Серебряный Волк. Часть II

   ЧАСТЬ II. ПРОКЛЯТЫЙ.


   4.

   На планете Глория множество  чудесных мест, но самыми прекрасными   считаются три королевства, разделённые глубоким синим морем и расположенные в её южной  части: Сан-Шайн, Иртх и Хэвен. О них-то, дальше  и пойдёт речь.

   Хэвен.  Просторная и привольная страна. Границы  простираются на тысячи  километров от северных скал до Золотых Песков жаркого юга.  Край этот являлся, поистине, зачарованным местом!.. Когда народ  в нём доволен и счастлив – кругом  царит лето; ежели челядь  о чём-то загрустит, но всё же не шибко –  наступала осень; а когда в те земли приходила (весьма редко!) беда с нуждою, здесь устанавливалась пронизывающая зимняя стужа; и когда горе отступало под натиском светлых дум, надежды –  пышным цветом шёл черёд блистать весне. Поскольку тамошние правители всегда старались царствовать разумно и добросердечно,  народ  был счастлив и край долгое время процветал.  На землях встречались  в изобилии самые необычные, самые разнообразные по  виду  и разумению существа.   Дух магии буквально пропитывал Глорию.  Здесь жили единороги  и пегасы, драконы, великаны, эльфы, феи  и духи стихий, колдуны, ведьмы и волшебники.  Обитатели сказочной страны искренне верили в своих монархов, любили их и были благодарны им за труды на пользу Родины.

   Но уж,  на что народ обожал короля Касспия  и королеву Маргариту за доброту, храбрость и щедрость, а их отпрыска,  принца Евгения –  просто боготворил. Он вобрал в себя лучшие достоинства обоих родителей,  приумножив их. Не было в царстве юноши статнее, сильнее и ловчее его. Даже Солнце, скрывавшее Глорию, казалось,  и то завидовало  красоте цесаревича.
К сожалению, ничто не вечно  в мире: счастье –  перелётная птица. Не только солнце завидовало юному принцу и его всеми уважаемым родителям…   Но обо всём по порядку.

   Дворец венценосного семейства, находившийся неподалёку от столицы государства,  Золотой Флейты, поражал обширностью и великолепием. Причём, как и внешним, так и внутренним богатством. Тут обретали приют талантливейшие и мудрейшие люди. Всех описывать не стану: они неисчислимы, как звёзды на ночных небесах. Упомяну лишь о нескольких, наиболее важных фигурах, оказавших влияние на ход  моей истории. Действия некоторых из них, пускай, и слишком значительно, но вместе с тем оказало в  дальнейшем громадную роль.

   Взять хоть, пожалуй, Гуттера Зеймлиха… Дворецкий Гуттер, по прозванию Всезнайка, жил в  замке Сан-Суси   с младенчества, и являлся  четвёртым поколением  в своём роду, посвятившим  себя  сей должности. Ещё его прадед Джеймс носил звание почётного дворецкого, передав эстафету сыну и внуку. Так что Гуттер не обижался на свою долю, несмотря на отсутствие жены и детей в достаточно преклонном возрасте. А причина его затянувшегося холостячества крылась в весьма остром уме.  Он был очень начитан и говорил дельные вещи( за что и прозвали Всезнайкой),  когда его спрашивали совета; но сам Гут никогда не приставал  с разговорами, «золото» предпочитая «серебру». В то же время, если что-то  принципиальное, важное приходилось не по  его нраву — за словом в карман не лез. Неудивительно, что с таким  складом характера Зеймлих заслужил репутацию бирюка и язвы, сделавшись персоной нон-грата среди незамужних женщин. Правда, среди узкого круга близких по духу людей Гут становился совсем другим: общительным, весёлым и обходительным. Но никто не мог ожидать, что судьба преподнесёт тому  приятный сюрприз  на пятьдесят девятом году жизни.  В узкое собрание друзей Гута входили: придворная повариха Лина с детьми прачки Алевтины и сапожника Кайла  Вандерфулл, которые помогали ей по кухне.

