивающий укол, вам будет полегче.
- Спасибо. А мой ребенок? Как он?
И вдруг Лиза почувствовала, как её малыш шевельнулся. Это было впервые! Он дёрнул ножкой у неё в животе, как будто хотел сказать:
- Не волнуйся, мама! Всё хорошо – я выжил!
- Ой, мой малыш шевельнулся! – улыбнулась Лиза. – Первый раз…
- Вот и прекрасно! Выздоравливайте. Я навещу вас завтра.
Врач ушёл, и в комнату сразу вошла Дарья Ильинична.
- Ну, что сказал доктор?
- Сказал, что сломаны два ребра.
- Ничего себе! Неслабо дерётся этот гадёныш!
- Да уж, до смерти забьёт, и не вздрогнет! – не стала возражать Лиза. Наверняка, эта женщина, Дарья Ильинична, знает сына хозяйки не хуже неё, и догадалась, кто виноват в том, что она тут, в таком виде.
- Давай, ложись в постель, милая! А я помогу. Вот так… А теперь постарайся уснуть. Сон всё лечит! Хотя, говорят, что ушибы особенно болят на следующий день. Ну, да Александр Иваныч придёт, укольчик сделает, а мой Степан, если что, за лекарствами в аптеку сходит, тут совсем недалеко.
- Спасибо вам!
- Не за что, детка. А ты, если что надо будет, буди меня, не стесняйся!
- Хорошо, - сказала Лиза, хотя знала, что ни при каких обстоятельствах не сможет стать причиной для беспокойства этой милой пожилой женщины, которая проявила к ней такое участие.
Она закрыла глаза, и попыталась отогнать от себя жуткие видения сегодняшнего дня. Но у неё ничего не получалось – перед её мысленным взором корчили рожи эти моральные уроды. В одном ряду с ними, хотя и немного поодаль, стоял этот мужчина, отец Георгия, который и привёз её сюда. В принципе, к нему у Лизы не было претензий – он повёл себя так, как повёл бы любой отец, который всеми путями старается выгородить своего единственного сына, и отвести от него беду. Что ему ещё оставалось? Разве что, вызвать полицию или же самому закончить начатое – то есть, добить её. Но он не сделал ни того, ни другого. Он просто спрятал её в своём доме, и она будет жить тут, пока не заживут синяки на её лице, и не срастутся сломанные рёбра. А тогда он даст ей немного денег, и отправит к себе, посчитав, что на этом его миссия закончена. Ну, а чего она ещё хочет? Чтобы этот скот Гоша женился на ней, и признал своего ребенка?! Вот уж, этого ей не надо! Даже в самом страшном сне она не могла бы представить себе, что этот малолетний подонок будет всегда рядом. Да он и не согласится! С какой стати? Она даже не человек для него – так, особь женского пола для одноразового пользования…
Вадим Львович, прежде чем уехать, открыл сумочку Лизы, и проверил её содержимое. Кошелёк и сотня рублей с мелочью в нем его, конечно, не заинтересовал – просто дал представление о том, как нуждается эта молодая женщина. Больше его интересовали ключи и паспорт дамы. Он хотел узнать, в каких условиях будет жить его внук или внучка. Всё-таки, как ни крути, а из песни слова не выкинешь. Через несколько месяцев появится малыш, и он должен хоть как-то позаботиться о нём. Ну, и о мамаше, конечно, тоже. Потому как если бы не его избалованный сынок, считающий, что ему всё дозволено, жизнь этой молодой женщины шла бы совсем по-другому.
Итак, переписав из паспорта адрес, по которому жила Лиза, он взял ключи, и поехал к ней.
Он немного удивился, что Лиза Суровцева живёт в довольно престижном районе старой Москвы, где квартиры ценятся слишком дорого. Это могло означать лишь одно – она живет здесь давно, и здесь же жили несколько поколений её предков.
Кстати, то, что она не позвонила по телефону, чтобы сообщить, что не приедет ночевать, говорило о том, что сейчас она живёт одна, и нет такого человека, которому будет интересно узнать, почему сегодня девушка ночует вне дома.
Увидев старинный, но ещё добротный дом, Вадим присвистнул.
- Вот это да!
Войдя в чистый, ухоженный подъезд, он поднялся на лифте на нужный этаж, и сразу увидел номер квартиры, в которой жила Лиза.
Открыв дверь, он зажег свет в просторном холле.
Квартира, действительно, оказалась роскошной – три огромные комнаты и большая кухня, мечта любой хозяйки. Добротная мебель, дорогой хрусталь и старинный фарфор дополняли картину. И только вытертый бархат на подлокотниках кресел, да потертые ковры на полу говорили о том, что у этой семьи всё в прошлом…
Проходя мимо холодильника в кухне, он не поленился открыть дверцу. Холодильник был пуст! Там не было даже самого необходимого – пакета молока, например, нескольких яиц или пачки сливочного масла.
- Боже мой! Что же она ест? И как можно при такой «диете» выносить здорового ребенка?
Он достал из кармана свой телефон, и сделал пометку – позаботиться о свежих продуктах для Лизы.
Потом вышел из квартиры, и захлопнул за собой дверь…
…На следующее утро он вызвал к себе секретаршу, некрасивую даму лет сорока, которую очень ценил за ум и сообразительность.
- Любовь Никитична, у меня есть для вас задание. Мне нужно, чтобы вы составили список вещей для молодой девушки, которая оказалась в другом городе без чемодана. Ну, украли его в поезде. Сколько времени вам надо для этого?
- Минут двадцать, Вадим Львович. А сколько лет молодой даме?
- Сколько лет…
Вадим быстренько прибавил к семнадцати годам пять лет учёбы в институте, и накинул пару лет работы в школе – не может быть, чтобы её приняли на работу в лицей совсем без опыта! Получалось, где-то двадцать четыре.
- Даме около двадцати пяти.
- Ну, а размер? Хотя бы примерно… Это надо для того, чтобы определиться, какое бельё носит девушка…
- Она очень худенькая. Думаю, самое большое – сорок четыре.
- На какую сумму вы рассчитываете одеть мадмуазель?
- Деньги не имеют значения. Только, боюсь, к слишком дорогому белью дама не приучена, так что, не надо и начинать.
- Я поняла, - кивнула головой женщина.
- Тогда идите, работайте. А когда список будет готов, я попрошу Костю, и он съездит с вами в магазин. Там вы купите всё по списку.
Удивленная секретарша метнулась к себе, и стала быстро писать на листе бумаги, что взяла бы с собой, если бы у неё было достаточно денег…
…Вечером Вадим Львович явился в свой загородный дом снова. Следом за ним в дверь вошёл его водитель с двумя коробками в руках. В дверях его встречали Дарья Ильинична и её муж, Степан Фомич. Лиза вниз не спустилась. Она целый день пролежала в постели, мучаясь от боли в сломанных ребрах.
- Здравствуйте, Вадим Львович! – приветствовали его супруги.
- Здравствуйте. Как там моя гостья? – спросил Вадим, поняв, что так и не увидит девушку.
- Нормально, - сказала Дарья Ильинична. – Но вчера я вызывала доктора. У неё были сильные боли.
- И что сказал доктор?
- Сказал, что она очень неудачно упала – у неё сломаны два ребра, а это болезненно, знаете ли…
- Да… - нахмурился Вадим. Вся эта история нравилась ему всё меньше и меньше. Сын, которого он до сих пор считал просто избалованным мальчишкой, немного жестоким, и только, теперь представал перед ним в несколько ином свете. Парень вырос, и теперь готов к тому, чтобы совершить серьёзное преступление. Причем, считает, что это вполне в порядке вещей. Ведь он не такой, как другие. Он намного выше остальных. Как будто деньги отца дали ему карт-бланш на совершение таких поступков, которые не позволены остальным. И переубедить его в том, что это не так, будет очень непросто. Разве что, позволить правосудию свершиться. Но это значит, что юноша окажется в тюрьме, и сломает себе жизнь ещё на старте – на его карьере можно будет поставить жирный крест. Этого он никак не может позволить! Всё-таки сын, родная кровь. Да и Анжелка сживёт его со свету. Как же так! Он не смог выручить сына из беды! Хотя, в наше время всё так просто – надо дать столько, сколько надо, тому, кому надо – только и всего! И колеса правосудия завертятся в другую сторону. Пострадавший вполне может стать обвиняемым, и надолго сесть в тюрьму вместо настоящего преступника…
- Ладно, я подумаю об этом потом, - приказал себе Вадим Львович, чувствуя, как в висках молоточками стучит кровь, нагоняя ему кровяное давление. – Сейчас совсем не время!
- Я тут привёз немного одежды для Лизаветы Александровны. А то, ей и переодеться будет не во что, - сказал Вадим, и показал на коробки, которые водитель поставил в углу.
- Вот спасибо, что позаботились! А то у Лизоньки тут даже ночной сорочки нет, - сказала Дарья Ильинична.
Как понял Вадим, Лиза нашла общий язык с этой пожилой женщиной, раз за один вечер превратилась для неё в Лизоньку.
- Пожалуй, поднимусь наверх, посмотрю, как себя чувствует моя гостья.
- Конечно, зайдите к ней! Внимание всегда приятно, - сказала женщина, хотя совсем не была уверена в том, что Лиза будет в восторге, увидев отца своего мучителя. Только что она могла сделать? Ведь она всего-навсего сторожит дом хозяина, и во всём подчиняется ему. А скажет что не так, и они с мужем вполне могут оказаться за воротами! Желающих на их место – отбою нет! А что? Крыша над головой есть, сыты, обуты-одеты, и деньги, хоть и небольшие, но капают. А то, пришлось бы ютиться в двухкомнатной малогабаритке вместе с семьёй сына, у которого двое детей, и третий на подходе…
Вадим поднялся по лестнице на второй этаж, и подошёл к двери комнаты, где теперь жила Лиза.
Он постучал в дверь, и услышав еле слышное «Войдите!», распахнул её.
Лиза лежала на постели. На её бледном личике синяки выделялись ещё ярче, а глаз, закрытый опухолью, по-прежнему не открывался.
- Здравствуйте, Лиза!
- Здравствуйте.
- Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, хорошо. Именно так, как чувствует себя человек, которого жестоко избили.
- Дарья Ильинична сказала мне, что вчера тут был доктор.
- Да, меня осмотрел врач.
- И что он сказал?
- Пообещал, что жить буду.
- Ну, это уже неплохо.
- Неплохо. Особенно, если учесть, что вчера я уже попрощалась с жизнью.
- Пожалуйста, не надо об этом больше! Такое не повторится, обещаю! Теперь у вас всё будет хорошо!
- Господи, чего хорошего – воспитывать внебрачного ребенка одной, и знать, что его отец – это настоящий подонок и негодяй!
- Но зачем-то вы оставили его! Ведь стоило вам сделать десятиминутную операцию, и проблема исчезла бы…
- Всё дело в том, что у меня очень болела мама. Все последние месяцы я ухаживала за ней, и совершенно забыла о себе. А ухудшение своего состояния – слабость, головокружение и тошноту – списывала на усталость и нервное перенапряжение. Недавно мама умерла, и у меня появилось время, чтобы сходить в поликлинику. Там мне и поставили диагноз моего «заболевания». Конечно, я хотела сделать аборт – ну сами подумайте, зачем мне ребёнок от насильника и без пяти минут убийцы! Но врач сказала, что уже слишком поздно. Вот так… Наверно, по жизни я неудачница. Мне во всём не везёт. Ну, что ж! С этим надо просто смириться. Ведь с судьбой не поспоришь!
- Почему-то мне кажется, что скоро ваше отношение к жизни поменяется.
- Вы шутите! Господи, да что может поменяться у одинокой молодой женщины с незаконнорожденным ребенком на руках, у которой нет ни престижной работы, ни связей, ни богатых родственников!
- У вас, может, и нет. А у вашего ребенка богатые родственники будут. Так что…
- А вот об этом, пожалуйста, не надо! Я жду – не дождусь того времени, когда снова окажусь в своей квартире, и забуду этот кошмар и две недели заключения в вашем доме.
Она не стала говорить о том, что всё здесь ей омерзительно – и шелковые простыни на постели, и шикарная ванна-джакузи, и кофе в постель, который приносит ей Дарья Ильинична. Уж лучше она останется наедине со своей бедой, чем принимать помощь из рук этой гнусной, отвратительной семейки! Господи, как же она ненавидела их всех, включая даже не знакомую ей мать Гоши, цветная фотография которой висела на стене гостиной!
- Я вас понимаю, - сказал вдруг мужчина. – Но, пожалуйста, прошу вас, не рубите с плеча! Подумайте о своём ребенке! Вы знаете, как много надо малышу? А денег, которые будет платить вам государство как матери-одиночке, хватит, разве, на упаковку памперсов. Так что, вам придётся принять мою помощь, хотите вы этого, или нет.
- Да вам-то зачем это надо? Что вы внушили себе? Чувство вины? Никогда не поверю! Таким, как вы, это чувство неведомо.
- Просто хочу, чтобы мой внук рос здоровым малышом, и имел всё, что нужно. Только и всего! Ведь хотите вы этого или нет, но я ему тоже не чужой.
- И всё-таки, я настаиваю, чтобы вы оставили нас в покое. Забудьте о том, что мы существуем на свете! Очень вас прошу!
- Кажется, мы так и будем ходить с вами по кругу, отстаивая каждый свою точку зрения. Ладно. Жизнь сама всё расставит по своим местам. По крайней мере, я очень на это надеюсь. Выздоравливайте, Лиза! – сказал мужчина, и встал с кресла. На этом он посчитал свой визит к ней законченным…
Больше он в свой загородный дом не приезжал. Всё дело в том, что через день из-за границы возвращалась его жена, Анжела.
Когда-то, в молодости, Анжелка была простой девушкой без особых запросов, может быть, излишне беспечной, но весёлой и заводной. К тому же очень красивой. На её красоту и весёлый, легкий нрав и «повёлся» Вадим, в то время всего лишь студент пятого курса одного из престижных столичных ВУЗов.
Девушка против встреч с ним не возражала. А что? Коренной москвич, студент, впереди хорошая работа и приличная зарплата. Да с помощью отца, инструктора одного из райкомов партии, парень далеко пойдёт. Протекция, одно слово! Ей-то родственниками хвастаться не приходится – мать не вылезает с фермы, а отец всё время на тракторе – вспахать, посеять, убрать урожай, а потом беспробудно пить, и в пьяном угаре гонять своих близких, стараясь на них выместить всю свою злость от неудавшейся жизни и постоянной нищеты… В колхозе все так. А вот она вырвалась в Москву, и, кажется, схватила удачу за хвост…
После нескольких месяцев встреч оказалось, что девушка беременна. На семейном совете было решено, что они поженятся, и родят этого ребенка. Невеста, конечно, явно не дотягивает до их статуса. Но хороша, зараза! Глаз не отвести! У мужиков при взгляде на неё аж дыханье сводит. Вот и Вадим повелся на такую красоту. Пусть живут! Девчонка, судя по всему, работящая, Вадима любит. Что ещё нужно для счастья? Денег, конечно, побольше. Но это уже дело отца – пристроить отпрыска туда, где нормально платят, и не заставляют трудиться за гроши с утра до поздней ночи…
…Потом наступили шальные девяностые, Вадим с помощью отца быстро сориентировался в неспокойном море отечественного бизнеса, и создал свою строительную компанию. К этому времени отец уже потерял своё влияние, теперь коммунистов не пинал только ленивый. Но они уже взяли от жизни всё, что могли, недурственно устроились, спрятав свои партбилеты подальше, и теперь управляли компаниями, всевозможными инвестиционными фондами и другими структурами, и иногда сами поругивали власть, частью которой когда-то и являлись.
Вместе с ростом благосостояния семьи росли и амбиции молодой женщины. И теперь в этой капризной, своенравной даме трудно было признать ту смешливую, наивную девушку, которой та была, когда приехала в Москву за своим маленьким кусочком счастья. Что поделаешь? Обстоятельства меняют людей. И, к сожалению, не всегда в лучшую сторону…
Теперь отношения между супругами стали уже не столь теплыми, как были в начале их семейной жизни. Муж погуливал от жены. А она занималась, в основном, тем, что тратила деньги мужа, пытаясь в дорогих лечебницах с помощью врачей-шарлатанов хоть чуть-чуть замедлить бег времени и сохранить свою красоту, которая с возрастом таяла прямо на глазах…
…Итак, через день Вадим встречал Анжелу в аэропорту. К счастью, рейс прибыл по расписанию, и ему не пришлось провести долгие часы в ожидании самолёта из Чехии. Вскоре он увидел жену, которая катила свой чемодан.
- Здравствуй, дорогая, - сказал он, целуя супругу.
- Здравствуй, милый, - ответила она, подставляя щёку для поцелуя. – Как дела? Надеюсь, дома всё в порядке?
- Не случилось ничего страшного. И всё-таки, всё не так безоблачно, как хотелось бы. К сожалению.
- Что, опять Георгий чудит? – спросила женщина, направляясь к выходу из терминала.
- На этот раз я не стал бы употреблять это слово – «чудит». Но давай, поговорим об этом немного позже. Я не хочу сообщать тебе об этом вот так, впопыхах.
- Значит, всё более чем серьёзно…
- Уверяю тебя, у меня всё под контролем! – сказал Вадим, и открыл дверцу автомобиля жене, в то время как водитель убирал чемодан хозяйки в багажник. – Лучше скажи, как ты провела время? И смогла ли подлечить свою печень?
- Было немного скучновато. Но воды там отличные, неплохое обслуживание и опытные врачи. Так что, я не напрасно сидела в этой дыре столько времени.
- Карловы Вары для тебя – это дыра? – качнул головой мужчина. - Неужели там не нашлось ничего достойного твоего внимания?
Вадим уже давно заметил, что его жена, простая девчонка, восемнадцать лет назад приехавшая в Москву, чтобы уцепиться здесь хоть как-то, за это время стала настоящим снобом. Ишь, княгиня, блин, дворянка столбовая - Карловы Вары ей не угодили! А провести время в своей деревне Гадюкино, или как её там? Слабо? По крайней мере, грязи там полно – хоть каждый день мажься с ног до головы. Правда, никто не даст ответа, как эти процедуры отразятся на твоём организме, и какую гадость ты подцепишь в итоге…
Конечно, озвучивать свои мысли супруг не стал. Он просто представил себе, что тут начнётся, если он напомнит жене, откуда она явилась. Это же будет последний день Помпеи, не иначе!
Женщина ничего не ответила на вопрос мужа. Она только пожала плечами, и улыбнулась уголками губ. Конечно, у неё было, чем занять вечера, и с кем провести ночь. Только супругу об этом знать совсем не обязательно! Может быть, он и догадывается о том, что у жены бывают романы на стороне, но она никогда, даже под пыткой, не признается, что была ему неверна. Ведь её измены – это так, от скуки. Она никогда не бросит своего мужа. Ну, зачем искать ему замену? Он достаточно молод, импозантен, неплох в постели, и, главное, богат. Уж как ему удается оставаться на плаву в эти опасные времена, одному Богу известно. Только, сколько бы ни попросила денег супруга, Вадим всегда давал ей требуемую сумму, и не ныл, что она слишком много тратит. А тратила Анжела много. Она уже давно избавилась от привычки своей юности выбирать себе из одежды что-нибудь подешевле и поярче, и теперь одевалась модно, стильно и очень дорого. К тому же обожала драгоценности. Бриллианты были её маленькой слабостью…
…Приехав в свою московскую квартиру, Анжела приняла душ, потом супруги пообедали.
- Ну, а теперь пойдём в гостиную, милый, и ты расскажешь мне, что там натворил наш непослушный сын.
- Может быть, не стоит омрачать день нашей встречи, дорогая? Ничего не изменится, если мы поговорим об этом чуть позже, ну, хотя бы завтра.
- Нет. Предпочитаю узнать о неприятностях сразу. Иначе, просто не смогу думать ни о чём другом. Так, что он сделал, наш Гоша? Разбил твою машину? Выпил лишнего, и попал в ментовку? Ну, говори же, милый…
- Твой сын изнасиловал девушку.
- Да ты что?! Взрослеет малыш, - улыбнулась мать. – И что? Она написала заявление в милицию? Я угадала?
- Нет. Она ничего не писала.
- Но тогда в чем дело? Немного денег бедняжке, и вопрос исчерпан! Не так ли?
- Нет, не так. Всё дело в том, что это не просто его знакомая. Это его учительница и классная руководительница!
- Что?! – ахнула женщина, и прижала ладонь к щеке.
- Мне повторить?
- Нет, не надо. И что дальше? Эта сука подняла в школе скандал? Его отчислили?!
- Ты опять не угадала. На следующий день она написала заявление об уходе, и уже никогда не появилась в лицее.
- И что заставило её это сделать?
- Не знаю. Наверно, то, что на её лице были огромные синяки. Прежде, чем изнасиловать молодую женщину, наш сын ударил её по голове так, что она потеряла сознание.
- О, Боже! И что же было дальше?
- Дальше? Ничего. Он отвязал её, позволил одеться, и отправил домой.
- Значит, всё хорошо. И в чем же тогда проблема?
- Проблемы возникли через три месяца, когда дама поняла, что беременна.
- Беременна?! Но почему она заметила это только через три месяца? Она что – круглая дура?
- Нет. Просто в это время от рака печени умирала её мать, и девушка совсем не обращала внимания на своё состояние, списывая всё на усталость и сильные переживания. А когда мать умерла, и она обратилась к врачу, тот сказал, что делать аборт уже поздно. Вот так…
- То есть, ты хочешь сказать, что он родится?! – ахнула женщина.
- Ты догадлива. Да, он родится!
- Но надо же что-то делать!
- Твой сын пытался. Он опять затащил эту женщину к себе в машину, привёз сюда, и здесь они с другом избивали бедняжку, пытаясь вызвать у неё выкидыш.
- У них ничего не получилось?
- Да. К счастью, в этот день я пришёл домой раньше, и помешал убийству.
- Ты не дал сыну доделать дело до конца?! – завизжала жена.
- Опомнись, Анжела! Ты называешь делом то, что двое здоровых мужиков избивают ногами беременную женщину, предварительно изнасиловав её?! По-моему, это называется несколько иначе.
- А как, по-твоему, это называется?
- Уголовным преступлением, вот как…
- Да… Натворил ты дел…
- Я натворил? Ты ничего не путаешь, Анжела?
- Ладно. И где эта девка теперь? Куда ты её дел?
- Отвёз в наш загородный дом. Дарья присматривает за ней.
- И что потом?
- Потом отвезу её домой, и дам денег.
- Думаю, именно этого она и добивается. А всё остальное – это так, для отвода глаз. Деньги – вот что движет ей!
- Ты ошибаешься. Когда я заговорил с ней о деньгах, она сказала, что не возьмёт у меня ни копейки, и будет рассчитывать только на свои силы!
- Ну, так флаг ей на баню, и барабан в руки! Пусть катится на все четыре стороны!
- Как ты можешь так говорить? У неё на теле нет живого места, сломаны два ребра, а один глаз заплыл огромной опухолью… Она живёт совсем одна, за ней некому присматривать.
- Понятно. Надеюсь, ты не ездишь за город, чтобы ухаживать за бедняжкой?
- Нет. С этим справляется Дарья. Кстати, надо будет оплатить ей эту работу.
- С ума сошёл! Да они всю осень и зиму бездельничают там! А ты – оплатить. С какой стати?!
- Ну, просто потому, что уход за больной не входит в их обязанности…
…Вдруг Вадим увидел свою жену совсем с другой стороны. Увидел – и ужаснулся. Как будто пелена вдруг спала с глаз. Конечно, он был умным человеком, и хорошо знал недостатки своей Анжелы. Недалёкая женщина небольшого ума, но хитрая и очень тонко чувствующая настроение партнёра. Не слишком страстная в постели, но умело имитирующая страсть. Очень любит деньги и все удовольствия, что можно купить за них. И поэтому никогда не расстанется с ним. По крайней мере, пока до дна не исчерпает средства со всех его счетов… Но он даже представить себе не мог, что она так патологически жестока…
- Знаешь что, я завтра же поеду за город, и выгоню оттуда эту девицу, - заявила Анжела.
- Ты не сделаешь этого!
- Это почему же?
- А потому что тогда она может пойти в больницу, и зафиксировать факт избиения. А потом пойдёт в милицию… И тогда у меня вряд ли хватит влияния и денег, чтобы замять скандал. И наш балбес сядет в тюрьму! Ты этого хочешь добиться?
- Да брось ты! У неё нет свидетелей, а у нас будет полно тех, кто подтвердит, что во время избиения наш сын был далеко от неё, совсем в другом месте!
- М-да, в выдумке тебе не откажешь, - сказал мужчина, качнув головой от удивления.
…На следующий день в офисе господина Савичева раздался телефонный звонок. Звонила Дарья Ильинична. Голос её был взволнован.
- Вадим Львович, сегодня утром сюда приезжала ваша жена. Она говорила с Лизой. Причем, вела себя с ней, ну… не слишком любезно. И в конце-концов приказала ей убираться из дома. Та быстро оделась, и ушла. Очень сомневаюсь, есть ли у неё деньги на автобус, а я не успела сунуть ей в карман хотя бы пару сотен рублей, чтобы оплатить дорогу!
- Не волнуйся, Дарья Ильинична, я сам позаботился об этом!
- Ну, тогда всё хорошо. А то, я переживала, как бедняжка доберётся до дома!..
Женщина не стала рассказывать хозяину, какими эпитетами награждала Анжела Ивановна Лизу, у которой от такой грубости лицо пошло некрасивыми красными пятнами. Но та ни словом не ответила ей, и лишь один раз осуждающе покачала головой…
…В тот раз, когда Вадим взял из сумки Лизы ключи от её квартиры, он вложил ей в кошелёк несколько крупных купюр. Как будто знал, что совсем скоро они ей пригодятся. И теперь похвалил себя за это. Как и за то, что не стал оттягивать покупку продуктов для девушки, и поручил своему водителю купить всё по списку, составленному им самим. И теперь у Лизы будет, чем пообедать и поужинать.
Вдруг ему очень захотелось увидеть Лизу. Просто так. Посмотреть, как она будет вести себя с ним, будучи хозяйкой дома, и вообще… Попросить прощения за свою жену, которая, наверно, не выбирала слов, и очень оскорбила безответную девушку, которая совсем беззащитна перед людским хамством, и не может постоять за себя. А сейчас нельзя быть такой размазнёй. Насмерть затопчут более боевые и напористые сограждане, и пройдут мимо, даже не извинившись за грубость.
Он встал, вышел из кабинета, сказав секретарше, что уезжает, и уже не вернётся назад.
- Как же так, Вадим Львович? – пискнула секретарша. – Вы что, забыли? У вас через час назначено важное совещание!
- Перенесите на завтра. У меня срочное дело. Я очень тороплюсь!
Он вышел на улицу, где сильно захолодало, и в тяжелом, напоенном холодной дождевой влагой воздухе, чувствовалось приближение зимы.
- Уж скорее бы выпал снег, - подумал Вадим, и сел в автомобиль, где, ожидая появления шефа, кемарил его водитель Серёга.
- Куда едем, Вадим Львович? – спросил тот, поворачивая ключ в замке зажигания.
- Помнишь, куда ты отвозил продукты два дня назад?
- Конечно, помню!
- Вот, туда и двинули!
- Сделаем, нет проблем, - сказал Сергей, и нажал на газ.
Уже через полчаса автомобиль затормозил у нужного дома, и Вадим вышел из него, захватив с собой букет цветов и коробку с пирожными, купленными по дороге.
- Я ненадолго, - сказал Вадим, и пошёл к подъезду, чувствуя, что начинает волноваться. Как-то встретит его Лиза в своей квартире? Уж, конечно, не приветливой улыбкой, и не приглашением чувствовать себя, как дома…
Он поднялся в лифте на нужный этаж, и подошел к двери квартиры Лизы, сразу нажав на кнопку звонка. Потому что, если бы промедлил хоть несколько секунд, то, скорее всего, так и не смог бы сделать этого, и вернулся бы назад, к машине, и уехал.
Его звонок был услышан, и уже через несколько секунд дверь квартиры Лизы широко распахнулась.
- Вы?! – очень удивилась девушка его появлению. – Вот уж, не предполагала, что увижу вас ещё раз! Ну, что же вы стоите на пороге? Заходите, раз пришли… И кому предназначаются эти чудные розы?
- Вам, конечно! – сказал Вадим, отдавая ей букет.
- Спасибо. Никогда не получала такого красивого букета. Может быть, выпьем чаю или кофе? По-моему, я видела в холодильнике свежий лимон.
- С удовольствием выпью чашку чаю. Тем более, что захватил с собой вот это… Надеюсь, я угадал? Вы любите пирожные?
- Я их обожаю. Только редко могу позволить себе купить такую роскошь. Раздевайтесь, Вадим Львович, и проходите в столовую. А я на минуту на кухню, только включу чайник.
- А вы неплохо устроились – картины, фарфор, хрусталь, старинная мебель, - сказал мужчина, оглядываясь вокруг.
- Тут нет ничего моего. Всё это осталось от бабушки, матери моего отца. Их семья до революции была довольно богатой. Вот Вера Петровна и смогла кое-что сохранить для потомков.
- Всё это стоит больших денег. За любую вашу безделушку коллекционеры готовы будут выложить кругленькую сумму!
- Я ничего не собираюсь продавать. Эти вещи слишком дороги мне, чтобы менять их на еду или тряпки. Вера Петровна и моя мама нуждались не меньше моего, но даже в военное лихолетье не взяли из коллекции ни единого пустяка. Так что, я тоже не имею на это права.
- Ну, думаю, до этого дело не дойдёт, - сказал Вадим, глядя, как Лиза умело сервирует стол, доставая из серванта чашки из парадного бабушкиного сервиза.
- Присаживайтесь, - сказала девушка, когда стол был полностью накрыт, и пирожные, красиво выложенные на блюдо, так и манили взять их, и попробовать на вкус.
Выпив по чашке чаю и попробовав пирожные, которые оказались совсем неплохими, Лиза спросила:
- Так, какими судьбами ко мне, Вадим Львович? Только не говорите, что ехали мимо, и решили заглянуть на огонёк. Судя по тому, как развиваются события, вы даже адреса моего знать не должны. А вот, разыскали! И даже побывали здесь раньше. Я права? Ведь продукты в холодильнике – это ваших рук дело?
- Не спорю. Это я поручил своему шофёру купить для вас немного еды. Как будто знал, что вы не задержитесь надолго в моём загородном доме.
- Да. Мне пришлось покинуть ваш дом. Но что Бог ни делает, всё к лучшему. Дома я скорее подлечу свои синяки. Так, это ваш водитель позаботился обо всём? Я хотела бы поблагодарить его. Все продукты свежайшие, великолепного качества, и именно такие, как я люблю.
- Он внизу, в машине, ждёт меня.
- Так, зовите его сюда! А я пока подогрею чайник, и поставлю для него чашку, - сказала Лиза, и пошла на кухню.
Вадим подумал вдруг, что его жена никогда не пригласила бы за стол своего шофёра. Она очень кичилась своим положением, и держала дистанцию с прислугой. Хотя, образование имела весьма среднее, кое-как осилив сельскую восьмилетку, да и воспитывалась далеко не в пансионе для благородных девиц. А вот девушка из очень культурной семьи не погнушалась, и пригласила за стол водителя. Причем, сможет сделать так, что парень не почувствует никакого неудобства, оказавшись за столом рядом с шефом и его дамой. Конечно, именно так он и думает – Лиза его новая пассия. Потому как даже не догадывается, что произошло совсем недавно между ней и его сыном Георгием.
Набрав номер на своём мобильнике, Вадим Львович сказал:
- Сергей, поднимись на четвертый этаж, квартира номер двенадцать. Хозяйка хочет поблагодарить тебя за вкусные продукты, которые ты купил для неё.
- Иду, - хмыкнул удивленный Серёга. Чудит дамочка! Он ведь человек подневольный! Хозяин сказал – он сделал… А то, что продукты вкусные – так ведь не на дешевом оптовом рынке куплены, а в дорогом супермаркете, где залежалым товаром не торгуют.
Через минуту чуть смущенного парня усадили за стол, напоили чаем и угостили пирожными.
- Спасибо, что заботитесь обо мне! – сказала Лиза вечером, когда гости, наконец, собрались уезжать.
- Можно я загляну к вам как-нибудь ещё? – спросил Вадим уже на пороге.
- Не стоит этого делать, Вадим Львович! Честное слово, ничем хорошим знакомство со мной для вас не кончится!
- А вот это уже моё дело! Значит, решено. Я загляну к вам в эту пятницу…
…Жизнь Лизы постепенно входила в свою колею. Синяки и ссадины сходили с её лица, сломанные ребра заживали, и уже почти не доставляли ей боли. А полный холодильник еды позволил несколько дней не выходить из дома, и не пугать соседей своим внешним видом. К тому же в её кошельке оказалось столько денег, что ей не придётся думать о них в ближайшее время.
- Это он, Вадим Львович, позаботился обо мне! Он один, и никто больше. А я всё время провоцирую его на ссору. Как будто он виноват во всём! А как раз Вадим Львович не сделал мне ничего плохого. И теперь вот, помогает. Иначе, я совсем пропаду! Конечно, можно отказаться от его помощи, и настаивать на том, что сама справлюсь с трудностями. Только как я буду это делать? Ведь я прекрасно знаю о том, что беременную женщину никто не возьмет на работу. А с маленьким ребенком – и подавно не найдёшь себе места. Все говорят, что у них не благотворительная организация, и гонят прочь, даже не разговаривая. И что делать одиноким женщинам, которые решились на то, чтобы родить своего малыша? Разве что, петлю на шею, или в омут головой…
Придя к выводу, что отец Георгия является ей скорее другом, чем врагом, Лиза решила, что не будет препятствовать его визитам, если они продолжатся, и не станет запрещать деду видеться с внуком. Именно об этом он попросил её как-то. Кстати, последнее ультразвуковое исследование показало, что у неё будет дочка. Именно об этом она и собиралась сказать Вадиму, если он всё-таки заглянет к ней в пятницу, как и обещал.
