Дурак-малай

      Тётка трёхлетнего Артёма, судья арбитражного суда  Халида, слишком поздно поняла, как самонадеянно просчиталась, предложив родителям малыша оставить его с ней дома. Муж, прихватив с собой детей: Сережу, Иришку, родителей Артёма и их старшего сына, с утра поехали гулять по Питеру, рассчитывая вернуться к обеду. В квартире стало тихо до звона в ушах.

      Часа два судья наслаждалась тишиной и одиночеством.

      Любимый племянник появился на кухне звучно шлепая голыми ножками, румяный, с всклокоченными волосами и широко открытыми глазками, словно большая красивая кукла. Осмотрев кухню и смерив взглядом с умилением разглядывающую его тетку, жалобно-требовательным голосом произнес:

      - Мама!?

       - Я сегодня тебе и за ма-а-аму, и за па-а-апу, и за братика буду! Дай-ка я моего красавчика расцелую, - Халида распахнула ему объятия, уверенная, что тот, как обычно, бросится к ней с поцелуями.

      Артём отодвинулся от тетки и строго, с выражением превосходства ответил:

      - Папи-и-и-ин, малай!

      Тётка радостно хохотнула. В ответ Артём кислым, готовым заплакать голосом повторил:

      - Мама!?

      - Мама с папой и все остальные пошли гулять. И пусть себе гуляют,- бодро ответила тётка, - А мы с тобой сейчас помоемся, покушаем и мультики посмотрим. Пусть гуляют, Артёмушка. Пошли в туалет, поси-и-икаем, помо-о-емся, колготки оденем...

      Артём молча подчинился, а когда вернулись на кухню:
   
      - Мама!?

      - Ну что ты заладил, мама, мама. Пусть мама отдохнет от тебя, погуляет, Питер посмотрит, по магазинам походит. Игрушку тебе купит...

       Артём уже не слышал тётю, личико его сморщилось как мочёное яблоко и он, задрав голову, широко раскрыв ротик-пещерку  жалобно заплакал.

       Халида, уверенная в своих педагогических способностях общения с маленькими детьми, сама двоих детей поднимала, пока муж по многу месяцев по морям-океанам бороздил, пыталась обнять малыша,  сюсюкая что-то успокоительно, но племяш оттолкнул её и заплакал сильнее, повторяя на одной ноте:

      - Мами-и-и-и хочу-у-у, мами-и-и-и хочу-у-у-у, мами-и-и-и хочу-у-у-у...

       Мучения судьи продолжались до тех пор, пока она не догадалась припугнуть Артёма - со своими детьми это всегда срабатывало:

      - Хорошо, будет тебе мама! Я сейчас оденусь и пойду искать её, а ты пока охраняй квартиру от жуликов и бандитов. Они не любят, когда дети маленькие плачут. Заберут тебя в мешок и унесут...

      Эта была последняя и крайне неудачная попытка судьи добиться примирения сторон. Плач противной стороны перерос в рёв с какими-то невнятными,  вперемежку сквозь рёв  хрипловато-надрывными детскими угрозами, отталкиванием от себя тётку, пытавшуюся взять малыша на руки.

      Артём отказывался от всего: от игрушек, пирожного, шоколадки, колбаски, соков... Чуть не укусил руку тёти, когда та пыталась вытереть салфеткой обильно текущие слёзы и сопли малыша. 

      Четыре часа племяш "издевался" над изнывающей от отчаяния, беспомощности и усталости тётки-судьи, требуя маму. Пыталась сходить в туалет - не пустил - встал в дверях кухни, широко расставив ножки и растопырив ручки, выкрикивая с надрывом в голосе:

      - Ты дурак-малай! Ты дурак-малай!

      Готовую сойти с ума судью арбитражного суда выручил дверной звонок.

      - Артёмушка-а-а-а! Уррра-а-а! Мама пришла!

      Оба ринулись открывать дверь. Зарёванный, весь в слезах и соплях Артём повис на шее у мамы...

      - Что случилось, Халида? Он упал?

     - Уронишь этого садиста! Чтоб я ещё раз хоть на пять минут  осталась с ним... Он как бормашинка, как проснулся, так и терроризирует меня... Четы-ы-ы-ре часа! Четыре! Не переставая, на одной ноте: мама, мама, мама... Не покушать, ни попить, ни поссать сходить, ни вздохнуть, ни пёрнуть - извини меня за мой французский! Уффф, слава богу, вернулись, вот счастье-то какое. А то ведь даже уши заложило, оглохла. Дураком меня обозвал...Малайкой. Чуть не покусал всю... Ещё полчаса и в психушку! Всё! Побежала! В туалет...

      Когда оправившись, умывшись, Халида вернулась на кухню и увидела сидящего на коленях у мамы Артёма с круглыми, не мигающими глазками, решила воочию, на себе, продемонстрировать золовке характерец её маленького монстра, очевидно, неизвестный родителям. Подойдя к малышу, протянула к нему руки и ласково сказала:

      - Иди ко мне, Артёмушка! Дай я тебя расцелую, мой хороший!

       Артём радостно бросился в объятия ошалевшей от неожиданности тётки и смачно чмокнул ей в щёчку.

      Судья "охнула" от неожиданности и удивления:

      - Это ты-ы-ы, мой хороший, дурак-малай, а не я!

      Растроганная до слёз тётя зацеловала любимчика.