Физик

                ***********

          Иванов проснулся в отличном расположении духа. В окно слепящим потоком, светило утреннее солнце. В просвет между шторами было видно вдохновляющую синеву неба. Сентябрь эту синеву не портил. Только добавлял прозрачности.
Неожиданно ему стало трудно дышать. Он повернул голову и встретился глазами с Колямом, который, приземлившись после прыжка на одеяло, перебирал задними лапами, готовясь к прыжку, не сводя с Иванова немигающих глаз.
Он погрозил Коляму пальцем и сбросил его на пол. Коляма это не остановило. У него тоже было прекрасное настроение. Перехватив Коляма в воздухе , и зажав его под мышкой, он пошёл в ванную, насвистывая - Устал я греться, у чужого огня..., по пути включив чайник.

Настроение было превосходным. Вчера зав лаб, с утра , вбивал им вдохновение, собрав утром у себя на ковре. И не зря. под конец рабочего дня ему в голову неожиданно пришла идея проверить относительность времени и пространства весьма простым способом. И как полагается в таких случаях, с помощью подручных средств. До конца рабочего дня времени было мало, но ему хватило. Он притащил из- под лестницы и поставил на стол вакуумную колбу. Насос стоял под столом, его ещё не успели убрать. Прикатил стойку с высоковольтным генератором и водрузив на тележку тридцати килограммовый магнит, поставил его на стол рядом с колбой. Набрал из пылесоса лабораторной пыли и всыпал в колбу. Включил насос и генератор. Тонко завыл индуктор генератора. По скорости падения давления, можно было судить о том, что колба вполне герметична. Понаблюдал некоторое время за процессом. Ничего не происходило. Ладно , подумал он, чего -то не хватает. Неожиданно вспомнилось, что в углу стоит магнитная лабораторная мешалка, которая была нужна ему год назад, когда он готовил раствор хлорного железа. Положив пару книг и лабораторных- журналов, он поставил её набок, вращающимися магнитами к стеклу колбы. Посмотрел на часы. Время было закрывать лабораторию.

Прихватив портфель, он направился к двери. Рука автоматически легла на общий рубильник. А..а, подумал он, завтра приду пораньше. Закрыл двери , опечатал, и пошёл домой. Оставлять оборудование под напряжением категорически запрещалось.

Отрезав кусок колбасы, он поделил его надвое. Половину положил Коляму в тарелку, остальное себе . И, запивая бутерброд чаем, некоторое время наблюдал, как Колям с урчанием поглощал колбасу. Потом посмотрел в окно. Сентябрь был тёплым. На стоянке было полно машин. Надо торопиться, подумалось ему. Завлаб приезжал обычно первым.

- Что-то Вы сегодня рановато - заметил Вахтер, подовая ему ключи от лаборатории.
-Хочу сегодня пораньше уйти. Ответил Иванов. Объяснение вполне устроило и обменявшись улыбками с вахтёром, он направился в лабораторию,
Поднявшись на третий этаж, и повернув в коридор, он почувствовал дуновение холодного воздуха. Странно, подумалось ему,, на улице тепло, откуда сквозняк?
Подойдя к двери лаборатории, он в изумлении остановился. Дверь, стена и пол , радиусом метра в три, были покрыты толстым слоем инея. Судя по глубоким следам , дверь неоднократно открывалась. Он поднёс ключи к глазам и некоторое время внимательно их изучал. Ключи были тёплыми. Без видимых повреждений. Висели на солнце.
Хрустя инеем, он подошёл к двери и потянул за ручку. Дверь легко открылась. Войдя в лабораторию, он подумал, ну всё, конец! В лаборатории всё было белым. Толстый слой инея покрывал всё. За окном шёл снег.... Это резко контрастировало с его ощущениями. Две минуты назад он шёл в институт, плюс восемнадцать, ясное небо..