Итак, вечером в пятницу Вадим позвонил в знакомую дверь. Та тут же распахнулась. В дверях стояла хозяйка дома. Её щеки раскраснелись от жара плиты, а большие карие глаза, теперь широко распахнутые, улыбались.
- Здравствуйте, Лиза!
- Здравствуйте, Вадим Львович. Заходите, раздевайтесь!
- Как вкусно пахнет, - сказал мужчина, заходя в просторную прихожую.
- Да, я тут колдую на кухне. Вы проходите в комнаты, а я сейчас.
Вадим вошёл в столовую, и увидел накрытый к ужину стол с бутылкой вина посередине.
- Эй, а меня, кажется, тут ждали… Совсем неплохо для начала! Кажется, девочка подумала, и решила, что со мной лучше дружить.
- Ну, вот! У меня уже всё готово, - сказала Лиза, внося в комнату тушеное мясо.
Конечно, кулинария не была её коньком. Но Инна Борисовна научила её готовить несколько блюд, и эти блюда получались у Лизы хорошо. Сегодня она потушила в духовке мясо, густо залив его сметаной, приправив натёртым острым сыром, и посыпав сверху лучком, нарезанным колечками.
- Мы что-то празднуем? – поинтересовался мужчина, накладывая себе в тарелку жаркое.
- Нет. Просто сегодня у меня гость, и я заранее знала о его приходе. Должна же я накормить его ужином!
- А почему на столе вино? Надеюсь, вы не собираетесь пить его?
- Нет, конечно. Вино выпьете вы. Повод есть. Вчера я была у врача. УЗИ показало, у меня будет дочь.
- Вот и отлично! – сказал Вадим, наливая в свой бокал вина, а в бокал Лизы – яблочный сок. – И как мы назовём малышку?
- Она будет Инной Борисовной Суровцевой. Так звали мою маму…
- Что ж! Это ваше право. Я понимаю, мой сын недостоин того, чтобы его дочь носила отчество и фамилию отца.
- Не напоминайте мне о нём, пожалуйста! Это имя не должно звучать в моём доме. Никогда! Это только мой ребенок, и ничей больше…
- Расскажите немного о себе, Лиза. Кем были ваши родители? Я ведь совсем ничего не знаю о вас.
- Мой отец был известным академиком. Может быть слышали? Александр Илларионович Суровцев. Впрочем, дело, которым он занимался, было слишком засекречено, поэтому о нём мало кто знает. Если хотите, я могу показать вам его фотографию.
Лиза принесла альбом, и показала фото моложавого мужчины. Грудь его украшали многочисленные награды.
- Ничего себе… Ну, а мама?
- Моя мама была известной пианисткой. Сначала она выступала, но потом, когда родилась я, оставила концертную деятельность, и преподавала в Гнесинке.
- А вы? Какую деятельность выбрали себе вы? И как вы попали в этот лицей?
- Всё очень просто. В школе я очень любила литературу, и поэтому не было сомнений, что, окончив её, я пойду в университет, на филологический факультет. Я обожаю русскую словесность! Впереди у меня было широкое поле для её изучения. После окончания университета меня с удовольствием брали в аспирантуру. Но вот от инфаркта погиб отец, потом заболела мама. Врачи диагностировали у неё рак печени. Тут уже и речи не было о том, чтобы продолжать образование – чтобы лечить маму, нужны были деньги. А стипендия аспиранта – это же смех один! Пришлось срочно искать себе работу. Вот так я и попала в этот гадюшник под названием «Лицей для одарённых детей»…
…В этот вечер Вадим задержался у Лизы допоздна. И всё время наблюдал за ней – как ловко она раскладывает еду по тарелкам, как аккуратно ест, как разливает чай и выбирает для него самый лучший кусочек пирога, который только что вытащила из духовки.
Он не мог представить себе, чтобы вечером, когда никого нет рядом, она залезла рукой в кастрюлю, и, выловив там кусок мяса, съела его, закапав жирными брызгами всё вокруг. Потому что лень взять тарелку, вилку, нож, и поесть по-человечески… А вот его жена…
Вадим так ярко представил себе Анжелку, изо всех сил «косящую» под воспитанную леди, на кухне вечером, в испачканном мясными брызгами халате, с потёками жира на подбородке и испачканными соусом руками. Именно такую картину он наблюдал не так давно, неожиданно появившись на кухне, чтобы выпить стакан минералки. Да… Культуру человеку прививают с детства, причем, собственным примером. А что могла привить Анжелке пара алкоголиков в той семье, где она родилась? Спасибо хоть, что одарили дочь не дебилизмом, а красотой, которую она смогла выгодно обменять на беспечную жизнь с обеспеченным мужчиной…
…После того как Вадим распрощался с Лизой, и уехал домой, девушка обнаружила в прихожей два полиэтиленовых пакета с фруктами, и деньги на тумбочке…
…Теперь, когда у неё появилась масса свободного времени, девушка привела в порядок квартиру, обустроила комнату для малышки, и списалась со своей дальней родственницей, которая жила в маленьком городке Владимирской области. Та недавно женила сына, прописала к себе невестку, и теперь ютилась на кухне, уступив две крошечные комнаты молодой семье, в которой недавно случилось прибавление. Лиза предложила Полине Семёновне переехать к ней, в Москву, чтобы помочь с малышкой, когда та родится. Тётя с удовольствием согласилась помочь. Видеть каждый день косые взгляды своих родных ей уже надоело.
Итак, не старая ещё женщина приехала в Москву, и поселилась в квартире Лизы. А та теперь занималась тем, что устраивала место, где будет спать её малышка, и покупала приданое. Больше заняться этим было некому. Она сама ездила по магазинам, и тщательно выбирала то, что ей нравится. Благо, с выбором теперь проблем не было. Это не семидесятые годы, когда за любой распашонкой или ползунками надо было пару часов простоять в очереди в «Детском Мире», оставив там сто потов и кучу сил! Денег хватало на всё. Вадим не скупился, и во время своих визитов оставлял ей приличные суммы. Если сказать честно, таких денег Лиза не видела никогда…
…Быстро приближался январь, а с ним и время родов. Лиза уже приготовила сумку со всеми необходимыми вещами, которая стояла на самом виду в прихожей, и теперь ждала, когда же её дочка появится на свет.
Вадим, зная, что это должно произойти со дня на день, звонил каждый день. Он почему-то волновался. Лиза казалась ему такой хрупкой! Как она перенесёт роды, которые могут длиться целые сутки…
…В этот день он не стал дожидаться второй половины дня, когда звонил обычно, а позвонил прямо с утра, и был готов, как обычно, услышать голос Лизы:
- Слушаю вас!
Но время шло, а трубку никто не брал.
- Может быть, спит девочка! Наверно, читала допоздна, вот и не слышит моего телефонного звонка! – пытался успокоить себя Вадим, но прекрасно знал, что дело совсем не в этом. Просто Лизу положили в роддом, и сейчас бедная женщина мучается, рожая ребенка его сына, маленькую девочку, Инночку, которую он будет очень любить.
- Не могла позвонить мне, и сообщить, в какую больницу её увозят, - ворчал про себя Вадим, прекрасно зная, что так всё и будет – девушка никогда не позвонит ему сама, и не попросит помощи, даже если будет очень нуждаться в ней. Да, она берет его деньги. Но ничего не покупает для себя – только продукты и детские вещи. За последние месяцы он не видел на ней ни одной новой вещи. Хотя, на те деньги, что он давал ей, она многое могла позволить себе. Ну, хотя бы новую шубку взамен старенького зимнего пальто, сшитого ещё в далёкие восьмидесятые, или новые сапоги, потому что старые совсем износились… Значит, он так и не сумел стать для неё другом. Ну, пусть не другом. Но хотя бы человеком, которому она доверяет. А жаль! Он успел очень привязаться к ней за это время. Девочка была так добра, так простодушна и благожелательна к людям! И в то же время очень умна, начитанна, обладала хорошим логическим мышлением и имела широкий кругозор. В общем, с ней было интересно. Она могла часами говорить о русском языке, сетуя на то, что в последнее время его засорили слова-паразиты, иностранные слова, а грамотность людей сильно упала. Да и откуда ей взяться, грамотности, если оценки своим ученикам преподаватели ставят за деньги!
- Вы представляете, Вадим Львович, - горячилась Лиза. - Сейчас есть люди, не подозревающие, что в нашей стране жили такие поэты, как Цветаева, Мандельштам, молодежь не слышала о Платонове и плохо представляет себе, кто такой Мамин-Сибиряк! О Тынянове я вообще молчу… Так обидно… Ну, почему? Обладая самым красивым языком на свете, люди не хотят научиться им пользоваться? Ведь словарный запас нынешней молодёжи вряд ли больше, чем у Людоедки-Эллочки! Да и те слова, которыми они пользуются – это и не слова вовсе, а сленг, понятный только им самим.
- Ну, что поделаешь? Время сейчас тяжелое. Слишком сильную встряску получила наша страна. Такое не проходит бесследно. Вот, пройдёт несколько лет, кончится двадцатый век, всё немного успокоится, тогда люди и вспомнят о красоте русского языка и других столь же прекрасных вещах.
- Я с трудом могу в это поверить! Знаете, разрушить всегда проще, чем построить заново. А нам многое придётся строить. Причем, с самого основания. А кто будет заниматься этим? Ведь к тому времени специалисты-филологи просто вымрут, как мамонты, потому что сейчас, в данное время, совершенно никому не нужны.
- Думаю, вам надо идти учиться, Лиза. Вот, немного подрастёт ваша дочь, и вы поступите в аспирантуру.
- Ага, и всю жизнь буду сидеть на вашей шее! Кем я стану, когда окончу её? В лучшем случае старшим научным сотрудником в литературном музее. Думаете, там платят зарплату? Отнюдь! Два раза в месяц там подают милостыню… Знаете, можно оказаться в безвыходном положении, и принять чью-то помощь. Но нельзя всю жизнь пользоваться добротой человека.
- Глупости! Вы же прекрасно знаете, что я никогда не оставлю вас!
- Почему?
- Что почему?
- Почему вы никогда не оставите меня?
- Потому что не могу без вас.
- Не поняла…
- Вы стали дороги мне, Лиза… как дочь. Что тут непонятного? К тому же вы носите в себе мою внучку, которая совсем скоро появится на свет. И я хочу во всём этом участвовать! И готов платить за это столько, сколько надо! И даже если меня вдруг не станет, моя внучка получит в наследство мои деньги. Имею право обеспечить!
- Имеете, - вздохнула Лиза.
Она почти поверила ему. Если бы эта небольшая заминка после слов «вы дороги мне»…
Набрав в очередной раз номер телефона квартиры Лизы, Вадим, наконец, услышал долгожданное:
- Слушаю вас!
Но это не был голос Лизы.
- Полина Семёновна? – спросил мужчина.
- Она самая, - ответила старушка.
- Я Вадим Львович. Мне бы Лизу! Она дома?
- Так нету её! В больницу отвезли, утром ещё.
- Что, началось?
- Началось.
- В какую больницу?
- Тут, недалеко, на соседней улице.
- Понятно…
Вадим положил трубку, быстро оделся, и спустился вниз.
- Куда едем? – спросил Сергей, когда шеф опустился в кресло автомобиля рядом с ним.
- В роддом, Серёга. Лиза рожает…
- Вот это да! – запустил пятерню в волосы Сергей. – И куда ехать?
- Где-то недалеко от её дома.
- Нет проблем! Найдём! Язык до Киева доведёт!
…Через полчаса автомобиль остановился у главного входа в роддом, и Вадим вышел из машины. Потом поднялся по ступеням крыльца, и вошел в вестибюль, ища глазами окошко с надписью «Справочная».
Увидев то окошко, что ему нужно, он подошел к нему, и спросил у девушки, сидевшей там:
- Сегодня к вам привезли Суровцеву Елизавету. Я могу узнать что-нибудь о ней?
- Сейчас посмотрю, - сказала та, и стала листать журнал. - Ну, да. Есть такая. Но ничего сказать не могу – она в родильном отделении.
- Но как же так? Мне нужно знать…
- Не волнуйтесь вы так, папочка! Первые роды – дело не быстрое, дай Бог, к ночи разрешилась бы…
Вадим обессиленно опустился на скамью, стоящую рядом с окошком справочной.
- Я стал сентиментальным, - подумал он, а его мозг уже фантазировал вовсю. Он ярко представлял себе, как подходит к Лизе, целует её в полуоткрытые губы, и берет на руки свою маленькую дочку. А потом, в благодарность за такой подарок, надевает ей на пальчик кольцо с бриллиантом, купленное как раз по этому случаю…
Но ничего этого не будет! Ведь Лиза – не его жена, и никогда ею не станет, а родившаяся малышка – это дочь его непутёвого сына, которому нет никакого дела до родов Лизы и до собственной дочери, которая вот-вот появится на свет.
- Ну, предположим, колечко-то я вполне могу ей подарить, - подумал мужчина, и вдруг всего его захлестнула волна радости. – Ведь я не чужой ей человек, и имею на это право! А моей жене и, тем более, сыну знать об этом совершенно не обязательно. Пусть это будет моей маленькой тайной…
- Эй, мужчина! Вы как там? Помощь не требуется? – спросила медсестра, проходящая мимо.
- Помощь? – встрепенулся Вадим, выплывая из своих грёз.
- Ну, да. Может, валерьянки накапать?
- Нет. Мне бы к ней попасть. Это возможно?
- Зрелище это, конечно, не для слабонервных. Но некоторые папаши всё-таки хотят быть рядом со своими женами, чтобы поддержать их. Значит, и вы тоже?
- Да. Что я должен сделать для этого?
- Прежде всего, разденьтесь в гардеробе, и поднимитесь в родильное отделение. Там вам всё объяснят.
- Спасибо, - сказал Вадим, и достал свой мобильный телефон. Он должен был отпустить шофера.
Набрав знакомый номер, он сказал:
- Сергей, ты можешь уезжать. Я остаюсь здесь…
- Надолго?
- Кто ж знает? Буду рядом с ней, пока всё не кончится.
- Никуда я не поеду. Тоже подожду…
…Через несколько минут Вадим входил в родильное отделение, где на узком столе, окруженная медиками, лежала Лиза.
- Как она? – спросил у медсестры Вадим.
- Она молодец, держится. Идите к ней!
Вадим подошёл поближе, и Лиза увидела его.
- Вадим Львович! Вы здесь…
- Да, вот, узнал, что тебя увезли, и бросился следом. Как ты, девочка?
- Очень больно, - пожаловалась она, и на её глазах появились слёзы.
- Ну, ничего! Потерпи ещё немного. Я с тобой…
Он даже не заметил, как перешёл с ней на «ты».
Очевидно, в это время боль стала очень сильной, потому что Лиза закричала, и схватила его руку, сильно сжав её.
- Боже мой, я не могу больше, - простонала она.
А Вадим не знал, что ему делать. Он гладил влажные от испарины волосы на её голове, и шептал ей что-то ласковое. Она не слышала слов, потому что в ушах её барабанным боем бухала кровь. Она слышала только ту интонацию, с которой они были сказаны – ободряюще и ласково…
…Ни он, ни она не знали, сколько времени прошло с тех пор, как они оказались тут, в этой комнате. Казалось, что прошло уже много долгих часов, заполненных болью и жалобными стонами Лизы.
Наконец, боль стала совершенно невыносимой. Молодая женщина изо всех сил сжала руку Вадима, и всё её тело напряглось… И вдруг в комнате послышался детский плач.
- Что это? Откуда тут ребенок? – подумал Вадим, и вдруг понял, что это ребенок Лизы. Он родился! Слава Богу, теперь мучения для неё закончились…
Маленькое тельце положили на грудь матери, и ребенок, почувствовав знакомое материнское тепло, вдруг перестал плакать и открыл глазки. Они были черные и такие же огромные, как у матери.
- Девочка прехорошенькая, ну, прямо куколка! - шепнула ему на ухо акушерка, и подмигнула ему. – И очень похожа на вас, прямо копия папочка!
- Да-да, вы правы, - кивнул головой Вадим, не став разубеждать женщину в её ошибке – он не отец, он дед этой малышки.
Вадим посмотрел на Лизу. Та плакала. Кто знает, почему у неё из глаз капали слёзы. Может быть, молодые мамочки всегда плачут от избытка чувств, когда впервые ощущают беспомощное маленькое тельце на своей груди. А, может быть, именно в этот миг она вдруг осознала, что ей одной придётся воспитывать свою дочку, и та никогда не узнает, кто её отец, и почему она появилась на свет.
- Не плачь, Лиза! – сказал Вадим. – У тебя всё будет хорошо!
- Спасибо, что вы сказали мне эти слова. Знаете, приятно сознавать, что хоть кому-то на свете есть дело до тебя и твоего ребенка.
В это время малышку унесли, чтобы взвесить и перепеленать девочку.
- Вы можете идти, - сказала акушерка Вадиму. – Сейчас вашу жену увезут в палату, ей надо отдохнуть. А вы приходите завтра. Так, что, прощайтесь быстрее, и идите!
Вадим наклонился над Лизой, и поцеловал её прямо в искусанные губы, почувствовав солоноватый вкус её крови.
- Спасибо за такую очаровательную внучку, - шепнул он ей на ухо. – Отдыхай, милая! Я приду завтра…
- Да. Ночь была непростой. Очень хочется спать…
Наконец, Вадим осознал, что ночь уже позади. Он снял зелёную робу, в которую был одет, и стал спускаться вниз. Внизу, в холле, его ждал Сергей.
- Ну, что? Как там дела, Вадим Львович?
- Всё в порядке. Можешь поздравить – Лиза родила дочку.
- И на кого похожа малышка? – спросил Сергей. У него были подозрения, что отцом маленькой Инночки был не кто иной, как сам Вадим Львович. Иначе, с какой стати он примчался сюда, и провёл в родильном отделении всю ночь?
Кстати, Лиза очень нравилась Сергею, и он готов был познакомиться с ней поближе. Только вот, вряд ли имел шансы жениться на ней, если на его пути стоял сам шеф. Тот не позволит увести у него любовницу, разве что, пройдёт время, и та надоест ему. Да и девушка вряд ли променяет любовь богатого мужчины, пусть и грешную, на брак с мужчиной, который всю жизнь провёл, крутя баранку чужого автомобиля.
- У неё материнские глаза – большие, и темные, как ночь! Больше я не смог ничего разглядеть.
- Хотелось бы знать, кто отец этого ребенка. Лиза не говорила?
- Нет. Она старательно обходит эту тему. Не думаю, что этот парень обрадуется тому, что стал отцом.
- А вы бы обрадовались стать отцом ещё раз?
- Ну, вряд ли моя Анжела осчастливит меня ещё одним сыном.
- Совсем не обязательно просить об этом жену, - улыбнулся Сергей. – Впрочем, это совсем не моё дело, шеф!
- Вот именно, - усмехнулся Вадим. – Тем более что сам ты ещё не женат, и эти проблемы тебе не знакомы.
- Да, не женат. Но уже подумываю об этом. Скоро разменяю четвертый десяток – пора выбрать себе девушку по душе.
- С меня подарок на свадьбу, - улыбнулся Вадим, даже не догадываясь, что за женщину выбрал себе в супруги его шофёр. - А теперь поехали домой, Сергей. Я устал так, как будто сам рожал этой ночью!
- Говорят, роды - зрелище не для слабонервных!
- Да уж…
- Что, больше в родовую палату ни ногой? – улыбнулся Сергей.
- Ну, почему же… Если женщина будет рожать мне сына, я согласен потерпеть. Только что говорить об этом?
- Да. Не стоит торопить события!
Они помолчали. В это время их путь домой подходил к концу.
Войдя в дом, Вадим увидел жену. Она только что позавтракала, и теперь собиралась уезжать. Вероятно, у неё появилась острая необходимость потратить деньги ещё на какую-нибудь вещь, без которой она не мыслила своего существования.
- Ты где был? – спросила Анжела, подозрительно глядя на мужа. За всё время их брака не было случая, чтобы он не ночевал дома. Командировки не в счет. О них он предупреждал жену заранее.
Конечно, Анжела знала, что Вадим погуливает от неё. Впрочем, и она сама тоже не святая. Но это всё пустяки, на которые не стоит обращать внимания. Главное – он всегда возвращается к ней и сыну. А сегодня не явился домой, и даже не позвонил. Это плохой симптом. Очень плохой – хуже некуда!
- Сегодня я был у Лизы. Она рожала нашу внучку...
- Что за бред ты говоришь?! Какая ещё внучка?! И какое тебе дело до неё, Вадим?!
- Какая внучка? Дочь нашего сына, если ты не поняла!
- С какой стати ты был у неё?
- Но, дорогая, девушка совсем одна, ей некому помочь, поддержать.
- Она знала, на что шла! И вообще – я не хочу слышать в своём доме её имя и имя этого ребенка! Хватит того, что они будут жить на наши деньги! Ты ведь не станешь убеждать меня, что не даёшь им денег?
- Нет, не стану. Да, я даю ей деньги. Я не могу позволить, чтобы эта женщина умирала с голоду, вынашивая ребенка моего сына! Кстати, где мой сын? Надеюсь, он дома?
- Нет. Его тоже нет со вчерашнего дня. Представь себе, сегодня я ночевала одна.
- И где же этот проказник? Надеюсь, мне не придётся выручать его из очередной заварушки, которую он устроил?
- Про какую заварушку ты говоришь? Я ничего не слышала о ней…
- Да это я просто так спросил…
- Честно говоря, у нашего мальчика есть некоторые неприятности. Но я хотела бы, чтобы ты узнал о них лично от него!
- Интересно, что этот идиот натворил на этот раз! – со злостью пробормотал Вадим.
Его настроение, бывшее до сих пор таким хорошим, даже умилительным - таким, когда всё вокруг кажется светлым и радостным – после этих слов жены резко пошло вниз. Ну, а чего ещё он мог ждать здесь, в своем доме? Ведь тут живёт вечно всем недовольная, злая женщина, которую он назвал своей женой, и совершенно неуправляемый сын, способный сделать любую подлость, вплоть до того, что может забить насмерть тяжёлыми башмаками беременную женщину. Вот и теперь – жена сказала, что у него снова какие-то неприятности. И это не детские шалости! Интересно, что этот гадёныш натворил на сей раз? И сколько денег ему придётся выложить для того, чтобы вытащить этого засранца из беды?
Впервые он называл своего сына такими бранными словами. Обычно он старался употреблять другие выражения. Но сегодня… Да, он раздражал его! Господи, как тошно находиться в этом доме, где говорят только о деньгах, и никогда не говорят о любви! И как хочется туда, где всё так чисто и так прекрасно – уютная квартира, где бережно хранят память о прошлом, маленькая женщина с черными бездонными глазами, читающая наизусть стихи русских поэтов, и с таким восторгом говорящая о своём родном языке, и её крошечная дочка, только сегодня появившаяся на свет. Как он хотел оказаться не здесь, а там, среди них, стать частью их жизни, а не бездонным мешком с деньгами для этой жадной, ограниченной стервы и этого садиста-недоумка, которого он вынужден называть своим сыном…
- Ну, вот, приехали, - вдруг подумал Вадим. – Из-за этой, в общем-то, едва знакомой женщины я готов оставить людей, которые были мне семьёй не год и не два, а целых восемнадцать лет! Что делается! Подумать только! Это же наваждение какое-то…
- Ты будешь завтракать? – спросила Анжела. – Кажется, кофе ещё не остыл.
- Да, налей мне чашку. А я на пять минут в душ. Иначе, засну прямо за столом!
- Бедняга! Ты так утомлён, как будто всю ночь ублажал какую-то красотку в постели! – уколола жена.
- Да, похоже, всё так и было. Она лежала на узенькой кушетке, страдая от боли, а я, как мог, поддерживал её. Только мало чем мог помочь. К сожалению…
- Да хватит уже об этом! – взвизгнула Анжела. – Иди в душ, а то кофе остынет!
Через пять минут чуть посвежевший Вадим сидел за столом на кухне и пил кофе с бутербродом. Только сейчас он почувствовал, как голоден! Позавтракав, поднялся наверх, в свою спальню, краем глаза увидев, что его жена уезжает, но не поинтересовался, куда это она собралась, и во сколько собирается вернуться. Хотя, обязательно сделал бы это ещё день назад.
- Похоже, что-то во мне поменялось. Только вот непонятно – к добру это, или, наоборот, к несчастьям…
Впрочем, как и большинство наших людей в те незабываемые девяностые годы, больше он склонен был ко второму варианту.
Он не мог развивать дальше эту мысль, потому что в это время рухнул на постель, и тут же уснул. Бессонная ночь дала о себе знать, сразу накрыв его своим мягким, темным покрывалом…
В это время Сергей тоже добрался до своей квартиры. Он открыл дверь, тут же, не раздеваясь, достал мобильный телефон, и набрал номер Лизы.
- Здравствуйте, Лиза! Это Сергей. Как вы?
- Здравствуйте, Серёжа! У нас всё хорошо. Я родила свою малышку, и теперь абсолютно счастлива.
- Я знаю. Вадим Львович сказал мне. Я ведь тоже был рядом. Только вот, двух мужчин вряд ли пустили бы в родильное отделение, поэтому я ждал в коридоре. Можно, я навещу вас сегодня?
- Конечно, можно! Вряд ли кто-то ещё захочет прийти ко мне…
- Тогда я сейчас пару часов посплю, и приеду.
- Я буду ждать…
…Лиза знала, что очень нравится Сергею. Он часто намекал ей, что готов взять на себя её трудности, если она согласится стать его женой. Но Лиза не давала ему ответа, отговариваясь тем, что сейчас ей совсем не до замужества - ни о чем, кроме предстоящих родов она думать не может.
Но дело тут было вовсе не в её беременности. Дело в том, что она не испытывала к Сергею никаких чувств. Иногда ей казалось, что после того, что с ней случилось, она никогда не сможет испытать симпатию к мужчине, и всегда будет сторониться их общества. Ей было неприятно думать о том, что кто-то будет прикасаться к её телу, целовать её. И уж, тем более, была уверена в том, что никогда не получит удовольствия от секса. Насильник сделал всё, чтобы внушить ей отвращение к занятиям любовью с мужчиной. Но Сергей… Он был свой. Всегда готов помочь, поддержать. Помолчать, когда у неё плохое настроение, или рассмешить, рассказав анекдот или забавный случай из жизни. С ним она чувствовала себя на равных.
- Может быть, это и есть тот человек, который мне нужен, – убеждала она себя. – Ну, а то, что нет любви… Да много ли женщин выходят замуж по любви, разыскав своего сказочного принца! Вряд ли. Просто, говорят «да» мужчине, который сделал предложение. Лишь бы противен не был. А всё остальное – пустяки.
А Сергей молодой, симпатичный парень. Он готов жениться на ней, и воспитывать чужого ребенка. А это дорогого стоит! Ведь пройдёт несколько лет, и её дочка обязательно спросит, где её папа. И что она будет отвечать? Что он был десантником, и погиб на войне? Но сердобольные бабушки-соседки быстро просветят ребенка, рассказав, что мать «нагуляла» её, поэтому папы и нет… Так что, если она согласится на предложение стать женой Сергея, у неё сразу решатся многие проблемы. И, главное, она уже не будет зависеть от Вадима Львовича. Наконец-то он перестанет наносить ей свои визиты и оставлять деньги на тумбочке. Это же так унизительно – жить на чужие подачки! Когда она видит очередную пачку банкнот, у неё от боли сжимается сердце, и огнём стыда полыхают уши…
…Так как здоровье молодой мамочки и её ребёнка не внушало медикам никаких опасений, их выписали уже на пятый день.
В вестибюле, с букетом в руках, её ожидали Вадим Львович и его водитель.
Уже через полчаса они были дома, в квартире Лизы, где её с нетерпением ждала тётя Поля.
Поставив сумку на стул в прихожей, мужчины попрощались, и уехали, чтобы не смущать молодую женщину – сейчас ей явно не до приёма гостей.
- Я приеду на днях, - сказал Вадим, целуя её в щеку.
Сергей тоже попрощался с молодой женщиной, поцеловав ей руку.
- Я позвоню, - шепнул он.
Лиза согласно кивнула головой.
…На следующий день Вадим явился к Лизе с букетом, пакетами фруктов и сладостей, и маленькой коробочкой с кольцом, которое он купил ей в подарок.
- О, Боже! Это мне?! – ахнула девушка, увидев дорогой подарок.
- Да. Это тебе за дочку. Ребёнок просто очаровательный!
- Но зачем? Честно говоря, я никак не ожидала… По-моему, это слишком! – смущенно бормотала девушка.
- Бери, детка. Это от души…
- Спасибо. Я уберу его в мамину шкатулку. Когда Инночка подрастёт, я объясню девочке, что это дедушка подарил ей эти великолепные бриллианты в день её рождения.
- Не говори глупостей! Это кольцо я дарю именно тебе! А твоей девочке пока вполне достаточно погремушек! Надень его. Я хочу посмотреть, как оно будет выглядеть на твоей ручке…
На тонких, изящных пальчиках Лизы кольцо смотрелось идеально.
Взяв узкую ладошку девушки в свою руку, он поднёс её к губам….
В общем, визиты Вадима в дом Лизы стали очень частыми. Иногда у молодой женщины создавалось впечатление, что он с удовольствием остался бы у неё на ночь, если бы она предложила ему остаться. Только с какой стати она сделает это? Да и потом, вполне вероятно, это ей только кажется, и всё обстоит совсем не так. Ну, нравится ему смотреть на маленького ребенка, и забавлять его. Наверно, такое бывает. Тем более что девочка ему не чужая, а самая что ни на есть настоящая внучка, и пока единственная…
…Иногда, когда выдавалось немного свободного времени, заезжал Сергей. Он тоже дарил ей подарки, баловал сладостями и закармливал фруктами.
- Ну, зачем ты тратишь так много денег, Серёжа? Ты же видишь, у нас всё есть!
- Ну, и что, что есть? Пусть будет ещё, - говорил тот. – Ну, что ты решила, Лиза? Ты обещала подумать…
- Я думаю…
…И вот сегодня, когда Вадим приехал к ней в очередной раз, и Полина Семёновна накормила их ужином, Лиза сказала:
- Вадим Львович, мне надо с вами поговорить…
- Что-то случилось?
- Нет, ничего не случилось. Просто… Дело в том, что Сергей, ваш водитель, очень хорошо ко мне относится… В общем, он предложил мне выйти за него замуж. И я склоняюсь к тому, чтобы принять его предложение!
- Что ты сказала?! – ахнул мужчина.
- Я сказала, что собираюсь выйти замуж за Сергея. Тогда у моей дочери будет отец, и никто не позволит бросить в неё камень, и назвать безотцовщиной.
- Ты собираешься замуж за Сергея? А как же… я, Лиза?
- Не поняла… Причем здесь вы, Вадим Львович? Вы женаты, и, кажется, вполне довольны своей семейной жизнью.
- Так оно и было до знакомства с тобой. Мне казалось, что с моей семейной жизнью всё в порядке. А теперь… Я совершенно не понимаю, что со мной происходит! Но ты и твоя маленькая дочка стали для меня настоящим наваждением. Я постоянно хочу видеть вас, без этого моя жизнь становится скучной и кажется совершенно пустой и никчемной. У меня такое чувство, как будто я сижу на вокзале, и теряю время в ожидании поезда, в то время как где-то меня ждут с минуты на минуту. И только когда приезжаю сюда, всё встаёт на свои места.
- Но это ужасно! Так не должно быть! И… Я не знаю, чем я могу помочь вам…
- Ты не сказала «нет», и уже за одно это я благодарен тебе…
- Послушайте, Вадим Львович! То, что сделал со мной ваш сын, надолго, если не навсегда, лишило меня возможности полюбить мужчину. Честно говоря, я даже не могу представить себе, как мужские руки прикасаются ко мне, и чувствую панический ужас перед близостью с кем-то.
- Но как же ты собираешься выходить замуж за Сергея? Или ты не будешь спать с ним, и ваш брак так и останется только на бумаге?
- Он сказал, что даст мне время…
- Я тоже буду терпелив! Клянусь тебе!
- Простите, но я не понимаю вас, Вадим Львович! Зачем вам всё это надо?
- Я и сам пока не понимаю. Просто ты нужна мне, девочка. Уж не для секса, поверь. Этого добра мне хватает.
- Может быть, вам нужна любовь женщины? Искренняя и преданная… Только ведь и её я не смогу вам подарить! После того, что со мной сотворил ваш сын, я стала настоящим моральным уродом, без эмоций и страстей, и вряд ли когда-нибудь смогу полюбить мужчину. Вам немного за сорок, вы импозантны, и к тому же богаты. Вы легко можете получить любую красавицу, какая придётся по душе. Так что, я теряюсь в догадках – что может связать таких разных людей, как вы и я...
- Но ты будешь со мной? Ты сделаешь это для меня? Прошу тебя! Умоляю…
- Да. Я слишком многим обязана вам. И дело даже не в деньгах, которые вы даёте мне. Вернее, не только в них. Просто я всегда чувствую ваше участие. Я не знаю, как объяснить… Ну, как будто меня накрывает крыло ангела, оно оберегает меня от беды, и даёт силы жить. Под его защитой мне не так страшно…
- Вот уж кем я не хотел бы стать для тебя, это иконой, на которую ты будешь молиться!
- А вы определитесь, кем хотите стать для меня, и я постараюсь сделать так, чтобы вы им стали! Честное слово, я буду очень стараться! Только, пожалуйста, не требуйте от меня любви!
- Мы ещё вернёмся к этому разговору. А теперь мне пора домой. До завтра, Лиза!
- До завтра, Вадим Львович! Что приготовить вам на ужин?
- Всё, что угодно. В твоём присутствии любая еда кажется мне необыкновенно вкусной…
…Вадим уехал, а Лиза, захлопнув за ним дверь, пришла в свою спальню, и рухнула в кресло. Вот она и решила свою судьбу! Теперь вся её жизнь будет посвящена этому человеку, которого она почти не знает, и который почему-то захотел, чтобы она всегда была рядом. Разве так бывает? Ну, а почему нет? Наверно, у богатых всегда так – чего захотел, то и получил…
Но в глубине души Лиза не верила, что слова Вадима – это только каприз пресыщенного удовольствиями человека.
