Людоедское благородство

– Стало быть, ты и есть Кот в сапогах? – за огромным столом сидел Людоед, обедал. В одной руке он держал запечённую лошадиную ногу и откусывал от неё. В другой его руке пребывала кружка соответствующих размеров. Содержимое кружки Коту видно не было, но судя по мутноватым глазам Людоеда догадаться что там было несложно.
– Так точно, ваше сиятельство! – встав по стойке смирно доложил Кот.
– Ишь ты! – усмехнулся Людоед. – А сапоги где? Потерял?!
– Никак нет, ваше сиятельство! Вот они! – Кот показал Людоеду сапоги, которые до этого держал за спиной. – Ноги устали. Непривычный я к сапогам–то, но к вам, ваше сиятельство, без сапог не пойдёшь, неуважение это, а я вас дюже уважаю.
– Уважаешь, говоришь?! – Людоед рассеяно и недоверчиво посмотрел на Кота. Затем откусив от лошадиной ноги, отпив из кружки, добавил. – Ну тогда ладно, уважай дальше, мне не жалко.

На самом деле Кот Людоеду соврал, причём, соврал бессовестно, не уставали у него ноги. А Сапоги эти он украл, с куклы детской снял. Для выпендрежа они ему понадобились, чтобы впечатление на Людоеда произвести и кажется это ему удалось.

– А ко мне зачем? – одновременно жуя и срыгивая спросил Людоед.
– Беда у меня, ваше сиятельство. – Кот изобразил самую печальную физиономию на которую был способен. – Вернее, не у меня, у хозяина моего. Но считай, что у меня.
– А я–то здесь причём?
– Ну как причём? Помощь твоя требуется.
– Какая такая помощь?! Ты что, совсем что ли?! – от такой наглости Людоед даже жевать перестал. – Я людям, да и котам тоже, не помогаю, специализация не та. Вот если бы наоборот, тогда пожалуйста. Тогда по адресу обратился, а если помочь, это не ко мне…
– Ну как это, не к тебе, ваше сиятельство? – замурлыкал Кот. – Ведь всем известны твои великодушие и благородство. Тем более\ дело совсем пустяковое, ну, для тебя пустяковое. Для других, знамо дело, оно невыполнимое, а для тебя – раз плюнуть.
– Великодушный, говоришь?

«Насчёт великодушия, не знаю, ну а то что ты дурак стоеросовый, это точно. – тем временем думал Кот, умильно глядя на Людоеда».

А Людоед, дожевал, запил, хотел было ещё откусить, да передумал. Вернее, задумался над своим великодушием и благородством, потому что толком не знал, что это такое?

– Так точно, великодушный! – продолжая стоять по стойке смирно чуть ли не выкрикнул Кот. – Все говорят! Потому к тебе и пришёл! Или ты, или никто, спасай!
– Ишь ты! Сразу спасай его! Расскажи хоть, в чём дело–то?

***

А дело было в том, что мельник неожиданно взял, да и помер. Вроде бы и мужик был
ещё не старый, на здоровье не жаловался, а туда же. Раз, и всё! Ну что тут поделаешь? Все мы такие, все там будем. Похоронили, помянули, погоревали–поплакали, да и забывать уже стали, как вдруг вспомнили, а с наследством–то как?

Мельник хоть и был мельником, но по словам соседей и тех, кто к нему зерно молоть привозил деньжищ у него было немеряно, и что он их под мельницей прятал, в закопанном виде. Ну, сыновья, а у мельника было три сына, начали копать под мельницей, наследство искать. Вот ведь придурки! В одном доме с отцом жили и прекрасно видели какую жизнь их отец ведёт и что никаких денег, а тем более деньжищ, у него отродясь не было. Однако нет, начали копать, деньги искать. Вот она – глупость и жадность людская, вся до кучи собранная. Денег, а тем более деньжищ, не нашли. А вот яму под мельницей такую здоровенную выкопали, что мельница чуть не развалилась. Пришлось яму ту в срочном темпе закапывать, землёй засыпать и землю ещё утрамбовывать. Короче, зазря потрудились. Эх, глупость, она и есть глупость.