В разбитое окно ветер заносил крупные снежинки, которые плавно ложились на небольшой , слегка подтаявший под батареей сугроб. Форма дыры в стекле ему что-то смутно напомнила. Он повернул голову и посмотрел на лабораторный стол.
            Колбы не было.  У Иванова засосало под ложечкой.  Доигрался, козёл! Ругнул он себя.    Мысль лихорадочно искала объяснение происходящему.  Может это бред?  Так, что  я вчера сожрал такого, что меня  сегодня так  повело?  Кефир? Колбаса? Да нет, Колям  жрал с удовольствием.  В окно он старался не смотреть. Окно прямо отправляло его в психушку.  Там было сумрачно, и валил снег. Видимость была минимальной.  А если точно, то ни черта там не было видно.   И это сильно пугало.

  Надо было что- то делать.  Количество инея  и льда было просто неприличным.  Он постарался оценить количество . Это было не просто.  Он пнул ледяную тумбу, которая было раньше стулом. Тумба упала и раскололась . Он поднял  отколовшийся кусок . Под слоем инея было сантиметра три льда.   Он представил,  как будет выглядеть лаборатория этажом ниже.  И непроизвольно икнул.  Дело дрянь.  Внизу была лаборатория рентгеноскопии и стоял новенький электронный микроскоп. 

 Он выглянул из двери. В коридоре было тихо.  Из  под  пятна инея в коридоре уже начала формироваться лужа. Так, подумал  он, дело не пойдёт.  Он открыл дверь и побежал к двери технологического  отсека, идущего вдоль всего коридора.  Дверей было много, но он присмотрел отсек с перегородкой возле колонны, и вставил в дверь замок. Ключ был в кармане.  Он достал ключ и открыл дверь.  Швабра, ведро с тряпками, две штыковых , две совковых, и алюминиевая  снеговая, с зазубренной рабочей кромкой.  Он схватил ведро, швабру , снеговую  и побежал обратно.

 Подтаявший лёд  отламывался легко.  Он набирал в лопату и бросал в открытую дверь.  Пол часа у него ушло, чтобы очистить стены и пол  и протереть остатки воды возле  стены. Выглядело вполне.  Как после уборщицы. Он закрыл дверь .  В лаборатории было четыре раковины. Это были полноценные из  хорошей керамики химические раковины, достаточно глубокие.  Он посмотрел на гору льда в коридоре.  Должно войти, подумал он , и начал носить лопатой лёд в ближайшую раковину.  Это было не эффективно и очень медленно.  Голова лихорадочно работала, подыскивая оптимальные варианты.  Оптимальным решением был бак с ручками из нержавейки, вмонтированный в мощный импульсный лазер, который использовался для сброса излишков воды в системе охлаждения.  В него входило почти четыре ведра воды.  Отколов лёд с края стола и освободив ящик с инструментами, собрал необходимые ключи  и стараясь не поскользнутся пошёл в угол, где стояла установка.  Быстро открутил два болта крепления и отбросил шланги.  Процесс утилизации пошёл много быстрее.  Освободив коридор , он заполнил все четыре раковины.

 Осмотрелся. Вода прибывала . Начали обрушиваться куски с потолка и стен. Чёрт возьми, пробормотал он и через силу посмотрел в ненавистное окно.  Выхода не было.  Лаборатория на третьем этаже.  О риске зашибить кого-нибудь куском льда внизу он не думал. Под окном не было тропинок.  Он решительно направился к окну. Освободил шпингалеты и настежь открыл окно. Порывом ветра забросило приличную порцию снега.  Он вытер лицо и пошёл за лопатой, настороженно поглядывая на потолок, в надежде вовремя увернуться.

 После четырёх часов работы  комната стала принимать привычные очертания.  С потолка и стен всё уже практически сошло.  Его смутно беспокоила тишина в коридоре. Посмотрел на ручные часы - время обеда. И за всё утро к нему не заглянула ни одна душа.  Он снова выглянул в коридор.  Коридор был уже девственно сух.  И по-прежнему безмолвен. Чёрт, чертыхнулся он, ладно, потом разберёмся.  Он вытер испарину на лбу, в желудке громко урчало.  Он закрыл дверь и пошёл к холодильнику.

  Открыл его и достал остатки вчерашнего кефира и пару деревянных сандвичей.  Сел на уже подсохший стул.  Хрустя булкой, он пытался оценить временные затраты на оставшийся объём работы, наблюдая,  как в открытое окно весело влетали миллионы снежинок в беззвучном танце.  Выходило, что к концу рабочего дня, а он начался сегодня в семь  сорок,  За что  он и расписался в журнале на вахте . Он должен успеть. Сильно повезло с полом. Он имел небольшой уклон прямо к окну, и вода собиралась в большую лужу, которую было удобно лопатой  вычерпывать прямо в окно.

