Московская комиссия

Мне за свою долгую жизнь пришлось пережить немало московских комиссий, но этот приезд москвичей для проверки в Хабаровск был первый, и поэтому особо запомнился, тем более что отличался от других. Чем? Прочитайте, и поймете, что я имею в виду.

Это произошло в начале 80-х годов. Я в то время был заведующим рентгеновским отделением большой городской больницы № 11 в городе Хабаровске, и уже несколько лет коммунист избирали меня секретарем партийного бюро больницы.  Таким образом, как парторг, я косвенно участвовал в организации работы коллектива, одним из направлений моей деятельности была реальная помощь профсоюзному комитету по организации социалистического соревнования.

Многие из вас, уважаемые читатели, помнят, какое значение придавалось в советское время социалистическому соревнованию. Оно проводилось между отдельными работниками, бригадами, коллективами, предприятиями и организациями, ведомствами, регионами, и было направлено на повышение производительности труда, активного участия в общественной жизни страны. Многих передовиков социалистического  соревнования награждали орденами и медалями, а таких, как шахтер Алексей Стаханов и бригадир тракторной бригады МТС Паша Ангелина, которые  стали Героями социалистического труда, причем Ангелина дважды, знала вся страна.

Проводилось социалистическое соревнование и в нашей больнице, и среди медицинских учреждений города Хабаровска.  Причем отдельно соревновались крупные клинические больницы, больницы поменьше, диспансеры, поликлиники, здравпункты на предприятиях. Были разработаны четкие критерии, по которым проводился анализ. Они включали показатели работы,  участие в общественной и спортивной  жизни, некоторые другие.  Подводились итоги к Дню медицинского работника, и на торжественном городском собрании медиков города победители получали награды.

Проверить, как проводится социалистическое соревнование среди медицинских  работников Хабаровского края на примере города Хабаровска, приехала комиссия из республиканского комитета медицинских работников в составе двух человек – мужчины лет под 40 и довольно моложавой дамы. Первый был каким-то клерком в республиканском комитете в ранге заведующего отделом,  и возглавлял комиссию, а дама была  чем-то вроде его секретаря, оформляла бумаги.  Я уж не знаю, что и когда они проверяли, их в поездках по медицинским учреждениям всегда сопровождала председатель крайкома профсоюза медработников Изольда Александровна Марычева и заведующая отделом здравоохранения Хабаровского горисполкома Лариса Степановна Шетенко. 

До главного врача нашей больницы Людмилы Николаевны Яковлевой доходили слухи, что этот мужик очень привередливый, копается в бумагах, всех отчитывает за несуществующие недостатки и поучает.  Она вызвали меня и председателя месткома больницы Розу Александровну Хан и дала указание подготовиться к проверки на такое-то число,  приготовить все бумаги и другие требующие комиссии документы, и ждать визитеров.  И вот они появились в кабинете главного врача, два московских проверяющих, Марычева и Шетенко. Мы втроем уже их ждали.

Наша больница была построена в начале 50-х годов одновременно с теплоэлектроцентралью, самой большой в городе, и одно время была медико-санитарной частью ТЭЦ-1.  Но потом её перевели в разряд городских, а затем она стала клинической, когда на её базе стали работать две кафедры Хабаровского медицинского института. Кафедру хирургии  возглавлял профессор Григорий Леонтьевич Александрович, и кафедру терапии Алексей Михайлович Сарванов.  Причем в больнице был стационар, а также три поликлиники и с десяток здравпунктов. Примерно такими же был городские больницы № 3 и № 10 – тоже клинические, имели стационар и по поликлинике.  Эти три больницы и соревновались друг с другом в масштабах города, и чаще выходила победителем наша больница.  До нашего приезда комиссия уже проверила больницы № 3 и 10, нашла там массу недостатков, поэтому поддержать честь города и края надлежало нашей больнице.

Мы хорошо подготовились к приезду комиссии. Роза Александровна принесла в кабинет главврача все протоколы заседаний месткома и профсоюзных собраний, протоколы решений и т.д. Наготове были и мои партийные документы. Кроме этого, мы показали альбомы с фотографиями разнообразных празднований, выступлений участников художественной самодеятельности, участников спортивных соревнований,  мероприятий совета наставников, который считался самым лучшим в городе не только среди медработников.  Я принес альбом с фотографиями с конкурса сотрудников рентгеновского отделения, которое мы как-то проводили.

Но этому чванливому  москвичу все не нравилось. То его не устраивало, что фотографии с мероприятия совета наставников, когда вручались халаты новым сотрудникам больницы и рассказывалось о традициях трудового коллектива, были только с одного мероприятия, а не со всех каждый год. Мы объясняли, что у нас нет собственного фотографа, мы приглашали знакомых с фотоаппаратом, но присутствовать на всех мероприятиях он не мог, но москвича  наше объяснение не устраивало.  Это начинало злить Яковлеву, она что-то стала доказывать, но потом под взглядами Шетенко и Марычевой перестала это делать и стала говорить, что мы примем к сведению, исправимся и т.д.

И тут я заметил сигнал от Шетенко, она просила меня  выйти в приемную главного врача.  Вы с ней вышли,  и она спрашивает меня:
- Александр Константинович, как у тебя отношения с Равкиным? 
Олег Григорьевич  Равкин был директором завода мостовых железобетонных конструкций, причем очень продвинутый. Он же был председателем общественного совета при больнице.   Естественно, он был в дружеских отношениях с нашим главным врачом.