   У Вандерфуллов было пятеро детей: три мальчика и две девочки. Старшему, Ярославу, исполнилось уже восемь и он служил подмастерьем портного, под началом  у своего дяди. Среднему  исполнилось шесть, его звали Елисеем. Он помогал своему отцу и учился азам сапожного ремесла. Далее по возрасту шли две прелестные девочки – близняшки: Наталия и  Светлана. Последним ребёнком  в семье был трёхгодовалый малыш  Тим. Младшие дети сколотили дружную, озорную  шайку и, находясь под  строгим оком Лины(не чаявшей в них души), помогали по хозяйству на кухне.

   Повариха Каролина, крепкая и ладная, – «кровь с молоком» –  женщина лет пятидесяти, скрывала свой точный возраст. Она имела добрый и  слегка насмешливый нрав,  тонкий вкус и была интересна в общении. Переселиться из окраин городка Серебряный Колокол в столицу, Золотую  Флейту, лет десять назад её заставило горестное событие. Муж Каролины погиб  от обвала  в горах, разделив эту участь  с ещё десятью горняками-коллегами. Неделю в Хэвене царила зима!.. И вот, стремясь избавиться от грустных воспоминаний, Лина оставила свой уютный домик на границе с княжеством Иртх только что вышедшей замуж дочке,  а сама  перебралась в столицу. Она устроилась на работу в королевский дворец, где  живёт и по сей день. Изредка женщину навещают дочь с зятем и, появившиеся на свет через год после её отъезда внучки, — Милочка с Зиночкой. Шли годы, и кухарка смирилась с горькой утратой. Лина обрела отдушину во встречах  с  роднёй, домашних хлопотах и присмотру за ребятками Вандерфуллов, а также ежевечерних беседах за чаем  с дворецким. Они не в один день пришли  к этой мысли, но взаимопонимание, уважение, и ласковость, скользящая даже в случайных взглядах за  совместными занятиями (Гут иногда помогал той с готовкой), сделали своё дело. Они вдруг поняли, что больше не могут обходиться друг без друга. И через 8 лет вдовства Каролина Софт стала Каролиной Зеймлих.

   Ничего нет  приятнее, после полного забот дня расслабиться, и поговорить задушевно за чашечкой горячего крепкого чая  с куском фирменного черничного пирога!.. Иногда к мирной трапезе супругов  присоединялась  фея Амальфата Морган. Лина и фея знавались хорошими соседями  в Серебряном Колоколе. Часто ходили в гости. Обе жили на Лавандовой улице: Лина  в доме №17,  а Фата – в доме №19. Придворная фея-волшебница «жила, живу и буду жить» (так она сама говорит) после отъезда приятельницы –  на прежнем месте. При дворе она объявлялась лишь по поручениям монаршего семейства. Расстояние от Серебряного Колокола, где живёт Фата,  до Сан-Суси  составляет три дня конного пути. Это при условии, что всадник совсем не делает привалов  и лошадь скачет галопом. Волшебницу не страшила дорога:  у неё была великолепная повозка в форме раскрывшегося цветка розы с упряжью шестёркой летающих зебр. Они преодолевали,  шутя,  это немалое расстояние  часа за три. Только посмотришь  в небеса,  а  чудное видение уже скрылось, шелестя на ветру одеждами и расточая дивное благоухание. У феи  имелось всего два наряда, отражающие её внутреннее состояние. Девственно белое, расшитое алыми розами, благодаря магии всегда сохранявшими свежесть. Оно как бы восклицало: «Я счастлива,  юна и полна надежд, словно весна!» Второе, чёрное, изукрашенное вышивкой молниями и жёлтыми розами. Одеяние уныло вторило: «Несчастнее меня только луч, тонущий в сумерках  дня». Феечке  исполнилось недавно 300 лет. Она оставалась молода и резва, точно  горная козочка; прелестна, точно ангел; и весела, точно смех ребёнка. Особенно радость её становилась полна, когда могла творить добро для Хэвена, а подчас и для всей Глории. Народное счастье делало  ту ещё краше, чем  на первой Родине Фаты –  Стране Фей или Джиннистане. Наделённая природой  человеколюбием, изяществом  и умом, волшебница,  была избрана в качестве советницы по устройству быта в стране еще прадедом  короля Касспия III Благочестивого, –  Джингусом IV Великолепным. Данный пост Амальфата занимает и  при нынешних правителях.