Закончив, он смахнул крошки с колен на пол и поставил пустую бутылку обратно в холодильник.  Время  неумолимо текло.  Под окном уже скопилась приличная лужа. И взяв  лопату , с остервенением начал бросать потоки воды в ненавистное окно, прямо в метель.  К шести вечера лаборатория приняла прежний вид.  Весело гудел переносной калорифер, гоняя тёплый воздух по лаборатории, который завихряясь возле книжного шкафа устремлялся к работающей вытяжке.  Руки и ноги противно вибрировали от напряжения.  Он сел в кресло и ещё раз оглядел помещение.  Хорошая работа, дебил, ещё раз ругнулся он, с явным одобрением в голосе.  Посмотрел на  часы. Они , как и стена, уже высохли и секундная стрела бодро накручивала круги.

Всё, надо валить, подумал устало он.  Неосознанное сильно беспокоило.  Дурацкое окно.  Где народ?  Обычно в лаборатории толпилась уйма  народа.  Кто-то забегал на чаёк, кому-то срочно нужно было прострелить очередную дырку в образце , да и вообще..

 Он в очередной раз оглядел помещение - всё вроде на своих местах . Лабораторный журнал  в сушильном шкафу.  Скажу, что в раковину уронил. Подумал он и закрыл дверь.

 Бодро , настолько он мог себе позволить, сбежал по ступенькам и направился к вахте.
Вахтёр с удивлением смотрел на него. Что -то забыли?  Вы же уже расписались за ключи две минуты назад ! Промолвил с удивлением Вахтёр.  Он был украинцем, и звали его Митрофан. А фамилия была у него - Вахтёр. Так его и звали.

 Иванов посмотрел на часы  над входом.  Циферблат показывал  семь сорок две.  Утреннее солнце заливало холл.   От резкого звука он вздрогнул. Это упали ключи.