- Нет, тут есть что-то ещё!.. И очень хотелось бы понять, что же это!
Зазвонил телефон. Посмотрев на дисплей, Лиза увидела, что звонит Сергей. Тяжело вздохнув, она сделала усилие, и нажала на кнопку вызова.
- Слушаю тебя, Серёжа!
- Это я тебя слушаю. Ты ничего не хочешь мне сказать?
- К сожалению, ничего нового. Я не могу стать твоей женой. Понимаешь, плохой женой я быть не хочу, а хорошей не смогу. Ну, зачем мы будем мучить друг друга? Ты вполне сможешь найти себе девушку лучше меня. Она будет счастлива ответить на твою любовь!
- И это единственная причина, почему ты отказываешь мне?
- А почему ты спрашиваешь?
- Потому что знаю – это он не отпускает тебя!
- Кто это «он»? – ахнула Лиза. – О чём ты?
Ещё не хватало, чтобы Сергей догадался, что произошло тут только что! И какое соглашение она заключила с Вадимом!
- Мой шеф, конечно! Думаешь, я не вижу, какими глазами он смотрит на тебя?
- Боже мой, что ты себе напридумывал, Серёжа? Какими глазами может смотреть на меня Вадим Львович?!
- Влюблёнными, конечно!
- Не говори глупости! У этого богатого человека полно любовниц, все они намного красивее меня, и к тому же не нуждаются в помощи, как я! А я повисла на нём, как гиря!
- Вот-вот! И, судя по всему, ему это очень нравится!
- Это не так, уверяю тебя. Просто он считает своей обязанностью помогать мне, вот и всё.
- Твоя дочь - это его ребенок? Да?
- Нет. Но… Это его внучка. Теперь ты узнал мою тайну. Доволен?
- Боже мой! Сопливый семнадцатилетний щенок и ты… Не ожидал. Как ты могла, Лиза?!
- Понимаешь, Серёжа, а меня, в общем-то, никто не спрашивал…
- Значит, всё ещё хуже, чем я думал.
- Да уж, хорошего мало. Надеюсь, всё это останется между нами?
- Конечно. И всё-таки, несмотря ни на что, я буду ждать. Думаю, каприз у шефа скоро пройдёт, и ты снова будешь свободна.
- От чего свободна, милый? От себя самой? От своих ужасов, которые всегда со мной? От кошмарных снов, которые мучают меня по ночам? От желания бросить всё, и…
- Боже мой! Почему ты молчала об этом раньше? Почему не поделилась со мной? Тебе сразу стало бы легче. Нельзя такое долго хранить в себе!
- Я не могла. Потому что была связана словом. Как, кстати, и сейчас.
- Я понял. Ты помни – я всегда рядом, и всегда готов тебе помочь! Ты только позови!
- Спасибо, ты очень хороший парень, Серёжа. Поэтому я от души желаю тебе счастья. Но не со мной. Со мной счастья у тебя не будет. К сожалению…
С этими словами Лиза нажала на кнопку отбоя. Продолжать этот разговор дальше у неё не было сил…
…В то время как она говорила с Сергеем, Вадим поднялся к себе в кабинет, чтобы немного поработать за компьютером – он не хотел, чтобы частые отлучки из офиса влияли на его дела. Но тут же зазвонил телефон. Обычно по домашнему телефону жене звонили приятельницы, а он всегда говорил по мобильнику. Поэтому Вадим не стал подходить к телефону – жена дома, она ответит на этот звонок сама.
Но через минуту Анжела явилась к нему в кабинет с телефонной трубкой в руке.
- Это тебя, милый…
- Меня? – удивился Вадим. – Очень интересно…
- Боюсь, это по поводу Гоши…
- Слушаю вас, - сказал Вадим, взяв трубку из рук жены.
- Вадим Львович, это декан факультета, на котором учится… учился ваш сын.
- Не понял вашей оговорки, Константин Владимирович!
- Сейчас поймёте… Всё дело в том, что Георгий отчислен из института!
- О, Господи! Что он натворил? И почему вы назначили моему сыну такое строгое наказание? Может быть, надо было как-то по-иному воздействовать на восемнадцатилетнего юношу? Ну, к примеру, поставить на вид, сделать выговор…
- Всё дело в том, что проверка обнаружила… Одним словом, ваш сын – законченный наркоман! Как вы понимаете, нашей стране не нужны дипломаты, которые нюхают кокаин, и которые за дозу этого зелья готовы продаться любой разведке мира! И мы просто вынуждены отчислять таких студентов, даже если их родители щедро оплатили учебу своего сына. Так что, никаких других мер, кроме как отчисление его из ВУЗа мы предпринять не могли. Наверно, вам стоило более тщательно следить за Георгием! Я не хочу сейчас перечислять другие «шалости» вашего чада, на которые мы смотрели сквозь пальцы, но их было немало, уверяю вас! В общем, прощайте, милейший Вадим Львович! Желаю вам всех благ и крепкого здоровья! С таким неуправляемым отпрыском оно вам очень скоро понадобится…
- И вам не хворать, любезнейший Константин Владимирович!
Было слышно, как его собеседник раздражённо бросил трубку на рычаг. Конечно, этот, разговор не доставил удовольствия декану. Да и кому приятно говорить отцу, что его единственный сын, на которого он возлагает столько надежд, всего-навсего законченный наркоман. А это значит, что с каждым годом он будет деградировать, опускаясь всё ниже и ниже, несмотря на кучу денег, которые потратят родственники, пытаясь вылечить его, в глубине души понимая, что это совершенно невозможно – результат однозначно будет нулевым.
- Это конец, - прошептал Вадим, и уронил голову на сложенные на столе руки.
Ну, кому он оставит свою компанию? Не наркоману же, который за пару лет разорит её, и пустит все деньги на ветер! Значит, напрасно он всю свою жизнь трудился, и рвался вперёд, отталкивая локтями конкурентов!.. Скоро все узнают, что его сын – наркоман, и будут от души смеяться над ним, при этом делая вид, что соболезнуют. Вот, не повезло господину Савичеву с наследничком! Ну, что ж… Бывает в жизни и такое!
- Господи! Что же теперь делать? – вконец растерялся Вадим, который не терял самообладания даже тогда, когда глядел в дуло пистолета, направленное на него. Но тогда он знал, что может предпринять в ответ, и как избежать опасности. В конце-концов, он мог выстрелить первым. А что делать сейчас? Как бороться с напастью? Как спасти сына, который добровольно кинулся в пропасть, и теперь летит на дно со скоростью курьерского поезда? У него не было ответа на этот вопрос…
- Вадим… - вдруг услышал он голос жены, который почему-то был испуганным.
- Чего тебе?
Мужчина поднял голову, и посмотрел на жену. В его глазах Анжела увидела настоящую муку.
- Кто звонил? Это по работе, да?
- Нет. Это не по работе. Это по судьбе…
- Не поняла… Как это – по судьбе? Объясни!
- А это как асфальтовым катком по голове. Очень больно. Практически смертельно…
- Что ты загадками говоришь? – начала злиться Анжела. – Не можешь сказать по-человечески?
- По-человечески? По-человечески - это конец… Ясно тебе?
- О, Господи! Ты разорён?! – ахнула супруга, считая самой большой бедой в жизни отсутствие средств, которые могут удовлетворить её потребности. От избытка чувств женщина сжала наманикюренными пальчиками сразу занывшие виски, и зажмурила глаза.
- Дура!!! Ты считаешь, что в жизни нет ничего страшнее, чем потеря денег?! Уверяю тебя, ты ошибаешься.
- Ты чего, Вадим?
- Ничего. Георгий где?
- Как где? В институте, конечно, - ответила женщина, и почувствовала вдруг, как немеют ноги, становясь слабыми и совсем непослушными. Неужели…
- В институте… Очень мило! И что он там делает?
- В институте студенты учатся. Если тебе это неизвестно!
- Вот именно – студенты! А наш сын таковым уже не является!
- Как это? – в своей обычной манере взвизгнула Анжела, и взглянула на мужа непонимающими глазами. Это была её обычная фишка – в любой сложной ситуации «включить дурочку», выпучить глаза, и сделать вид, что совсем ничего не понимает. Ну, а с дуры какой спрос?
- А так! Он исключен из института. И не говори мне, что ты об этом не знала! Я тебе никогда не поверю!
- Ну, да. Я подозревала, что с учебой у него не всё в порядке, он стал часто прогуливать занятия, и практически никогда не занимается дома. Но я не могла и подумать, что его исключили. Да как они посмели?! Ты так щедро отблагодарил всех, кто помог нашему мальчику справиться со вступительными экзаменами, они не имели права поступать так…
- Да уж, его поступление в ВУЗ влетело мне в копеечку. Но никто не будет держать у себя наркомана. Это пятно на институте. К тому же, как мне объяснил декан, наша страна не нуждается в дипломатах, которые могут за пакетик наркотика продать любой секрет своей страны!
- Боже мой! Ну, что же нам делать?
- Вот и я о том же. Кажется, сына мы потеряли…
- Ну, в конце-концов, то, что его исключили из этого института, ещё не конец света, - вдруг изрекла Анжела. - Существует много других мест, куда его возьмут с удовольствием. Если ты не будешь экономить на образовании сына, конечно.
- Да что ты понимаешь, убогая! От кокаиновой зависимости практически невозможно избавиться. Он не будет учиться в институте – ни в этом, ни в каком другом. На это у него не будет ни времени, ни сил, ни желания. Теперь всё своё свободное время он станет проводить в грязных притонах, в обществе таких же наркоманов, как и он сам! И совсем скоро вольётся в маргинальные отбросы общества, а там и сдохнет под забором от передозировки. Если ещё раньше какой-нибудь обкуренный бедолага не сунет ему нож под ребро, увидев, сколько денег у него в бумажнике.
- Да брось ты паниковать, Вадька! Наверняка, всё не так плохо, как ты говоришь! Мы положим сына в хорошую клинику, там его подлечат, а потом женим Гошу на порядочной девушке, которая не даст ему увлекаться этим непотребством.
- Наивная! Да какая порядочная девушка согласится выйти замуж за наркомана? Кому охота видеть возле себя это трясущееся нечто с красными остановившимися глазами, да ещё плодить уродов, рожая от него детей?
- С этим не будет никаких проблем. За него с удовольствием выйдет та, которая захочет быстро разбогатеть, не прикладывая к этому никаких усилий. Уверяю тебя, девицы сразу закроют глаза на его мелкие слабости, как только почувствуют запах больших денег!
- Насколько я понял, речь идёт конкретно о моих деньгах. Или ты сумела что-то заныкать «на черный день» за то время, что мы живем с тобой под одной крышей?
- Я думаю, ты, как отец, просто обязан подумать о будущем сына. Ну, ошибся мальчик, пошёл не по той дорожке. Но ведь он ещё так молод, ему всего восемнадцать! Надо уметь прощать ошибки молодости! – ответила жена, ловко обойдя вопрос о заначке.
- На этом мы и закончим нашу дискуссию на сегодня. Извини, я очень устал, и хочу отдохнуть… Да, и вот ещё что! Завтра выходной. Сделай так, чтобы этот щенок не удрал куда-нибудь утром, а позавтракал дома, в кругу семьи. Мне надо увидеть его. Так и передай своему сыну!
- Хорошо, передам, - пожала плечиками жена, подумав при этом: - если сынуля соизволит сегодня явиться домой ночевать…
…Итак, на следующий день семейство в полном составе сидело за завтраком, и поглощало овсяную кашу, приготовленную домработницей. Нельзя сказать, что делали они это с большим удовольствием. Совершенно очевидно, что это был просто способ отсрочить то неприятное, что ждало их впереди – тяжелое объяснение отца с сыном. Поэтому вяло, без энтузиазма, все набирали в ложку немного каши, и проглатывали её, чтобы вернуться за следующей ложкой.
Но всё в этом мире кончается. Закончилась и каша на их тарелках. Потом был выпит кофе и съедены круассаны.
- Ну, а теперь, Гоша, начинается самое интересное, - сказал отец. – Вчера мне звонил твой декан, и сказал, что ты исключен из института. Я хочу получить объяснения – в чем дело? Я столько денег и сил угробил на то, чтобы пристроить тебя в один из самых престижных ВУЗов страны, и всё коту под хвост? Так получается, сынок?
- Ну, да, этот козёл засёк меня, когда я был под «коксом», и развонялся так, что его еле успокоили. А дело-то выеденного яйца не стоит, пап! Ну, подумаешь! Не удержался, принял дозу прямо на перемене. Но я был вполне в адеквате! Сто пудов! Кого хочешь спроси – за меня любой чел подпишется!
- Так. А теперь переведи то, что ты сейчас сказал, на нормальный человеческий язык!
- Да ладно тебе придираться! Как могу, так и говорю!
- Хорошо, раз так. По-другому ты говорить не умеешь. Тогда скажи, что делать собираешься? Подыскать институт попроще? Или как?
- Да зачем мне учиться, пап? Тех денег, что у тебя есть, мне хватит. Я ведь не хочу покупать виллы на Ривьере, приобретать океанские яхты и реактивные самолёты!
- Ну, конечно, разумеется! То, что я с таким трудом заработал, ты отдашь в уплату за кокаин.
- Каждому – своё! Тебе-то что за дело, куда я потрачу своё наследство, когда тебя уже не будет на свете!
- Это ты правильно заметил, сын. Каждому – своё. Есть такая пословица. Но ещё есть и такая – на чужой каравай рот не разевай, а раньше вставай, да свой затевай!
- Ну, ты чего взбеленился, пап? Прям как не родной. А ведь я твой единственный сын. А, значит, и единственный наследник! Как ни крути, а другого нет, и уже не будет, - ехидно улыбнулся сынок, поглядев на мать.
- Так что, ты меня в сорок два года в старики записал? Устанешь наследства ждать, сынок… А денег на наркоту я тебе не дам, и не проси! А если узнаю, что вещи из дома тащишь – прогоню, рука не дрогнет!
- Ой-ёй-ёй! Напугал ежа голой задницей! Сам потом будешь, как савраска, по городу бегать, меня по хазам разыскивать!
- Не дождешься, дружок, - сказал Вадим, стараясь быть как можно более убедительным, хотя и понимал, что на этот раз сын сказал правду – да, придя домой после напряженного трудового дня, он будет, если это необходимо, разыскивать своего единственного сына по притонам и грязным кабакам, где обычно тусуются эти отбросы общества, чтобы вытащить его оттуда, и привезти домой. Потому что сын, родная кровь. Единственный ребенок в семье. И с этим ничего не поделаешь! – А теперь пошел вон, щенок! На сегодня общения с тобой для меня вполне достаточно!
Георгий вскочил со стула, и пулей вылетел из комнаты. Потому что едва сдерживался, чтобы не высказать отцу всё, что про него думает. А это было чревато. Мало ли, на что может решиться рассерженный родитель! Не хватало ещё быть вышвырнутым на улицу, как нашкодивший кот! И что он будет тогда делать?! Мести улицы или за гроши грузить ящики на местном оптовом рынке под началом у какого-нибудь толстого азера?
- Ну, зачем ты так разговариваешь с сыном, Вадим! Это непедагогично! – вдруг вступила в разговор супруга.
- Ага, ещё ты повоспитывай меня! Курица бесхвостая! – заорал мужчина, и Анжела подпрыгнула на стуле от неожиданности. Вадим был очень выдержанным, и никогда не позволял себе так говорить с ней.
Несмотря на всю ограниченность своих умственных способностей, женщина вдруг ясно поняла, что та беспечная, привольная жизнь, которая была у неё все годы брака, сегодня, именно после этого разговора, закончилась. И теперь её ждёт нечто новое, неизведанное. И это новое обязательно будет много хуже…
Почему-то очень ярко вспомнились зимние вечера в их деревне, когда мать занималась домашними делами, а она делала уроки, разложив на обеденном столе тетради и книжки. Вдруг открывалась дверь, в избу вваливался пьяный в хлам отец, и с кулаками кидался на мать, без объяснения причин. Да их и не было, причин… Та, получив от мужа несколько болезненных колотушек, наконец, вырывалась из его цепких рук, с криком «Спасите, убивают!» выскакивала на улицу и неслась по деревенской улице, а следом за ней вприпрыжку неслась дочка. А из-за оконных занавесок на них смотрели равнодушные глаза односельчан.
- Опять Иван Стешку гоняет! – вздыхала какая-нибудь из соседок, глядя, как полураздетая женщина бежит по снегу, пытаясь убежать от разъярённого супруга.
- Ничё, вам, бабам, это полезно, - обычно отвечал муж, и со значением глядел на свой кулак, от тяжёлой крестьянской работы больше похожий на кувалду, а потом и на жену – мол, если что, то и…
Та сразу юркала за занавеску, с глаз долой. Зачем искушать судьбу? Бегать по снегу босиком – невелико удовольствие, да и лечиться потом замучаешься…
Анжела так ярко вспомнила свою прошлую жизнь, что мороз прошёл у неё по коже.
- Нет!!!!! Боже, только не это… Только не это!!! Я ни за что не вернусь туда, к отцу и матери! Я не хочу…
До сих пор Анжела почему-то считала, что умело манипулирует мужем, направляя его в нужную ей сторону и подсказывая необходимые решения. А вот сейчас, когда нужно срочно что-то сказать, урезонить, в общем, сделать что-то такое, что могло бы переубедить мужа, у неё не находится слов. Она может только сидеть вот так, донельзя выпучив глаза, и открывая рот, как вытащенная на сушу рыба, и молчать, не в силах собрать мозги в кучку, чтобы предпринять хоть что-то.
Через несколько минут тяжелого молчания Анжела всё-таки собралась, и готова была объяснить мужу, что не годится так поступать – лишать сына содержания. Потому как взять денег, кроме как у отца, Гоше абсолютно неоткуда. Ну, не пойдёт же их мальчик на службу, чтобы просиживать целые дни в душном офисе за жалкие копейки! Да об этом даже речи быть не может.
А что это значит? Это значит, что за деньгами он придёт к ней, своей матери. И она вынуждена будет отстёгивать ему бабло, которое до поры, до времени надёжно припрятано в загашнике – мало ли, как обернётся жизнь! Потому как если она не сделает этого, пожалев деньжонок для своего отпрыска, то вполне может оказаться в роли той избитой до полусмерти училки, про которую рассказывал Вадим. Да, надо признать, их мальчик может быть излишне жестоким, чтобы добиться своего. Так что, деньги давать придётся, как ни крути. А они так нужны ей самой! Ведь она уже немолода, в этом году разменяла пятый десяток. И теперь для поддержания красоты и свежести ей необходимы дорогостоящие процедуры в косметических лечебницах, запредельно дорогие кремы, целебные лосьоны и лучшая косметика, какую можно купить в наших магазинах. Ведь если она лишится своей красоты, то сразу исчезнут любовники, которые до сих пор вьются около неё, как осы около тазика с вареньем, и за секс придётся платить. А там недалеко и до развода с мужем. Сейчас каждая женщина знает, как рассуждают мужчины – лучше две по двадцать, чем одна за сорок. Получается какой-то замкнутый круг – всё, буквально всё завязано на этих миленьких, приятно шуршащих разноцветных бумажках. Не будет их, и жизнь рухнет, развалится как карточный домик, и превратится в пыль!..
- Вадим, пожалуйста, я прошу тебя! – наконец, с трудом выдавила из себя женщина. - Не лишай нашего мальчика карманных денег! Так нельзя! Это жестоко…
- Уверяю тебя, что деньги на сигареты и на билет в метро у него будут. А оплачивать кокаин и ежедневные тусовки в ночных клубах я не собираюсь!
- Но…
- Я всё сказал!
Вадим встал со стула, и пошел к себе в кабинет, оставив жену в одиночестве. Его поташнивало. Сильно болела голова. Она как будто налилась свинцовой тяжестью, а кровь тяжелыми толчками громко бухала в ушах.
- У меня опять поднялось давление, - подумал он, с трудом осиливая несколько метров до своей спальни. Там он кинул в рот таблетку, запил её водой, и лёг в постель. – Ещё не хватало в сорок два года заработать инсульт, и валяться на постели безвольной куклой с перекошенным лицом и судном под кроватью!
Через несколько минут таблетка подействовала, и голова стала болеть не так сильно. И всё-таки, резкое повышение давления - это нехороший симптом.
- Кажется, сынуля раньше времени сведёт меня в могилу, - подумал он. - Господи! За что Ты так наказываешь меня?! Или… Или просто указываешь другой путь? Ну, конечно! Ведь из каждого положения обязательно есть два выхода. Надо просто как следует обдумать всё, и принять правильное решение. А пока неплохо бы уехать из этого дома, где живёт нелюбимая женщина и этот отвратительный мальчишка, неуправляемый и очень жестокий, который есть и всегда останется моим родным сыном. К сожалению…
…Подождав, когда таблетка окончательно сделает своё дело, Вадим встал, принял душ, оделся тщательнее обыкновенного, и вышел на улицу, где его уже ждала машина с шофером. В таком состоянии, как сейчас, он не решился бы сесть за руль.
- Куда едем, Вадим Львович?
- На Самотёку, Серёжа!
Именно там, в одном из тихих Самотёчных переулков, утопающих в зелени старых лип, жила Лиза. Правда, сейчас, зимой, деревья стояли, запорошенные только что выпавшим снегом, переливаясь в солнечных лучах неяркого февральского солнца, и были похожи на декорации для сказочного фильма. Но Вадиму было совсем не до разглядывания местных красот. Он сосредоточенно думал о чём-то…
Видя, в каком состоянии находится шеф, Сергей только поглядывал на него, и молчал, понимая, что тому сейчас совсем не до разговоров.
Когда автомобиль остановился у дома Лизы, Вадим сказал:
- Можешь ехать, Сергей. Сегодня ты вряд ли мне понадобишься.
- Хорошо, Вадим Львович. Но, если что, я буду дома.
- Отдыхай. Вряд ли я поеду сегодня куда-нибудь.
Вадим вышел из автомобиля, захватив с собой букет цветов и пакеты с гостинцами, а Сергей тяжело вздохнул. Его мечта жениться на Лизе становилась всё призрачней…
…Вадим поднялся на нужный этаж, и нажал на кнопку звонка. Дверь тут же отворилась. Он, наконец-то, увидел Лизу, и тот болезненный кол, который по-прежнему торчал у него в сердце, понемногу стал исчезать. Тем более что на руках у молодой женщины была крошечная Инночка. Она узнала пришедшего, и теперь тянула к нему ручки и улыбалась.
- Ну, здравствуй, Лиза!
- Здравствуйте, Вадим Львович.
Вадим вошел в квартиру, поставил пакеты на тумбочку в прихожей, и взял ребенка из рук матери. А Лиза, подхватив пакеты, унесла их на кухню, чтобы убрать продукты в холодильник.
- Привет, милая! Как ты тут без меня? – спросил он у малышки.
Девочка загукала, заулыбалась и стала пускать пузыри от удовольствия.
- А теперь пойдем, подарим маме цветы.
Он вошел на кухню, неся в одной руке малышку, а в другой – букет роз.
- Это тебе.
- Спасибо, - улыбнулась Лиза. – У нас сегодня праздник?
- Нет. Просто хотел сделать тебе приятное. Впрочем…
Он не стал продолжать свою мысль.
- Вы побудете с ребенком несколько минут? – спросила женщина. - У меня есть дела на кухне. Сегодня я отпустила тётю Полю в гости к приятельнице, и весь день хозяйничаю сама.
- Я с удовольствием поиграю с нашей красавицей, - сказал Вадим, и пошел с ней в комнату, где были её игрушки. Уютно расположившись на широком диване, он стал показывать девочке то, что купил ей.
Минут через десять в комнату вошла Лиза. Она увидела Вадима, который забавлял её дочь, а та смеялась, и била ладошкой по яркому мячику.
- Ну, вот, у меня всё готово.
- Да-да, я сейчас иду, - сказал Вадим, ловко взял Инночку на руки, и положил её в постель, дав ей в руку яркую погремушку.
Они поели, и Лиза вдруг спросила:
- Вадим Львович, у вас неприятности?
- Почему ты так думаешь? – удивился Вадим наблюдательности девушки.
- Просто вы сегодня сам не свой.
- Честно говоря, я и в самом деле выбит из своей обычной жизненной колеи. И не знаю, с какой стороны подойти к проблеме, чтобы избавиться от неё. Вполне вероятно, мне понадобится твоя помощь…
- Моя помощь?! Но чем же я могу вам помочь? Разве что, посочувствовать, или дать совет. Впрочем, такой умный человек, как вы, Вадим Львович, наверное, не нуждается в совете женщины, которая мало чего видела в жизни…
…Именно сейчас, в эту минуту, она вспомнила свой сегодняшний сон. Вернее, это был даже не сон, а скорее видение.
Она увидела свою мать. Та появилась в комнате, села к ней на постель, и погладила её ладонью по голове. Материнская ладонь была теплой и очень ласковой.
- Мамочка, я так рада видеть тебя! – пролепетала растерянная Лиза. Мне очень плохо без тебя! Пожалуйста, побудь со мной хоть немного!
- К сожалению, у нас мало времени, детка. Так что слушай меня внимательно. Сегодня к тебе приедет тот мужчина, который часто бывает тут. И именно сегодня должен решиться вопрос, как будут развиваться ваши отношения дальше. Ты ведь понимаешь, что всё не может оставаться так, как сейчас, до бесконечности. Так что, решай, милая! Если он совсем не нужен тебе, то беги от него как можно дальше! А если ты считаешь его достойным стать тебе кем-то ближе, чем просто покровитель твоей дочери, то не отталкивай его. Я знаю, тебе будет очень трудно, ведь он отец насильника. Но что поделаешь? Иногда женщина вынуждена переступить через себя, чтобы было хорошо её ребёнку. Ты же понимаешь, Лизонька, что одной тебе дочь не вытянуть…
- Но я никогда не смогу полюбить его, мама!
- Я знаю. Трудно полюбить мужчину после того, что сделал с тобой этот подонок, его сын. Но подумай над моими словами, милая! У тебя есть время до утра…
С этими словами мать исчезла, на прощание дотронувшись губами до её горящего лба…
- Ладно. Не будем об этом пока, - вздохнул Вадим. – Тебе ведь пора кормить девочку! По-моему, она уже готовится дать рёву!
- Да, я оставлю вас на несколько минут.
- Если можно, я хотел бы быть рядом.
- Ну, хорошо. Пойдемте, - улыбнулась женщина.
Лиза вошла в детскую, выхватила из кроватки девочку, и, сев на стул, стала кормить её. Вадим сидел в кресле напротив, и смотрел на эту старую, как мир, картину – на женщину, которая кормит грудью своего ребенка…
…Когда Анжела родила сына, ему самому не исполнилось ещё и двадцати пяти. Времена тогда были трудные – конец семидесятых. И хотя, благодаря своему отцу, он имел всё необходимое, и не давился в очередях за куском докторской колбасы или пакетом кефира, всё равно, жизнь его была непростой. Ясно, для того, чтобы хорошо жить, нужно забраться как можно выше. А чтобы пробиться туда, надо приложить усилия. Ведь там, наверху, где так тепло, уютно, сытно и красиво, слишком мало места, и на всех желающих его не хватает. Завоевать своё место в этом раю – задача очень сложная, даже если заботливый папанька изо всех сил пихает тебя плечом под зад, чтобы ты мог сделать следующий шаг, и подняться на ступеньку повыше. Тут уж не до особых нежностей, не до любования сценами из семейной жизни и не до прочих муси-пуси. Поэтому и прошло мимо детство сына, как-то забылся его первый, ещё неуверенный самостоятельный шаг, запамятовался первый выпавший зубик и первый школьный звонок…
…И вот, именно в этот момент, когда он посмотрел на женщину, кормящую своего ребенка, вдруг отошли вдаль, и почти совсем растворились там, где-то за горизонтом, те важные дела, которые до сих пор были смыслом его жизни, перестали волновать постоянные измены красавицы жены, и перестало раздражать её желание скрыть от него своё чрезмерное увлечение шампанским, а то и чем покрепче. Разве что, наркомания сына болезненной занозой ещё сидела в сердце, и не давала вздохнуть полной грудью…
…Наконец, ребенок наелся, и уснул на руках у матери. Лиза уложила дочку в постель, и посмотрела на мужчину, сидящего в кресле. Что-то в его лице ей не понравилось. Ну, во-первых, он был много бледнее, чем обычно. А сведённые у переносицы брови говорили о том, что у него что-то болит.
- Как вы себя чувствуете, Вадим Львович? – спросила Лиза.
- Честно говоря, не слишком хорошо.
- Я вижу. Пойдёмте, я отведу вас в спальню, и уложу в постель. А потом накапаю сердечных капель. Думаю, сейчас это не будет лишним.
- Да, кажется, тридцать капель валокордина мне не помешают, - сказал Вадим, с трудом покидая кресло.
Уложив Вадима, Лиза принесла ему стакан воды и накапала капель.
Выпив лекарство, мужчина откинулся на подушки.
- Побудь со мной немного, Лиза!
- Хорошо, я сейчас приду. Вот только приберу на кухне.
Когда через десять минут, вымыв посуду, Лиза вернулась в спальню, мужчина спал, широко раскинувшись на её постели.
- Вот и хорошо, - облегченно вздохнула молодая женщина. – Пусть поспит! Сон для него сейчас – это самое лучшее лекарство. Наверно, опять сын чудит, или жена доводит. Почему так бывает - чем меньше забот у женщины, тем стервознее у неё характер! Наверно, ему нелегко приходится в своей семье. Значит, богатство - это отнюдь не синоним счастливой жизни. А кто же тогда, действительно, может считать себя счастливым человеком?! Уж не бедняк с пустым карманом и голодной семьёй, поджидающей его дома. Тогда кто же?!
Лиза сидела в кресле, и смотрела на спящего мужчину, пытаясь представить себе, что эта постель станет и его постелью тоже. В такое верилось с трудом… Не надо ей этого совсем! Ей хорошо и так, в обществе своей тётушки и малышки Инночки. Ну, зачем ей в доме ещё и этот малознакомый человек со своими непростыми проблемами? И зачем ему она – незаметная маленькая серенькая мышка, неудачница по жизни? Вот и специальность она себе выбрала, которая никому не нужна. Ведь сейчас людям нет никакого дела до русского языка. Поэтому устроиться на приличную работу будет сложно. А ей надо содержать дочь и старую тётушку! Где ж заработать столько денег, чтобы выкарабкаться из нищеты?! Да… Кажется, жизнь не удалась!
Именно к такому выводу пришла молодая женщина, когда увидела, что её гость проснулся.
- Ты здесь, Лиза…
- Да, вы попросили побыть с вами. Я пришла, села в кресло, и так и не смогла подняться.
- Устала сегодня?
- Есть немного, - смущённо улыбнулась молодая женщина.
- Иди, приляг, - предложил Вадим, освобождая место на постели возле себя.
- Нет-нет, я лучше посижу! Как вы себя чувствуете?
- Уже немного лучше.
- Я думаю, сейчас вам не помешает выпить горячего чая. Да, и неплохо бы померить давление. У моей тётушки есть неплохие таблетки от гипертонии, можно будет принять, если что.
- Я доставляю тебе столько хлопот, Лизонька! Прости…
- Ну, о чём вы? Это такие пустяки. Вы делаете для нас с Инночкой значительно больше.
- Это как посмотреть, - задумчиво произнёс мужчина.
- Тогда я на кухню. Поставлю чайник, заварю чай и порежу пирог. По-моему, получилось неплохо.
- Ты сама испекла пирог?
- Ну, должна же я угостить вас чем-то! А идти в магазин в такой мороз с маленьким ребенком я не решилась. Вот и испекла пирог из того, что было в холодильнике.
- Но ты же знала, что я никогда не приезжаю без гостинцев! Среди них обязательно найдётся и сладкое к чаю.
- Я думала, вам будет приятно съесть что-нибудь домашнее.
- Если бы ты знала, как приятно!
Лиза ушла на кухню, чтобы приготовить стол к чаю, а Вадим пошёл в душ немного освежиться. Головная боль, хотя и стала не такой сильной, но и не прошла совсем. Она как будто гнездилась где-то внутри, и готова была в любой миг наброситься на него с новой силой. А сердце по-прежнему ныло.
- А вот и я, - сказал Вадим, заходя на кухню.
- Садитесь за стол, Вадим Львович! Только перед тем, как налить вам чая, я померяю вам давление…
Оказалось, что давление у Вадима немного повышено.
- Ох, уж эти неприятности! От них и давление скачет, - сказала Лиза, убирая тонометр в коробку.
- Ты права, девочка. Сегодня не самый счастливый день в моей жизни.
- Может быть, поделитесь со мной своими заботами, вам станет легче?
- Вот, сейчас выпью чаю, попробую обещанный пирог, и расскажу, в чем дело.
Он с удовольствием выпил чашку чая с лимоном и съел кусок воздушного пирога с начинкой из свежей клюквы. Было очень вкусно. Анжелка никогда не пекла пирогов. Ну, во-первых, заботилась о своей фигуре. А во-вторых, с какой стати она должна пропадать на кухне?! Только дай слабину, встань у плиты, и тут же вместо хозяйки дома станешь в нём обычной кухаркой! Так что, Вадим не был избалован домашними пирогами и плюшками. Правда, его домработница неплохо готовила, но на изыски времени у неё не оставалось. Ведь, кроме приготовления обедов и ужинов, в её обязанности входило купить продукты, убрать квартиру и переделать ещё кучу других домашних дел.
- Ну, как? – спросила Лиза, когда чай был выпит, а кусок пирога съеден.
- Очень вкусно! Просто замечательно! Никогда не ел ничего лучше.
- Тогда, может быть, ещё кусочек?
- Не откажусь, - сказал Вадим, принимая из рук молодой женщины тарелочку с пирогом.
- Так что вы хотели рассказать мне, Вадим Львович? Поделитесь секретом. Может быть, вместе нам будет проще найти выход из положения!
- Дело в том, что сегодня я понял - моя жизнь идет под откос. Нет, не идёт. Она несётся туда с невероятной скоростью, и я не в силах ничего предпринять, чтобы изменить ситуацию.
