Первая любовь

У сына первая любовь, а может не первая, а может не любовь — чувства? Ходит, вздыхает, хмурый. Говорит, любит Катю, а дружит с Наташей. Вот так. А ещё Аня. Но это особый разговор, об этом даже думать не хочется. Вспомнил себя.
Первая любовь накрыла меня в девятом классе. Я влюбился в Таню. У нас было много общего: мы жили в одном дворе, учились в одном классе, наши мамы работали на одном заводе и были знакомы. Последнее обстоятельство не позволяло Галине Ивановне, Таниной маме, сразу поставить на мне крест как на возможном зяте. Нам разрешали встречаться!
Происходило это так. Около четырёх часов я, предварительно отутюжив  брючки, поднимался на третий этаж и нажимал кнопку звонка. Дверь открывала Галина Ивановна. Смерив меня взглядом, она бросала в глубину квартиры: « Таня, это к тебе!» После чего уходила на кухню. Через пару минут в коридор выходила Таня! В легкой, светлой курточке, тонкий слой розовой помады на губах, слегка завитая челка…
Немного пошептавшись, мы выходили в подъезд. Уже с лестницы Таня кричала: «Мама, мы ушли!» Спускаясь, мы оборачивались и видели одну и ту же картину: Галина Ивановна стояла в проёме двери. Поймав наши взгляды, она произносила сакраментальную фразу, обращаясь к одной Татьяне (видимо, я доверия не внушал): «Таня, у вас есть полтора часа!»
После этого дверь с грохотом закрывалась, а мы, оказавшись на втором этаже и набравшись смелости, брались за руки. Обычно мы гуляли в городском парке, и если позволяли финансы, делали пару кругов на колесе обозрения. Ровно через полтора часа я возвращал Таню домой. Галина Ивановна могла быть спокойна.
Для первой любви полтора часа крайне мало. Мало, даже если вы встречаетесь каждый день. И вот однажды, когда Галина Ивановна в очередной раз произнесла: «Таня, это к тебе», я набрался смелости и спросил: «А можно, мы погуляем подольше?» В коридоре повисла звенящая тишина. Мне стало страшно. Так страшно мне больше не было никогда, даже на допросе у следователя из Генпрокуратуры СССР. Из комнаты вышла Таня, и со всего маху уперлась в эту, не предвещавшую ничего хорошего, тишину.
— Сколько? — спросила Галина Ивановна.
— Два часа, — выдавил я хриплым от волнения голосом.
— Хорошо, — сказала Галина Ивановна.
Мы спускались по лестнице, не оглядываясь, а внизу я услышал, как дверь в танину квартиру тихо затворилась. Весь май напролёт мы гуляли по два часа, а потом наступили каникулы, мы разъехались и встретились только через три месяца. А в десятом классе я влюбился в другую девочку…
А с зятем Галине Ивановне не повезло.