              Вчера, заложив эксперимент, спонтанно пришедший ему в голову, Иванов даже не мог себе представить, что результаты будут так быстро.  Относительность пространства и времени была  продемонстрирована как нельзя лучше. Особенно наглядно получилось с относительностью пространства.  В лаборатории было три окна.  Среднее окно, возле которого и стоял лабораторный стол,  и которое пострадало в результате эксперимента, ему удалось замаскировать большим листом  фанеры, который он оторвал с задней стенки старинного шкафа,   сделанного  на мебельной фабрике ещё при жизни Сталина.   В процессе зачистки последствий эксперимента, он практически  не обращал внимания на окна, было не до того.  Да и шторы были прикрыты, кроме среднего окна.  Однако он точно знал, что с утра, во всех трёх окнах шёл снег.  Теперь, снег шёл только в среднем окне, и очень сильный, такой, что разглядеть что-либо кроме падающего снега было ничего  нельзя.  В окнах и слева и справа было ясное  сентябрьское утро.   Этот феномен он обнаружил перед тем, как  начал закрывать дверь , перед уходом домой вечером.  И ему в голову  даже не пришло, подойти,  и заглянуть в окно.  Нервная система просто вставала на дыбы. Но он всёже пересилил себя.  А теперь , оказалось, что это вовсе и не вечер.
  Он стоял возле вахты в вестибюле института и смотрел на часы.  На часах было семь сорок две. Две минуты назад, как утверждал Вахтёр,  он расписался в журнале выдачи ключей. Дрожь в мышцах от переутомления и его личный таймер в голове, говорили ему, что сейчас вечер. И самое главное, что давно пора  принять сто грамм и хоть как-то осмыслить произошедшее. Но нет. Оказалось, что вся его борьба, на которую он потратил целый день, уложилась в две минуты. Стала понятна тишина в коридоре института.  Раннее утро! Которое,  растянулось в  его случае на целый день.
 Он  опустил голову и посмотрел на источник звука. Это были ключи от лаборатории, выпавшие из его руки.  Чёрт, ругнулся он, нагнулся и  поднял ключи.  Пауза затянулась,  и надо было что-то ответить Вахтёру.  Он лихорадочно пытался придумать хоть какое-то объяснение происходящему. Ну вот зачем он мог ранним утром , за двадцать минут до официального начала рабочего дня, вернуться на вахту, где он две минуты назад взял ключи? Надо было срочно исправлять ситуацию.
  Он повернулся к Вахтёру,  и улыбнулся, в его представлении непринуждённо.  Понимаешь, никак не могу вспомнить, выключил ли утюг. Ляпнул он первое , что пришло в голову.   Его страх передался  Вахтёру.
- Да Вы позвоните домой прямо с вахты. Произнёс сочувственно Вахтёр, и подвинул к нему телефон.   Иванов машинально поднял трубку и прислушался.  В трубке звучал зуммер.  Да, подумалось ему, хорошая идея!  Интересно, Колям снимет трубку, или нет? Мало ли то, что он кот. «Идёт направо , песнь заводит, налево – сказку говорит. Там чудеса!»   В этой ситуации он уже стал сомневаться.  А если снимет?  Нет, в психушку ему ещё не время.  Он положил трубку и посмотрел на Вахтёра.
- Вот, понимаешь, только взял трубку и ясно вспомнил, что выключил! Ну дела! Ладно, пойду поработаю,  бодро произнёс он, и быстро побежал от Вахтёра вверх по лестнице.   На втором повороте лестницы его энтузиазм испарился. Он не мог себя заставить подняться на третий.  Всё в нём вздымалось и бурлило и он , как не старался подняться на третий этаж, неизбежно оказывался либо возле двери приёмной директора либо перед дверью бухгалтерии. А это был  по - прежнему второй этаж. Он подошёл к окну в конце коридора и сел на подоконник. Ноги мелко дрожали.  Чёрт, снова ругнулся он. Что делать? Главное, что его не просто пугало, а взрывало мозг, это необходимость определения места в пространстве, где бы он точно знал, что время принадлежит ему , и оно нормальное.   Вот он сидит в конце коридора на втором этаже. Как определить, что время синхронно с часами на вахте? На его часах разница во времени просто катастрофическая.  И эта разница увеличивается  или нет, пока он сидит, тут вот,  на подоконнике? И что теперь делать?  Как теперь течение времени распределено по институту? А если где-то оно течёт медленнее, чем в лаборатории и тем более в холле института?  Как там, насчёт закона сохранения времени?  Да, кстати, и материи?  Как там с той материей, которую он выбросил в это сумасшедшее окно?  Он задумался.  В прошлом году, в декабре, в первых числах, случился вот такой же по интенсивности  снеговой ливень. Тогда за два часа выпало почти тридцать сантиметров снега.  Значит, за двадцать часов выпадет три метра. А через три дня снег достигнет  третьего этажа.  Но главное!  Этого сугроба не видно ни в окно слева,  ни в окно справа!  Вот влип! Как это рассказать и кому, чтоб без вызова психушки?