- Значит, всё так плохо… И что же вы узнали сегодня? Надеюсь, вы не больны?
- Нет, слава Богу, я здоров. А моя гипертония – это обычное последствие сильного стресса. В общем, сегодня я узнал, что мой сын принимает наркотики. Он нюхает кокаин. Ты представляешь, что это такое – кокаиновая зависимость?
- Да, это ужасно. Но ведь это не единственная ваша беда, правда?
- Ты права. Сегодня я как бы заново оценил свою жизнь, и ужаснулся.
- О, Господи! И что же в ней такого ужасного? У вас есть хорошая квартира в Москве, чудный дом в Подмосковье, вы женаты на красивой женщине, которую сами выбрали себе в жены. И, главное, есть деньги, на которые вы можете купить себе всё остальное! Ну, о вашем сыне я умалчиваю.
- Да, на деньги можно купить многое. Разве что, любовь не купишь. А так хочется, чтобы тебя любили! Ну, хоть немного! Тебя самого, понимаешь? Именно тебя, а не твои деньги!
- Значит, ваша жена не любит вас?
- Да. Она не любит никого, кроме себя. Вот и представь себе – жена, которая равнодушна к тебе, и сын-наркоман, который теперь будет с нетерпением ждать моей смерти, чтобы завладеть наследством. И для чего?! Чтобы потратить его на наркотики! Значит, я всю жизнь пашу, как ломовая лошадь, чтобы мой сын с легкостью отдал все мои деньги за удовольствие побыть под кайфом. Весело, правда?
- Очень весело. Обхохочешься… И что вы собираетесь делать? Оставить всё, как есть, и плыть по течению – куда вынесет? Или хотите что-то поменять в своей судьбе? Имейте в виду – это будет очень больно. Ведь как ни старайся, придётся резать по живому!
- Да. Я хочу изменить свою жизнь. Но ты должна помочь мне в этом. Я прошу тебя, девочка!
- Но чем я могу помочь вам, Вадим Львович?
- Роди мне сына, Лиза… Такого же черноглазого карапуза, как наша малышка. Мне только сорок два. Я ещё достаточно молод, чтобы воспитать и выучить его, а потом передать ему управление своей компанией. К тому же мне будет, кого любить…
- Нет, пожалуйста! Только не это! У вас есть жена, она ещё достаточно молода, чтобы родить вам ребенка. Вот и поговорите с ней об этом! В конце-концов, рожать мужу детей – это её обязанность!
- Ну, моя жена ни за что не согласится на беременность и роды. Да и потом, я хочу, чтобы матерью моего ребенка была именно ты, а не эта бесчувственная мымра!
- Да почему именно я?! В принципе, мы с вами едва знакомы. У нас нет ничего общего!
- Вот я и хочу, чтобы было… Я прошу тебя, Лиза! Умоляю! Не отталкивай меня! Мне так плохо.
Через секунду Вадим оказался на коленях перед ней. Ей показалось, что на его глазах блестят слёзы.
Вдруг её захлестнула жалость – обычная бабья жалость к сильному мужику, которого неожиданно сломали жизненные обстоятельства, бороться с которыми он был не в силах.
- Перестаньте, Вадим Львович! Не надо! Ну, встаньте, пожалуйста, с колен! Я прошу вас…
- Нет. Я не сделаю этого, пока не услышу от тебя короткое слово «да»!
- Ладно, я обещаю подумать.
- Спасибо. Поверь, тебе никогда не придётся пожалеть о том, что ты сделала! – сказал Вадим, как будто её обещание подумать было уже согласием стать его любовницей и родить от него ребенка.
Теперь он целовал её, стараясь своим быстрым натиском не напугать эту женщину, которая совсем недавно подверглась сексуальному насилию, и наверняка не хотела близости с мужчиной. Потому что просто боялась.
- Лиза, может быть, тебе неприятно, что я целую тебя? Ты скажи…
- Да нет. Просто забавно, - усмехнулась молодая женщина.
- Забавно? – удивился Вадим. – Но почему?
- Потому что меня, женщину, родившую ребенка, первый раз в жизни целует мужчина.
- Я очень рад, что первым делаю это. Скажи, тебе хорошо со мной, Лизонька?
- Да, - выдавила из себя женщина, с трудом удерживаясь, чтобы не вырываться из объятий Вадима. Но что поделаешь? Она согласна потерпеть, чтобы выручить его из тяжелой жизненной ситуации.
- Вот и славно…
…Лиза не помнила, как оказалась на его руках, а потом в своей спальне, в крепких мужских объятиях. Они были так нежны, эти объятия! А слова, которые он говорил, были так ласковы… Постепенно Лиза расслабилась, и уже не боялась того, что должно произойти между ней и этим мужчиной…
-…Ты не обиделась на меня, Лиза? – спросил Вадим, когда страсть, наконец, оставила его тело.
- Нет, Вадим Львович. Я не обиделась.
- Но почему же Вадим Львович, милая? Может, будем на «ты», и я стану для тебя просто Вадимом?
- Хорошо… Вадим. Я постараюсь.
- Вот и славно.
- Может быть, я разогрею обед?
- А знаешь, было бы совсем неплохо перекусить, - сказал Вадим, сам удивляясь тому, что у него вдруг появился аппетит. Уже давно он ел не потому, что хотел получить удовольствие от еды, а лишь затем, чтобы немного восстановить силы. И вообще, сейчас он отлично себя чувствовал. Голова не болела, кол, торчащий из его сердца, бесследно исчез, а от его плохого настроения не осталось и следа.
- Тогда вы отдохните ещё немного, а я пойду, накрою на стол!
Лиза встала с постели, быстро накинула на себя халатик, и выскользнула из комнаты.
Вадим глядел на её худенькое тело, и думал о том, что всё в этой молодой женщине нравится ему. Она как будто создана специально для него. Только для него, и ни для кого больше. Но как же его жена, Анжела? Он прожил вместе с ней почти двадцать лет, и первые два года просто умирал от любви к этой женщине. И даже теперь, когда любовь давно прошла, ни разу не думал о том, что когда-нибудь что-то изменится. И вдруг… Появляется эта маленькая женщина с темными глазами, которая не любит его, и вряд ли когда-нибудь сможет полюбить, и всё летит к черту?! Он вспомнил, как несколько минут назад занимался с ней любовью, и подумал, что лучшего секса, чем с ней, у него, пожалуй, никогда не было. А уж он в своей жизни узнал много женщин. Ему есть, с кем сравнивать! И никуда он сегодня не уедет, а останется с ней, и после того как она покормит и уложит спать ребенка, опять возьмет её на руки и отнесёт на постель, и опять будет ласкать её тело, никогда не знавшее любви мужчины.
От сознания того, что она рядом, его Лиза, и он может обнять её вот прямо сейчас, просто выйдя на кухню, сладко закружилась голова.
- Да что же это творится-то? – думал он. - Ведь она не делает ровным счётом ничего, чтобы понравиться мне! А я готов обнять весь мир от охватившего меня счастья…
В комнату заглянула Лиза.
- Вадим, у меня всё готово. Идите обедать!
- Иду.
Он встал с постели, и пошёл на кухню, ощущая божественный запах только что приготовленной еды…
…Домой он попал только после работы на следующий день. Причем, заглянул туда лишь затем, чтобы переменить рубашку и кое-что взять с собой.
- Ты где был, Вадим? – спросила Анжела, встав в проеме двери их спальни и уперев руки в бока.
Сегодня супруга, вопреки правилам, была дома, причем, абсолютно трезва, что бывало с ней довольно редко. Конечно, она никогда не напивалась «в лоскуты», и не валялась посреди квартиры в непотребном виде – до этого дело не доходило. Просто постоянно поддерживала в себе состояние «подшофе», понемногу цедя шампанское из высокого бокала.
- Какая тебе разница, где я был! – не слишком любезно ответил супруг.
- Но ты пока ещё мой муж! – возразила Анжела.
- Вот именно – пока! Ты это правильно заметила.
- Значит, у тебя появилась очередная шлюха, и ты даже не делаешь усилий, чтобы скрыть свою измену от жены?! Вот это номер! – разозлилась женщина.
- Ну, ты тоже не слишком тщательно скрываешь от меня своих любовников. Почему же я должен делать вид, что верен тебе!
- Не забывай, что мы семья, и что ты должен ночевать дома! Какой пример ты показываешь сыну?
- А вот о примерах не надо! Я, по крайней, не глушу шампанское литрами. А впрочем, не будем выяснять, кто из нас больше виноват в том, что наш дом стал слишком холодным и чужим для меня. Это уже ничего не изменит.
- Значит, развод.
- Пока не знаю. Может быть.
- Имей в виду, что я отсужу у тебя половину того, что ты имеешь, где бы ты ни прятал свои деньги. Я знаю - по закону, жена имеет право на половину состояния супруга!
- Ну, конечно! Ты скажи ещё, что я должен платить алименты сыну!
- Да. И это было бы совсем неплохо! Надо же мальчику на что-то жить!
- Пусть попробует сам заработать денег. Не у всех детей есть возможность получить в наследство несколько миллионов долларов, но они как-то выходят из положения!
- Ты ещё скажи, что и мне надо устроиться на работу! – полыхнула на него глазами Анжела, и сразу задохнулась от своих слов. Это надо – до чего дошло! Ей пришлось заговорить о собственном трудоустройстве! Но ведь это же нонсенс…
- Да на что ты способна, убогая! С твоими мозгами и блестящим начальным образованием тебе разве что полы в подъездах мыть, или листовки у метро раздавать.
- И что же ты клюнул на такую женщину, как я? Поискал бы себе образованную…
- Это не так просто, как кажется. Искать пришлось долго. Ладно. Давай, закончим наши дебаты. Меня ждут ужинать, и волнуются, почему я так долго не еду.
- Не обольщайся! Наверняка, эта девица клюнула на твои деньги, и ты нужен ей в качестве кошелька, набитого деньгами. А как только она обдерет тебя, как липку, и в кошельке покажется дно, она сразу испарится, как летний туман. Что ей делать с таким стариком, как ты! Разве что кроссворды вечерами решать…
- Ладно. Я ухожу. Выслушивать твои колкости нет никакого желания. Да и видеть тебя тоже.
- Конечно, теперь у тебя есть, на кого любоваться! – услышал он вслед, и захлопнул за собой дверь…
…Приехав в знакомый дом, он позвонил в квартиру, и с нетерпением ждал, когда откроется дверь, и он увидит свою Лизу.
Дверь открылась мгновенно.
- Вы что так поздно, Вадим Львович?
- Пришлось ненадолго заехать домой. Вот, привёз кое-что из вещей.
- Я волновалась.
- Ну, что со мной может случиться? Иди ко мне!
Лиза подошла к нему, и сразу оказалась в его объятиях, которые становились всё горячее.
- А у меня ужин на столе. Скоро остынет…
- Да Бог с ним, с ужином. Я очень соскучился по тебе, - сказал Вадим, увлекая её в спальню…
-…Скажите, Вадим, неужели я вызываю у вас такую страсть? – спросила Лиза, когда Вадим откинулся на подушку, и лежал, отдыхая от своих приятных занятий. - Никогда не поверю!
- Я и сам бы ни за что не поверил, что такое может быть. Только это есть! Чем больше я узнаю тебя, тем больше ты мне нравишься. Вот такая складывается ситуация.
- Вы не обманываете меня?
- А зачем мне тебя обманывать, Лизонька? Ну, сама подумай…
- Да, действительно. Изображать из себя влюблённого вам совсем не обязательно… Может быть, теперь вы согласитесь попробовать то, что я приготовила вам на ужин?
- Конечно, пойдём, и съедим всё! Я сильно проголодался сегодня. Но почему ты так и не хочешь сказать мне «ты», Лиза?
- Не могу. Кто вы, а кто я. Как говорил мой папа, «это две большие разницы». Вы крупный бизнесмен, о вас пишут в газетах и рассказывают с экранов телевизоров. А я… жалкая содержанка, только и всего.
- Зря ты так низко ставишь себя. Да ты должна гордиться собой! Ты – интеллигентная, высокообразованная женщина, умница и красавица, сейчас таких и нет совсем!
- Тогда почему же ваш сын при всём классе говорил мне «ты», и назвал сукой и крашеной стервой? Это называется, «поставил на место». И никто, слышите? Никто не одёрнул его! А вы… Интеллигентная, высокообразованная… Да сейчас слово «интеллигент» звучит как ругательство. Ну, или как издевательство… А по поводу красоты… Это вы зря. Каждая женщина знает себе цену. И я ценю себя не слишком высоко. Так, на троечку.
- Это неправда, Лиза. Интеллигентные люди ценятся в любые времена. А в такие трудные, как сейчас, особенно. Это просто малограмотные люди, создавшие своё состояние с помощью пистолета и бейсбольной биты, стараются унизить вас, и таким образом пытаются доказать, что они выше всех, хоть университетов и не кончали, только и всего… А по поводу моего сына… Убью скотину!
Вадим закусил губу, и с такой силой сжал кулаки, что побелели суставы.
- Пожалуйста, не надо! Зря я рассказала вам про сына, Вадим Львович. У вас и так полно проблем, а тут ещё я со своими жалобами…
- Дурочка! Да когда ты рядом, мне никакие проблемы не страшны!
- Тогда ужинать?
- Да, и немедленно! Иначе я сейчас откушу кусочек от тебя!
Вадим схватил девушку в охапку и сделал вид, что хочет укусить её за бок. Это было очень щекотно, и Лиза вдруг засмеялась. Впервые за долгое время. У неё был удивительный смех – как будто кто-то тронул рукой серебряные колокольчики.
- Как хорошо ты смеёшься, Лиза!
- Правда? А я думала, что уже разучилась смеяться. Пожалуй, я не делала этого с тех пор, как умер папа. А до этого мы жили очень хорошо. У меня мама была весёлая. Такая затейница! К нам гости чуть не каждые выходные приезжали. Все очень любили у нас бывать. А потом, когда папа умер, а мама заболела, дорогу к нам сразу забыли. Людям приятно делить радости, а не беды.
- Люди бывают разные.
- Ну, ладно. Я на кухню. Жду вас там через пять минут…
Они поужинали, потом занимались ребенком, и в результате провели чудный семейный вечер.
Лиза посмотрела на часы. Они показывали четверть одиннадцатого.
- Вам, наверно пора ехать? – спросила молодая женщина. – Жена будет волноваться.
- Не будет. Я сказал, что не приеду сегодня. Я останусь здесь, у тебя. Если ты не против, конечно…
- Я не против. Но как она могла отпустить вас? Я бы не смогла вот так просто отпустить мужа к другой. Впрочем, не мне судить, простите.
- Все семьи разные, Лизонька.
- Я понимаю… Жаль, что у вас всё так сложилось.
- Вот видишь, ты всё понимаешь, и готова посочувствовать каждому. Хотя, и сама больше, чем другие, нуждаешься в сочувствии. А ещё удивляешься, почему я без ума от тебя…
…Время шло. Уже далеко позади были зимние морозы, наступила весна. Шёл апрель – самый любимый месяц Лизы. Именно в конце апреля она почувствовала некоторые симптомы, которые заставили её занервничать. Впрочем, рано или поздно, но это должно было случиться. Когда несколько месяцев спишь с мужчиной в одной постели, и этот мужчина хочет, чтобы ты родила ему сына, это обязательно произойдёт. Лиза почувствовала, что опять беременна.
- Боже мой! Что же теперь будет? Неужели он заберёт у меня ребенка, и отдаст его на воспитание собственной жене? И я никогда не увижу своего малыша. Такой вариант тоже вполне возможен. А почему нет? Вадим – отец ребенка, и имеет право воспитывать его. Милое дело – я в роли суррогатной мамочки… Приехали…
…Хотя Вадим и не переставал говорить ей, что его дом теперь здесь, у неё, Лиза не слишком ему доверяла. Вот, добьётся он своего, получит сына, и станет воспитывать мальчика так, как ему нравится. А о ней и думать забудет. Нет, конечно, он не бросит их с Инночкой на произвол судьбы. И деньги на их содержание так и будут появляться на тумбочке в положенное время. Вот только станет ли он проводить тут, у неё, почти все ночи, как делает это сейчас, или его интерес к ней сразу исчезнет?!
Нельзя сказать, что её слишком волновал вопрос, будут ли они вместе после рождения ребенка. Никакого чувства к этому мужчине у неё, конечно, так и не появилось. Но… Такое длительное и близкое общение принесло свои плоды – она к нему привыкла. Теперь она с нетерпением ждала, когда Вадим позвонит в дверь. И когда он, наконец, приходил, кидалась открывать, а на лице её цвела улыбка.
Жизнь Лизы сейчас была слишком однообразной, как всегда бывает, когда в доме есть маленький ребенок. Её девочка требовала постоянного внимания к себе – кормление, купание в ванночке, дневные прогулки около дома… Хорошо ещё, что тётя Поля освободила её от магазинов и уборки комнат, а Вадим привёз навороченную стиральную машину-автомат, которые в то время были в новинку, и это чудо техники освободило её от утомительных ежедневных стирок. А то, ей совсем бы туго пришлось.
Вечером, когда она распахнула перед Вадимом дверь, тот сразу понял, что что-то произошло. Лиза стояла перед ним какая-то испуганная и растерянная, и чем-то напоминала ему сейчас потерявшегося на улице ребенка.
- Что случилось, милая? – спросил он, целуя её. – Надеюсь, все здоровы?
- Ничего не случилось. У нас всё в порядке. Хотя, одна новость у меня есть. Но об этом потом. Сначала – мыть руки и ужинать. Остальное может и подождать.
- Ну, как скажешь.
Они быстро поужинали, и Лиза часто ловила взгляд Вадима, который останавливался на её лице. Он как будто хотел прочесть, что же случилось у неё в его отсутствие.
Наконец, оставшись в спальне наедине, Вадим спросил:
- Ну, теперь я могу узнать, почему ты сегодня сама не своя?
- Вадим…
После этого единственного слова, которое смогла выдавить из себя, Лиза вдруг зарыдала.
- Ты что, Лиза? – испугался мужчина, и изо всех сил прижал её к себе, как будто пытаясь защитить от грядущей напасти.
Он гладил её по волосам, целовал зарёванные щёки, и пытался успокоить её, говоря о каких-то пустяках.
Наконец, её рыдания стали стихать, а потом и вовсе прекратились.
- Так что у нас случилось? Ты можешь мне объяснить?
- Понимаешь, у нас будет ребенок…
На этот раз в состоянии прострации оказался Вадим. Он лежал на постели, и смотрел в потолок, как будто внимательно читал то, что там написано, и не говорил ни слова.
- Ты что, Вадим? Что-то не так? Ты же сам хотел…
- Сейчас, милая. Подожди несколько минут. Дай мне прийти в себя от счастья. Я так ждал от тебя этих слов! И наконец-то услышал их! Нет, за это надо выпить! У нас есть что-нибудь?
- Да. Там коньяк на полке, и бутылка водки. Тётя Поля купила для компрессов. Но если надо…
- Очень надо! Пойдем на кухню!
- Но мне нельзя пить.
- А ты и не будешь! Ты просто посидишь рядом, а я напьюсь.
- Ну, если это необходимо…
- Да. Боюсь, моё сердце разорвётся от счастья, если я сейчас же не сделаю этого!
Они пошли на кухню, и уже через полчаса вернулись обратно. Теперь, приняв на грудь почти целую бутылку коньяка, Вадим был спокоен, и счастливо улыбался.
- Ну, что? Теперь спать? – спросила Лиза, видя, как быстро пьянеет мужчина.
- Да-да, теперь в постель! – сказал Вадим.
С трудом поднявшись со стула, он продефилировал в спальню, одной рукой держась за стену, а второй опираясь на плечо Лизы. Идти самостоятельно он был уже не в состоянии.
Рухнув в постель, Вадим тут же уснул, и проснулся лишь на мгновение. Увидев рядом с собой женское тело, он крепко прижал его к себе.
- Вот теперь всё в порядке, - пробормотал мужчина, и отключился до утра.
Следом за ним уснула и Лиза. Последней мыслью её была мысль о том, что он так и не сказал, что же будет с ними дальше, и с кем будет жить её малыш, которого она уже сейчас любит всеми силами своей души.
На следующий день Вадим проснулся поздно, благо наступила суббота, и вставать рано утром, чтобы ехать в офис, не надо.
Он открыл глаза, и вдруг почувствовал, что его губы растягивает улыбка. Хотя, после вчерашнего возлияния голова болела изрядно.
- Интересно, что такое случилось вчера, что мне хочется петь? – подумал Вадим, и, действительно, замурлыкал какую-то мелодию.
Наконец, он вспомнил, что сказала ему вчера Лиза, и сердце его подпрыгнуло от радости. У него скоро родится сын!!!
Теперь он уже во весь голос запел:
- Любовь нечаянно нагрянет…
В комнату заглянула Лиза.
- Доброе утро, Лизонька!
- Доброе утро, Вадим!
- Ты не скажешь, что это я так широко отмечал вчера? Голова трещит…
- Ты праздновал то, что сбывается твоя мечта – ты скоро станешь отцом.
- Ты сказала «я праздновал». А ты, Лиза? Разве ты не принимала в этом участия?
- Но мне же нельзя пить спиртное.
- Да разве в этом дело? Можно присоединиться к празднику, просто налив в рюмку минеральной воды.
- Да, вы правы. Я ещё не решила, хорошо это для меня, или не очень…
- Не понял… Ты жалеешь, что сделала это для меня, да?
Вся его весёлость сразу слетела с него. Вот почему она плакала! Она не хочет этого ребенка, и сейчас объявит ему об этом! А потом исчезнет на пару дней, и вернётся уже без него. Не будет у него сына. Что он может сделать? Да ничего!
- Может, денег ей предложить? – подумал он. - Много… Бабы жадные! Они деньги любят…
Потом он опомнился.
- Господи! Да о ком это я? Это же Лиза! Самая лучшая женщина на свете. А я… Купить её захотел! Да ведь она не продаётся! Она своё, последнее, задарма отдаст, вот это на неё похоже…
- Вадим, пожалуйста, не отнимайте его у меня! Мне этого не пережить…
- Постой! Ты что сейчас сказала, я не понял?
- Ну… Когда он родится, ты ведь заберешь его к себе? А я не переживу этого… Я вся извелась, Вадим! Что мне делать?
Губы Лизы предательски задрожали. Она опять с трудом сдерживала слёзы, готовые вот-вот закапать из глаз.
- Господи, что ты себе придумала, глупенькая? Ну, зачем я буду забирать у тебя сына, и куда? В тот дом, где живёт моя жена? Чтобы она пинала его, как бездомного щенка? И чтобы, когда он немного подрастёт, старший братец научил его тому, что делает сам? Да у меня и в мыслях не было забирать его! Конечно, он будет расти с родной матерью. И отцом, если ты позволишь…
- Что вы хотите этим сказать, Вадим Львович?
- Так я попытался сделать предложение любимой женщине. Вышло, конечно, не слишком складно… Но ведь главное не в этом, правда?
- Вы хотите, чтобы я стала вашей женой?!
- Да. Именно так! Я немедленно займусь разводом. А как только обрету свободу, мы станем мужем и женой. Только ты не сказала, согласна ли стать женой человеку, который на восемнадцать лет старше тебя.
- Конечно, я согласна. Мой сын должен иметь отца. Впрочем, вполне вероятно, что опять родится девочка…
- Ну, и прекрасно, если девочка! Смотри, какие красотки у тебя получаются!..
- Слава Богу! Теперь я смогу спать спокойно.
- Давай, договоримся, что свои проблемы ты не будешь держать в себе. Тогда мы сможем быстро решить их. Ладно?
- Я постараюсь.
- А знаешь что? Такое событие надо отметить. Я приглашаю тебя в ресторан сегодня вечером. У тебя найдётся, в чем выйти, или мы едем в магазин?
- Думаю, подходящее платье у меня найдется, - сказала Лиза, вспомнив о концертных платьях своей матери, которые были сшиты лучшими мастерами, отличались хорошим вкусом и были как бы «вне моды».
Теперь, когда она немного поправилась после родов, платья мамочки будут ей как раз впору.
Она выбрала длинное закрытое черное платье, чуть расклёшенное книзу из поблёскивающего материала, красиво переливающегося в свете электрических светильников. Мама особенно любила его. В маминой шкатулке нашлось и украшение для этого платья – длинные бусы из натурального жемчуга, подаренные отцом на десятилетие их свадьбы. Судя по цене, подарок был царский. Но в то время академик Суровцев имел возможность побаловать жену!
Лиза несколько раз обернула нитку жемчуга вокруг шеи. Потом собрала волосы в узел на затылке, немного подкрасила ресницы и губы. А потом, чуть волнуясь, вышла в гостиную, где её дожидался Вадим.
- Ну, вот, я готова, - чуть смущаясь, сказала она, и подняла глаза на будущего супруга.
Тот застыл, и смотрел на неё, чуть прищурив глаза.
Прошла минута, другая, третья…
- Вадим, почему вы так смотрите на меня? Со мной что-то не так?
- Всё так! Ну, подожди ещё минуту, дай мне полюбоваться на тебя! – воскликнул он.
Вот что делает красивая одежда с женщиной! Обычная девушка, надев шикарное платье, превращается в королеву! Хотя, нет. Конечно, дело не только одежде. Какая грациозная осанка! Какой царственный наклон головы! Да… Это всё можно впитать только с молоком матери, и не купишь в магазине ни за какие деньги!
- Господи, как она хороша! И ведь даже не догадывается об этом! Вот, стоит передо мной, розовая от смущения, и ждет, что я скажу.
- Вадим, ну что же вы молчите? Может быть, мне поискать что-нибудь другое?
- Я онемел от счастья, что женюсь на такой красивой женщине. Такой ответ тебя устроит?
- Вполне…
- Тогда пойдем вниз, машина ждёт!..
…Они провели чудесный вечер, и вернулись домой далеко за полночь.
- Ну, как тебе? Понравилось?
- Очень. Приятно иногда посидеть где-нибудь, вкусно поесть, потанцевать, послушать музыку…
- Значит, решено. По выходным будем обедать в ресторане.
- Ну, так часто делать это не стоит. Но раз в месяц будет в самый раз…
…Через несколько дней Вадим сказал, что друзья, узнав о том, что у него появилась любимая женщина, во что бы то ни стало, хотят познакомиться с ней.
- Я думаю, это не совсем прилично, пока вы женаты, Вадим Львович. Не забывайте и о чувствах вашей жены, которая обязательно узнает об этой вечеринке, будьте уверены. Кто-нибудь из приглашенных дам обязательно сообщит ей эту пикантную новость. Вам нужны лишние неприятности? Лично мне нет.
- Ты права. И это означает только одно – мне не стоит затягивать с разводом.
- Но сначала мне нужно хотя бы записаться к врачу. Ведь вы же захотите убедиться в том, что ваш ребенок существует на самом деле!
- Я вполне тебе доверяю.
- Ну, вам, конечно, виднее. Но я завтра же иду в женскую консультацию.
- А я завтра поеду к жене, и сообщу ей, что подаю документы на развод…
…Итак, на следующий день они встретились только поздно вечером – Вадим приехал домой в одиннадцать часов.
- Почему так поздно, Вадим? Вы же знаете, я волнуюсь, когда вы так задерживаетесь!
- Ну, должен же был я до конца выслушать тот концерт, который закатила мне жена! Это было что-то…
- Пойдёмте, я накормлю вас ужином. Ведь ваша супруга наверняка не предложила вам поесть!
- Если бы и предложила, то наверняка подсыпала бы яда в суп!
- О, Боже! Всё так плохо?
- Да уж, ничего хорошего. Ну, во-первых, я узнал о себе много нового. И, во-вторых, понял, что совсем не знал свою супругу!
- Ну, что ж! Это можно было предположить. Часто человек до конца не знает самого себя, где уж ему узнать тех, кто живёт рядом с ним!
- Ты знаешь, у меня создалось впечатление, что она пойдёт на всё, вплоть до убийства, чтобы получить мои деньги! Представляешь, эта баба решила, что получит половину того, что я имею, за всю жизнь не заработав и копейки!
- Может быть, стоит именно так и поступить – отдать ей эту половину. Или…
- Или что?
- Или каждый день ждать киллера, Вадим Львович! Судя по тому, что вы сейчас рассказали, эта женщина из тех особ, у которых нет совершенно никаких сдерживающих факторов. Поэтому я не стала бы игнорировать опасность, и предприняла бы какие-то меры.
- Например?
- Например, наняла бы себе несколько охранников, и положила в карман плаща заряженный пистолет. Чем черт ни шутит!
- Да-да, это хорошая мысль! Об охране я завтра же договорюсь, а вот мой пистолет остался дома, в сейфе. Ну, завтра мне всё равно придётся ехать к ней. Она должна решить, где будет жить – в подмосковном доме, или в нашей московской квартире. И там же я покажу ей брачный контракт, который она подмахнула в ЗАГСе, не глядя.
- И что в нем, в этом контракте? Если не секрет, конечно!
- После развода моя жена имеет право на квартиру и небольшое содержание. Это всё…
- Тогда на вашем месте я не стала бы рисковать, и взяла бы с собой своего адвоката… Боже мой, разве могла я когда-нибудь предположить, что стану причиной такого грандиозного скандала!
- Ты ни в чем не виновата! Рано или поздно, я всё равно развелся бы с Анжелой. Она не та женщина, с которой я хотел бы встретить старость.
- А сын? Что вы решили со своим сыном?
- А что сын? Георгий останется с матерью. Я буду давать ему немного денег на еду, пока он не устроится на работу. А потом пусть живёт, как знает! Впрочем, не думаю, что он захочет целые дни просиживать в офисе. Но это уже его личное дело! Единственно, что я могу сделать для него – это оплатить лечение в клинике, если он сам попросит меня об этом.
- Значит, денег на кокаин у него не будет… Но имейте в виду, Вадим, что наркоман, не получивший дозы, ещё опаснее, чем разозленная женщина, брошенная мужем…
- Да что мне может сделать этот одурманенный наркотиком щенок?! – усмехнулся мужчина.
- Всё, что угодно…
…Утром следующего дня Лиза и Вадим разъехались в разные стороны – молодая женщина пошла в женскую консультацию, которая была недалеко от её дома. А мужчина созвонился с адвокатом, и поехал к себе домой, где его с нетерпением ждала Анжела.
Всю эту ночь женщина не спала. Она штудировала юридическую литературу, пытаясь разобраться, что говорит закон именно об их конкретном случае. Но её нетренированный мозг никак не мог прорваться сквозь незнакомые термины, и смысл написанных слов не доходил до неё. Она ничего не понимала! И от бессилия понять что-либо очень сильно раздражалась. Ну, почему не написать просто и однозначно – в случае развода жена получает половину состояния мужа. И всё! Баста! Но она так и не нашла в этих заумных книжках заветных слов. И теперь с нетерпением ждала мужа, чтобы услышать эти слова от него. Пусть только попробует не произнести их! Да она…
У неё перед глазами проносились картины убийства неверного супруга, который променял её, красавицу, на какую-то ушлую молодую девицу! А теперь наверняка постарается оставить её без средств существования. Ну, уж не-е-т! Она не потерпит, чтобы её облапошили, как самую распоследнюю лохушку! Не выйдет! Не на ту напали, господа!
Наконец, прозвенел звонок в дверь, и она кинулась открывать сама, не дожидаясь, когда это сделает домработница.
Перед ней стояли двое мужчин – её муж и его адвокат. Вадим послушал Лизу, и не рискнул поехать в дом супруги один.
- Ну, вот и мы, - кивнул головой в знак приветствия Вадим.
Анжела вообще проигнорировала мужа, зато мило улыбнулась и протянула руку адвокату. Тот поднёс её руку к губам. А почему бы не поцеловать ручку такой красивой женщине?!
Адвокат занял место за письменным столом в кабинете Вадима, а муж и жена сели в кресла напротив, и приготовились слушать.
- Итак, мы собрались здесь сегодня, чтобы подписать документы на развод и попытаться решить вопрос об имуществе, - сказал адвокат. – И если ни у кого из вас нет вопросов, я хотел бы начать.
- Начинайте, Виктор Дмитриевич! – сказал Вадим. – Думаю, все вопросы у моей жены появятся чуть позже.
Господин Касаткин открыл свой портфель, и достал папку с бумагами.
- Я тут подготовил документы, которые вы должны прочесть и подписать!
На десять минут, пока Анжела с трудом вчитывалась в прыгающие перед глазами строчки, в комнате установилась тишина.
Вадим быстро просмотрел документы, и поставил свою подпись.
- Анжела Ивановна, может быть, вы хотите услышать какие-то разъяснения? Я готов вам помочь…
- Нет-нет, я сама, - сказала женщина, не поднимая головы от бумаг. Она не доверяла адвокату мужа. Наверняка, он получил от Вадима указание облапошить её! Эх, и почему она не пригласила сюда своего адвоката?! Только вот, где его взять? Чтобы опытный, порядочный и нежадный. Да и сколько он запросит, узнав, о каких деньгах идёт речь? Нет. Уж лучше она сама позаботится о себе!
Наконец, женщина дочитала документы, и поставила свою подпись. Обычная формулировка «не сошлись характерами» её устроила. По крайней мере, не надо будет трясти в суде грязным бельём, доказывая, что муж изменял ей. Потому как он тоже будет доказывать, что она неверная жена. Наверняка за эти годы скопил компроматец, подлец!
- Ну, а теперь самое главное. У меня имеется нотариально заверенный документ. Этот документ называется брачный контракт, и заключён он был перед вашим бракосочетанием. Тут написано, что в случае развода супруга получает квартиру, где будет проживать с детьми, которые родятся в браке, и небольшое денежное содержание. А также алименты на детей, если таковые будут несовершеннолетними. Ну, это пункт неактуален, так как ваш сын уже вполне самостоятельный человек, достигший восемнадцати лет, и не учится на дневном отделении института.
- Я не поняла… Какое ещё содержание? Я должна получить половину состояния мужа, и ни копейкой меньше!
- Кто вам сказал об этом, мадам? Покажите мне этого человека, и я посмеюсь ему в лицо!
- Да знаю я!