Имущества у мельника осталось: мельница и дом при ней. Ещё остался осёл – на редкость глупое и упрямое животное, и воняет от него противно. А ещё остался кот, домашний, самый обыкновенный.

И тут, прямо как по заказу, нотариус к ним пожаловал. Пришёл и говорит, мол, обязан он долг свой профессиональный исполнить, батюшкино завещание насчёт имущества огласить, кому и что причитается. Братья нотариуса чуть ли не силком в дом затащили. За стол усадили и говорят: читай, мол, оглашай! Нотариус, привыкший к таким проявлениям к памяти покойного нисколько не обиделся, тем более что оплату за всё за это уже получил, ещё от мельника. Открыл нотариус пакет, сургучом запечатанный, достал оттуда бумагу и начал читать. Из бумаги той выходило, что мельник завещает всё своё имущество сыновьям и делит его меж ними по справедливости: старшему сыну – мельница, среднему сыну – осёл, ну а младшему – кот. Дом мельник завещал всем троим сыновьям, всем сразу.

Сыновья сначала хотели было прибить нотариуса, но тот профессионалом был, сбежал, даже моргнуть не успели. Тогда братья меж собой ругаться начали, ну а потом и драться. Дерутся, дерутся, устанут, садятся отдыхают, а пока отдыхают, ругаются. В конце концов до того устали, что силы все кончились, да и вечер уже на дворе. Решили, значит, спать лечь, отдохнуть, ну а утром продолжить. Поужинали тем что в доме было и спать легли. Заснули быстро, а ты попробуй, подерись почитай весь день и почти без отдыха! Разумеется спали крепко и без снов.

Утром проснулись, опаньки! Засыпало три брата, а проснулось два! Среднего брата нету, не иначе сбежал куда–то. И мало того, что сам сбежал, он ещё, подлец, и осла с собой увёл. Ну осёл, ладно, наследство всё–таки. Он, гад, ещё деньги все, что дома были, выгреб и с собой забрал! Хорошо что заначка была, мельник о ней только старшему сыну рассказал, поэтому она цела и осталась. Не знал о ней средний сын и брат, а так бы, как пить дать, стырил.

Достал старший сын заначку, ну и, а что делать, поделил деньги с младшим братом. Правда, поделил не поровну, а по–честному, по старшинству. Себе взял две трети, ну а третью треть, последнюю, младшему отдал.

Взял младший брат те деньги, что ему по–честному достались, посмотрел на них и так ему стало тоскливо, что просто ужас, хоть сам ложись да помирай. Но помирать ему было ещё рано, потому как молодой ещё, поэтому решил младший брат пойти куда глаза глядят. Вышел из дома, и пошёл туда, куда глаза глядели, а глядели они неизвестно куда. Кот же, который младшему в наследство достался, всю эту трагедию наблюдал и все разговоры братьев слышал.

Вчера, когда нотариус пришёл, кот на подоконнике сидел, на солнышке грелся. А как начали братья меж собой ругаться, а потом драться, так и остался на подоконнике, потому как не убежишь, затопчут. Ну а утром, когда браться деньги поделили и теперешний его хозяин на улицу пошёл, Кот сиганул за ним. А как же! Теперь младший брат – его хозяин, а значит куда он туда и Кот. Ничего не поделаешь, наследство.

Тем временем младший продолжал идти куда глаза глядели. Кот догнал его и сзади пристроился, ну, чтобы под ногами у хозяина не путаться и не мешать ему идти. Глаза младшего сына, а теперь единоличного обладателя Кота, смотрели в основном вперёд, правда, в разные стороны тоже смотрели, вот один из них, из глаз, кабак и увидел. Младший не раздумывая сразу повернул в сторону кабака, ну и Кот естественно за ним.
 
Денег у младшего сына было не то чтобы совсем чуть–чуть, это как посмотреть. Если попить–погулять, дня на три хватит, а если на жизнь и на её обустройство, то лучше даже не начинать, и не заикаться на этот счёт. Видимо поэтому и решил младший сын потратить эти деньги хоть и за короткое время, зато с максимальным удовольствием для себя – пропить.