  Вот! Злорадно подумал он, завлаб!  Допрыгался!  Всё ему мало статей, понимаешь. Теперь будет много!  Завлаб Володя появился в институте три года назад и имел солидного веса комплекс. Ему всё время  казалось, что он  зарабатывает меньше остальных завлабов, что его лаборатория меньше всех…  получает финансирования, спирта и всего остального.  Спустя три года, лаборатория получает всего больше, и зарплата у Володи , никто не знает какая.  Одна беда.  Каждый день часа два три времени уходит на  совещания.  Начинается всё безобидно. Он оглашает тему и просит высказываться.  После этого , перебивает докладчика и .. далее часа два три рассказывает, как надо. С примерами из личного опыта и опыта зарубежных лабораторий.
  Ну вот, Володя, тебе подарочек готов! Подумал злорадно Иванов. Теперь тебя слава точно не обойдёт стороной.  Или психушка, хихикнул он и спрыгнул с подоконника.  План действий созрел. Но тут он вспомнил, что Володя появится только завтра утром, ибо он в командировке. Прилетит он сегодня, часов в восемь вечера. Вот и замечательно!  Подумалось ему.  Ночь ему после командировки – самое то, чтобы осмыслить. Интересно, как он вывернется?  Наверняка потребует Нобелевской от  директора института.   А может.  Реакция директора  и научного сообщества , кстати, может быть непредсказуемой. Включая военных.  Могут снести  институт ядрёным  взрывом, к чёртовой матери, чтобы не разбираться. Мало ли, куда там это окно выходит.  А вдруг из него польются крокодилы? Или там, снежные человеки?  Да и проблемы со временем. По -нашему – две минуты, а по лабораторному – восемь часов. За восемь часов весь институт будет заполнен крокодилами.  Или снежными человеками. И куда их?  Остапа понесло, подумал Иванов , и пошёл на вахту.  Сдам ключи и пойду домой.  Скажу, что устал вспоминать. Лучше сходить и выключить утюг, даже если его никто не включал.
Он спустился на первый этаж и бодренько так, как в прошлый раз подошёл к вахте. Вахтёр был ещё на месте и судя по всему, готовился к передаче дежурства.   Иванов бросил взгляд на часы в холле. Они показывали семь сорок две. Он вздрогнул.  Судя по картине за окнами холла, был вечер. Семь сорок две минуты вечера. От резкого звука он снова вздрогнул. Это  из руки выпали ключи от лаборатории..
         Он машинально посмотрел вниз. Опять ключи, подумалось ему. Что  происходит с ключами?  Да причём тут ключи! Чёрт, помянул он мысленно бесовщину. Получается, время меня догнало. Господи, как во всём этом разобраться! Что это значит? Что на втором этаже время бежит быстрее? Или это связано локально только со мной?  В лаборатории я сильно забежал  в  будущее.  Попав в настоящее, я быстро вернулся? Но я на втором этаже пробыл не больше тех же двух минут. От лестницы до кабинета директора не более  двадцати секунд быстрым шагом. Тридцать до бухгалтерии. Было две попытки дойти до лаборатории.  Интересно, что там сейчас происходит. Подумалось ему. Развивать эту мысль дальше он не стал. 
  Он поймал себя на том, что по- прежнему стоит в холле и смотрит на упавшие ключи. Он покосился на Вахтёра.  Тот был занят своими делами. Он быстро поднял ключи и подошёл к вахте. Придвинул к себе журнал и написал в последней строке свои фамилию и инициалы. Расписался в столбце «ключи  сдал». Положил ключи и громко произнёс: -Ну всё, я ушёл!. Вахтёр поднял голову , кивнул, и повесил их на своё место. Как у вас со здоровьем, неожиданно спросил он Иванова.   – Нормально, ответил Иванов ,  и пристально посмотрел на Вахтёра.  У вас какие-то подозрения? Спросил он.  Вахтер улыбнулся и произнёс : - Ну и слава богу! До свидания!  -До свидания , ответил Иванов и направился  к выходу.
  Не спеша двигаясь по направлению к ТЦ, он машинально продолжал анализировать ситуацию. Зачем он спросил? Что было не так? Он заметил что-то во мне или что-то иное?  Ответов небыло. Так, значит надо всё же  не спеша продумать , что он скажет  завлабу.  Что сказать и как? Чёрт, ему было откровенно плохо.  В животе урчало, слегка подрагивали руки. Так, надо срочно  приводить себя в порядок! Он ускорил шаг .
  Приняв решение он уже более не думал . Из ТЦ он вышел сильно нагруженный двумя сетками. Учёл долгий разговор с завлабом и своё состояние.  Раньше, он ездил в институт на велосипеде. Но после того, как его в очередной раз спёрли, он забросил идею приобщения к цивилизации и освоил более древний способ передвижения. От ТЦ до  дома с гордой надписью Учёных – восемь , даже с двумя пакетами и в его физической форме можно было дойти минут за пятнадцать.  Это хорошо, подумал он, время у меня есть. В восемь, завлаб должен быть уже дома.  На такси из аэропорта не больше тридцати сорока минут. По поводу надписи на доме , в народе всё время спорили. Уже восемь, или  только восемь.  А у нас пятнадцать!- салаги!