- Что вы знаете? Что, не работая ни дня, и живя на полном иждивении мужа, вы имеете право на половину того, что тот заработал за всю свою жизнь, вкалывая, как ломовая лошадь? Может быть, некоторые мужчины и согласны на это. Но большинство всё-таки не теряет головы, и перед вступлением в брак составляет брачный контракт, как сделал и ваш супруг!
Адвокат протянул женщине листок, где черным по белому было написано всё, что он ей сказал. А внизу стояла её подпись. Она узнала её.
Она хорошо помнила, как адвокат Вадима, прямо перед самым бракосочетанием, подсунул ей эту бумажку на подпись, сказав, что так положено, это на случай, если они надумают разводиться. И она, не читая, подмахнула документ, толком не разобрав даже его названия.
- Эти бумажки такие пустяки! – думала она в тот момент, купаясь в любви своего будущего супруга, готового для неё на всё. – И с какой стати ему придёт в голову разводиться с такой красивой женщиной, как я! Да он всю жизнь будет благодарить судьбу, что встретил меня, и носить на руках!
Ошиблась чуток, однако. На всю жизнь супруга не хватило…
Немного подумав, Анжела быстрым жестом разорвала документ пополам.
- А если так? Вуаля! Одно движение – и нету никакого контракта.
- Ну, если так, то на этот случай у меня есть ещё четыре копии. А подлинник документа хранится в сейфе.
- Блин! Ну, что за невезуха такая!
От злости женщина кусала губы, да так, что из них скоро показалась кровь.
- Так, что вы решили по поводу местожительства, мадам? Ваш муж предоставляет вам право выбора, – сказал Виктор Дмитриевич. – Вы оставляете за собой эту квартиру, или предпочитаете жить в загородном доме?
- Конечно, я предпочитаю жить здесь! – тяжело вздохнула Анжела, поняв, что проиграла спор.
Шестикомнатная квартира Вадима была огромной, обставленной дорогой мебелью и набита дорогим фарфором, хрусталём и картинами известных художников.
- Но я не дам вынести из неё ни одной вещи!
- Я заберу только свою одежду, дорогая, - сказал Вадим. – И сделаю это прямо сейчас. Не имею никакого желания встречаться с тобой ещё раз до суда!
Он прошёл в свою спальню, и с помощью домработницы стал быстро укладывать одежду в чемоданы и сумки. А потом открыл сейф, чтобы забрать оттуда пистолет и деньги, которые хранил там, оставив часть из них жене на расходы.
Распахнув дверцу, он неприятно удивился – денег в сейфе не было. Но не это главное! В конце-концов, сумма там была не слишком большая. Главное – пропал его пистолет! А ведь, когда он открывал сейф в прошлый раз, оружие было на месте. Он ещё почистил и смазал его.
- Интересно… Кому же он понадобился? – подумал мужчина, и в сердце его шевельнулось чувство, похожее на страх. Оружие в руках неадекватных людей – это не есть хорошо. – Надо будет сегодня же написать заявление о пропаже пистолета. А то, вполне можно загреметь на нары из-за выстрела, сделанного чужими руками. Доказывай потом, что стрелял не ты! Пистолет твой, отпечатки пальцев тоже твои… В общем, не отмоешься!
Вадим вошёл в гостиную, где жена до сих пор беседовала с адвокатом, и спросил:
- Анжела, кто открывал мой сейф? Пропали деньги и мой пистолет!
При этих словах адвокат удивленно посмотрел на своего клиента, и озабоченно покачал головой.
- Да кто его мог его открыть, кроме тебя? – честными глазами посмотрела на него жена. – А ты что, пожалел денег?
- Деньги – это пустяки по сравнению с пропажей пистолета. Неизвестно, в чьих он теперь руках…
- Ну, мне такие игрушки ни к чему, - пожала плечами Анжела.
- Ладно, поехали, Виктор Дмитрич! Я не хочу больше находиться здесь, - сказал Вадим.
- Вали, скотина! Плакать не буду! – крикнула жена, и выскочила из комнаты, но мужчины ещё долго слышали её брань, которая состояла, в основном, из ненормативной лексики.
- И как вы жили с этой дамой почти двадцать лет, - покачал головой адвокат. – Я бы не вытерпел и недели! Кстати, не забудьте о пистолете. Я бы на вашем месте поторопился отнести заявление о пропаже оружия в милицию. У меня такое чувство, что эта женщина способна на всё…
- Вы ещё не знакомы с моим сыном, - тяжело вздохнул Вадим. – Если бы вы знали, что творит этот безбашенный юнец…
- Надеюсь, ваша новая жена будет полной противоположностью Анжелы Ивановны.
- Да, Лиза очень интеллигентная, выдержанная женщина.
- Что ж! Я рад за вас, - сказал адвокат, помогая Вадиму убирать вещи в багажник автомобиля. – Я позвоню, когда будет известна дата судебного заседания.
- Хорошо. С нетерпением буду ждать звонка…
После визита к жене он сразу поехал к Лизе. Почему-то очень хотелось встать под душ, и смыть с себя грязь, которую он просто физически ощущал на себе после общения с женой. А потом сесть на диван, и обнять Лизу – услышать её тихий голос, и её особенный смех – как будто кто-то тихонько качнул серебряные колокольчики, и они зазвучали…
В то время как он подъезжал к дому Лизы, к себе домой явился его сын. Дело в том, что у него закончились деньги, которые он так удачно сумел экспроприировать из сейфа отца. Так жаль, что всё хорошее когда-нибудь кончается! Теперь придётся клянчить наличность у мамаши. А эта старая клюшка такая прижимистая! У неё зимой снега не выпросишь, не то, что несколько сотен баксов для родного сыночка. А ведь денежки у неё водятся! Уж кому не знать об этом, как ему! Он сам видел, как она крала деньги из бумажника отца, когда его не было в комнате! И не один раз…
Итак, Гоша позвонил в дверь, и она сразу распахнулась. В дверях стояла мать.
- А, это ты! – сказала она, затягиваясь сигаретой, которую держала в руке. Как понял сын, его маман только что пропустила стаканчик. И, вероятно, не один.
- Ну, я. А ты кого ждала? Принца Датского?
- Думала, может, отец вернулся.
- Что, отец приезжал?
- Ну, да.
- И что сказал?
- Говорил больше адвокат. Ты раздевайся, я тебе всё подробно расскажу. Но мне надо присесть…
- Понятно. Назюзюкалась так, что ноги уже не держат! А ещё одиннадцати часов нет. Не рановато ли квасить начала, мамуля?
- Не учи меня жить, сынок, лучше помоги материально!
- Ага, помогу. Обязательно! Избавлю тебя от пары сотен баксов. Ты ведь войдёшь в моё положение, мон шер? Отслюнишь немного бабла для своего любимого отпрыска?
- У тебя всегда одно на уме… Ладно, об этом потом. Сначала о главном. Отец разводится со мной.
- И что?
- А ничего хорошего! Нам остается эта квартира, и небольшая сумма денег, которую он будет выплачивать ежемесячно. Вот и живи, как хочешь!
При этих словах женщине стало так жаль себя, что она заплакала. Слёзы проложили черную дорожку по её щекам, сразу превратив симпатичное лицо в уродливую маску.
- Ну, и чего ты разнюнилась? Да в этом доме безделушек на сотни тысяч баксов!
- Я не дам тебе распродавать мои вещи! – завизжала женщина. - Не смей даже думать об этом!
Глаза женщины метали искры. Такой раздраженной Георгий не видел свою мать никогда.
- И что же нам делать?
- Не знаю. Ты же взял у отца деньги из сейфа. Там была приличная сумма. Может, что-нибудь осталось?
- Да ты что? С какой стати я тогда припёрся бы сюда!.. Мам! Мне деньги позарез нужны! Ну, поищи! Ты же, как белка – где ни копни, там орешек припрятан. А ты про него и забыла совсем…
- Сколько, говоришь, тебе надо?
- Двести баксов.
- Ладно, подожди, я сейчас принесу.
Анжела пошла в свою спальню, и достала из пачки сто семьдесят пять долларов.
- Вот, это всё, что есть, - сказала она, тяжело вздохнув, и протянула деньги сыну.
- Двадцать пять баксов будешь должна, - вроде как пошутил сынок, и чмокнул мать в чуть увядшую щёку.
- Ты завтракать будешь, или как?
- Не, у меня дела, - сказал Георгий, хотя у него со вчерашнего дня не было во рту и маковой росинки. Но время подпирало. Необходимо было встретиться со своим постоянным поставщиком, купить у него сразу несколько доз, и потом кайфовать, пока кокс не кончится…
…Всё получилось просто отлично! Нужного человека он встретил на обычном месте, и приобрёл у него заветные пакетики. А потом ещё минут пятнадцать изливал ему душу – вот, мол, из богатого мажора он скоро превратится в никому не нужного бомжа. Отец разводится с матерью, женится на другой, и не собирается и дальше содержать их. А мать, стерва, сказала, что не позволит ему продавать дорогие безделушки, которыми до упора набита их квартира.
- И что теперь делать? Где брать денег? Просто ума не приложу…
- Ну, есть несколько вариантов. Например, можно обнести квартиру, когда мамаши не будет дома.
- Так найдут, и посадят! Нет, это не вариант.
- Тогда можно потихоньку брать те вещи, которые не слишком заметны, и относить в скупку…
- И воровство тоже не прокатит! У моей матери глаз намётан! А может, убить отца? А что? У меня пистолет есть.
- Откуда у тебя пистолет?
- Я его из отцовского сейфа забрал, вместе с деньгами.
- Нормально… А ты, как я погляжу, парень не промах!
- А как иначе? Хочешь жить, умей вертеться! – усмехнулся Георгий.
- А если хочешь хорошо жить, умей ещё и мозгами шевелить!
- Что предлагаешь?
- Не надо тебе отца убивать. Потому что у следователей правило какое? «Ищи, кому выгодно!» И это правильно! А кому выгодна смерть папаши? Тебе, и твоей матери, ведь вы единственные наследнички. Только вряд ли подумают на мать. Потому как сам говорил – зашибает она, умна несильно, да и пистолета в руках никогда не держала. Значит, виноватым будешь ты. И вместо наследства получишь десятерик, поедешь в места, не столь отдалённые, лес валить. Зуб даю.
- И что тогда? В переходе милостыню просить?! Или в электричке на гармошке играть? – сразу сник Гоша. Кстати, даже игрой на гармошке он заработать не мог, потому что никогда не держал этот музыкальный инструмент в руках…
- Ну, зачем милостыню просить? А как тебе такой вариант? Ты валишь мать, и делаешь так, что все улики будут указывать на то, что убил её отец. Ведь, если её не будет, все денежки останутся у него. Это же железный мотив! Прикинь? К тому же и квартира станет твоей…
- Ну, ты голова, Вован!
- Не спорю – башка варит. Так вот. Мамаша сыграет в ящик, а папаша сядет в тюрьму лет этак на пятнадцать. И все денежки будут твоими. Только надо успеть обстряпать дельце, пока он не женился. А то, деньги уйдут новобрачной. Придётся валить и её. И уж тогда только дурак не поймёт, где искать настоящего преступника!
- Спасибо за совет. Так я и сделаю! А за содействие с меня причитается!
- Да брось ты! Свои ж люди, братан! Сочтёмся! Ты только после дела не забудь оружие скинуть. Но так, чтобы нашли. Лучше всего в мусоропровод спустить. Пусть мусора пороются в мусоре! Они это дело любят! Их хлебом не корми, только дай в мусорном бачке порыться, - весело заржал Вован собственной немудрёной шутке.
Он ликовал. Вот, влёгкую убедил этого торчка пришить мамашу. Тот получит кучу бабла, и все они перейдут к нему, Вовану! Наконец-то он будет богат, и ему не придётся каждый день продавать заветные пакетики наркошам, рискуя оказаться в каталажке, и загреметь на нары.
- Значит, так, брателло! Встречаемся завтра вечером. А за оставшееся время я тщательно продумаю наш план. Даю гарантию – всё будет чики-пуки! А теперь иди! – сказал он, глядя на изменившееся лицо собеседника – того уже слегка потряхивало от желания вдохнуть хоть немного кокса, и, наконец, расслабиться…
…Вадим подъехал к дому Лизы, поднялся на четвертый этаж и позвонил в дверь. Та тут же распахнулась. В дверях стояла Лиза. Она очень нервничала – Вадим поехал к жене, как там всё пройдёт?
- Ну, как вы тут? – спросил Вадим, заходя в холл.
- У нас всё нормально.
- А что сказал врач?
- Всё подтвердилось. У меня семь недель…
- Вот и славно! – облегченно вздохнул мужчина. – Я тут вещи привёз. Они в багажнике. Пойду, принесу.
- Тебе помочь?
- Скажешь тоже - помочь! Ты что, забыла? Тебе же нельзя поднимать тяжести!
- Ладно. Тогда ты иди вниз, а я приготовлю стол к чаю. Или, может быть, сегодня тебе требуется что-нибудь покрепче?
- Да, сейчас мне необходимо выпить. Общение с супругой не доставило мне удовольствия.
- Могу себе представить, - усмехнулась молодая женщина.
Она быстро накрыла на стол, и поставила в центр бутылку коньяку. Вадиму было просто необходимо снять стресс.
Лиза не стала ни о чем расспрашивать будущего мужа. Если захочет, он сам расскажет, о чём там шла речь. А нет – то и не надо.
- Скажи, Лизонька, где ты хочешь жить – здесь, в своей квартире, или в моём подмосковном доме? Подумай! Там будет хорошо расти нашим детям, - спросил Вадим, выпив рюмку коньяка и закусив.
- Я подумаю.
- Вот и славно! А теперь я непрочь отдохнуть. Разговор с женой совершенно вымотал меня…
…Через несколько дней позвонил адвокат, и сказал, что суд назначен ровно через месяц.
- Отлично! – сказал Вадим. – Наконец-то я избавлюсь от прошлого, и смогу начать жизнь с чистого листа!..
…А утром следующего дня к ним в квартиру позвонили. Посмотрев в глазок, Лиза увидела двух человек в милицейской форме.
- Вадим, там милиция, - сказала растерявшаяся Лиза, и сердце тяжело бухнуло у неё в груди.
- Ну, так открой. Должны же мы узнать, в чем дело!
- Я боюсь…
- Но мы с тобой не сделали ничего противозаконного. Чего же нам бояться стражей порядка? – усмехнулся Вадим, и вдруг вспомнил, что так и не отнёс заявление о пропаже пистолета в милицию.
Он сам открыл дверь.
- Гражданин Савичев?
- Да, это я.
- У нас ордер на обыск в вашей квартире, - сказал следователь, доставая из папки нужную бумагу.
- А в чем дело, я могу узнать?
- Конечно, можете. Дело в том, что сегодня ночью убита ваша жена, Савичева Анжела Ивановна.
- Что??? Как это произошло?
- Она застрелена из пистолета. Оружие нам удалось обнаружить. Это ваш пистолет, Вадим Львович! Такие вот дела…
- О, Боже! Мой пистолет был украден из сейфа. Я обнаружил пропажу только несколько дней назад. Я даже написал заявление в милицию, да вот не удосужился отнести. Всё дела…
- Да… Дела…
Во время этого разговора сотрудники быстро обыскивали квартиру.
- Ну, что? – спросил следователь.
- Мы уже закончили. Можно ехать…
- Одевайтесь, Вадим Львович! Вы поедете с нами!
- Но почему? Я всю эту ночь был дома, и никак не мог убить Анжелу. Вот, моя будущая жена может подтвердить, что я никуда не выходил!
- Ну, конечно! Кто бы сомневался? Наверняка ваша сожительница подтвердит всё, что надо, чтобы выручить вас из неприятностей. Только такому алиби грош цена! Так что, придумайте что-нибудь другое, чему поверит суд. А пока не теряйте времени, и возьмите с собой самое необходимое! У нас ещё будет время на разговоры.
Через пять минут за Вадимом захлопнулась дверь и Лиза рухнула в кресло.
- Господи, кто же мог сделать это? – думала молодая женщина, но её голова не хотела думать ни о чем, и уж тем более не могла анализировать. В висках без конца звучали слова:
- Вадим в тюрьме… Вадим в тюрьме…
Рядом с ней в комнате жалась в уголке испуганная Полина Семёновна.
- Лизонька, что случилось-то, детка? Куда Вадим Львовича-то увели? Никак не пойму…
- Его жена убита прошлой ночью. И в её смерти обвиняют Вадима. Так что, теперь он будет сидеть в следственном изоляторе до суда. А потом его осудят. Он долгие годы проведёт в тюрьме. И не увидит, как родится и будет расти его ребенок.
- О, Боже, ты беременна, Лиза!
- Да. На этом настоял Вадим. Он хотел от меня ребенка…
- Но ведь Вадим Львович никак не мог убить свою жену! Он всю ночь был дома, это можем подтвердить ты и я!
- Я пыталась. Следователь сказал, что грош цена такому алиби. Близкие люди никогда не выдадут преступника, и будут стоять на своём до последнего!
- И что же делать-то теперь, Лиза?
- Думать, тётя Поля. Думать… Что ж ещё нам остаётся? Да, и ещё надо связаться с его адвокатом. Может быть, он сможет что-нибудь посоветовать…
На следующий день адвокат сам позвонил Лизе по телефону.
- Елизавета Александровна, добрый день! Это адвокат Вадима Львовича. Меня зовут Виктор Дмитриевич. Я хотел бы поговорить с вами.
- У меня маленький ребенок, я не могу надолго уходить из дома. Вы не против приехать ко мне?
- Нет. Я сейчас же выезжаю. Диктуйте адрес…
Через полчаса в дверь позвонили. Лиза распахнула дверь, и увидела пожилого лысого мужчину.
- Здравствуйте ещё раз. Я Виктор Дмитриевич Касаткин, адвокат господина Савичева.
- Очень приятно. Я Лизавета Александровна Суровцева, гражданская жена Вадима Львовича. Прежде чем начать наш разговор, предлагаю выпить по чашечке чая.
- Да-да, это будет нелишним. Я, понимаете ли, совсем забегался сегодня…
- Тогда к чаю я сделаю вам бутерброды с сыром и ветчиной…
Когда чай был выпит и бутерброды съедены, они перешли в гостиную, и сели в кресла друг напротив друга.
- Так что вы хотите сообщить мне, Виктор Дмитрич? Я вся внимание…
- Сегодня утром я виделся с Вадимом. Тот совершенно убит тем, что произошло. Дело в том, что ему будет очень трудно оправдаться в суде. Всё подстроено очень тонко. Выстрел произведён из его пистолета, и, главное, только у него был мотив желать жене гибели – в таком случае ему не придётся отдавать ей квартиру и содержать до самой смерти. Ну, кому ещё нужна жизнь алкоголички не первой молодости?
- Но ведь вы опытный адвокат, Виктор Дмитрич! Вы сможете ему помочь?
- Конечно, я буду стараться изо всех сил. Но факты, понимаете ли, упрямая вещь! Против них не попрёшь.
- Главное, мы все прекрасно знаем, что он не делал этого. Сегодняшнюю ночь он провёл дома, в своей постели. Я могу поклясться здоровьем своего ребёнка, что именно так всё и было!
- Скоро вас вызовут к следователю, вот там вы и скажете это. Только вряд ли вашим словам поверят. Слова женщины, которая вот-вот станет женой, недорого стоят. Надо искать настоящего преступника!
- Но как?! Ни вы, ни я не умеем этого делать!
- Когда мы были у него дома, Вадим обнаружил, что из его сейфа пропала крупная сумма денег и его пистолет. Как вы считаете, кто мог украсть деньги и пистолет? Для этого надо знать код…
- Ну, скорее всего это дело рук его сына. В последнее время тот пристрастился к наркотикам. А это удовольствие не дешёвое. Вот он и решился на кражу. Знал, что отец не станет заявлять на него в милицию!
- Значит, и пистолет взял тоже он! – уверенно сказал адвокат.
- Но зачем ему пистолет? Разве что, продать, когда закончатся деньги…
- Или он уже тогда замыслил убийство.
- Но у него нет мотива убивать мать! – возразила Лиза. - В результате её смерти он лишится последнего – той квартиры, где жил! И если уж он хотел разбогатеть, то должен был бы убить отца. Неувязочка у нас получается!
- А если он всё рассчитал? Убивает мать, отца сажают в тюрьму, и надолго, а он остаётся тут «руководить» всем. Возможен такой вариант? – продолжал рассуждать адвокат.
- Но почему он сделал это только сейчас? – опять возразила Лиза. - Ведь Вадим Львович не жил с женой уже несколько месяцев. Почему он тянул?
- Может быть, думал, что отец одумается, и вернётся в семью…
- …а тут узнал от матери, что она подписала документы на развод, - продолжила мысль адвоката Лиза. - Вот теперь надо было торопиться! Ведь если бы мы с Вадимом успели пожениться, большая часть состояния стала бы принадлежать мне. Логично?
- Вполне. Только всё это наши домыслы. Да, так могло бы быть. Но было ли? Вот в чём вопрос…
- Скажите, Виктор Дмитрич, я смогу с ним увидеться, хоть на несколько минут?
- Я постараюсь добиться свидания. И вы сможете передать ему вещи и какой-нибудь еды. Я позвоню.
- Хорошо. Я буду ждать. И, пожалуйста, держите меня в курсе событий!
- Обещаю…
Адвокат уехал, а Лиза одела ребенка, и пошла с ним на улицу. Там, на скамейке в парке, она сможет сосредоточиться, и подумать о том, как ей выручить Вадима.
И тут впервые ей в голову пришла мысль, что этот мужчина стал по-настоящему дорог ей. И для того, чтобы выручить его из беды, она сделает всё возможное и невозможное.
- Господи! Неужели я влюбилась в него?! – думала она. – Как такое могло произойти?! И почему я поняла это только сейчас, когда его нет рядом?!
Вдруг захотелось обнять его, погладить по волосам, которые уже поседели на висках, и почувствовать на своих губах его губы.
- Как он был бы счастлив узнать, что я люблю его! Я скажу ему об этом. Обязательно! Только тогда, когда он будет свободен. Иначе, это только ещё больше выбьет его из колеи. А ему сейчас надо быть очень собранным и сильным…
…На следующий день её вызвали к следователю. Оставив дочку на попечение тёти Поли, она приехала по указанному адресу.
После заполнения анкетных данных, следователь спросил:
- Ну, так что, Елизавета Александровна, вы настаиваете, что ваш сожитель никуда не отлучался в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое июня?
- Да, я клянусь вам, что это было именно так.
- Но ведь ночью люди спят. Как же вы можете утверждать, что он никуда не выходил?
- Дело в том, что я очень чутко сплю. У меня маленькая дочь, и сейчас у неё режутся зубки. Она очень часто плачет. Тогда я встаю, чтобы укачать её. Так было и в эту ночь. Я больше носила на руках свою девочку, чем спала.
- Ну, а у вас самой есть какая-нибудь версия, кто мог бы сделать это?
- Нет, откуда? С этой дамой я не знакома, и видела её только один раз.
- А с сыном?
- С сыном тем более. Знаю только, что этот парень доставляет отцу много неприятностей.
- Каких неприятностей? Конкретно?
Лиза побоялась сказать, что Георгий – законченный наркоман. Вдруг, своими необдуманными словами она ухудшит положение Вадима? Если это важно, то об этом расскажет следователю адвокат.
- Насколько я знаю, он тратит слишком много денег, но не желает их зарабатывать!
- А каковы были отношения сына и матери?
- Об этом я ничего не знаю.
- Ладно. Подпишите протокол! И не забудьте об ответственности за дачу ложных показаний!
Лиза поставила свою подпись, попрощалась, и поехала домой. Сказать, что на душе её было тревожно, это значит не сказать ничего…
…Вечером позвонил Виктор Дмитриевич, и сказал, что добился для неё десятиминутного свидания с Вадимом.
- Когда я смогу его увидеть?
- Завтра, в двенадцать двадцать.
- Как туда проехать?
- Я заеду за вами, а потом привезу назад.
- Большое спасибо вам!
- Не за что, милая! Таково желание моего клиента. За те деньги, которые он платит мне, я готов для него и не на такое…
…Итак, на следующий день она увидела его. Вадим изменился. Щёки запали, а седины на висках стало ещё больше.
Увидев его, она кинулась к нему на шею, а потом несколько минут смотрела на его лицо.
- У нас очень мало времени, Лиза, - сказал он. – А ты побледнела. Ты хорошо себя чувствуешь?
- Нормально. Просто такие времена. Ну, ничего! Я сделаю всё, чтобы вытащить вас отсюда! Вы мне верите?
- Конечно, верю… Лиза, запомни, ты ни в чем не будешь нуждаться. Я дал нужные указания. Береги детей, ладно? Так жаль, что я не смогу увидеть, как родится мой сын! Я так мечтал об этом!
- Не отчаивайтесь, Вадим. Как знать? До родов ещё много воды утечёт!
Вадим вдруг схватил её в объятия, и долго целовал, зная, что теперь нескоро сможет сделать это в следующий раз.
- Свидание закончено! – вдруг услышали они, и в комнату вошёл конвойный.
Лиза вышла на улицу, где её в машине ждал адвокат, села в салон, и зашлась в рыданиях. Было жаль Вадима, жаль себя, жаль своих детей, которые будут расти без отца, и свою такую нескладную жизнь, где всегда всё идёт наперекосяк – не так, как у других людей…
Адвокат молчал. А что он мог сказать? Вряд ли эта женщина с бледным лицом увидит своего любимого в ближайшие пятнадцать лет. Скорее всего, ему не выпутаться из этой передряги, несмотря на все старания Лизы и адвоката.
Всё оставшееся до суда время Лиза думала, что может предпринять. Взять вину на себя? Признаться, что она убила жену Вадима? Глупость полная. Уж скорее Анжела убила бы её, счастливую соперницу.
- Нет, не то…
Всё время её не оставляло чувство, что решение проблемы где-то совсем рядом, и сам следователь подсказывал его ей, но она никак не могла уловить ту мысль, которая один раз промелькнула в её голове, и сразу исчезла.
Скрупулёзно, раз за разом, она прокручивала слова следователя, которые он говорил ей и тут, дома, и на допросе в следственном комитете.
- Он всё время подчеркивал, что показаниям жены никто не поверит, потому что ни одна женщина не предаст своего любимого мужчину. А если мои показания, наоборот, будут против него? Я скажу, что говорила неправду – в ночь убийства Вадим уезжал из дома. И после того как вернулся домой под утро, долго плескался в ванне. Вот этим показаниям поверят обязательно. Но что нам это дает? А вот что! Следом выступит свидетель, который опровергнет мои показания! Человек этот должен быть абсолютно благонадёжным. Господи, да где же в наше время взять такого? Разве что… А это идея! Я попрошу тётю Полю выступить в суде. Напишу текст, у неё ещё есть время выучить его наизусть.
Приняв решение, Лиза всё-таки решила посоветоваться с адвокатом.
С трудом дождавшись утра, она позвонила ему, и попросила приехать.
- Это очень важно, Виктор Дмитрич, поверьте! Я не стала бы вызывать вас по пустякам!
- Я верю вам, Лиза. Хорошо, у меня есть полчаса свободного времени. Сейчас буду!
Когда молодая женщина в самых общих чертах рассказала ему план спасения Вадима, адвокат долго сидел в состоянии величайшего удивления. Эта женщина нашла выход из безвыходного, казалось бы, положения!
- А что? Это может прокатить. Ну, или, во всяком случае, не сможет ничего испортить. Только хочу сказать, что повод, по которому вы хотите посадить его в тюрьму, должен быть очень весомым. Иначе, вы просто рассмешите публику.
- Об этом можете не волноваться, Виктор Дмитрич. Я сумею убедить суд в том, что у меня есть повод очень сильно ненавидеть и Вадима, и его отпрыска. Кстати, я могу сказать, что его сын наркоман?
- Ну, если это необходимо… Конечно, Вадиму Львовичу будет это неприятно, но, думаю, он переживёт! Ведь на кону стоит его свобода.
- Но всё-таки, я постараюсь не делать этого. Разве что, в самом крайнем случае!
- И ещё один нюанс, - тяжело вздохнул мужчина. – Я считаю, что не вправе скрывать это от вас. Дело в том, что вас вполне могут привлечь к ответственности за дачу ложных показаний, а это грозит тюремным сроком. Конечно, он значительно меньше, чем тот, что грозит Вадиму, а в вашем случае судья вполне может ограничиться условным сроком.
- Я готова и на это.
- Вот, значит, как обстоят дела, - покачал головой Виктор Дмитриевич. - Тогда до встречи в суде…
После того как адвокат уехал, Лиза пошла в детскую, где тётя Поля занималась ребенком.
- Ты что, Лизонька? На тебе лица нет! Может, капель накапать? Или таблетку какую дать?
- Лекарства тут не помогут, тёть Поль! Мне помощь твоя нужна… Без тебя никак!
- Говори, девочка! Чем могу, помогу…
- А дело вот в чем…
Она подробно рассказала тётушке, что той нужно будет сделать.
- В общем, тебе надо выступить в суде, и сказать то, что я тебе напишу. Но прежде хорошенько выучить слова, чтобы ничего не перепутать.
- Хорошо, милая, я всё сделаю. Только ты подумала о том, что почувствует Вадим, когда поймёт, что ты предаёшь его? От тебя он этого никак не ожидает!
- Что поделаешь? Вадиму придётся это пережить… Иначе ему не выбраться из этой переделки!
…Время до суда прошло быстро, и вот Лиза уже стоит перед судьёй, и готова дать показания.
- Так вы утверждаете, Елизавета Александровна, что ваш сожитель никуда не выходил в ночь убийства? В протоколе записано так, - сказал судья, заглянув в дело. – Всё верно?
- Я хотела бы изменить свои показания, господин судья. Я сказала неправду. Вадим Львович выходил из дома вечером. Он вернулся часа через два. И, когда пришёл, долго мылся в ванне. Я сделала вид, что крепко сплю, и не стала расспрашивать, где он был и что делал. Он всё равно не сказал бы мне правды! А слушать его ложь мне не хотелось.
- Скажите, свидетель, когда вы были на допросе, следователь предупредил вас об ответственности за дачу ложных показаний?
- Да.
- И всё-таки, вы изменили их?
- Изменила.
- И почему вы это сделали? Ведь этот человек хотел жениться на вас?
- Просто подумала, и решила, что люди должны узнать правду! А человек должен отвечать за свои дела.
В это время Вадим вскочил со скамьи подсудимых, и сжал руками прутья ограждения, за которым сидел.
- За что ты так со мной, Лиза? – вдруг закричал он. – Ведь я любил тебя!
- А я вас нет, Вадим Львович, - сказала Лиза, и села на своё место.
Судья постучал молотком по столу, и Вадим обессиленно опустился на скамью. Теперь шансов выйти отсюда у него не было…
- Ещё свидетели есть? – спросил судья у секретаря.
- Да, адвокат подсудимого, господин Касаткин, заявил ещё одного свидетеля. И очень просил выслушать его, потому что тот обладает очень важными сведениями по делу.
- Ну, что ж! Я готов выслушать его. Но только после получасового перерыва…
…Через полчаса, когда заседание было возобновлено, суд вызвал следующую свидетельницу. В это время Лиза почувствовала, что ей совсем плохо, и вышла из душного зала суда в коридор, где было намного прохладнее…
Когда судья занял своё место в зале, секретарь суда крикнула в коридор:
- Суд вызывает свидетельницу Ивашкину Полину Семёновну!
В зал вошла тётя Поля.
- Итак, что вы можете сказать по данному делу, Полина Семёновна?
- Дело в том, что я прихожусь Лизе Суровцевой родной тёткой, и живу вместе с ней. И вчера случайно услышала, как Лизонька говорила по телефону с подругой. Она сказала, что, наконец-то, подвернулся хороший случай отомстить главе этой мерзкой семейки. Она скажет, что это он убил свою жену, и тот надолго сядет за это. Видно, подруга спросила, с какой стати она будет делать такую подлянку человеку, за которого собирается выйти замуж. Тогда Лизонька рассказала такое… В общем, она работала учительницей в лицее для одарённых детей. И там же учился сынок Вадима Львовича, Георгий. Совсем негодный парнишка, должна я вам сказать – злой, избалованный, привыкший получать от жизни всё по первому требованию. Вот, не понравилось, видно, Георгию, что учительница не ставит ему хороших оценок. Подкараулил он с дружками её на улице, сунул в машину, что взял у отца, отвёз домой, и там изнасиловал.
- Что?! – приподнялся из своего кресла судья. – Ученик изнасиловал свою учительницу?! Но это же нонсенс! Такого не может быть! Она должна была подать заявление в милицию!
- Да, именно так всё и было… Стара я, ваша честь, врать, да и Бога боюсь. Ведь совсем скоро мне перед Ним ответ держать… В общем, из школы Лизе пришлось уволиться. В это время мать у неё сильно болела. А дочка за ней ухаживала. Тут уж не до работы. Потом мать умерла, а Лиза почувствовала недомогание, и пошла к врачу. Там и узнала, что беременна от этого мальчишки. Только вот, аборт делать было уже поздно. Об этом как-то узнал Георгий. Они с приятелем снова поймали Лизу, когда та шла устраиваться на работу, опять затащили её в квартиру Савичевых, и стали избивать бедняжку, добиваясь, чтобы у неё случился выкидыш. В это время домой приехал Вадим Львович. Он прогнал этих малолетних изуверов, и помог Лизе – отвёз домой, дал денег, купил продукты…
- А что ребенок? Он всё-таки родился?
- Да, девочка.
- Понятно. И что дальше?
- А дальше Вадим Львович стал ездить к Лизе всё чаще, а потом и вовсе переехал к ней, и они стали жить, как муж с женой. Скрепя сердце, Лиза согласилась. А что оставалось делать бедняжке? Только смириться. Ведь иначе ей с ребенком никак не выжить.
- Боже мой, какие сложные судьбы бывают у людей, - покачал головой судья. – Так, почему же всё-таки она решила изменить свои показания? Ведь, если бы господина Савичева посадили в тюрьму, она лишилась бы его помощи.