Кот в кабак не пошёл, нечего ему там делать. Он присел недалеко от кабацкой двери и принялся, не смотря на своё кошачье происхождение, думу думать. Дума выходила невесёлая. Если честно, то на хозяина Коту было наплевать. Он и наплевал бы, да что–то никак не получалось. Если вернуться в дом мельника, то старший брат может и не пустить, скажет, мол, ты теперь имущество младшего брата, вот к нему и иди, мне чужого не надо. А младший брат, да сразу видно, решил в отцовский дом не возвращаться. Так что не было теперь у Кота дома, бездомным стал. А Коту, ему в первую очередь дом надобен, а потом уже хозяин, вот ведь какие дела. Такая уж жизнь у котов, что без хозяина они вполне могут обходиться, а вот без дома никак. Поэтому сидел Кот и думу думал. Надо было что–то делать, а что, он пока не знал.

***

Неизвестно, долго ли он так сидел, но придумал. Как–то, само собой, вспомнился ему Людоед, который жил тут недалеко, сразу за городом. Ещё не представляя себе что и как Кот отправился к нему. По дороге он снял с оставленной у какого–то дома детской игрушки сапоги, для солидности пригодятся и пошёл дальше. Сапоги Кот одевать не стал, без них удобнее, а если что, то как доказательство и предоставить можно, мол, непростой он Кот, а в сапогах.

В замок Людоеда Кот пробрался довольно–таки легко. Видимо местный Людоед прислугу не держал, то ли экономил, то ли обходился исключительно волшебством. Оно и правильно, Кот был согласен с Людоедом. Прислуга, это же сплошная головная боль: то они ленивые, то больные, то пьяные, и нет им до хозяина никакого дела, только пить да жрать подавай. Так и оказался Кот перед Людоедом, который как раз обедал. Кот тоже не прочь был съесть чего–нибудь, но просить у Людоеда не стал.

«Сначала дело сделаю, а потом уже всё остальное. Опять же, попросишь чего–нибудь, скажет: голь перекатная и попрошайка, и вообще разговаривать не будет. – подумал Кот».

Пока Кот рассказывал Людоеду историю своей и хозяина грустной жизни наевшийся Людоед ковырялся пальцем в зубах не забывая время от времени прикладываться к кружке.

– Вот такая вот беда у нас приключилась, ваше сиятельство. – закончив рассказ вздохнул Кот.
– Да уж, не позавидуешь. – посочувствовал Людоед. – А я–то здесь причём? Где тут я могу проявить свои благородство с великодушием?
– Понимаешь, ваше сиятельство, – момент был, можно сказать, самым серьёзным и ответственным. От него зависело почитай всё, поэтому Кот говорил медленно и слегка примурлыкивая, будто заколдовывал Людоеда. – квартирка нужна, на время. Надо бы поселить моего хозяина в квартирке той, ну, приодеть слегка и сразу к королю, мол, смотри какой я весь: молодой, красивый и богатый, отдавай за меня принцессу. Король увидит моего хозяина, молодого и красивого и, сразу полюбопытствует, мол, а богатство у тебя имеется? Мой хозяин скажет: а как же, могу предоставить! Король поедет, угодья, якобы его, посмотрит, замок тоже посмотрит. Удостоверится, что жених и вправду: молодой, красивый, да богатый и отдаст за него принцессу. Ну а как свадьбу сыграют, так хозяин мой в королевский дворец и переселится. А почему переселится? Придумаем что–нибудь, сейчас не до этого. Понимаешь?

– Не понимаю. – честно признался Людоед, хотя сама идея, вернее авантюра, ему понравилась.
– Да что тут понимать?! – Кот даже примурлыкивать перестал, так разволновался. – Замок твой нужен! На месячишко, не больше.

Услышав такое Людоед вскочил со стула, схватил стоявшую рядом под стать ему дубину и со всего маху хрястнул ей по полу. Из того места, куда ударила дубина выскочили черти и с визгом разбежались в разные стороны.

«Хорошая палочка. Надо будет взять на заметку. – подумал Кот, а сам как стоял, так и продолжал стоять, не забывая преданно смотреть на Людоеда».

– Ты что?! Да я тебя...! – Людоед не стал уточнять, что он готов сделать с Котом за такие слова и за такую наглость.
– Ваше сиятельство, – опять начал примурлыкивать Кот. – нам–то всего на месячишко, не больше. А ты тем временем на море съезди или в царство какое дальнее. Людей посмотришь, себя покажешь, да и отдохнёшь в конце–то концов. В отпуске когда был?