  Телефонов в доме было не много. С телефонами была проблема. Номеров не хватало. Но развитие электроники давало о себе знать.  Знакомые с соседнего института приобщили его к производству  индивидуальных станций на пятьдесят номеров.  Одно такое устройство стояло у него под кроватью. Работало от телефона на вахте.  Знало об этом не много.  Вахтёры и ещё несколько человек, пользующиеся сервисом. Если не набирать дополнительный номер, звонил телефон на вахте.  Такой сервис  накладывал некоторые издержки. От шоколадок   до спиртика.
  Он поднялся на четвёртый этаж и прошёл холл.  Было слышно, как где-то звонит телефон .  По мере приближения к двери, он начал понимать, что звонит телефон именно ему. Он не выдержал и побежал.  Бежать с двумя сетками было не ловко, но просто идти было не в  моготу.  Он быстро открыл дверь зашёл, и с одной сеткой в руке и ключом в другой побежал к столу. Поднял трубку.
В трубке раздался вопль – Иванов! Ты где чёрт тебя подери! Где тебя носит? Ты в своём уме?
Это был завлаб.   – А что такое случилось? Наивно спросил Иванов.   – Что случилось? Ты не знаешь что случилось?  - Нет, не знаю, признался Иванов.   – Он не знает – кому-то сказал завлаб.   - Не валяй  дурака! - Снова завопил он, - Не знает!   Ты почему на работе не появляешься?  Мало того, что не появляешься, так ещё и с ключами уходишь! Какого хрена! Ты понимаешь, что из-за тебя завтра будут дверь автогеном резать?  Я прилетаю, ключи от лабы в сейфе.  Вахтёр говорит что утром взял и не выходил. Лаба закрыта, света нет. Ты где был?  Ты здоров?
 - Да здоров я здоров, произнёс подавленно Иванов,  давай заходи срочно ко мне, есть разговор.   – Да, уж, поговорить придётся! Через двадцать минут буду! Сказал завлаб.
- Подожди, Володя, произнёс Иванов, ты когда приехал из командировки?
- Что значит когда? Позавчера вечером.  Пытался до тебя дозвониться, но  безуспешно. Давай готовься! Сейчас буду!.
От громкого звука Иванов вздрогнул. Звук был подозрительный, с примесью стекла. Он посмотрел на сетку, лежащую возле ноги. Чёрт! Да что же это!  От лежащей сетки сильно пахло  напитком Буратино.
               Завлаб появился быстро.  На здоровье  он не жаловался.  Иванов не стал закрывать дверь в коридор, и издалека услышал его быстрые  шаги. За эти  десять минуть он много успел.  За работой легче думалось. Нарезал салат из огурцов, открыл бутвлку водки и пару банок рыбных консерв. Порезал хлеб. И  даже  налил по полстакана в гранёные.  Последние две минуты он ходил как лютая тигра мимо стола.  Надежды на подумать не оправдались. Хотя нет, он постоянно думал: а не отхлебнуть ли из горлышка.  Эти мысли сильно утомляли. 
Первое,  что он услышал :  - Ну, ты блин даёшь?  Иванов молча в задумчивости смотрел на  вошедшего  завлаба.  Вот чёрт, опять помянул  он рогатого,  чё делать то, и главное как!? Привет,  наконец произнёс он. Садись.  Значит так,  давай сначала помолчим.  Бери стакан.
Завлаб покосился на стакан с водкой,  - А , собственно, по какому поводу? В честь твоего прогула? Решил отметить?   Иванов поморщился.   - Володь, давай! Честно , не в моготу!  Взял стакн в руку,  дзинкнул о стакан завлаба и одним глотком опустошил стакан.  Потом в задумчивости долго  смотрел в стакан и любовался игрой граней.
Завлаб опустошил свой и внимательно наблюдал за Ивановым. Он начал понимать, что за всем этим странным, похоже стояло что-то весьма серьёзное. Похоже Иванов не заметил что  випил водки. Судя по реакции, там была скорее всего вода.   Он взял бутылку и налил Иванову и себе.   - Давай!  Выпили.  Иванов не изменился. . Он снова одним глотком выпил и попрежнему внимательно рассматривал стакан.  Теперь уже завлаб начал  нервничать. Еле заметный, но вполне ощутимый пробежал между лопатками холодок. Это его снова разозлило.  - Иванов! Заорал он снова,  - Канчай хандрить,  мне твоё молчание уже вот здесь, и он провйл ладонью по  горлу.
 Иванов неожиданно покраснел. Смущение было более чем очевидно. Это окончательно перепугало завлаба.  Он ждал чего угодно, но такого от Иванова  - никогда. У Иванова был первй разряд по боксу, ещё с универа.  Характер жёсткий в своей мягкости. Но чтоб он зарделся как девица? Вот нихрена себе, подумал завлаб, дела.
- Извини, сорвался.  Давай как то помаленьку начнём, по чуть-чуть. Тут он с удивлением обнаружил, что  пили они с Ивановым точно не водку.  Он прислушался к своим ощущениям. Ничего.  Дрянь дело, подумалось ему.  Иванов молчал как партизан. Тогда и он, откинувшись на спинку стула, стал перебирать и подбирать житейстки ситуации,  которые могли бы таком странным образом поменять поведение Иванова.
Наконец Иванов пререстал смотреть в стакан и взглянул на завлаба. 