- Она всю их семью ненавидела, видно, так отомстить хотела… Она сама мне всё это рассказывала. Говорит, всех их ненавижу! И, если бы могла, то под корень извела бы всю их семейку. Я говорю, нельзя так с людьми, девочка, – грех это! А она мне: « А насиловать женщину не грех? А ногами по животу беременную бить – это можно?!» Что я могла ей ответить? У каждого человека своя правда. Бог ей судья!
- Понятно. А вы сами подтверждаете, что господин Савичев всю ночь был дома?
- Подтверждаю. Вот те крест! – сказала пожилая женщина, и широко перекрестилась. - Я чутко сплю, обязательно услышала бы, если бы дверь входная хлопнула.
- Ну, что ж! Суд удаляется в совещательную комнату…
Через пятнадцать минут судья зачитал решение суда: господина Савичева полностью оправдать и освободить в зале суда. Дело направить на доследование…
В отношении Лизы в решении не было сказано ни слова. Видно, судья решил, что не стоит наказывать молодую женщину – в её жизни неприятностей и так более чем достаточно…
Когда Вадим вышел из здания суда в сопровождении своего адвоката, Лизы уже не было – она взяла такси, и поехала домой, где под присмотром соседки осталась её дочь. Рядом с ней сидела тётя Поля.
Из глаз Лизы непрерывным потоком лились слёзы, а тётка старалась хоть как-то успокоить её.
- Ну, что ты, девочка! Всё образуется! Главное, Вадим на свободе! Ты сделала это!
- Он не простит, тётя Поля! Если бы ты видела, какие были у него глаза, когда он посмотрел на меня!
- А ты молись Господу нашему, Иисусу Христу! И всё у тебя будет хорошо, милая…
…Вадим сел в автомобиль адвоката, и тот нажал на газ.
- Куда вас отвезти, Вадим Львович?
- А давайте, за город! Там, по крайней мере, есть люди, которые хорошо ко мне относятся, и будут рады меня увидеть!
- Ну, раз так, поехали. Только разве это единственное место, где вас хотели бы видеть сегодня?
- Не знаю. Может быть, и нет. Только лично я никого не хочу видеть.
- Понял, иногда так бывает. Ну, а теперь позвольте поздравить вас с освобождением, Вадим Львович! Мы всё-таки сделали это! Скажу честно, что надежды на оправдательный приговор было совсем мало. Самое большее, на что я надеялся, это на освобождение за недостаточностью улик. А это, как говорил один мой знакомый, две большие разницы. Одно дело – не виноват. И совсем другое дело – виноват, но следствие не смогло этого доказать.
- Да, я свободен, - вздохнул Вадим. – Но, наверно, поменял бы свою свободу на десять лет тюрьмы и женщину, которая ждёт моего возвращения оттуда, чем видеть её предательство. Ну, за что она меня так, а?! Знаю, не любит, и не будет любить никогда. Но ненавидит-то за что? Что лично я сделал ей плохого? Чем обидел? Ведь всё для неё…
- Я что-то не понял, это о ком вы сейчас тут речь ведёте?
- Как о ком? О ней, конечно, о Лизе! Ну, как только у неё язык повернулся обвинить меня в убийстве жены?! Зачем она хотела меня утопить? Чего добивалась своим враньём? Неужели, и правда, так ненавидит?!
- Мне очень жаль, Вадим Львович, что я услышал от вас эти слова. Да если бы не Лиза, вам бы сидеть, как минимум десять лет! Даже я был в отчаянии, и не знал, что предпринять. Кто-то очень ловко всё организовал. Ну, все улики против вас! А эта умница сообразила. Позвала меня к себе, и говорит:
- Следователь сказал, что моим показаниям никто не поверит, потому что я ему близкий человек. Так?
- Так, - ответил я. – Вряд ли ваши показания смогут переломить ситуацию. Судья не примет их в расчёт.
- А если я изменю показания, и скажу, что он уходил этой ночью?
- Но на допросе вы подписали протокол, и там было написано, что вы несёте ответственность за дачу ложных показаний! И изменение показаний может повлечь за собой очень неприятные последствия – за дачу ложных показаний можно легко загреметь в тюрьму, особенно, если речь идёт об убийстве!
- Сейчас не время думать обо мне. Сейчас главное – выручить Вадима, - сказала Лиза.
- Говорите ваш план.
- В общем, так. Я меняю свои показания, а потом у вас появляется свидетель, который слышал, как я звонила своей подруге, и рассказывала, что ненавижу Вадима, и ловко подставила его, дав ложные показания.
- И кто будет этим свидетелем? Человек должен быть абсолютно надёжным, иначе вы станете всю жизнь платить деньги шантажисту. У вас есть такой человек?
- Да, такой человек есть. Это моя тётушка, Полина Семёновна. Она очень славная женщина, и к тому же Вадим дорог ей так же, как и мне.
- Она так сказала?! – ахнул Вадим, и схватился ладонью за пылающий лоб.
- Да, именно так, - улыбнулся адвокат.
- Значит, она для меня… А я… Господи, ну, какой же я дурак! Разворачивайтесь, Виктор Дмитрич! Я должен быть у неё как можно быстрее! Да, и притормозите около цветочного магазина. Я хочу купить букет роз своей любимой женщине!
- Вот, это дело! Как я понимаю, инцидент исчерпан!
- Для меня – да. Но как она? У Лизы очень хрупкое здоровье. Неизвестно, как вся эта нервотрёпка повлияла на неё. Не хотелось бы мне узнать, что из-за меня она потеряла ребенка!
- Так Лиза беременна?
- Да.
- Поздравляю. Вы счастливец, Вадим Львович! Теперь у вас будет великолепная, любящая жена, да ещё и ребенок от неё! Скажите, а тот, первый ребенок – это, действительно, ребенок вашего сына?
- Всё правда. Полина Семёновна ещё не всё рассказала. Георгий избил беременную Лизу до полусмерти, на ней не было живого места. И если бы я не пришёл домой пораньше, наверняка забил бы её до смерти…
- А вы не находите, что ваш сын вполне может быть убийцей собственной матери? А почему бы и нет? Мать не будет читать мораль, отец надолго сел в тюрьму, а ему и все карты в руки!
- Теперь я уже ничему не удивлюсь. Вот, только в милицию доносить на него не пойду. Это выше моих сил.
- Да… Пожалели, значит, сыночка. А вот он вас не пожалел! И мать на тот свет отправил, рука не дрогнула. Далеко пойдет юноша!
- Пусть это будет на его совести.
- У наркоманов нет совести, Вадим Львович. У них атрофируются все человеческие чувства, исчезает даже чувство самосохранения. Они думают только об одном – как достать дозу, и поскорее оказаться в наркотическом дурмане. А там – хоть потоп.
- Зачем вы говорите мне об этом? Он же всё-таки был и остаётся моим родным сыном!
- А затем, батенька, чтобы вы остерегались его. Если он один раз пролил кровь, и остался безнаказанным, то что стоит ему сделать это ещё раз? И берегите Лизу. Она чудесная женщина, и совершенно беззащитна перед этим монстром. Да и сами тоже не зевайте.
- Вы меня убедили, Виктор Дмитрич.
- Вот и прекрасно! Кажется, мы приехали. Идите к ней, Вадим Львович, и не забудьте взять букет с заднего сидения!
Не успел Вадим покинуть автомобиль адвоката, как во двор, с включенной сиреной, въехала карета «Скорой помощи». Увидев это, Вадим весь, с головы до ног, покрылся холодным липким потом, а в висках забухала кровь, как будто мимо проходил тяжело груженый товарный состав. Почему-то он точно знал, к кому сегодня так торопятся медики.
Пока бригада с аппаратурой и носилками загружалась в лифт, Вадим на одном дыхании взбежал на четвертый этаж. Как он и предчувствовал, дверь в квартиру Лизы была открыта настежь, и в её проёме стояла испуганная тётя Поля.
- Ой, Вадим, как хорошо, что вы здесь! – воскликнула она, и разрыдалась, закрыв лицо руками.
- Что с Лизой?
- Плохо с Лизой… Наверно, не видать вам сына! Хоть бы сама жива осталась! Господи, ну, за что на мою девочку сыплется столько несчастий?! Чем она Тебя прогневила, Господи? Что сделала не так? Ведь за всю свою жизнь и мухи не обидела!
В это время открылись двери лифта, оттуда вышли врач и два санитара.
- Где больная? – спросила женщина врач.
- Сюда, доктор, сюда, пожалуйста…
Вадим вошёл в квартиру следом за всеми, оставив на лестничной клетке свой великолепный букет алых роз, который купил для своей Лизы. В данных обстоятельствах он был совершенно неуместен…
…Сейчас, готовый ко всему, мужчина, как заклинание, без конца повторял:
- Только бы она была жива! Господи! Прошу Тебя! Не забирай её у меня! Иначе, мне не для кого будет жить…
Врачи вошли в спальню, и закрыли за собой дверь, а тётя Поля и Вадим сидели на кухне.
Шли минуты, которые казались им часами, а медики так и не выходили из комнаты. И ждать становилось совсем невмоготу.
- Налей мне воды, тёть Поль! В горле пересохло, - попросил Вадим, у которого язык напрочь прилип к нёбу.
- Сейчас, минералки из холодильника достану.
Она знала, что Вадим любит холодную минеральную воду с газом, которая хорошо утоляет жажду.
- Вот, держи, сынок!
Он схватил бутылку, отвинтил пробку, и выпил всю воду, что была в ней, до капли.
В это время из комнаты вышли санитары с носилками, на которых лежала Лиза. Слава Богу, лицо её не было накрыто простынёй. Это означало, что женщина жива.
- Мы забираем её в больницу, - сказала врач. - Сопровождающий будет?
- Да, я поеду с вами, - сказал Вадим.
- Хорошо. Ждём вас внизу!
Вадим вошёл в спальню, и вынул из небольшого сейфа, где хранил деньги, приличную сумму, чтобы его Лиза получила от медиков всё, что только возможно.
Когда все сели в машину, водитель опять включил сирену, и помчался по забитым автомобилями улицам города…
…Вадим сидел рядом с Лизой. Её лицо было белее наволочки, а глаза закрыты. В руке торчала иголка от капельницы.
- Доктор, что с ней? – спросил Вадим.
- Сильнейший гипертонический криз, и на этом фоне угроза выкидыша. Вряд ли она сможет сохранить своего малыша.
- Но можно хоть что-нибудь сделать?
- Поверьте, мы делаем всё возможное, чтобы спасти вашу жену и сохранить ребенка! Да… Вот что стрессы с людьми делают!
- Вы считаете, что это случилось с ней на нервной почве?!
- Однозначно! Видно, женщина сегодня изрядно понервничала.
- Не могу отрицать. Сегодняшний день был для нас обоих очень непростым.
Вадим осторожно взял узкую руку Лизы в свои ладони. К счастью, рука была теплой…
…В больнице он добился, что жену положили в одноместную комфортабельную палату, и остался ночевать, решив провести ночь на стуле рядом с постелью Лизы. Хотя, сегодня сам очень устал и перенервничал, и с удовольствием поплескался бы в ванне, а потом заснул на своей постели, удобно расположив на ней своё большое тело. Но Лиза была достойна того, чтобы он, забыв о себе, сидел рядом, когда эта маленькая женщина из последних сил борется с болезнью. К сожалению, причиной этой болезни, вольно или невольно, стал именно он. Но что поделаешь? Иногда такое случается – мы заставляем нервничать дорогих нам людей, и те страдают от этого.
Устроив Лизу, Вадим разыскал в ординаторской дежурного врача, и спросил:
- Доктор, как она, моя бедная Лиза?
- Мы сделали для вашей жены всё, что смогли. Теперь нам остается только ждать.
- Спасибо вам, доктор!
Вадим снова зашёл в палату, придвинул стул поближе к кровати Лизы, и сел, чтобы быть рядом с ней…
Глядя на такое дорогое лицо любимой женщины, он думал о том, что вряд ли сможет прийти в себя, и жить прежней жизнью, если, не дай Бог, её не станет.
- Нет, Господи! – просил он. - Только не это! Пожалуйста… Если я провинился чем-то, то накажи меня как-нибудь иначе, только не отнимай её у меня…
…Уже под утро, когда глаза Вадима стали слипаться, Лиза пошевелилась, и сон сразу слетел с него.
Женщина открыла глаза, и тихонько произнесла:
- Пить…
К счастью, он позаботился об этом, и, осторожно приподняв голову Лизы, напоил её водой.
- Спасибо, - сказала она, и снова закрыла глаза.
Было непонятно, узнала она его, или нет. Может, решила, что это сиделка дала ей напиться.
Вадим подумал, что теперь она уснёт до утра, но Лиза вдруг открыла глаза, и огляделась вокруг.
- Вадим, это вы? Где мы находимся? Это же не наш дом… Но и на тюрьму эта комната тоже, вроде, не похожа.
- Мы в больнице, милая. Тебе вчера стало плохо, пришлось вызвать «Скорую». Она и привезла тебя сюда. Ну, а я вот тут, с тобой…
- Но вам же надо отдыхать! Вам столько пришлось вынести! Вы устали…
- Ну, вот. Сама чуть не умерла, а думает обо мне, - подумал Вадим. – И так всегда!
- Не волнуйся за меня. Лучше скажи, что у тебя болит?
- Голова. И ещё живот. Господи! Мой ребенок! Он жив? Его смогли спасти?
- Доктор сказала, что они сделали всё, что смогли, и теперь надо подождать.
- Чего ждать?
- Ну… Наверно, чтобы ты успокоилась, и чтобы подействовали лекарства.
- Вадим… Я смогу успокоиться, только когда узнаю, что вы простили меня. Вы сможете это сделать хотя бы когда-нибудь? Там, в зале суда, вы кинули на меня такой взгляд! Он был полон отчаяния и ненависти. Ведь я предала вас… Я знаю – ни о какой свадьбе теперь не может быть и речи. Но не хочу, чтобы мы расстались врагами!
- Простить?! Но за что простить, Лизонька?
- За то, что я была вынуждена солгать. Но, поверь, я сделала это только для того, чтобы спасти тебя!
- Я знаю. Мой адвокат мне всё объяснил. И было только одно мгновение, когда я был зол и очень обижен на тебя. Вернее сказать, был просто обескуражен твоим поступком.
- Знаю. Я поймала тот взгляд, который ты кинул на меня, и мне стало страшно. Я поняла, что потеряла тебя - навсегда.
- Значит, я всё-таки дорог тебе? Ну, хоть немного? Или я всё неправильно понял?
- Ты всё правильно понял, Вадим. Ты сумел завоевать моё сердце, хотя я очень сопротивлялась этому, честное слово. Но что скрывать? Теперь я уже плохо представляю себе, как могла бы жить без тебя.
- Это почему же без меня, Лизонька? Вот он я, весь твой!
- Тогда поцелуй меня, пожалуйста! А то, мне кажется, что я сплю, и всё это мне только снится!
Вадим встал на колени перед её постелью, и стал целовать свою Лизу. А сердце его ликовало – вот, давно разменяв пятый десяток, он впервые целовал женщину, которую любит сам, и которая любит его… Это было прекрасно…
Тут дверь в палату отворилась, и вошла дежурная врач.
- О, что я вижу! Положительные эмоции делают настоящие чудеса! Наша больная уже в сознании, и вовсю наслаждается жизнью. Кажется, капельница тут уже ни к чему, на сегодня лекарств вполне достаточно, - сказала врач, и вынула иглу из вены.
- Сейчас давление измерим.
Оказалось, что давление ещё не совсем в норме, но уже значительно ниже, чем было вчера.
- Отлично! А как живот? Не болит?
- Нет, не болит.
- Кажется, пронесло. Только вы, мадам, старайтесь не нервничать. Знаете же, что все болезни от нервов. А вам себя поберечь надо! Беременность-то первая?
- Нет, у нас уже есть дочка, - ответил за Лизу Вадим.
- Ну, надо же! Уже и дочка есть! А выглядите, как ученица старших классов!
- Я не ученица, я учительница старших классов! – улыбнулась Лиза. – Преподаю русский язык и литературу. Преподавала…
- Отдыхайте, Лиза. Да и вам тоже не мешает немного поспать, - сказала врач, поглядев на мужчину. – Вы выглядите слишком утомлённым.
- Пожалуй, мы так и сделаем, - сказала Лиза.
Вадим тщательно укрыл её одеялом, а сам расположился на узенькой кушетке, которая стояла тут же, в палате, чтобы ночью на ней могла немного передохнуть сиделка.
Утром Вадим позвонил, и вызвал машину. Ему надо было ехать домой, чтобы привести себя в порядок и немного отдохнуть.
- Я приеду вечером, - сказал он, целуя Лизу. – Что тебе привезти?
- Коробку шоколадных конфет, - ответила та.
Лиза была сластёной, и очень любила шоколад. Только вот, после смерти отца нечасто могла позволить себе побаловать себя коробкой «Ассорти» или, на худой конец, шоколадкой «Алёнка».
- Будет тебе шоколад. Ну, а остальное на моё усмотрение! А теперь поешь немного, и постарайся заснуть. Сейчас сон для тебя лучше всякого лекарства!
- Хорошо, я так и сделаю. Скажите, Вадим, я, и в самом деле призналась вам в любви этой ночью, или это мне только приснилось?
- А сама ты как думаешь?
- Вчера в меня влили столько лекарств, что я была не в себе - сон перепутался у меня с явью. Тут и не поймешь, что было, а чего не было.
- Тогда, может быть, ты просто повторишь эти слова? Если не передумала, конечно.
- Господи, да как можно передумать – любить человека или не любить?
- Ну, же Лиза! Сделай это! Я так хочу услышать эти слова ещё раз!
- Я люблю вас, Вадим!
- А ночью мы были на «ты»…
- Я буду стараться, прости…
- Ладно. Тогда я ухожу. У меня сегодня очень много дел!
Приехав домой, он сразу пошёл в душ. В это время обрадованная тётя Поля жарила ему блинчики, которые так любил Вадим, и накладывала в вазочку свежую сметану.
С удовольствием съев горку золотистых блинчиков и выпив чашку кофе, он сказал:
- Спасибо, тёть Поль! Кажется, ничего вкуснее твоих блинчиков не пробовал!
- Ну, после тюремных разносолов всё, что угодно вкусным покажется, - улыбнулась пожилая женщина, быстро управляясь с грязной посудой.
- Теперь я навещу малышку, и на боковую. А часа через три сделаю несколько звонков, и поеду к Лизе.
- А я пока соберу кое-что из еды моей девочке!
- Вот и славно… Тёть Поль, как только Лизу выпишут из больницы, перевезу-ка я вас за город. Как ты на это смотришь?
- А чем здесь нехорошо, сынок?
- Там дом большой, зелени много, а, главное, забор высокий, и собаки злые. Охрану найму…
- Понятно…
- Неизвестно же, кто Анжелу убил, и зачем. В общем, адвокат посоветовал не расслабляться, и позаботиться о собственной безопасности.
- Значит, так тому и быть. Надо будет кое-какие вещи собрать.
- Не торопись, без тебя всё сделаем. На тебе и так ребенок. Может, домработницу нанять?
- Зачем нам домработница? Вот, Лиза поправится, нам вдвоем полегче будет.
- Лизе тоже переутомляться нельзя.
- Это хорошо, сынок, что ты о ней так заботишься.
- Ну, а кто же позаботится, как не муж?
- Значит, всё-таки пожениться решили. Вот и славно!
- Ну, а как же? Мой сын должен родиться в законном браке.
- Господи! Неужели счастье придет, наконец, и в этот дом?! – истово перекрестилась старая женщина…
Тётя Поля пошла к себе, чтобы чуть-чуть передохнуть, а Вадим навестил девочку, и двинул в спальню. Он с удовольствием лёг в постель, где столько ночей провёл с Лизой. С мыслями о ней и их светлом будущем он и окунулся в сон.
Проспав несколько часов и восстановив силы, он вышел на кухню, где хлопотала Полина Семёновна.
- Проснулся? Вот и славно. А я тут обед приготовила. Садись, покушай!
- Некогда мне, тёть Поль, тороплюсь!
- Ну, за десять минут никуда твоя Лиза не денется, а голодным я тебя из дома не выпущу, и не проси даже!
- Ладно, уговорила! Что там у тебя сегодня? Пахнет просто божественно.
- Супчик грибной, отбивная и овощной салатик. Вот, кушай, а я пока кое-что для Лизы соберу.
- А я по дороге фруктов ей куплю. И коробку конфет. Лиза сладкого просила, - сказал Вадим, наслаждаясь ароматным супом, сваренным тётей Полей…
…Через несколько дней Лизе стало намного лучше. Она уже ходила по палате, и один раз даже вышла погулять в сад – на дворе стоял жаркий июнь, и очень хотелось побыть на воздухе.
Тут её и нашёл приехавший Вадим.
- Ты уже вышла на улицу? – обрадовался он.
- Да, погода сегодня замечательная, а я такая бледная. Может быть, посижу на солнышке, и загорю, хоть немного!
- Вот, выпишут тебя из больницы, и мы все поедем в наш загородный дом. Там ты будешь купаться, загорать и вообще… радоваться жизни.
- Нет, спасибо, я не поеду.
- Но почему, Лиза?! Я же хочу, как лучше! Там тебе будет спокойнее.
- Лучше всего человеку в своём доме, и я никуда не собираюсь переезжать из него.
- Ладно. Если не хочешь жить за городом, давай, переедем в мою московскую квартиру. Она значительно просторнее, там шесть комнат…
- А вот уж в эту квартиру я не поеду тем более! Как вы можете предлагать мне жить там, где меня насиловал, а потом чуть не забил до смерти ваш сын-садист? Да я же сойду там с ума от кошмаров, которые будут мне сниться по ночам!
- Я думал сделать ремонт, и поменять мебель. Тогда уже ничего не напоминало бы тебе о случившемся!
- Да? А ваш сын? Куда вы денете его? Тоже отремонтируете – перекрасите, и имя смените, да?
- Георгий там жить не будет! Уверяю тебя! Я куплю ему квартиру где-нибудь на окраине Москвы, и буду давать немного денег, чтобы он не умер с голоду.
- Вадим Львович, я вас очень прошу, просто умоляю! Не произносите никогда в моём присутствии этого имени! У меня на него аллергия. И когда-нибудь при слове Георгий я просто насмерть задохнусь от анафилактического шока!
- Да что с тобой сегодня, Лиза? Ну, вот… Я опять превратился для тебя в Вадима Львовича. Что я сделал не так?
- Да всё так! Просто я кое-что пытаюсь объяснить вам. Если вы думаете, что купили меня за деньги, и теперь можете диктовать мне, как жить и что делать, то вы глубоко ошибаетесь! Я не овощ и не быдло, как называет нас, простых смертных, новая «аристократия». Я – личность, нравится вам это или нет. У меня есть чувство собственного достоинства и свои принципы, которым я привыкла следовать. Я воспитана не на дешёвых американских боевиках, а на великой русской литературе. Я люблю классическую музыку, и никто не заставит меня унизиться до того, чтобы слушать жалкое блеяние всяких Стеш, Глаш и прочих Нюшек. Я такая, как я есть! И ломать себя, даже ради вас, Вадим Львович, я не собираюсь. Извольте считаться с этим, или просто исчезните из моей жизни, пока ещё не поздно!
- Лиз, ты что? Как это исчезнуть?! Смотри, что я принёс тебе!
Вадим поставил на лавочку принесённые пакеты с фруктами, достал из кармана бархатную коробочку, и преподнёс её Лизе.
- Это тебе. Ты сказала, что любишь меня. Я тоже тебя люблю. Почему бы нам не быть вместе? Я прошу твоей руки, Лиза! Ну, а то, что ты сказала… Я понял. Всё правильно. Я не имел права принимать решение за тебя. Ты умная женщина, я не только люблю тебя, я преклоняюсь перед тобой! Далеко не каждая дама решилась бы так говорить со мной.
Лиза открыла коробочку. Там лежало кольцо, которое Вадим выбрал для неё сам. Он сделал это впервые в жизни. Обычно он просто давал денег жене, чтобы она сама выбрала что-нибудь себе по вкусу, и сразу забывал о подарке. А тут…
Он вспомнил, сколько времени провёл в ювелирном магазине, замучив бедных продавщиц и замучившись сам, пока смог выбрать кольцо, достойное пальчика его будущей супруги.
- Ну, как? – спросил он, поняв, что от её ответа зависит многое.
- Оно великолепно, Вадим. Я не видела ничего прекраснее. Спасибо тебе! – сказала Лиза, и на глазах её показались слёзы.
- Ну, что ты плачешь, девочка? У нас ведь всё хорошо, правда?
Мужчина обнял свою невесту, и теперь собирал губами слёзы с её щёк.
- Это просто нервы, Вадим. Понимаешь, я очень устала от неприятностей.
- Понимаю! Сейчас июнь. Думаю, что со свадьбой торопиться не стоит, вполне можно договориться на август. А что? Наверняка, сильной жары уже не будет, и все гости будут довольны. Впереди у тебя будут два месяца. За это время ты сможешь хорошенько отдохнуть. Купим тебе путёвку в хороший санаторий, и всё будет отлично. Как тебе мой план?
- Значит, ты всё-таки хочешь на мне жениться? Я правильно тебя поняла?
- Ну, ты сказала! А почему бы нет? Ведь у тебя скоро родится ребенок от меня. Или я чего-то не знаю?
- Нет, всё правильно.
- Тогда почему ты сомневаешься во мне?
- Просто я поняла, что мы очень разные люди, наши жизненные пути пересеклись случайно. Этого не должно было произойти. Жить вместе нам будет очень непросто.
- Но мы же можем попробовать! Хотя бы ради нашего сына.
- Хорошо. Я согласна. Почему бы и нет?
- Ты не спрашивала у врача, когда тебя можно будет забрать отсюда?
- Спрашивала. Он говорит, ещё пара дней, и можно выписываться.
- Отлично! Дома ты отдохнёшь несколько дней, и мы съездим в ЗАГС. Согласна?
- Согласна. Только, пожалуйста, никакого пышного банкета и сотни гостей.
- Ну, почему, Лиз? Мои друзья этого не поймут!
- Во-первых, потому, что люди будут осуждать тебя – прошло ещё слишком мало времени со дня смерти твоей жены, а ты уже выбрал себе в супруги другую женщину. И, во-вторых, я хочу, чтобы о нашей свадьбе твой сын узнал как можно позже. Мне продолжать?
- А есть что-то ещё? – удивился Вадим.
- Да, есть. Через два месяца я буду уже на пятом месяце. Боюсь, мне не вынести долгого застолья с большим количеством народа и громкой музыкой.
- Ладно, ты права. Мы ограничимся только самыми близкими моими друзьями и родственниками – это будет человек двадцать, не больше. Так пойдёт?
Лиза согласно кивнула головой.
- Но на белом платье и венчании в церкви я настаиваю!
- Не имею ничего против, милый. Для меня брак – это очень серьёзно. Я хочу, чтобы он был освящён церковью. А о белом платье и фате я мечтаю, как и все женщины!
Вадим облегченно вздохнул. Разговаривая с Лизой, он чувствовал себя так, как будто вёл сложные переговоры, и обдумывал каждое слово…
…Их свадьба состоялась в самом начале августа, и прошла почти незаметно – не было ни репортёров из желтой прессы, ни толпы любопытных, ни длинного каравана гудящих автомобилей во главе с белоснежным лимузином, в котором ехали молодожёны.
Правда, невеста выглядела великолепно – ей очень шло белое платье, а ещё больше украшал молодую женщину румянец, который – то ли от волнения, то ли от избытка чувств - вдруг расцвёл на её обычно бледных щеках.
Жених тоже выглядел совсем неплохо, и ни на шаг не отходил от своей молодой жены. Честно говоря, он немного побаивался – вдруг ей станет нехорошо, и она упадёт, да ещё расшибётся, не дай Бог. Поэтому и не выпускал из руки её локтя.
После регистрации и венчания в церкви они поехали в ресторан, где их ждали накрытые столы, и провели несколько чудесных часов в обществе самых близких родственников и друзей…
…Началась их семейная жизнь. Непростая, надо сказать. Слишком разными были их вкусы и пристрастия. Но постепенно острые углы стали сглаживаться, тем более что срок беременности Лизы подходил к концу. Ультразвуковое исследование показало, что у неё будет сын.
- Ну, вот. Всё так, как ты и хотел, милый! Как мы назовём мальчика?
- А давай, мальчикам имя будешь давать ты, а девочкам – я!
- Я не поняла… Вроде, ты одного сына хотел. А теперь что?
- А теперь, уж сколько получится, - захохотал Вадим.
- Знаешь, я бы назвала его Александром, в честь моего отца.
- Красивое имя! Думаю, дед был бы счастлив узнать, что в честь него назвали внука.
- Вот и решили…
…В этот раз роды начались в назначенное время, в самом начале ноября.
В этот день Лиза встала с постели, приняла душ, и с удовольствием позавтракала.
- Я ополосну посуду, тёть Поль! – сказала она, и направилась к мойке.
- Ты уж лучше к Инночке иди, а тут, на кухне, я и сама управлюсь, - сказала тётя Поля.
- Ладно, - сказала Лиза, и пошла в детскую к дочери.
Но её спину вдруг пронзила острая боль. Она быстро разлилась по всему животу. Женщина застонала.
- Что, началось? – спросила Полина Семёновна.
- Кажется, да.
У Лизы всё уже было готово заранее. К тому же рядом была тётя Поля, которая и поможет, и успокоит.
Лиза сама вызвала «Скорую помощь», и теперь, в ожидании врачей, набрала рабочий номер мужа. Она редко звонила ему сама, чтобы не отвлекать мужа от важных дел. В основном, выбрав свободную минуту, Вадим сам звонил жене – просто так, чтобы услышать её голос и узнать, как дела. Чего, кстати, не делал никогда, пока его женой была Анжела. Да той и дома-то никогда не было! В основном, она носилась по магазинам, скупая всё, что попадётся на глаза, да сидела с подругами в ресторанах, перемывая косточки отсутствующим приятельницам.
Увидев на дисплее своего телефона номер Лизы, Вадим запаниковал.
- Наверняка у неё что-то случилось! – подумал он, и нажал кнопку вызова.
- Да, Лиза! Я слушаю тебя!
- Вадим, у меня началось. Я вызвала «Скорую», она уже едет.
- Как началось?
- Ну, как это бывает? Вот, прошло девять месяцев, и твой сын хочет увидеть белый свет! А почему ты так удивлён? Ведь когда-то это должно было случиться. Так, почему не сегодня?
- Просто так быстро прошло время… Я и не заметил!
Он подумал вдруг, что быстро время летит лишь тогда, когда человек счастлив. Ведь не зря классик сказал: «Влюблённые часов не наблюдают»!
- Я сейчас буду, - решительно сказал супруг.
- А вот этого делать не стоит, милый! Это зрелище не доставит тебе удовольствия. Неизвестно, сколько времени продлятся схватки. Может быть, целые сутки. Ты устанешь, у тебя подскочит давление. А нам это надо? Уж лучше побудь дома. Я позвоню, когда всё будет позади!
В этот раз она будет рожать в хорошем родильном доме. За то, чтобы жена оказалась тут, Вадим заплатил немаленькие деньги. Поэтому Лиза была уверена, что отношение медиков к ней будет совсем другое.
В роддоме, после тщательного осмотра врачей, Лизу положили на каталку, и сразу отправили в родильное отделение.
- Ну, что, сейчас будем рожать, - ласково сказала акушерка, и погладила Лизу по голове. – Ты только слушайся меня, девочка, и старайся делать так, как я говорю. Первые роды-то?
- Нет. Вторые…
- Надо же! А выглядишь, совсем как вчерашняя школьница.
Тут у Лизы начались схватки, и было уже не до разговоров.
Ребенок Вадима был значительно крупнее Инночки, которую она родила полтора года назад. И Лизе небо казалось с овчинку. И вот, не выдержав сильной боли, она закричала.
Этот крик и услышал Вадим, который, наконец, разыскал жену, и готов был провести с ней хоть всю ночь, пока это не кончится.
- Вы кто, мужчина? – спросила акушерка.
- Я муж этой женщины.
- А… Хотите быть рядом! – усмехнулась женщинаа. – Тогда садитесь вон туда, в уголок. Там, на столике, что рядом с вами, валериановые капли в мензурке и нашатырь в бутылочке. Да смотрите, не перепутайте! – улыбнулась пожилая женщина, видя растерянность на лице мужчины, который вдруг утратил всю свою значительность, и теперь был похож потерявшегося в магазине малыша.
Да, услышав крик Лизы, Вадим растерялся. За эти полтора года, которые прошли со дня её первых родов он уже забыл, что, производя ребенка на свет, женщины испытывают такие муки.
Когда боль немного отпустила, Лиза повернула голову, и спросила:
- Господи, Вадим! Ну, зачем ты здесь? Я же просила…
- Вот, не выдержал, приехал… Уж лучше я здесь, с тобой. А, Лиз?
- Тогда иди сюда, поближе, и дай мне руку. Что с тобой делать? Будем и в этот раз рожать вместе!
Вадим сел поближе к столу, на котором лежала его Лиза, и дал ей руку. Тут боль накатила на неё с новой силой, и она сжала его руку так сильно, что он удивился – откуда же столько силы в худеньком теле его жены!
Теперь схватки следовали одна за другой почти без перерыва. Вадим уже ничего не соображал от криков жены и от собственной беспомощности. И вдруг, после особенно сильной схватки, в комнате послышался детский крик.
- Ну, вот! Любуйтесь, какой богатырь! – сказала акушерка, и подняла вверх тельце ребенка, который заливался плачем первый раз в жизни.
Вскоре мальчика унесли, и на несколько секунд супруги остались в комнате одни.
Вадим гладил влажные от пота волосы Лизы, и целовал её искусанные в кровь губы.
- Спасибо за сына, жена! – сказал он. – Теперь отдыхай.
- И ты тоже отдыхай, милый! На тебе лица нет.
- Думаешь, это так просто – помогать жене рожать ребенка!
- Нет, я так не думаю, - улыбнулась Лиза, и закрыла глаза.
…Через несколько дней она была уже дома, и с удовольствием разглядывала те вещи, которые купил для сына счастливый отец.