Людоед задумался и принялся вспоминать. Вспоминал он довольно–таки долго:
– Слышь, ты. А ведь я в отпуске ни разу не был, всё на работе да на работе. Точно! Гляди–ка! Я действительно ни разу не был в отпуске! Ни разу не отдыхал от работы этой, проклятой! И никто ведь не пожалеет, ты первый...
– Ну вот, видишь?! – внутри Кота всё аж тряслось и плясало от радости. Угадал Кот, нашёл ту самую мозоль Людоедову, и наступил на неё. – Вот и езжай! Там море тёплое, женщины красивые загорают и купаются, без одежды!
– Врёшь! – Людоед аж со стула привстал.
– Да чтоб мне провалиться!

После этих слов Кот никуда не провалился, видимо это окончательно и убедило Людоеда в том, что там, куда ему предлагает съездить Кот море действительно тёплое, а женщины, все, ходят без одежды.


***

– А что! Можно и съездить… – задумчиво произнёс Людоед. – А ты, стало быть, с хозяином, пока я отдыхать буду, здесь поживёте?
– Так точно, ваше сиятельство! – Кот опять стоял перед Людоедом по стойке смирно. – Не изволь беспокоиться! Всё будет в целости и сохранности. Дело своё сделаем, и съедем. А ты как вернёшься, сдадим тебе имущество в полном порядке. Можно даже будет опись имущества твоего составить, ну, чтобы всё по–честному было.
– Да ладно, с описью этой… – на самом деле Людоед был не против описи, просто–напросто он был неграмотным, а признаться в этом Коту считал чуть ли не грехом смертным.

Правда, Людоед не знал, и даже не подозревал, что Кот тоже был неграмотным и ляпнул насчёт описи так, на всякий случай, чтобы доверия было больше.

– Ну смотри, как знаешь. – согласился Кот. – Когда ехать–то собираешься?
– Да сейчас и поеду. – Людоеду уже страсть как хотелось увидеть женщин, да ещё без одежды. – Чего тянуть–то.
– Ну тогда давай, собирайся.
– А что мне собираться–то? Вот, возьму с собой, – Людоед кивнул на дубину. – и всё, собран я весь.
– Ты что, с ума сошёл, что ли?! – у Кота от такого аж шерсть дыбом встала. – Там же море, женщины красивые ходят, а тут ты, с дубиной! Соображаешь?!
– Так она мне, как родная. – принялся оправдываться Людоед. – Я же без неё никуда, даже сплю с ней. Волшебная она. Вся моя сила в ней.
– Эка невидаль, волшебная! – продолжал агитировать Людоеда Кот. – Оставь её дома. Зачем она тебе там? Не переживай, мы с хозяином не только ей пользоваться не умеем, мы её даже не поднимем, даже вдвоём. Ты лучше денег с собой возьми, побольше возьми. Море всё–таки, и женщин там много, а они денежки ой как любят. А дубину свою, волшебную, дома оставь, пусть вот здесь вот и стоит, никто её пальцем не тронет.

Людоед задумался насколько смог. Он прекрасно понимал, без дубины своей волшебной он никто, просто здоровенный мужик, и всё тут. Вся его могучая сила в этой дубине заключается. От неё, от неё родимой и замок этот, и угодья богатые, и власть. Да что там говорить, всё от неё, от дубинушки этой, волшебной.

Но ехать туда, где много красивых женщин и все, как одна, без одежды по улицам ходят ему очень хотелось. Людоед был уверен, что те женщины, они не только без одежды, они вообще голые ходят! С каждой минутой и даже секундой ехать ему хотелось всё больше и больше, только вот дубина мешала, волшебная. Получалось, с собой не возьмёшь, люди засмеют. Хрен с ними, с людьми, женщины, голые, в разные стороны шарахаться будут. И тут не оставишь, жалко всё–таки. Да и Кот этот, уж больно на жулика похож. Единственное, что успокаивало Людоеда, дубина волшебная была раз в десять, а то и в двадцать, больше Кота. Значит, поднять её и воспользоваться Кот не сможет, хоть это успокаивало.