   Полной противоположностью Фатушке-матушке (так её окрестил благодарный люд), являлся наследник герцог Гэйсткого, Морок Найтер.  Он служил у Касспия и Маргариты первым министром.  Морок производил впечатление утончённого, обходительного  и умного человека, но в самом деле в нём притаились –  лисья хитрость, шакалья пронырливость вкупе  с коварством крокодила. В его душе простирались только ненависть, зависть и тиранство деспота. Это даже сквозило  и в его внешности: мужчина всегда  носил  элегантный костюм, но  с какой-нибудь кричащей деталью, а почти безупречные черты лица имели отпечаток излишней слащавости.  Взгляд зелёных миндалевидных глаз был пронзительным и холодным, как у пантеры. Тонкий изгиб губ  напоминал змею, притаившуюся в траве, чтоб исподтишка  ужалить жертву. Ровный и чуть длинноватый нос, брови вразлёт,  и высокий покатый лоб,  с  которого зачёсывались и собирались в  хвост тёмно-каштановые волосы. Пряди резко контрастировали с бледноватой кожей. Мощная шея и тяжеловатый подбородок с ямочкой придавали  Мороку мужественный вид. В целом это всё смотрелось ничего, но по отдельности почему-то выглядело несколько отталкивающе. Про герцога никогда не говорили, что он красавец или симпатичный,  а только – «обворожительный душка» да «рафинированный денди». Главный министр страны водил давнее знакомство  с августейшим семейством. Отец Морока, лорд Уильям поддерживал с юности  дружбу с королями Касспием III и Леонтием V. Восемь лет назад он нежданно явился ко двору Хэвена, прося приятеля отца дать ему  должность. Король Касспий  обескуражен: в последнее время  у лорда Уильяма, страдающего неким загадочным недугом, наступило обострение болезни.  Касспий спрашивает  у Морока: почему же тот покинул родителя в  столь неподходящее время? Молодой маркиз отвечает: «Батюшка сам послал меня сюда, дабы я мог  в достаточной мере развить управленческие навыки. Прежде чем, вступлю в права наследования Гэйста». Обеспокоенный за здоровье товарища (несмотря на заверения юноши про полнейшую компетентность  оставленных при лорде Уильяме лекарей  и прислуги), Касспий пишет ему письмо. Хэвенский монарх расспрашивает лорда Уильяма о здравии и житье-бытье, вскользь упоминая: «Правильно ли в его нынешнем состоянии отсылать  сына в подобную даль?» В ответном послании старый герцог успокаивает короля: дескать, тот «преувеличил силу приступа, что я  уже достаточно окреп»  и  т.п. Касспий оставил Морока в замке и назначил на место министра по продовольственным вопросам. Провёл он в этой должности три года.