 - Слушай, Володь, мы с тобой чем занимаемся? Физикой?  - Ну? машинально подтвердил завлаб.  А как ты отреагировал бы на то, если  бы в твоём присутствии в явном виде были бы нарушены привычные для тебя законы физики?
- Ты чего?  Взорвал лабу?  Он посмотрел на Иванова.  - Если бы я взорвал лабу, я был бы счастлив, задумчиво произнёс Иванов. У завылвба снова похолодела спина. 
- Слушай, давай попорядку. С самого начала!. Тихо попросил он Иванова.
И  Иванов начал рассказывать.  С начала. Подробно, стараясь ничего не пропустить. Так было легче.  Он представлял себе , что просто рассказывает, как он провёл банальный опыт по  созданию совсем маленькой галактики в отдельно взятой колбе. На завлаба он не смотрел. Он снова смотрел в стакан, и складывалось ощущение, что он, как генеральный секретарь, читал по стакану.  Прямо за каждым поворотом сюжета , ожидалось : Таким образом,  с помощью описанных достижений советского народа , закрома Родины будут заполнены с опережением графика на два дня".
Завлаб внимательно слушал.  То, что плавно  вливалось ему в мозг, не находило никакой зацепки.  Это могло быть чем угодно, сном, белой горячкой, шизофреническим бредом , сюжетом фантастического рассказа,  но к реальности это не имело никакого отношения.
- Иванов закончил.   -Так, я правльно тебя понял:  В лабе разбито окно и в разбитое окно идёт снег?  В  сентябре, при температуре + 20?   И Двое суток твоего отсутствия уложились в  12 часов?  Для твоей системы координат? Иванов  кивнул.  - Ну, в целом, если подвести черту, можно и так сказать.  Завлаб молча смотрел в глаза Иванову.  Он ничего не видел, кроме  удивления и смущения.   - Ключи от лабы где? .  - Что значит где? На вахте, как и положено. Ответил Иванов.
Завлаб неожиданно резко встал.  - Пошли!.  Время ещё есть.  Входные двери закроют в 22-00.  Иванов тоже резко встал и снял со спинки стула куртку. Поискал глазами ключи. Они лежали на столе, рядом с нетронутым огурцом. Завлаб был уже за дверью.  Иванов выключил свет, ещё раз зачем то посмотрел на стол и вышел. Закрыл дверь и лёгкой трусцой догнал завлаба.
До самого института они шли молча. Всё было сказано. Но каждый думал о своём варианте событий.
**************
Подойдя к вахте, завлаб достал удостоверение, положил на стол и подвинул к себе журнал. Быстро заполнил графы , расписался  .  Вахтёр был новый. Он развернул журнал, проверил запись, снял с доски ключи.
 От вахты  поднимались на 3 этаж с ускорением.  Иванов  чувствовал , как с каждым  этажом в груди  всё сильнее замирает дыхание.  Перед дверью он уже  не дышал.   
- Давай! Шепотом сказал он, открывай!