А Вадим, наконец, оказавшись в спальне с женой наедине, надел ей на палец очередное колечко. На сей раз, оно было с сапфиром.
- Это тебе за сына.
- Спасибо, милый! Кольцо просто великолепно!
...Через несколько дней у Вадима зазвонил мобильный телефон. Номер был незнакомым.
- Слушаю вас! – сказал он, нажав на кнопку вызова.
- Вадим Львович, это Ангелина Павловна, ваша соседка по лестничной площадке.
- Здравствуйте, Ангелина Павловна. Что-то случилось?
- У нас ничего. Просто хочу пожаловаться. После смерти Анжелы Ивановны вы совсем перестали бывать здесь. А ваш сын… Понимаете, у него каждый день праздник. Вернее, нет, не так. Уж, какой там праздник! Просто ваша квартира превратилась в настоящий притон. К нему ходят такие неприятные личности! Мы боимся вечерами выходить из квартиры… Вы уж поговорите с Георгием! Так же нельзя! Иначе, нам придётся обратиться в правоохранительные органы. И только из уважения к вам, Вадим Львович, мы пока не делаем этого!
- Спасибо за то, что позвонили. Я сегодня же вечером буду там.
Итак, позвонив Лизе, он сказал, что вынужден ненадолго задержаться, и поехал в тот дом, где прожил почти половину своей жизни…
…То, что он увидел, зайдя в свою квартиру, не могло присниться ему в самом страшном сне. Их шикарная, обставленная дорогой мебелью и украшенная фарфором и хрусталём квартира, теперь превратилась в обычную ночлежку! Входная дверь не была заперта. А зачем? Ведь красть здесь уже нечего! Заходи, кто хочешь, и, как говорится, гостем будешь! Располагайся…
Он шел по комнатам, разыскивая сына, и видел мерзких личностей, которых уже никак нельзя назвать людьми. Некоторые из них вповалку валялись на грязных постелях, диванах и просто на полу, среди использованных шприцев, окурков и собственной блевотины. Одни были уже в «отключке», а другие только готовили себе дозу, после которой оправятся в прекрасный мир грёз. Запах стоял удушающий, и нормальный человек вряд ли смог вынести его более нескольких минут.
- Да… Дела… - подумал Вадим, и достал из кармана мобильный телефон. – Алло, милиция? Пожалуйста, приезжайте! Мне очень нужна ваша помощь. Дело в том, что я случайно обнаружил наркопритон. Имейте в виду, что работы тут много, так что ОМОН будет совсем не лишним…
Он продиктовал адрес, и продолжил «экскурсию» по комнатам своей квартиры, где прожил с женой столько лет, и где вырос их сын.
- А, кстати, где же мой сын? Неужели оставил своих «гостей» в одиночестве, а сам проводит время где-то в другом месте?
Он продолжил путешествие по своей квартире, и в самой маленькой комнате, где раньше был его кабинет, обнаружил людей, которые не были «под балдой», и явно занимались важными делами. Один их них сидел за его собственным письменным столом, остальные развалились в креслах. А на диване спал его сын. Видно, хозяин квартиры пользовался какими-то преференциями, и имел право спать на диване в кабинете отца, где было значительно чище, чем в других комнатах.
На письменном столе были разложены отдельными кучками деньги. Их было не слишком много, но всё-таки порядочное количество. Судя по всему, эти деньги были их прибылью за сегодняшний день.
Когда Вадим распахнул дверь, глаза всех присутствующих уставились на него. А тот мужик, который сидел в кресле, не слишком любезно спросил:
- Вы кто, уважаемый? И зачем пришли сюда без приглашения?
- Точно такой же вопрос хочу задать вам и я. Кто вы такой, и почему вы здесь находитесь?
- Мы друзья вот этого молодого человека, - кивнул головой на Георгия мужик. - Это он пригласил нас сюда! Мы – его гости.
- А я отец этого молодого человека. Это моя квартира, и я вас сюда не приглашал! Так что, позвольте вам выйти вон, господа!
- Ой, нехорошо говоришь! – сразу сменил тон мужик, сидящий за письменным столом. Очевидно, он был здесь главным. - Зачем выгоняешь? Мы друзья твоего сына, но он должен нам много денег, и просто так ему от нас не отделаться.
Мужик сделал еле заметный знак одному из сидящих в кресле товарищей, и тот мгновенно оказался за спиной у Вадима. Ситуация стала очень тревожной. Казалось, даже воздух в комнате накалился, и стал горячим и колючим, как ветер в пустыне, и при дыхании царапал легкие.
Хотя, чего говорить? Ситуация была тревожной уже тогда, когда он переступил через порог этой квартиры. Он сразу почувствовал это! Но всё равно зашёл, и теперь очень сожалел об этом. Ведь он может погибнуть! Такие люди шутки шутить не будут…
- Хорошо ещё, что я позвонил в милицию. Может быть, они успеют приехать до того, как парни начнут действовать. Эти наркоторговцы явно собираются прикончить меня! И тогда получить мою квартиру в собственность будет для них парой пустяков! Гошка подпишет всё, что ему прикажут, и дело с концом!
Потом Вадим подумал о том, что дома его ждёт Лиза, и маленький сын. И есть вариант, что никогда так и не дождутся. Ему сунут нож под ребро, упакуют в черный полиэтиленовый мешок, вывезут в лесок, и закопают там, а то бросят просто так, закидав сверху прелыми листьями, перед этим обшмонав карманы и забрав деньги и документы.
- Надо как можно дольше тянуть время. Может быть, они успеют! – подумал Вадим, судорожно соображая, чем может заинтересовать этих мужиков, пока милиция мчится на помощь.
Конечно, в кармане у него был пистолет – после убийства жены он всегда носил его с собой. Но стрелок из него был неважный, а этим четверым, наверняка, уже приходилось убивать, и не раз. Так что, победа будет всё равно на их стороне. Но первого, кто кинется на него, он убьёт! Впрочем, не факт. Тот человек, который стоит сзади него, наверняка следит за каждым его движением. И стоит ему опустить руку в карман, как он тут же получит удар ножом в спину, а то и пулю.
Потом в голову пришла мысль, чем можно заинтересовать этих людей, которые зарабатывают на человеческих пороках, губя тысячи молодых жизней и делая несчастными их родных и близких.
- Вы говорите, мой сын вам должен. Много?
- Много, дорогой, много. Больше пятидесяти тысяч зелёных. Хобби твоего сына стоит недёшево, сам знаешь!
- Я понимаю. Всё дело в том, что в моём письменном столе есть тайник. Я всегда храню там деньги. Конечно, в нём не найдётся такой суммы. Но ведь вы возьмете то, что есть, правда?
Мужики заулыбались, обнажив золотые фиксы.
- Конечно, возьмём! Почему нет? – сказал главный из них, не почувствовав в словах лоха никакого подвоха – ну, хочет любящий отец выручить из беды сына. Родная кровь – никуда не денешься!
- Тогда разрешите мне ненадолго сесть в своё кресло.
- Нет проблем, дорогой! Садись, доставай заначку! Я, так и быть, постою.
Мужик вышел из-за стола, и Вадим сел в своё кресло. Его «приятели» совсем расслабились. Бедному папочке Гошки теперь никак не выбраться из комнаты! А он оказался в самом удобном положении – все четверо его противников перед ним, как на ладони, и, главное, за спиной никого нет.
- А вот теперь посмотрим, кто – кого! – подумал Вадим, подбадривая сам себя, потому как прекрасно понимал, что одному против четверых ему всё равно не выиграть.
Вадим сунул руку в один ящик стола, потом в другой, делая вид, что что-то ищет там, потом пошарил под столешницей.
- Ну, что так долго? Может, помочь надо? Ты скажи – мы всё сделаем!
- Нет, помогать не надо. Я уже нашёл, - сказал Вадим, и положил руку на стол. Но вместо денег в ней оказался пистолет.
Руки всех присутствующих нырнули в карманы пиджаков, где у них тоже, наверняка, было припрятано оружие.
- Кто первым дёрнется, застрелю! – сказал Вадим. Причем, сделал это совершенно спокойно, как будто говорил такие слова по нескольку раз за день.
Мужики замерли. Во, блин, прокололись! Думали, лох, а это, наверняка, мент!
- Эй, послушай! Давай, не будем ссориться, а? Ты забирай своего сына, и мы тоже пойдём. Дел очень много! Жаль терять драгоценное время. Знаешь ведь, как говорят «Время – деньги!»
- Ну, зачем же так? – усмехнулся Вадим. - Только познакомились, и уже расходиться. Это совсем не дело. Мы посидим, поговорим. Может, кто ещё подтянется. Думаю, сегодня здесь будет весело!
Поняв, что у Вадима есть ещё какой-то джокер в рукаве, мужики занервничали. Один из них не выдержал, всё-таки вытащил руку из кармана, и сразу выстрелил. И тут же прозвучал ответный выстрел Вадима. Промахнуться в таком маленьком помещении было сложно – торговец «белой смертью» схватился за шею, а Вадим – за правую сторону груди, куда впилась пуля.
И тут же в квартире послышались тяжелые мужские шаги. Это милиция, послушавшись звонившего, взяла в помощь ОМОН, и приехала, чтобы разобраться, наконец, с этим притоном, который они никак не могли вычислить. Они никак не предполагали, что тот может возникнуть в шестикомнатной квартире элитного дома…
В общем, вместо того, чтобы поехать домой, Вадим отправился в больницу. К счастью, рана была не опасной, но он потерял много крови, и вынужден был неделю проваляться в постели с иглой от капельницы в вене.
В больницу к нему приходил следователь.
- Что же вы, батенька, так сына-то упустили?
- Да разве за ними усмотришь? Сейчас молодёжь родителей не слишком слушает.
- В этом вы правы. Но могли бы наведываться в свою квартиру и почаще. Смотрите, что эти наркоманы с ней сделали! Теперь всё выкидывать придётся, и ремонт делать…
- Вы правы. Дело в том, что недавно я женился, и у нас с женой родился сын. Так что, времени свободного совсем нет.
- Понимаю. Теперь вам не до старшего сына!
- Мой старший сын отнюдь не тинэйджер! Ему скоро двадцать! Я в его годы институт заканчивал. А он… Я его в МГИМО устроил. Столько денег в это дело забубухал – произнести страшно. Учись, сынок! Будешь нашу страну за рубежом представлять! Так выгнали! Ладно. Сказал, что денег дам на лечение. Лечись, и начинай всё сначала! Он ни в какую. И что мне делать? За руку его водить? Так ни времени, ни желания нет. Мне ещё двоих детей поднимать надо.
- Не волнуйтесь вы так. Я хорошо вас понимаю. Наркоманы слов не понимают, это верно.
- Что теперь с ним будет?
- Что будет? В клинику положим, полечим! Хотя, толку от этого лечения, что от козла молока. В лучшем случае, он продержится без наркоты три дня, и всё снова вернётся на свои места.
- С детства он имел всё, что пожелает. Перед ним были открыты все двери, и на любом его пути горел зелёный свет. Бери, и пользуйся, сынок! И что он выбрал из всего ассортимента? Кокаин! До слёз обидно…
- Знаете, человек не ценит того, что досталось ему без труда. Эта истина не требует доказательств, - тяжело вздохнул пожилой следователь. Сколько таких исповедей слышал он! И ничем не мог помочь родителям, теряющим своих детей. - Люди ценят только то, что досталось им ценой невероятных усилий, трудом до кровавого пота. Так что, занимайтесь младшими детьми, воспитывайте их, и старайтесь оградить от пагубной привычки. А старший сын пусть живёт так, как ему нравится. Ну, заговорился тут я с вами, а у меня ещё дел сегодня полно. Выздоравливайте, Вадим Львович!
- Спасибо, что выслушали…
…О том, что случилось с мужем, Лиза узнала только поздно вечером. Она уже начала волноваться. Потому как Вадим сказал, что задержится ненадолго, а время уже подходило к одиннадцати часам ночи. Звонить ему она не хотела – подумает ещё, что она проверяет его!
И вот, в одиннадцать часов вечера раздался телефонный звонок.
- Лиза, это я!
- Господи, Вадим, ну, наконец-то ты позвонил! Что случилось?
- Ты только не волнуйся, не случилось ровно ничего страшного. Я оступился на ступеньке, когда спускался с крыльца ресторана, в котором ужинал с одним из поставщиков, и вывихнул ногу. Ну, меня, конечно, отвезли в больницу, сделали рентген, и наложили шину. Так что, придётся мне полежать тут несколько дней.
- Скажи мне, где ты находишься, и я завтра утром буду у тебя!
- Я в пятьдесят седьмой больнице.
- В пятьдесят седьмой? Так это же совсем рядом с тем домом, где находится твоя квартира!
- Правда? Какое совпадение! А я даже не смотрел, куда меня привезла «Скорая помощь»!
- Что, было очень больно?
- Нет, скорее обидно. Столько дел в офисе, да и ты с детьми осталась совсем одна.
- Не думай об этом! Постарайся уснуть. А завтра утром я у тебя…
…Утром, собрав приготовленные с вечера вещи и приготовленную для мужа еду, Лиза поехала в больницу.
Она вошла в палату, где он лежал один, и увидела его забинтованную грудь.
Увидев Лизу, Вадим заулыбался.
- Привет, - сказала Лиза, и наклонилась, чтобы поцеловать его.
- Здравствуй, Лизонька.
- А я и не предполагала, что при травме щиколотки врачи кладут шину на грудь, - усмехнулась молодая женщина. – Это что, ноу-хау такое?
- А, это…
- Это, это! – вздохнула Лиза. - Давай, рассказывай честно, во что ты влип на этот раз!
Пришлось Вадиму рассказать всё, что случилось - о телефонном звонке соседки и о своём визите в собственную квартиру. Не узнала Лиза только о том, что Вадима хотели убить. Он сказал, что это была случайная пуля омоновца, которая рикошетом задела его.
- И что ты собираешься делать?
- Это ты сейчас о чём спросила?
- О квартире, конечно!
- Ну, думаю, надо будет её отремонтировать, и продать. Всё равно я никогда не смогу жить в ней, зная, что там был притон для наркоманов!
- Раз так… Знаешь, милый! Наша квартира когда-то тоже была шестикомнатной. Но потом нас «уплотнили», забив и оштукатурив одну из дверей. Теперь там живёт соседка, очень хорошая женщина, Калерия Владиславовна. Она уже совсем старенькая, и как-то обмолвилась мне, что с удовольствием поменяла бы свою квартиру на что-нибудь поменьше. А разницу в деньгах потратила бы на памятник недавно умершему мужу, на лекарства и приличные продукты.
- Поговори с ней. Пусть не торопится. Вот, выпишусь из больницы, и займусь этим сам.
- Было бы славно…
- Лиза…
- Да, милый!
- Скажи, что ты любишь меня!
- А ты сомневаешься? Ведь ты же мой муж, у нас с тобой сын…
- И всё-таки…
- Я люблю тебя, Вадим. И не дай Бог тебе когда-нибудь убедиться, как сильно я тебя люблю…
…Сказала, как напророчила…
- Ну, а теперь я должна покормить тебя тем, что мы вчера приготовили с тётей Полей. Кстати, она передает тебе привет, и пожелание скорейшего выздоровления. А потом мне надо бежать, чтобы покормить Сашку. Иначе, его крик переполошит весь дом!
- Какой славный у нас сын получился, правда, Лиза?
- Конечно, правда, милый. Замечательный парень растёт!
…Она очень любила своего супруга. Она обожала малыша, который недавно родился у неё. Но больше всех она любила свою маленькую дочку Инночку. Наверно, потому, что этот ребенок, кроме неё, никому не был нужен. Нет, конечно, Вадим хорошо относился к девочке, и баловал её, покупая игрушки и сладости. А чего ещё она могла требовать от мужа? Ведь это не его ребенок! Получилось так, что Инночка приходится тётей своему родному брату. Просто парадокс, одно слово! Пройдёт несколько лет, и дочка спросит, почему у неё другая фамилия и другое отчество – не такое, как у младшего братика. И что мать ответит дочери? Расскажет легенду о погибшем летчике-испытателе, или об утонувшем в болоте геологе?! Конечно, всё легко решалось бы, если бы Вадим удочерил внучку. Она же всё равно всегда будет жить в их семье. Он дал бы ей свою фамилию и своё отчество, и никто бы ничего не узнал. Но… Он молчал об этом, а Лиза не хотела просить. Просить о таком одолжении невыносимо тяжело. Он должен предложить это сам!
… Это было задолго до рождения сына. Однажды Вадим неожиданно вошёл в детскую. Он увидел жену, которая сидела около кроватки дочери. По щекам молодой женщины текли слёзы.
- Ты почему плачешь, Лиза? Что-то случилось? Инночка заболела? – испугался мужчина.
Лиза подняла на него свои глаза, в этот момент напомнившие ему глаза раненой газели, и сказала:
- Нет, ничего не случилось. Всё в полном порядке. Так, вспомнилось… Взгрустнулось…
- Может быть, ты расскажешь мне об этом, и тебе станет легче?
- Зачем, Вадим? Пусть наше прошлое остается там, где ему и положено быть – на самом донышке души.
Он схватил жену в охапку, и крепко прижал к себе.
- Скажи, так легче? Ну, хоть немного?
- Так хорошо, - сказала Лиза, и тяжело вздохнула при этом.
И Вадим понял, что у его жены есть проблема, о которой она не хочет говорить с ним. Это было плохо. У любящих супругов не должно быть тайн друг от друга. С тех пор это небольшое происшествие почти забылось. И всё-таки, иногда что-то больно царапало его душу – была у Лизы какая-то тайна, которой она не захотела поделиться с ним…
…Итак, накормив супруга, Лиза попрощалась с ним, и пошла по коридору, внимательно читая названия кабинетов. Она искала ординаторскую. Увидев нужную дверь, женщина постучала, и вошла.
- Здравствуйте, я жена Вадима Львовича Савичева. Мне бы поговорить с его лечащим врачом.
- Я лечащий врач Вадима Львовича, - сказал один из трех мужчин, сидевших за письменными столами. – Присядьте! Так что вы хотите узнать?
Лиза села на стул, и спросила:
- Я хочу узнать о состоянии здоровья моего мужа.
- С ним всё будет хорошо. Ему повезло значительно больше, чем тому типу, в которого стрелял он. Тот парень уже давно жарится в аду…
- Не поняла… Мой муж что - стрелял в человека, и в него тоже стреляли?! Он сказал рикошетом, - прошептала Лиза, схватилась рукой за сердце, и вдруг стала заваливаться на бок.
- М-да, зря ты так с дамами, Серж! Поаккуратнее надо быть! – сказал второй врач, ловко подхватывая падающую женщину и укладывая её на кушетку.
- Так кто ж знал, что она не в курсе событий!.. Думал, мужик первым делом похвастался, как матёрого бандита завалил!
Лиза, едва пришедшая в себя после обморока, опять схватилась за сердце. Вот как раз нового судебного разбирательства им с Вадимом и не хватало для полного счастья!..
…Теперь Лиза каждый день навещала мужа в больнице. И уже через неделю он оказался дома. Чувствовал Вадим себя неплохо. Правда, рана ещё требовала нескольких перевязок.
- Лиз, у меня день рождения через две недели, - сказал он жене, когда они сидели за завтраком. - Сорок пять мальчику! Дата, конечно, не круглая, но всё-таки. Друзья не поймут, если я не отмечу его по полной программе!
- Ну, а почему бы и не отметить твоё сорокапятилетие? Закажи банкет в ресторане, там и посидите с друзьями.
- Э, нет! Это не прокатит! Вот, если бы я был неженатым, тогда другое дело. А так… Придётся приглашать их сюда, к нам. Ну, или за город – это уж как ты захочешь.
…До того как умер её отец, гости в семье у Лизы собирались часто. Это была элита научного мира – интеллигенция в самом высоком смысле этого слова. Но, когда эти люди появлялись в их доме, они становились совершенно обычными добрыми дядьками – остроумными и иногда смешными, любящими «заложить за воротник» и вкусно поесть, вдоволь посмеяться и повеселиться от души. И жены их были очень приятными женщинами. Они не сплетничали и не разглядывали презрительными взглядами наряды и украшения друг друга. Они пели, играли на фортепиано, рассказывали смешные истории и вспоминали нелёгкие прошлые годы. Господи, как же любила Лиза эти вечера! Как приятны были ей эти умные, замечательные дядьки и их милые жёны, от которых так хорошо пахло французскими духами!
Но пришли жуткие девяностые, и наука вдруг стала никому не нужна. Компания, собиравшаяся у них, распалась, а вскоре, не выдержав такой жизни, умер академик Суровцев, её горячо любимый папочка…
…Теперь ей предстояло быть хозяйкой на банкете, где соберутся представители новой «элиты», к которой, кстати, принадлежал и её муж Вадим.
- Да, теперь к нам в гости придёт совсем другая публика, - подумала Лиза, и тяжело вздохнула. – Боюсь, в этом обществе я буду смотреться, как белая ворона. И после этого банкета мой муж изменит своё отношение ко мне, потому что знакомые начнут подтрунивать над ним. Конечно! Это ж надо! После красавицы Анжелы нашёл себе жену – ни кожи, ни рожи. И образование моё тут не поможет. Ну, кому в этом обществе нужны жёны с образованием?! Тут важнее всего пухлые губки, широко открытые глазки, длинные точеные ножки и заветные три цифры: девяносто-шестдесят-девяносто. В общем, красивая игрушка, с которой не стыдно «выйти в люди» и похвастаться перед друзьями. А её Вадиму хвастаться особо нечем…
- Вадим, я думаю, это неудачная идея.
- Ну, почему? Будет человек двадцать, мы пригласим официанта, еду закажем в ресторане, так что тебе и делать ничего не придётся. Просто встретишь гостей, немного пообщаешься с ними, вот и всё.
- Боюсь, я не понравлюсь им, милый.
Она могла бы продолжить фразу, сказав, что и они не понравятся ей, но решила не делать этого, чтобы не обижать супруга.
- Это ещё почему?! – удивился Вадим.
- Не знаю, - пожала плечиками молодая женщина. - Но у меня такое предчувствие.
- Ну, перестань, Лиза! Уверяю тебя, всё будет хорошо! Ты сумеешь найти с ними общий язык.
- Делай, как знаешь, дорогой. Только не говори потом, что я тебя не предупреждала!..
…Две недели, остававшиеся до дня рождения Вадима, пролетели очень быстро. И вот настал этот день. Лиза сидит на пуфике в спальне, мягкой кисточкой нанося пудру на лицо. Так сказать, последний штрих. А потом помогает мужу застегнуть запонки, и завязывает галстук-бабочку.
Свои длинные темные волосы она собрала сзади в простой узел. И опять надела одно из концертных платьев матери. Это платье великолепно смотрелось на ней. Оно было вне времени и вне моды – темно-синее, атласное, плотно облегающее фигуру, длиной в пол, на узких блестящих бретелях.
Кроме кольца с сапфиром, подаренного мужем за сына, никаких украшений на ней не было.
Наконец, в прихожей прозвенел первый звонок, и Вадим с Лизой пошли открывать дверь гостям.
Остальные гости тоже не задержались, поэтому в доме началась кутерьма, которая всегда возникает, когда в относительно небольшом пространстве прихожей сразу собирается много народу. Да ещё каждый старается похлопать по плечу именинника и поцеловаться с ним.
Лиза знакомилась с друзьями Вадима, стараясь запомнить их имена. Её профессиональная память позволяла ей легко сделать это.
Наконец, гости расселись за столом, бокалы были полны, и друзья начали говорить тосты. В это время их жёны исподтишка разглядывали новую жену Вадима, и, конечно, сравнивали неброскую миловидность Лизы с яркой красотой погибшей Анжелы. И сравнение было, конечно, не в пользу новой супруги – вот, подсуетилась девчонка, вовремя прыгнула в постель к новоявленному холостяку, и стала женой богатого и ещё далеко не старого мужика. Везёт же некоторым!
Всё это Лиза хорошо читала по лицам дам, которые и не собирались скрывать некоторого превосходства.
Прочесть что-либо по лицам мужчин она не могла – те сейчас были заняты только спиртным и закусью, и ничего другое их не интересовало. По крайней мере, пока.
Через час, удовлетворив желание выпить и закусить, мужчины поняли, что пора перекурить, и, оставив дам в гостиной, двинули на кухню, где можно не стесняться, рассказывая скабрезные анекдоты и забавные истории из собственной жизни, не предназначенные для нежных женских ушек.
Итак, некурящие дамы остались в гостиной, вяло перекидываясь отдельными фразами. Разговор явно не клеился – они слишком мало знали друг друга, и виделись разве что на таких вот нечастых встречах, а после них сразу забывали друг о друге.
- О, я вижу, у вас пианино! – вдруг заметила одна из дам, обращаясь к хозяйке дома. – Вы умеете играть?
- Да, умею, - сказала Лиза. - Я окончила музыкальную школу по классу фортепиано. Только в последнее время я нечасто сажусь за инструмент, на это у меня не хватает времени.
- Ну, конечно! Я понимаю. Когда в доме маленький ребенок, тут уже не до музицирования. Но, может быть, вы сыграете нам хоть что-нибудь? Мы очень просим…
Лиза посмотрела на присутствующих дам. Те тихонько хлопали в ладоши, будто горя желанием послушать, как играет женщина, «захомутавшая» такого завидного мужика.
- Ну, если так… Если хотите, я спою вам один из своих любимых романсов.
Она села за фортепиано, положила руки на клавиши, и вдруг сильным, красивым голосом запела:
День и ночь роняет сердце ласку,
День и ночь кружится голова,
День и ночь взволнованною сказкой
Мне звучат твои слова!
Только раз бывает в жизни встреча,
Только раз судьбою рвётся нить.
Только раз в холодный зимний вечер
Мне так хочется любить…
Услышав музыку и пение, в гостиную потянулись мужчины. Они были очень удивлены, когда увидели за фортепиано жену Вадима. Вот тебе и серенькая мышка! А за инструментом смотрится, как дворянская дочь!
Лиза допела романс до конца, и улыбнулась.
- Браво, браво, милочка! Да вы чудесно поёте! И просто великолепно играете на фортепиано!
- Ну, что вы, милые дамы! Вот моя мама была настоящей пианисткой. А у меня совсем другое призвание!
- И какое же, если не секрет? – спросила та дама, которая попросила её сыграть на пианино.
- Я лингвист.
- Лингвист? Господи, Боже мой! Мне очень стыдно, но я не знаю, что означает это слово! – воскликнула одна из дам.
- Это не означает ничего особенного, - пожала плечиками Лиза. - В переводе на русский лингвистика значит языковедение.
- Ах, вот оно в чем дело! И какие же языки вы изучаете?
- Я уже давно окончила университет. Английский и немецкий языки знаю в совершенстве, норвежский немного хуже – у меня мало практики. Французский язык изучала факультативно – так, для души, чтобы читать Виктора Гюго, Оноре де Бальзака и Ги де Мопассана в подлиннике. Но мой любимый язык – это русский. Я не перестаю удивляться его красоте, многообразию оттенков и удивительной певучести. Впрочем, извините. Кажется, я оседлала своего любимого конька. На эту тему я могу говорить часами без перерыва. А у нас с вами на очереди горячее блюдо. И если оно перестоит в духовке, муж никогда не простит мне этого!
- Вы с такой любовью говорили о русском языке, я бы с удовольствием побеседовал с вами об этом, - сказал один из мужчин, который был, вероятно, самым старшим из присутствующих. – Но ещё больше мне хотелось бы послушать, как вы поёте. Спойте нам ещё хоть что-нибудь!
- Хорошо, я спою вам ещё один романс.
Она опять положила руки на клавиши, и запела:
Не уходи, побудь со мною!
Я так давно тебя люблю.
Тебя я лаской огневою
И обожгу и утомлю…
Романс был спет с таким чувством, что все просто застыли в изумлении. Такое впечатление, что «огневые ласки» бурлили в самой певице, и готовы были вот-вот выплеснуться через край…
- Да… Повезло Вадиму со второй женой! И умница, и красавица, да, наверняка, ещё и страстная любовница, - думали мужчины. – Вот это да! Кто бы мог подумать!
- Ну, что? Теперь я выполнила все ваши желания? – улыбнулась Лиза.
И вдруг один из мужчин, кажется, Олег Владимирович, сказал:
- Если можно, теперь я хотел бы услышать вашу любимую песню. Можете сделать это для меня?
- Ну, а почему бы и нет? Я сделаю это для вас с большим удовольствием, Олег Владимирович! Правда, не уверена, что вам понравится мой выбор. Только что поделаешь? Вы ведь хотели услышать мою любимую песню!
- Вот именно, - подтвердил мужчина.
Она в третий раз запела:
Что стоишь, качаясь,
Тонкая рябина,
Головой склоняясь
До самого тына.
А через дорогу,
За рекой широкой
Также одиноко
Дуб стоит высокий…
…Когда песня, наконец, закончилось, многие дамы обнаружили вдруг, что из глаз у них льются слёзы, прокладывая по щекам некрасивые черные дорожки. Хотя, они отнюдь не отличались чувствительностью, и считали женскую слезливость пережитком прошлого. Посмотрев друг на друга, все они срочно кинулись к своим сумочкам, пытаясь поправить макияж до того, как мужчины увидят их в таком неприглядном виде.
В это время Вадим внимательно, не отводя глаз, глядел на жену.
Он прекрасно понимал, как трудно молодой женщине в первый раз принимать компанию совершенно незнакомых людей. Тем более, Лиза была очень закомплексованным человеком. Но она смогла! Удивительно… Эти недалёкие, капризные, избалованные жизнью дамы не только приняли её в свой круг - она стала тут главной, и теперь вокруг неё, как вокруг своеобразной оси, будут вертеться все остальные. Она умна, образованна и интеллигентна. И этим расфуфыренным в пух и прах мадамам можно будет многому у неё научиться. Потому как сейчас они чем-то напоминают холеных домашних болонок – красивых, ухоженных, но совершенно бесполезных, и, честно говоря, глуповатых…
Но не это главное. В конце-концов, для него, да и для неё самой тоже не имело особого значения – примут эти женщины её в свой круг, или нет. Им достаточно было общества друг друга. Важно то, что именно сейчас он вдруг понял, что под внешней сдержанностью в его жене скрывается страстная натура, которая может одарить его «лаской огневой», и которую он пока так и не смог разбудить в ней. Это было открытие! А ведь он считал, что его жена равнодушна к сексу, она только позволяет любить себя, и собирался всю жизнь довольствоваться этим, думая, что большего она не сможет ему дать!
Сегодня же он попытается разбудить её чувственность, и освободить от тех запретов, которые она сама для себя выдумала. По крайней мере, попытается сделать это.
Теперь он уже не получал удовольствия от общения с друзьями, и мечтал лишь об одном – вот, закончится этот вечер, гости разъедутся по домам, и он окажется, наконец, в своей спальне, наедине со своей Лизой.
Сегодня он не станет торопиться - он будет ласкать её до тех пор, пока она не задрожит от страсти, и не скажет, сама стесняясь своих слов:
- Милый, ну, пожалуйста… Я хочу тебя…
И всё, что окружает их, вдруг исчезнет, оставшись где-то там, совсем далеко, и они останутся вдвоём – только ОН и ОНА, и никого больше. А когда мир взорвется для них, и разлетится блестящими, разноцветными осколками, они, наконец, станут одним целым. Пусть ненадолго, всего на несколько мгновений. И это будет прекрасно!
Вадим хотел поймать взгляд жены, и понять, чувствует ли она хотя бы часть того, что сейчас чувствует он. Но Лиза ничего не замечала. Она была слишком занята гостями. А может быть, не хотела смотреть на него, чтобы он не заметил в её глазах отражения той страсти, что бурлила в ней, когда она пела для гостей свои любимые романсы о любви…
…Наконец, старинные часы на стене, принадлежавшие ещё прабабушке Лизы, пробили одиннадцать часов вечера, и гости стали разъезжаться, поблагодарив хозяев за чудесный вечер. Прощаясь с Лизой, все мужчины целовали ей руку и говорили комплименты, а дамы обещали обязательно звонить, и предлагали собраться как-нибудь на девичник, чтобы получше узнать друг друга.
- Вы не против, милочка? - спросила дама, что была постарше остальных. Очевидно, она была первой женой своего супруга, тогда как остальные мужчины уже сменили своих постаревших жён на молодых, голенастых курочек.
- Нет, я с удовольствием приеду на встречу, - сказала Лиза, хотя не горела желанием завязывать тесные знакомства с этими людьми. Наверняка, на таких посиделках будет скучно, да и сплетен потом не оберешься…
Итак, едва за последними гостями захлопнулась дверь, Лиза почувствовала на своих плечах руки мужа.
Она повернулась к нему, и подняла голову, чтобы заглянуть в его глаза – Вадим был много выше Лизы, даже когда она надевала туфли на высоком каблуке.
- Ты что, Вадим?
- Устала, малышка?
- Нет, нисколько. Всё оказалось не так страшно, как я думала.
- Страшно?! – улыбнулся супруг. – Да ты очаровала их всех!
- Я рада, что смогла сделать тебе приятное.
- Да, это приятно, когда твою жену оценили по достоинству. Я у тебя в долгу!
- Что ты имеешь в виду?
- Сейчас узнаешь, - сказал Вадим, и легким движением схватил её на руки.
- Господи, ну, зачем, Вадим? Отпусти! Я прекрасно дойду до спальни сама!
- Ни за что! И не проси даже, - сказал он, ногой открывая дверь спальни.
- Наверно, ты много выпил сегодня, - улыбнулась Лиза.
- Почему ты так решила?
- Просто ты какой-то не такой.
- Ты сегодня тоже была не такая, как всегда.
- Да ну тебя! Я совершенно такая же, как обычно!
- А вот сейчас мы это и проверим, - сказал муж, одним движением расстёгивая молнию на платье жены…
- …Что это было, Вадик? – спросила жена, когда страсть, наконец, оставила их тела.
- Ничего особенного. Супруги занимались любовью, только и всего.
- Но я никогда…
- Прости. Это я виноват. Я думал, что секс не нужен тебе, и ты только терпишь меня в своей постели.