В конце концов обнажённые женщины пересилили. Людоед два раза ударил волшебной дубиной об пол. На том месте куда он ударял сразу же появились два здоровых, в таких ещё картошку хранят, мешка с деньгами. Людоед рассовал их по карманам своих штанов, как бы для равновесия и уже направился было к дверям, но остановился, и:
– Ты, Кот, смотри, если что, ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю. Ладно, поехал я, через месяц буду. Пока!

Как говорится, с этими словами Людоед и был таков, вернее, на тёплое море отправился, где обнажённых женщин много.

Только–только за Людоедом закрылась дверь Кот первым дело, запрыгнул на стол и взял нож, тот что поменьше. После этого он спрыгнул на пол, в один прыжок оказался у дубины и срезал с неё что–то больше похожее на щепку. Отбросив нож в сторону Кот взял щепку и не ударил, а просто прикоснулся ей к полу. В том месте к которому он прикоснулся появилась миска сметаны. Кот дико, точь в точь как в марте, заорал, но только от радости. Сработало!

Поев сметаны, ясно дело, голод, он и для котов не тётка, Кот начал шурудить по ящикам стола и комодов, которых было в комнате аж четыре штуки. В третьем комоде он нашёл то, что ему было нужно. Это были документы на замок, на леса, поля и вообще на всё имущество Людоеда. Прикоснувшись волшебной щепкой к документам Кот изменил имя владельца всех раздолий и богатств Людоеда. Теперь в графе «владелец» вместо Людоеда были прописаны имя и фамилия хозяина Кота – младшего сына мельника. Причём, сделано это было до того мастерски, что не прикопаешься. А что вы хотели, волшебство всё–таки!

После этого, первым делом, Кот прикоснулся к самой дубине и она исчезла. Кот опять завыл–заорал, по–мартовски, и тоже от радости. Ну а дальше Кот принялся бегать по многочисленным комнатам замка и менять интерьер, целиком и полностью. Если раньше залы и комнаты в замке больше напоминали чуть облагороженные пещеры со звериными шкурами на стенах, то теперь выглядели вполне приличненько, даже можно сказать, гламурненько.

Закончив с комнатами Кот вышел на улицу и посмотрел на замок. Замок представлял из себя огромную каменную глыбу. Ни тебе стиля, ни тебе архитектуры хоть какой–нибудь – обыкновенный каменюка на горе лежит, только очень большой. Кот прикоснулся к стене замка волшебной щепкой и замок превратился в очень и очень красивый и весёлый дворец, хоть и небольшой, но уж очень привлекательный с виду.

Ну а после этого Кот побежал в город, за хозяином. Его Кот нашёл в том же кабаке, только пьяного, и до того пьяного, что как говорится, ни в сказке сказать, ни пером описать. Прикосновения волшебной щепки хватило, чтобы хозяин Кота вновь стал трезвым и всё соображающим. После этого Кот, где за руку, а где подталкивая сзади, повёл хозяина в его новый дом, вернее, во дворец.

Ну что, хозяину дворец понравился. Понравился он и Коту, так что стали они жить в этом дворце, да поживать. Хозяин принялся осваивать премудрости управления большим хозяйством, и надо сказать, за довольно–таки короткий срок освоил эту премудрость.

Да, неизвестно как узнал, первым к младшему брату заявился средний брат. Заявился значит, в гости проситься начал, а вернее, пожить немного. Знамо дело, младший брат отказал. Так тот, средний брат, и умолял, и плакал, и на колени становился – всё без толку. Так и ушёл ни с чем, и неизвестно куда.

Приходил и старший брат. Тот жить не просился, тот денег попросил, мол, собрался он мельницу расширять, а для этого деньги нужны. А денег, как раз, и не хватает, и не хватает именно столько, сколько он тогда, при дележе отцовской заначки младшему брату отдал. Но и этот ушёл ни с чем, младший брат был холоден и неприступен. Он так рассуждал: «Получили от отца большое наследство, вот и пользуйтесь. А мне наследство, маленькое досталось. Мне делиться нечем.