   Как-то в один из своих отпусков, по дороге  к отцу, встречает  Морок таинственного и бедно одетого странника:  с  перемётной сумой через плечо,  и держащего в костлявых руках  длинный посох. Вещица довольно  была неординарна.  Выполнена  сама из осины, сверху вырезаны руны да покрыта серебряным набалдашником  в виде черепа.  Странник, седой старец  с волнистой бородой, оказывается вовсе не  таким уж щуплым и хилым, каковым представлялся Мороку. Старик цепко ухватился за маркиза, заставив  слезть с коня на глазах изумлённой дворни. Он посмотрел на молодого мужчину своими пронзительными, проникающими в душу  чёрными очами,  крича: « — Я  знаю, что Вы хотите больше всего в жизни! Я могу  исполнить Ваше сокровенное желание, будущий герцог, Морок Найтер–Гэйстский!..  Но за свои труды потребую огромную плату, осилите ли Вы её!?..»   « –  Откуда ты знаешь моё имя?» – в крайнем смятении спросил герцог. Глухие места,  где герцог проезжал со свитой, закатный час,  и странный старик, появившийся из воздуха как раз, когда Морок размышлял  о… Впрочем, не буду забегать вперёд. Всё это окружило плотным кольцом  Найтера, создавая мистический ореол.  « – Что тебе  нужно?» – спросил осторожно министр, подойдя к старцу ближе. В голове Морока уже промелькнул ответ.  « –  Ты  знаешь!» –  резко сказал старик, он сверкнул своими бездонными страшными глазами. « –  Её,  её  самую!..»   Морок  похолодел.   Затем  чуть  дрожащим   голосом  произнёс: « – Что я должен сделать?» «Ещё не время, к  тому ж здесь неугодные свидетели. Когда я потребуюсь, наденьте сей перстень. Представьте меня и трижды произнесите: «Бальтазар, Бальтазар, Бальтазар!..»»  Затем странник вложил в ладонь герцога  чёрный перстень  с изображением ворона. Криво усмехнулся, а затем словно растаял с невесть откуда спустившимся на  лес туманом. Свиста и прислуга герцога разбежались   в суеверном страхе, оставив его продолжать путешествие лишь в обществе двух  храбрых и преданных помощников. Морок весь день был сам не свой, шибко о чём-то призадумавшись. А через несколько дней по королевству  поползли слухи: в  Сан-Шайне объявился тёмный маг.  Понятное дело, Морок всё отрицал: мол, парни мозги элем залили и мерещатся пакости.  Вскорости челядь позабыла про то происшествие.  Одна Амальфата находилась на чеку, не списывая происходящее далее на случайность.  Морок стал частенько отлучаться по вечерам из Сан-Суси. Он пропадал до свету из замка, не говоря никому и словечка. Пару раз стражники клялись, что видали под стенами замка жутковатого старикана.  Едва тот замечал слежку, моментом исчезал из их поля зрения.  Одновременно дела  на службе у   Найтера поползли вверх. За пять лет он поднялся по карьерной лестнице от захудалого секретаря аж до министра экономики! Он вдруг сделался фаворитом короля с королевой и необычайно популярен в народе.
К величайшему огорчению, червоточину сердцевины Морока Найтера разглядела лишь леди Морган, обладавшая совершеннейшими дарами: мудростью веков и предвидению. Прочие же превозносили добродетели мужчины, коих не существовало. Люди были смущены показной примерностью его, а где звериная натура прорывалась через харизму и светский лоск –  применял чёрную магию отвода очей. О, да! Точно герой Э.Т.А. Гофмана –  вылитый крошка Цахес!.. Но повторюсь, сколь бы тот ни ужасен сутью своей, Амальфата не была способна убедить окружающих в ином. Ей мешали чары Морока, наложенные на всю страну. Исключая, разумеется, волшебницу. Ведь фея не может  очароваться человеком  с помощью заклинания  «Дьявольское обаяние». Но как переживала Фата! Уже пять лет негодяй держал в алчных  руках империю, мечтая сделать  её единовластно своей!..

   Фея пыталась подавить  свой ужас, но не  сумела. Леди Морган вдела в волосы чёрную ленту  и оторочила тёмными оборками  своё белое платье  с алыми розами! Правда,  окружающие полагали – это новый стиль. Они не поняли намёка.  Фата   как бы восклицала: «В душе моей сидит червяк страха  и разъедает её.  Чувствую, Морок ещё проявит себя! Я опасаюсь не за казну, над коей он распростёр жадные лапы; народ Хэвена работящ и вскоре восполнит материальные утраты, а разбитые сердца заживут под заботливым руководством наших Величеств. Я боюсь другого: что ежели Морок грезит не о том, как сцапать казну? А задумал погубить Златовских и занять  трон?!.. Он принесёт народу лишь  ярмо  рабства и горе!» Фея глубоко  верила, что способна предотвратить несчастье, коли  разгадает  план сэра Гэйсткого. А пока наложила оберегающее заклинание  «От семи  смертей» на королевскую фамилию. Она считала: «Это остановит Морока на определённый срок.  Выиграв время, я разгадаю и порушу козни злодея.  Надеюсь, он ударит не сегодня». Амальфата ошиблась: беда, нависшая над королевством беспросветной тучей, разразилась быстро и неожиданно.