Завод подчинялся Мостострою, тот напрямую Москве,  план выполнял, и премиальные деньги на заводе были. Равкин уговорил начальство треста, и ему разрешили вначале построить спортивный зал, а потом еще и небольшой бассейн и сауну.  Мы уже несколько лет ходили играть в волейбол с заводчанами, а потом, когда они играли в футбол, мы парились и купались в бассейне. Мы – это работники больницы, по большей части из рентгеновского отделения, самого спортивного в больнице. Поэтому я знал Равкина очень хорошо, так и ответил Ларисе Степановне. Тогда та мне предложила:
- Вон стоит моя машина, садись и поезжай к Равкину.  Уговори его приготовить сауну к приему гостей, возвращайся, а мы уговорим эту комиссию немного отдохнуть. И пусть Равкин тоже с нами будет, передай мою просьбу.

Я тут же поехал на завод МЖБК. На проходной меня хорошо знали, и пропустили без проблем. Захожу в кабинет к Равкину и объясняю ему ситуацию. Он тут же дал указание включить сауну, а вот на счет своего участия в мероприятии отказался – вызван в райком партии на совещание, и его явка обязательна.  Но решил найти замену себе, тут же набрал номер телефона еще одного человека из их дружеской компании, Александра Максимовича Росинского, подполковника милиции, начальника вневедомственной охраны УВД Индустриального района Хабаровска:
- Саша, ты чем занимаешься? Ничем! Тогда вот тебе задание, надо выручать Люду. 
И объяснил, что надо сделать все возможное, чтобы члены комиссии были довольны приемом и пребыванием в сауне.

К моему приезду в больницу с выполненным заданием там уже все было готово.  Главная медсестра больницы Нина Андреевна Плотникова подготовила нужное количество белых простыней, сбегала в магазин и купала всякой закуски и выпивки на деньги, которые дали Шетенко, Марычева  и Яковлева. Блат у Нины Андреевны бы во всех магазинах Пятой площадки  (хабаровчане хорошо знают, что это за район города).

Через какое-то время комиссия закончила работу. Секретарь комиссии исписала целый блокнот с замечаниями.  Справка обещала быть неблагоприятной для хабаровчан. Поэтому  Марычева и особенно Шетенко приложили все силы, чтобы уговорить членов комиссии посмотреть одно промышленное предприятие, с которым сотрудничает профсоюзный комитет больницы.

Я не буду долго рассказывать, как мы (поехали московские гости, я, Шетенко, Марычева и Яковлева, Хан отказалась) оказались в сауне, где было две отдельных раздевалки.  В одной из них, где разоблачились от верхней одежды мы с москвичом, стоял стол,  на котором вскоре появилось все, что требовалось для выпивки и закуски. Дородные дамы, облаченные, как и мы, в белые простыни, которые на их крупных телах то и дела распахивались, быстро нарезали закуску, я открыл бутылки, и тут появился Александр Росинский.  Это был компанейский мужик,  он тут разоблачился и взял руководство застольем в свои руки – сыпал прибаутками, анекдотами.  Для всех, кроме меня и Яковлевой, он был незнакомым человеком, и они с некоторым удивлением смотрели на такого общительного  тамаду.

Мероприятие прошло на высоком организационном уровне. Московский гость в конце его еле ворочал языком от выпитого алкоголя, от жары в сауне, где  Росинский брызгал пивом на камни.  Уговорили и дам разоблачиться от нижнего белья и все же побывать в сауне, а потом и окунуться в бассейне. Мужчины, т.е. я, Росинский и московский гость, в это время деликатно  пили и закусывали в раздевалке. Алкоголь пил всю жизнь очень мало, не изменил этому правилу и в этот день, поэтому был очень благодарен Александру Максимовичу,  что он составлял компанию этому хлыщу из Москвы.  Мне же следовало еще доставить гостя в его номер гостиницы, а он весьма нетвердо стоял на ногах.

А вот его  секретарь была очень довольна всем. И моим обхождением, я вовсю старался быть галантным, и той широтой, с каким было все проведено на дальневосточной земле.  Она удивлялась этому, ни с чем подобным при проверках регионов европейской части РСФСР она не сталкивалась. Но зато потом она помогла мне довести своего начальника до номера, и ключи от номеров выдали тоже ей.

Через пару дней в рентгеновский кабинет позвонила Марычева. Она поблагодарила меня за организацию неформальной встречи московской комиссии и сообщила, что справка, написанная по результатам проверки, более чем благожелательная. И добавила, что теперь она знает, куда вести все комиссии, которые будут приезжать в Хабаровск. Но на моей памяти, пока я работал в больнице, таких комиссий не было. Но вот потом, когда я стал одним из руководителей отдела здравоохранения крайисполкома, мне приходилось встречать много комиссий. А гостей из американского штата Калифорния мы возили к Равкину, только не на завод, а на его турбазу, где тоже была сауна, только вот бассейна не было, была просто высокая ванная с холодной водой.  А потом в отдельном кабинете мы очень тепло пообщались с нашими американскими коллегами, в числе которых был министр здравоохранения Кайзер. На заставке фото именно с этой встречи. А вот фото из сауны у Равкина не было.

А Людмила  Николаевна  Яковлева вскоре сменила Марычеву в должности председателя крайкома медицинских работников, когда Марычеву перевели работать в крайсовпроф.  Видимо, та проверка нашей больницы показала, что наш бывший главный врач подходит к роли профсоюзного вожака медиков  Хабаровского края.