***

Ну а Людоед запропастился где–то. О нём даже забывать уже начали, как тут он и объявился, загорелый весь. Правда вернулся он не через месяц, а через полгода, да какая разница через сколько, самое главное – вернулся.

Людоеда встретил Кот. Он его издалека заприметил, потому как на крыше сидел, на солнышке грелся.

– Здравствуй, ваше сиятельство. – как ни в чём ни бывало приветствовал он Людоеда. – Как отдохнул–то?
– Хорошо отдохнул. А это, замок–то мой где?
– Какой замок?
– Как какой?! Мой! – Людоед пока что думал, это всё шутка такая веселая, потому и не злился. Вернее, он пока не догадывался, что надо злиться.
– Не было тут никакого замка, не знаю. – спокойненько так ответил ему Кот. – Дом моего хозяина тут стоит, и всегда стоял. Так что ошибся ты, ваше сиятельство, адресом ошибся.
– Как это ошибся?! – до Людоеда всё никак не доходило, видать крепко на солнце перегрелся, да ещё вместе с женщинами.
– А документы у тебя на замок есть? – спросил Кот. – У моего хозяина документы присутствуют. Всё как и положено, по закону. Покажи документы на замок!
– Да они… – начал было Людоед и замолчал на полуслове.

Только теперь он понял, что его надули и крепко надули. Теперь только одна надежда, на волшебную дубину. Если Кот вернёт её, тогда всё в порядке. Тогда и повоевать можно будет, ну а если не вернёт, хоть в петлю лезь, больше ничего не остаётся.

– Имущество хоть верни! – Людоед заговорил уже в просительном тоне.
– Какое имущество? – Кот был хоть и сама вежливость, но невозмутимая вежливость.
– Дубину мою. Волшебную…
– Вот эту что ли? – Кот покрутил перед Людоедом волшебной щепкой.

Тут–то до Людоеда наконец дошло, обманули его, обвели вокруг пальца, надули, да и вообще, всё на свете и сразу. Теперь он никакой не Людоед, а самый обыкновенный мужик, к тому же ещё и бездомный.

– Да я тебя сейчас в землю заколочу! – не закричал, а заорал на Кота Людоед.

Кот же, как будто и не орал никто рядом, а бормотал что–то, тихо и непонятно, промурлыкал:

– Ты вот что, не хулигань тут. Если будешь хулиганить, я инквизицию позову. Они тебя быстро кричать отучат. А «подвиги» твои, они у меня записаны, прописаны и свидетелями подтверждены. Так что, Людоед, иди–ка ты своей дорогой, не мешай жить спокойно, не хулигань.

Да уж, это был удар под дых и по голове одновременно. Инквизиции Людоед боялся, было за что, уж слишком много чего за ним числилось. А инквизиция, она долго разбираться не будет. Раз нечистая сила, значит на костёр и никуда больше. И безразлично ей, инквизиции этой, очень ты нечистая сила или не очень, одна тебе дорога – на костер, и всё тут.

Людоед весь как–то сжался, сгорбился и ничего больше не говоря, пошёл прочь от дворца бывшего когда–то, совсем недавно, замком и его домом. Теперь Людоед был бездомным и не знал куда ему идти. Он, как и младший сын мельника тогда, шёл туда, куда смотрели глаза. А глаза смотрели, смотрели и высмотрели – кабак, разумеется. Людоед сел около стены кабацкого заведения, привалился к ней и стал звать кабацкого хозяина. Во внутрь он не пошёл, и не потому что постеснялся или ещё там что, просто–напросто он был очень большой и не смог бы протиснуться в двери кабака.

Людоед сидел, по его лицу текли слёзы, ему было очень и очень жалко себя. Прибежал кабацкий хозяин. Людоед заказал выпивки, побольше, и закуски. Хозяин, видя габариты Людоеда, с довольным видом закланялся и сказал, что сей момент, что сейчас всё будет готово, в лучшем виде.

Дело в том, что там где море и женщины Людоед не все деньги потратил, хоть и тратил их так, как будто они его жизни угрожали. Остались у него деньги, больше чем полмешка осталось. Но в том–то и дело, что денег этих всего–то и хватит, что погулять от души дня на три, а если на жизнь и на обустройство, то лучше даже не начинать и не заикаться на этот счёт.