Небо славян

Ты можешь быть бесконечно учтив, образован и воспитан, но какой в этом толк, если ты - Ахмед?

Вопрос риторический. Сегодняшнее мое утро началось не с чашки горячего напитка, а с прогулки до поликлиники. Холодная изморось, ветер, пустой желудок и руки, мерзнущие даже в перчатках - вот они, спонсоры этой прогулки. У двери в процедурный я поступила как все: заняла очередь, сняла верхнюю одежду и устроилась на диванчике с книжкой. "Вот за что люблю женскую консультацию - мы все тут в одной лодке, никакого хамства и злобных старушек", - думалось мне. А зря думалось.

Она возникла очень внезапно: сухонькая бабуля, которая потеряла нужный ей кабинет и металась по этажу, словно муха в поисках открытой форточки. Даже звуки издавала похожие. Пролетая мимо меня, она раздраженно буркнула:"Господи, раньше здесь только русские сидели!" и энергично приземлилась на свободный диванчик. Я была уверена, что мне послышалось. Мозг, недовольный слишком ранним подъемом, буйством гормонов и отсутствием омлета на завтрак и не такое сгенерирует. Ну не могла она так сказать, это же вздор! Возвращаюсь в туманный Лондон, чтобы сопровождать Холмса и Ватсона в расследовании пропажи скаковой лошади. Только вот пожилая дама отвлекаться от мытищинской реальности не хотела и не позволяла этого остальным. Она пошла дальше - нашла единомышленницу и продолжила громко причитать:"Надоели эти нерусские! Сидят здесь, в своих этих... укутанные! Зачем доктора их обслуживают?" Ага, пассивная агрессия, будем знакомы. Содержимое чаши терпения начинает превышать грань. Команды "голос" не было, но имеет ли это значение?

"Извините, но конкретно Вам нерусские чем-либо мешают?" - аккуратно спрашиваю я. "Да, вы мне очень мешаете!" - шипит старушка. Правда, вступать диалог непосредственно с объектом ненависти (то есть, со мной) ей не хочется, и она вновь высказывает новой знакомой все, что должно было достигнуть моих ушей. "Слишком много их стало здесь! Наша нация вырождается, а эти здесь плодятся! Скоро еще больше их будет тут. Нам наши люди в России нужны, а не эти! Татары, узбеки, всякие... Своей страны, что ли, нет?", - негодует и изумляется пожилая леди. "Важнее национальности человечность и воспитание. А судя по тому, что Вы говорите, у Вас воспитание отсутствует", - бросила я в ответ и отключила обратную связь. Я пожалела о том, что вообще включала ее. Остатки настроения закатились под кожаный диван, под дверь процедурного кабинета и ботинок сидящей рядом девушки.

Нет, меня не задело то, что говорил незнакомый мне человек, как не задело и то, какую бурную и зловонную реакцию вызвал у него мой шарф, надетый на голову, а не на шею. Память - хороший архив, и я извлекла оттуда разное: как живо от нас с мужем отсаживались люди в общественном транспорте, как бариста в кофейне игнорировала приветствие и заказ, как прохожие не раз отмечали неактуальность уборщиков улиц (зачем они, ведь есть подол моей юбки), перешептывались за спиной и провожали недовольным взглядом. Я нашла там старые хроники о том, как бухгалтер назвала моего супруга "террористом" в ответ на вопрос о зарплате, и еще более старые, в которых ему же, тогда ребенку, прилетела в голову стеклянная банка, пущенная опытной рукой соседа. Кровотечение, травмпункт, швы. Аргументы? "Мы здесь чеченцев не любим".

И вот, что мне в этот момент захотелось сказать тем, у кого "лица кавказской национальности" (да простит меня за это клише Людмила Васильевна, моя профессор филологии) вызывают нервную чесотку. Нам ходить под "небом славян" не более в радость, чем вам - видеть нас под ним. Большинство мусульман кавказского происхождения живут в больших городах России не из собственного желания, но из вынужденности. Причины у всех разные. Возможно, кому-то не хватает денег для переезда, а кто-то привязан к больным пожилым родителям. Рассуждать об этом и строить гипотезы можно долго. Но я знаю, что эти люди дорого дали бы, чтобы жить среди братьев и сестер по вере, не чувствуя флюидов раздражения и неприязни из каждой коробки. Я не сгущаю краски и не концентрируюсь на отрицательных сторонах. Вокруг меня достаточно приветливых, доброжелательных людей, чей мозг не поражен вирусом шовинизма. Я никогда не испытывала предубеждения к какой-либо национальности, да и имела ли право? Мой отец - чеченец, мама - русская, бабушка - терская казачка, прабабушка номер один - полька из шляхтичей, прабабушка номер два - татарка. Чем глубже я копала под корни семейного древа, тем интереснее было продолжать. Сейчас я все чаще скучаю по атмосфере маленького города на Северном Кавказе, где прожила целых тринадцать лет без комплекса лишнего человека, и надеюсь, что рано или поздно мы с семьей окажемся там, где нет разделения на "русских" и "чернь".

От рассуждений пришлось отвлечься. Настала пора заполнять кровью пробирки. Надевая пальто после утренней экзекуции, я подумала, что оставила в консультации значительно больше крови, чем оказалось нужно медицинской сестре.