  Завлаб , тоже волнуясь , вставил ключи , открыл дверь.  Они стояли на пороге и смотрели внутрь лаборатории. Там было светло. Красноватый свет заливал помещение. Это резко контрастировало с абсолютно тёмным окном, которое было видно от дверей.
-  Горим - не горим? Спросил  завлаб.
 Под окнами в ряд стояли рабочие столы.  Они прошли мимо стены и стоявших впритык к дверям шкафов к столам.  Светилась фанера, которой Иванов закрыл разбитое окно.
 Это был полный сюр. Первое и третье окно были абсолютно тёмными. Среднее светилось, как будто в него светили прожектором.
 Иванов прошёл к сушилке и достал рабочий журнал. Журнал высох. Но был пушистым. Странички высохли , где-то склеились.  Он машинально открыл на последней странице.  Записей небыло.  Страница была вырезана. Его снова повело. Замёрзла спина и на руках поднялись волосы.
 Вот чёрт,  как так?  Печать на дверях целая. Он посмотрел на светящееся окно. Оно было забито изнутри.

  Завлаб зачарованно смотрел на окно.   Иванов подошёл и взял  завлаба за локоть.
- Володь, сказал он повернувшемуся завлабу, тут такое дело..
 Выслушав Иванова , завлаб сел в кресло у стола.  Иванов сел на вращающийся  стул.   И рассказал  о своих опасениях относительно крокодилов и снежных человеков.
   Помолчали.
-   Бред какой.
Наконец сказал завлаб.
- Давай  снимем фанеру!
- А не поплохеет? Выразил сомнение Иванов.  Может для храбрости коньячок допьём. В холодильнике стоит.
Завлаб в задумчивости повернул голову к окну.  Помолчал.
- Неси, наконец сказал он.
  Они выпили коньячку, закусили конфеткой. Повторили.  Повторили ещё раз.
- Володь, сказал Иванов.  Давай.  Всё равно же придётся заглянуть! Тем более, что толку от спиртного ноль.
И это было именно так.  Видимо спиртное ещё в пищеводе превращалось в компот.
  Иванов встал и  двинулся в торону слесарного стола. Достал выдергу, молоток и играя  выдергой  как  нунчаками вернулся.
-  Давай, сказал завлаб.  Мне уже интересно.
Иванов пододвинул кресло, с кресла забрался на подоконник. Аккуратно  молотком забил выдергу под первый гвоздь. Вытащил. Гвоздей было 4. Вытащив последний, Иванов, придерживая фанеру рукой , посмотрел на завлаба.
-  Снимай!
Сказал завлаб .  Иванов взяв фанеру руками за края, повернулся спиной к окну, встал на кресло и протянул фанеру завлабу. И пока завлаб пристраивал лист к столу, спустился на пол. Они повернулись к окну одновременно.   В окно светило два солнца.
  А ещё, в окно светила белоснежной шапкой,  гигантская гора. И всё это было расположено на тёмно синем, с фиолетовым отливом ,  небе.
  Иванов быстро подошёл к креслу, встал на него, и  упёршись в подоконник заглянул в низ.  На какое то время он просто замер, потом отшатнулся и спустился к завлабу.
-  Я думаю, километров  пять..
 - Чего пять?
Спросил завлаб.
- Окно находится в скале.  Скала отвесная.  Глубина ущелья ориентировочно километров пять.
 Объяснил Иванов.  Завлаб повторил процедуру за Ивановым.  Сели в исходное положение. Иванов покрутился в кресле.
- Судя по двум солнцам, и картинке за окном,  мы имеем какую -то хрень в виде открытого окна в другую планету.  В другой галактике, или в нашей.  Но думаю что в другой. Если мене удалось сделать в колбе галактику, почему бы ей не расположиться за окном?  Сколько весит наша галактика в метрических тоннах?   А вот эта - за окном?
- Иванов! Кончай изводить! Наконец произнёс завлаб.  Решил меня довести до психушки?  Я не вижу никаких объяснений.  Это обычная фантастика. Шутка. Голограмма. Голограмма ничего не весит.
- Да ?  Спросил Иванов. А почти тонна льда, которую , как выяснилось, я выбросил в пропасть?

Валерий Макашов
 НСО    Ордынское 1971 г.    -     Бердский тупик   11  мая 2019