- Ну, почему же… Мне было приятно…
- Глупости! Это был лишь суррогат супружеских отношений. И только сегодня я понял, что моя жена полна страсти, которую хранит глубоко в себе. Так глубоко, что и не заметишь. И только, когда ты запела, я понял, как ошибался. Но зато, каков результат!
Вадим закрыл глаза, и вспоминал, как целовал тело жены, чуть прикасаясь к нему губами, а она шептала:
- Ну, что ты делаешь? Щекотно же, Вадик!
- А ты потерпи немного…
Совсем скоро он добился своего – женщина застонала, и прижалась к нему всем телом, требуя любви…
…Лиза даже не предполагала, как приятны могут быть прикосновения мужских губ, и какие сильные эмоции они могут вызвать. До сих пор она считала, что занятия сексом – это просто не слишком обременительная обязанность женщины, от которой получает удовольствие лишь мужчина. Но сегодня всё изменилось. Вадим сумел разбудить в ней женщину. И это было прекрасно!
…Именно с этого дня их жизнь изменилась. Теперь они оба с нетерпением ждали той минуты, когда смогут остаться наедине, и утонуть в объятиях друг друга, опять оказавшись в том мире, который принадлежал только им двоим.
Вполне вероятно, что её холодность и закрытость была вызвана тем, что сексуальная жизнь Лизы началась так неудачно. Вместо любимого человека её первым мужчиной стал насильник. Выходя замуж за Вадима, она лишь подчинилась обстоятельствам, поняв, что одной, с крошечным ребенком на руках, без его помощи ей не выжить. Да, потом она полюбила мужа – за его доброе отношение к ней и её девочке, за его терпимость, и за то, что он дал ей возможность жить достойно. Но это не была любовь в полном понимании этого слова. Разве что этакий конгломерат - смесь благодарности, взаимопонимания и дружбы…
…Лиза протянула руку, и погладила мужа по груди, чего не делала никогда прежде.
-М-м-м… Как приятно, - сказал Вадим, не открывая глаз, чтобы не смущать жену.
А она вдруг обняла его, и поцеловала. Впервые в жизни сама поцеловала мужчину! И тут же испугалась своего порыва. А вдруг, она сделала что-то не то, и испортила это состояние эйфории, когда всё кажется прекрасным и удивительным?!
Но тут услышала шёпот Вадима:
- Лиза, какая же ты прелесть!
Мужские руки снова обнимали её, и снова скользили по телу губы, едва касаясь его.
- Люблю тебя! – шептала она, крепко обнимая его.
- И я тебя люблю, милая! Тебя просто невозможно не любить…
…После той жуткой ночи, когда вместо своей шикарной квартиры Вадим попал в притон для наркоманов, в который превратил её Георгий, прошло уже около трёх месяцев. За эти месяцы отец ничего не услышал о сыне. Вадим даже не знал, где тот находится. Может быть, его посадили в тюрьму за содержание притона. Такое вполне может быть. Только вряд ли в таком случае Георгий обошёлся бы без его помощи. Ведь оплачивать услуги дорогого адвоката пришлось бы отцу, больше некому. Вполне вероятно, что он ещё лечится в наркологической клинике, или его уже отпустили, и он опять влился в ту же жизнь, и катится по наклонной плоскости вниз, прекрасно понимая, что скоро достигнет дна. Ведь тащить из квартиры теперь уже нечего. Впрочем, и самой квартиры уже нет. Вадим, сделав в ней косметический ремонт, продал её, купил трехкомнатную квартиру у обаятельнейшей соседки Калерии Владиславовны, и помог ей подобрать квартиру поменьше, как та и хотела.
Купил он и квартиру для сына, оформив её на себя, чтобы тот не смог продать её за пакетик кокса. Правда, квартирка эта была совсем крошечной, и больше походила на коробку для обуви. Сделал он это не потому, что пожалел денег для сына. Просто не хотел, чтобы и эта квартира стала притоном для торчков и темных личностей, которых милиция разыскивает за распространение наркотиков.
Купив самую необходимую мебель и посуду, он посчитал, что свой долг перед сыном исполнил, и теперь ждал, когда тот объявится. Но телефон молчал. Тогда Вадим вызвал к себе начальника охраны, который раньше служил в органах, и попросил узнать по своим каналам, где пребывает сейчас его сынок.
- Ты уж постарайся, Григорий Петрович, узнай, что с моим парнем! Пусть и наркоман, но всё-таки сын. Душа болит.
- Понимаю, Вадим Львович. Сделаю всё, что смогу…
Григорий Петрович, действительно, без особого труда узнал, что Георгий Савичев, пролежав пару месяцев в наркологической клинике, был выписан оттуда. У правоохранительных органов к нему претензий не было, потому как лично у него в тот раз наркотиков не нашли…
В общем, Георгий пропал. Вадим запаниковал. Ведь должен же парень на что-то жить – есть, пить, платить за квартиру. Ну, и покупать себе кокаин… И откуда он берёт деньги? Ворует? А, может, и того хуже – занялся разбоем, и вот-вот будет пойман, и посажен в тюрьму? А, может быть, сам торгует наркотой, чтобы получить заветный пакетик? И то, и другое, и третье было очень плохо. Хуже некуда! И Вадим совершенно не знал, что с этим делать. Ну, предположим, он наймёт детективов, и те разыщут Георгия. Дальше-то что? Не может же он поселить его в той же квартире, где живёт Лиза и маленькие дети! Это же всё равно, что пустить к себе на постой обезьяну с гранатой. Да жена ни за что не пойдёт на это. Она ведь имя его произносить в своём присутствии запретила. Конечно, ей хочется поскорее забыть о том, что сделал с ней этот безбашенный мальчишка, решивший, что ему всё позволено!
- Ладно. Подожду немного, - решил Вадим. – Время, так или иначе, всё расставит по своим местам…
Лиза видела, что муж приходит домой невесёлый, и терялась в догадках. И не решалась спросить, что у него случилось. Ведь если бы он хотел, то сам поделился бы с ней своими заботами и огорчениями.
Но он молчал. Ну, чем ему может помочь Лиза? Что посоветует? Пожалуй, это была единственная тема, которую жена не стала бы с ним обсуждать…
…Прошло ещё недели две. И в доме Савичевых раздался телефонный звонок. Трубку взяла Лиза.
- Слушаю вас!
- Добрый день, - ответил ей чуть дребезжащий женский голос. Судя по всему, звонившей даме было далеко шестьдесят. – Могу я поговорить с Вадимом Львовичем?
- К сожалению, его ещё нет дома. Он будет не раньше, чем через час.
- Очень жаль. Мне он очень нужен!
- Может быть, ему что-то передать?
- Да. Передайте ему, что звонила Катерина Борисовна, мы живём по соседству с вашим коттеджем в посёлке Иваньково.
- Хорошо, обязательно передам!
- Я позвоню позже.
Как только Вадим вернулся домой из офиса, и они сели ужинать, Лиза сказала:
- Тебе звонила Катерина Борисовна.
- Кто такая? Что-то я не припомню.
- Сказала, соседка, живёт в Иваньково.
- Ах, вот теперь вспомнил. Она ничего не просила мне передать?
- Нет. Но сказала, что обязательно перезвонит чуть позже.
- Интересно, что там могло произойти… И почему о том, что произошло, я узнаю от соседки, а не от Степана Фомича или Дарьи Ильиничны! Это странно, ты не находишь?
- Я ума не приложу, что и думать. Одно могу сказать точно – случившееся не будет приятным. Иначе, она сообщила бы мне, что произошло.
- Ну, что за жизнь? Только избавишься от одной неприятности, как на тебя уже надвигается следующая, - тяжело вздохнул Вадим.
- Ничего не поделаешь, милый! Жизнь такая. Только и успевай поворачиваться. Если это хоть немного тебя успокоит, могу сказать, что такое происходит не только с нами, а почти со всеми людьми. Редко у кого в семье тишь, да гладь, да Божья благодать. Как говорится, «если на подоконнике лежит скалка, это ещё не говорит о том, что в доме пекут пироги»!
- Перед другими семьями у меня есть одно очень важное преимущество.
- Какое же? – улыбнулась Лиза. - Я могу узнать?
- Конечно, можешь! Просто я уверен, что дома меня ждёт любимая женщина, которая никогда не предаст, и всегда будет со мной. И это помогает мне справляться с любыми сложностями, которые встают у меня на пути.
- Такие слова дорогого стоят, Вадим. Я очень рада, что услышала их от тебя…
…Наконец, ужин был окончен, и Вадим сказал:
- Пойду к детям. Соскучился – ужасно!
- Иди. У тебя есть полчаса, чтобы поиграть с ними. Потом я буду укладывать их спать.
- Если позвонит Катерина Борисовна, принеси мне трубку в детскую, если тебе нетрудно!
- Хорошо, дорогой.
Не прошло и десяти минут, как зазвонил телефон, и тот же женский голос попросил Вадима Львовича.
- Сейчас я передам ему трубку, - сказала Лиза, и пошла в детскую, где в кресле восседал Вадим, а у него на коленях расположилась «молодая гвардия», как он называл малышей.
- Вадик, это тебя, - протянула ему трубку Лиза, и сняла малышей с его колен, чтобы те не мешали важному разговору.
- Добрый вечер, Вадим Львович!
- И вам вечер добрый, Катерина Борисовна!
- Я звоню по делу. Видите ли, это может показаться совсем незначительным, но ваши собаки… Они так воют, бедные! Такое впечатление, что их уже пару дней не кормят! И к тому же их не выпускают из вольера по вечерам, как делал обычно Степан Фомич. Всё это кажется нам странным. Конечно, вполне вероятно, что Степан Ильич приболел – всё-таки, человек он немолодой. Но ведь Дарья Ильинична могла бы вынести псам что-нибудь из еды, ну, хотя бы горбушку хлеба, если в доме нет ничего другого!
- А вы не обратили внимания, свет в доме по вечерам горит?
- Горит. И не только на первом этаже, где находится комната прислуги, но и на втором тоже. Создаётся впечатление, что в доме поселился кто-то ещё. Вы не находите?
- Большое спасибо за звонок, Катерина Борисовна! Я сегодня же приеду, и сам посмотрю, что там происходит!
Вадим нажал на кнопку отбоя, и задумался. Вряд ли кто-нибудь из нежданных «гостей» проник в дом с улицы. Над воротами установлены камеры, которые всё фиксируют. Да и собаки, два крупных ротвейлера, увидев чужаков за оградой, подняли бы на ноги своим лаем весь посёлок. Но была в самом дальнем конце участка едва заметная калитка, которая запиралась на ключ. Об этой калитке знали немногие, и пользовались ей, только когда шли пешком с электрички. Тогда, срезав приличный угол, можно зайти на участок со стороны леса, и никто из жителей посёлка тебя не увидит.
Пользовались этой калиткой очень редко. Потому как у всех были автомобили. И плюхать три километра от железнодорожной станции пешком охотников не находилось. Но именно эта потайная калитка сразу пришла на ум Вадиму. Было очень тревожно. Ну, почему не выполняет свои обязанности трудолюбивый Фомич? Да он собак, как своих родных детей любит! И вдруг… Не может выйти, чтобы накормить их? В такое верится с трудом. Разве тот человек, что поселился в доме, не разрешает ему выходить. Но Степан Фомич, несмотря на возраст, мужчина ещё хоть куда, может постоять за себя, и не каждого будет слушать. Значит, ему пригрозили. Или… сделали что-нибудь ещё похуже.
- Надо ехать, - решил Вадим, и пошёл в спальню, чтобы переодеться.
- Что, ты решил поехать в посёлок? – спросила Лиза у мужа, который быстро снимал с себя домашнюю одежду и натягивал на себя брюки и пиджак.
- Да. Что-то мне не нравится то, что происходит в доме. Хочу посмотреть, что там и как.
- Может, мне поехать с тобой?
- Вряд ли ты сможешь мне чем-то помочь, дорогая - улыбнулся муж. – Но за предложение спасибо.
- Я могу просто посидеть в машине, пока ты будешь выяснять, что случилось в доме.
- И охота тебе мчаться куда-то, на ночь глядя, вместо того, чтобы лежать в постели и смотреть сладкие сны!
- Охота, милый! Ведь я могу столько времени побыть рядом с тобой. А если я останусь дома, то вся изведусь от дурных мыслей, и всё равно ни за что не усну, пока ты не вернёшься.
- Ладно, уговорила! Даю тебе десять минут на сборы!
- Мне хватит и пяти, мой генерал! – улыбнулась Лиза, и стала быстро натягивать на себя одежду, чтобы не задерживать супруга.
Так как время было уже довольно позднее, пробок на дорогах почти не было, и они довольно быстро доехали до поселка, где был дом Вадима.
- Значит, так. Ты сидишь в машине, что бы ни случилось, и ни во что не вмешиваешься. Понятно?
- Понятно.
- Имей в виду, это приказ!
- Поняла. Вадик, может быть, не стоит идти в дом одному, и надо вызвать наряд милиции?
- И что я скажу? Что приехал, и боюсь заходить в свой собственный дом?
- Да. Потому что тут творится что-то непонятное… Кстати, ты взял с собой оружие?
- Ты предполагаешь, оно может мне пригодиться? Вряд ли…
- Кажется, мы оба сейчас думаем об одном и том же…
Ну, конечно! Кто в доме может командовать так, что Степан Фомич не смеет и пикнуть? Естественно, хозяин. Ну, или сын хозяина…
- Так я пошёл…
- Иди, милый, - сказала Лиза, и перекрестила мужа вслед, прошептав: - Спаси тебя Господь!
На сердце у неё было тревожно. Если всё так, как она думала, значит, сейчас Вадим встретится с сыном. Георгий наверняка не в себе, и неизвестно, чем кончится дело. Вполне вероятно, что он очень зол на отца за то, что тот лишил его квартиры, и захочет выяснить отношения. Ну, а так как наркоман, принявший дозу, «с головой не дружит», то тут возможны любые варианты… От этих мыслей Лизу сразу замутило от страха за мужа, а по спине побежали мурашки.
- Что же делать? Ведь этот малолетний монстр пойдёт на всё, а у отца не поднимется рука пойти против сына…
Она решительно взялась за ручку дверцы автомобиля, и вышла из машины.
В это время из соседнего дома показалась пожилая женщина.
- Здравствуйте, я ваша соседка, Катерина Борисовна. Это я вам звонила сегодня. А вы…
- А я жена Вадима Львовича. Меня зовут Лиза.
- И что же вы делаете здесь одна, в темноте? Конечно, у нас в посёлке тихо, и всё-таки…
- Муж приказал мне быть здесь.
- Ах, муж приказал… А где же он сам?
- Пошёл узнать, что там случилось.
- Один?!
- Один.
- Господи, ну, зачем же так рисковать? – покачала головой старушка. – Мало ли, кого он увидит там?
- Вот и я так думаю.
В это время в доме прозвучал выстрел, потом что-то громко бабахнуло, послышался чей-то крик, и из окон повалил густой черный дым.
- О, Боже! Мне надо туда! – воскликнула Лиза, и кинулась к воротам.
- Куда же вы, Лиза? Там же опасно! – крикнула вслед Катерина Борисовна.
- Но там мой Вадим! Мне надо к нему…
- Да, ради любимого стоит рискнуть жизнью, - вздохнула старушка, и достала из кармана легкой куртки мобильный телефон.
Набрав знакомый номер «ноль-два», она сообщила дежурному, что, судя по всему, кто-то напал на дом господина Савичева, что находится в посёлке Иваньково. Там слышны крики, и, похоже, что-то взорвалось. К тому же из окон валит густой черный дым, но пламени пока не видно.
- Так что вы уж позаботьтесь и о том, чтобы приехали пожарные и «Скорая помощь» - мало ли, что, - сказала старушка, и, на всякий случай, отошла подальше от забора участка, на котором находился дом Вадима. Как говорится, «бережёного Бог бережёт!»
В это время на улице около дома Савичевых стали собираться люди. И старушка Катерина Борисовна оказалась в центре всеобщего внимания, хотя о том, что произошло у соседей, почти ничего сказать не могла…
…Лиза быстро добежала до дома, и рванула дверь на себя. К счастью, она была открыта. Но дом был наполнен дымом, и молодая женщина ничего не могла рассмотреть, несмотря на то, что свет в холле ещё горел. Ощупью она пробралась в гостиную, и крикнула:
- Вадим! Где ты?
Но ответа не было.
- Вадим, отзовись, милый! – кричала Лиза, переходя из одной комнаты в другую. Но дым становился всё гуще, и кое-где по мебели уже пробегали огоньки пламени. Потом заполыхали занавески. Дышать становилось совершенно невозможно, а от дыма сильно слезились глаза.
Наконец, открыв следующую дверь, она увидела мужа. Он лежал на полу, и не подавал признаков жизни.
Лиза схватила его за плечи, и, натужившись изо всех сил, поволокла его к ближайшему окну, потому что тащить его до двери было слишком тяжело. К тому же на это не оставалось времени – вот-вот дом займётся пламенем всерьёз, и превратится в огненную ловушку для них обоих.
С огромным трудом дотащив тело мужа до окна, она попыталась открыть его, но не смогла дотянуться до верхнего замка. А времени на то, чтобы искать стул, становиться на него, и открывать замок уже не было.
Кровь в голове стучала так, что, казалось, голова сейчас треснет.
- Хоть бы один глоток свежего воздуха! - подумала Лиза, задыхаясь.
Потом схватила тяжеленный горшок с цветком, стоящий на подоконнике, и с размаха бросила его в окно. Послышался звук разбитого стекла, а пламя, получившее кислород, весело загудело.
- Ну, милый! Помоги мне хоть немного! – прошептала Лиза, и попыталась приподнять тело Вадима.
Наверно, только в таких критических ситуациях человек способен на невозможное. Но она сделала это! Тело Вадима тяжело перевалилось через подоконник, и упало в траву, которая росла возле дома. К нему сразу кинулись люди, чтобы оказать помощь, если это необходимо.
- Ну, вот и славно, - подумала Лиза, и это было её последней мыслью, потому что что-то, свалившееся сверху, ударило её по голове, и она упала тут же, у окна, в нескольких сантиметрах от спасения…
…С улицы послышался звук сирены. Это мчалась на помощь пожарная машина. Но дом занялся так, что спасти его было уже невозможно.
И вдруг из окна, перевалившись через подоконник, упало ещё одно тело.
Это Степан Фомич, запертый с женой сыном хозяина в кладовке, почувствовав запах дыма, смекнул, в чем дело, и попытался выбраться. Ну, а предварительно вылил на себя и жену по ведру воды и обмотал рот и нос мокрой тряпкой. То же сделала и его жена.
- Слышишь? Там Лиза хозяина кличет! А он не отзывается. Значит, плохи его дела, - сказал Степан Фомич, ловко орудуя фомкой, чтобы открыть дверь.
Хилая дверь недолго сопротивлялась его умелым рукам, и вскоре распахнулась. Кладовка сразу наполнилась дымом. И тут они услышали звон разбитого стекла.
- Это в гостиной, - сразу определил мужчина, и приказал жене: - Иди за мной, Дарья, и не отставай!
- Иду, иду, - сказала перепуганная женщина, стараясь не потерять в густом дыму силуэт супруга.
Увидев разбитое окно, Степан Фомич быстро двинулся к нему, и уже перенёс ногу через подоконник, чтобы вылезти самому, а потом вытащить свою дородную половину, как вдруг услышал еле слышный стон. Он шел откуда-то снизу.
Он опустился на колени, и стал шарить вокруг руками. Наконец, почувствовал чьё-то тело.
- Бог ты мой! Лиза, - подумал он, хватая в охапку почти невесомое тело женщины, и перекидывая его через окно на улицу, где его уже поджидали люди.
Потом выбрался следом и сам, и, схватив за руки, вытащил и свою испуганную супругу. Одежда на них уже дымилась. Ещё несколько минут, и они сгорели бы в доме заживо…
Больше из дома не спасся никто.
В это время пожарные уже вовсю поливали крышу водой из шлангов.
А Вадима и Лизу увезли «Скорые». Они мчались в Москву, включив мигалки и сирены. Потому как жизни людей, находящихся в них, висели на волоске…
…Вадим пришёл в себя на следующий день. С Лизой всё было намного сложнее. Она была в коме…
А Вадим, открыв глаза, увидел девушку в белом халате, которая меняла ему в капельнице пузырёк с лекарством.
- Ой, вы очнулись! Вот здорово! – сказала она. – Я сейчас доктора позову!
Девушка выскочила из палаты, и через несколько секунд в неё вошёл пожилой врач.
- Ну, как вы себя чувствуете, молодой человек?
- Не такой уж я и молодой, доктор, - усмехнулся Вадим.
- Да нет, можно считать, что вчера вы заново родились, так что сейчас вы совсем младенец!
- Ну, если так, то, конечно… И что со мной случилось, вы не знаете?
- А что, вам и память отшибло?
- Судя по всему, да. Помню, как вошел в комнату, потом удар по голове – и всё…
- Ну, а фамилию свою, родных, знакомых помните?
- Да. У меня есть жена Лиза, и дети – Инночка и Саша. А, кстати, где моя жена? Помнится, я приказал ей не выходить из машины.
- Ну, батенька, об этом я ничего не могу вам сказать, - опустив глаза, сказал врач. – Может, как приказали сидеть в машине, так до сих пор и сидит?
- Шутите, доктор!
- Шучу, конечно. Не знаю я, где ваша жена. Подождите немного, может, скоро явится.
- Странно. Я уверен, что она сейчас была бы рядом, если бы смогла… Значит, не может?
- А давайте, не будем делать скоропалительных выводов, а просто немного подождём, - сказал доктор, и похлопав его по руке мягкой ладошкой, вышел из палаты. У него не было сил обманывать этого мужика, который, судя по всему, очень любил свою жену. А сказать ему правду он не имел права, потому что такое известие может убить его. Вот, пройдёт эта ночь, тогда можно будет посмотреть, что мы тут имеем…
…Дни шли за днями. Здоровье Вадима понемногу возвращалось – головные боли от сотрясения мозга уже не так сильно мучили его. Теперь его мучила тревога – почему же не едет жена. Ну, не может быть, чтобы за неделю она не смогла вырваться из дома хоть на пару часов! Разве что, с ней или с детьми что-то случилось. Это было бы ужасно…
Он умолял дать ему телефон, чтобы позвонить домой, но медсёстры и врачи под разными предлогами отказывали ему.
- Послушайте, доктор, - сказал Вадим, когда к нему в палату заглянул лечащий врач. – Я уже не мальчик, чтобы играть со мной в прятки. Скажите, что случилось с моей женой! Иначе, я умру тут от волнения за неё! Ну, неужели так трудно дать мне на несколько минут телефон, чтобы я мог позвонить домой!
- Ладно, уговорили. Ну, слушайте. Ваша жена здесь. Она очень пострадала на пожаре. И сейчас в коме. Никто не может сказать, чем всё это кончится…
- И вы до сих пор молчали?!
- Да вы и сами сильно пострадали на том пожаре, я не мог рисковать.
- Какой пожар? Я ничего не понимаю…
- Но что-то вы всё-таки помните?
- Да, конечно. Я помню, как подъехал к своему дому, вошел, и сразу почувствовал навязчивый запах какой-то наркоты. И сразу понял, что мой сын здесь, и, по-видимому, не один. Судя по всему, эти люди устроили в моём доме свою лабораторию, где варят это зелье.
Я быстро осмотрел комнаты первого этажа, и вошел на кухню. Именно там и находились все эти люди. Плита была включена, на ней стояла кастрюлька, в которой булькало какое-то варево.
Мой сын сидел на стуле, и, видимо, был под кайфом.
- Гоша, что здесь происходит? – спросил я как можно строже.
- А, ты и здесь меня разыскал, папуля! Ну, чего тебе надо? Убирайся отсюда!
- Нет уж, уберётесь вы, - пригрозил я. – Иначе я опять вызову милицию!
И вдруг весь этот сброд покинул свои места, и стал надвигаться на меня. Я, знаете ли, человек не из робкого десятка, но тут мне стало не по себе. Представьте себе фильм ужасов, где на тебя надвигается толпа этаких зомби, готовых на всё. В общем, я понял, что шансов выжить у меня немного. Тогда я достал пистолет, и выстрелил в воздух, чтобы хоть немного привести этих торчков в чувство. Они, действительно, испугались, и сделали шаг назад. Но тут я получил удар по голове, от которого потерял сознание. Видно, один из них куда-то выходил из кухни, и поэтому смог подойти ко мне сзади…
Думая, что убили меня, наркоманы опять собрались на кухне, где варилось их зелье, а я попытался ползти к окну, чтобы позвать на помощь. Но тут опять потерял сознание…
- А теперь забудьте пока об этом. Вы повторите свой рассказ, когда к вам придёт следователь.
- Но моя жена… Могу я пойти к ней?
- Ну, думаю, что вы можете увидеть её. Если я буду удерживать вас, это принесёт больше вреда вашему здоровью, чем вид лежащей без сознания женщины.
- Тогда я прямо сейчас к ней.
- Я помогу вам подняться, и дойти до её палаты. Предупреждаю – полчаса, не больше, и вы опять в своей постели!
- Договорились, доктор!..
…Он вошёл в палату, увидел свою жену, неподвижно лежащую на постели, и сразу кинулся к ней.
- Господи, Лиза! Что же ты натворила? Ну, зачем? Я же просил…
Он обнял тело жены, и целовал её руки. Но она была неподвижна…
…Обещанные врачом полчаса свидания прошли, как одно мгновение, и вскоре он снова оказался в своей палате.
- Доктор, скажите, может быть, нужно выписать узкого специалиста по её заболеванию? Или нужны какие-то дорогие лекарства? Для этой женщины я готов на всё.
- Прошло слишком мало времени, чтобы делать какие-то выводы. Поверьте, сейчас мы сделали для неё всё, что смогли.
- Вы - да. А что могу сделать для неё я?
- Попробуйте говорить с ней о чем-нибудь приятном, вспоминайте о событиях, которые приносили ей радость. Положительные эмоции, знаете ли, иногда делают чудеса…
- Я понял. Кажется, я знаю, что надо делать, - сказал Вадим…
Когда он увидел её в следующий раз, всё было, как и прежде – Лиза неподвижно лежала на постели, и её глаза были закрыты.
- Ну, здравствуй, моя любимая, - прошептал Вадим ей на ушко, и стал целовать её лицо, едва прикасаясь к нему губами. Именно так, как она любила – как будто крылья мотылька легко прикоснулись к её лицу.
Потом он стал целовать её худенькое тело, и говорил с ней так, как будто она внимательно слушала его…
Врач, открывший, было, дверь палаты, сразу закрыл её.
- А что? – качнул головой и улыбнулся мужчина. – Может, это именно то, что нужно…
…Через несколько минут, подняв глаза на лицо Лизы, Вадим заметил, что ресницы молодой женщины затрепетали, но глаза так и не смогли открыться, как будто у неё не было на это сил.
- Ну, же, милая! Попытайся ещё разок! Дай мне окунуться в твои черные омуты!
Он немного приподнял её тело, и крепко прижал его к себе.
И вдруг глаза Лизы открылись, и губы прошептали:
- Вадим, ты жив… Как хорошо!
Потом она снова смежила ресницы, а Вадим пошёл искать врача, по дороге объясняя ему, что случилось только что.
- Понимаете, она сказала лишь несколько слов, и сразу отключилась! Это плохо, да?
- Да это чудесно, батенька! Она ведь узнала вас, это главное. А теперь она просто спит. Её организм должен восстановить силы. Вот увидите, завтра она сможет поговорить с вами подольше…
…Через месяц они, наконец, оказались дома.
- Ну, вот! Слава Богу, всё позади, - улыбнулся Вадим, и мы снова все вместе.
В это время Лиза целовала свою тётю Полю, маленького Сашеньку, и, наконец, Инночку, которая молча ждала своей очереди, когда мамочка поцелует и её.
- Моя хорошая! Как же я соскучилась, - шептала девочке Лиза, целуя её в щечку, измазанную шоколадной конфетой, и крепко прижимала к себе детское тельце…
Маленький Сашенька тоже потянулся к матери. Она взяла его на несколько секунд, поцеловала: и сказала:
- Иди к папе, малыш! Он так соскучился по тебе!
А сама снова схватила на руки дочку.
Муж с интересом наблюдал эту сцену.
- Очень интересно! Моя жена явно больше соскучилась по дочери, чем по сыну. И что это значит? Надо будет обязательно выяснить, что происходит. Это всё неспроста!
Вечером, уложив детей спать, они оказались в спальне, где не были так давно.
- Ну, наконец-то! Думал, никогда не дождусь того момента, когда смогу обнять тебя, дорогая, - сказал Вадим, а перед глазами Лизы стояла жуткая картина, когда она изо всех сил пыталась приподнять его тело, чтобы взвалить его на подоконник, и этим спасти ему жизнь.
- Ты что, Лиза? Почему ты плачешь?
- Так, вспомнилось…
- Да, это нескоро забудешь! Как объяснил мне следователь, ты сумела спасти мне жизнь. Иначе, я просто сгорел бы в своём доме!
- Да, я спасла тебя, а помог мне Степан Фомич. Если бы не он… Кстати, где он с женой теперь будет жить? Ведь дом сгорел…
- Мы решили, что пока не получим страховку и не отстроим новый дом в Иваньково, они поживут в квартире Георгия. Ему она уже не нужна…
Теперь уже стало точно известно, что один из шести найденных в доме трупов был трупом сына хозяина. Там он окончил свою жизнь, и был похоронен, когда его отец лежал в больнице, и не смог присутствовать на траурной церемонии. Впрочем, наверно, его сын не слишком нуждался в отцовском напутствии и соболезнованиях близких…
Уж что там варили на плите наркоманы, и какая адская смесь взорвалась у них, так и осталось тайной, только дом выгорел полностью, и судить было некого.
- Ну, и хватит об этом! Дай, я обниму тебя, жена! Я так соскучился по тебе!
- И я тоже, милый…
Утром они проснулись рано.
- Пожалуй, пойду к детям, - сказала Лиза. – Соскучилась – жуть!
- И я с тобой, - сказал Вадим.
Он решил и сегодня понаблюдать за женой. И если его подозрения подтвердятся, поговорить с ней.
Лиза вошла в комнату, где тётя Поля уже воевала с проснувшимися малышами.
- Уже проснулись, мои хорошие! – улыбнулась Лиза, и, поцеловав сына, подошла к дочери. Та сразу повисла у неё на шее. - Давай, я помогу тебе одеться, девочка!
Между бровями у Вадима появилась едва заметная складочка. Мать явно больше любила дочку. Но почему?!
Он решил это выяснить, и сразу после завтрака, когда тётя Поля пошла с детьми на прогулку в парк, сказал жене:
- Лиза, мне надо с тобой поговорить.
- Что-то случилось, милый? – заволновалась та.
- Не знаю. Но, думаю, что сейчас смогу это выяснить.
- Я слушаю тебя.
- Сначала я думал, что мне это показалось. Но теперь я просто уверен, что ты среди детей явно выделяешь дочку, а на сына почти не обращаешь внимания. Почему, Лиза?! Я хотел бы понять!
- Ты ошибаешься. Они оба одинаково дороги мне. А дочку я ласкаю больше потому, что у неё есть только я. А у Сашеньки есть отец, который его любит.
- То есть как? Значит, ты считаешь, что я недостаточно сильно люблю Инночку? Так, что ли?
- Тебе нужен был сын. Ты получил его. Ну, зачем тебе чужой ребенок, Вадим? А я мать. Мне нужны они оба. За судьбу Шурки я спокойна. А вот что будет с Инной, когда она подрастёт? Что я скажу ей, когда она спросит, почему у неё другая фамилия и другое отчество – не такое, как у брата? И как объясню, кто её отец? Так что, не обижайся, что твоему сыну достаётся капельку меньше моей ласки, чем дочери. В конце-концов, он мужчина!
- А ты не думала, что я могу удочерить Инну, и дать ей своё отчество и свою фамилию?
- Я-то думала, - уголком рта усмехнулась Лиза. - А вот ты…
- Но ты могла бы хоть намекнуть мне, что хочешь этого, Лиза! А вместо этого страдала, и даже плакала по ночам. Я знаю…
- Не могла. Такие решения мужчина должен принимать сам, без чьих-либо подсказок.
- Моя маленькая дурочка! Ты настолько щепетильна, что вся извелась из-за такого пустяка!
- Ничего не из-за пустяка! Удочерение ребенка – это очень важный шаг, Вадим!
- Но я всегда считал её своей дочерью!
- Я не знала…
- Ну, раз мы всё так удачно выяснили, то прямо сейчас идём одеваться.
- Это ещё зачем?
- Бери документы, мы едем в ЗАГС.
- Ты, и правда, хочешь сделать это прямо сегодня?!
- А разве такими вещами шутят?
- Вот и славно!..
…Они удачно съездили, и отдали документы на оформление.
Вернувшись домой, они увидели, что тётя Поля ведёт детей домой, чтобы покормить, и уложить спать.
Лиза подошла к коляске, в которой сидел её сын, взяла его на руки, и поцеловала.
А Вадим присел на корточки, и, раскинув руки, сказал:
- Иди к папе, дочка!
Инночка подошла к нему, он взял её на руки, и поцеловал в загорелую щёчку. А она обняла его за шею. Вадим посмотрел на жену. Та улыбалась.
- Ну, что? Мы домой?
- Да, надо обедать, и укладывать малышей спать, - сказала Лиза.
- Честно говоря, и я тоже привык к послеобеденному сну, пока лежал в больнице, - сказал Вадим. – И с удовольствием устрою себе «тихий час» после обеда!
- Имеем право! Вообще-то мы с тобой ещё на больничном, - сказала Лиза. – И мой лечащий врач очень советовал мне дневной сон.
- Вот-вот, и мой врач сказал мне то же самое, - засмеялся Вадим, и вдруг подумал: - Господи! Как мало надо человеку для счастья – чтобы веселы и здоровы были дети, и чтобы тебе вот так улыбалась любимая женщина…
* * *
Астры осенние
© Copyright: Татьяна Стрельцова 2, 2019
Свидетельство о публикации №219092701598
Свидетельство о публикации №219092701598
Рецензии