   5.

   14 октября 2008 года. Планета Глория, королевство Хэвен. Дворец Сан-Суси.
   Было ясное летнее утро. По синему небу проплывали пёрышки облаков.  Солнце щедро дарило свои лучи земле и воде, деревьям и травам. Солнечные зайчики создавали причудливую игру  света-тени на шумевшей от ветерка кроне.   От преющей земли, покрытой мягкой зелёной травкой, пахнуло теплом. На ветвях  в королевском саду заливались диковинные птицы.  Радужные бабочки порхали в поисках нектара  с цветка на цветок. Звери и люди радовались ещё одному прекрасному дню.
Все кроме… Закончив важный  экономический  отчёт, лорд Найтер небрежно бросил его на край рабочего стола.  Он находился  в своём кабинете. Внезапно по его  лицу пробежала гримаса отвращения. Если б человечество научилось проникать в чужие  мысли,  то заглянув  в голову Первого Министра, нашло  бы их следующими: «Отчёт  закончен. Пора нести его королю на утверждение… Королю. На месте этого  расфуфыренного  павлина давно мог быть я.  Коли б  не плутовка-фея:  она наложила заклинание на весь род Златовских!.. Теперь семейство невозможно никак умертвить: ни отравить, ни  заколоть, ни утопить, ни столкнуть  с высоты или же завалить  валунами, охотясь  с ними в горах, ни задушить… Все способы недоступны. Постой!..  Как же   я сразу не додумался?!! Есть!!!!..» Выйдя из-за стола, и с трудом скрывая злорадную улыбку, враг понёс отчёт королю.


   6.

   21 октября 2008 года. Глория, Хэвен. В коридорах  замка Сан-Суси.      
   В замке царили суета и шум: вечером готовилось торжество    в честь двадцатипятилетия  принца Евгения. Но вид самого  именинника, – облазившего    весь дворец  и  дворцовый парк  вдоль и поперёк, в поисках отца с  матерью, – нельзя было назвать торжественным. Скорее, озадаченным.  «Куда  же исчезли батюшка с матушкой, не упредив никого?» –  беспокойно помышлял принц. Меряя шагами один из коридоров замка, не ходя себе места, он наткнулся словно на  выросшего из-под земли Главного Казначея.

   – Сэр Найтер! – окликнул Морока Евгений. –  Как  хорошо, что я Вас  нашёл! Вы не знаете, куда  направились  Его Величество  и Её Величество? Я обыскал  всё кругом  и опросил дворню, но  никто  не в курсе.

   Подошедший ближе лорд Найтер негромко ответил:

   – Я знаю, где  они – просто  не успел  предупредить. Пройдёмте ко мне  в кабинет, Ваше Высочество. Поговорим там.

   Проводив принца в кабинет и закрыв дверь  на ключ,  господин министр сообщил ему вальяжным тоном:

   – Их Величества получили сегодня  письмо, прибывшее  со скакавшим всю ночь  гонцом.  Оно от Его Величества  короля  Леонтия V.  Сообщалось, что Сан-Шайнский монарх вынужден призвать  своих друзей к себе.  Желательно, сколь можно скорее: дело не терпит отлагательства. Король с королевой выехали из замка на рассвете. Просили передать Вам свои извинения: на сегодняшнем приёме-де, они  не  смогут присутствовать. Меня уполномочили вручить Вам, вместе с горячими поздравлениями и наилучшими пожеланиями,  подарок от Ваших  достопочтенных родителей. После этого я также буду вынужден покинуть Сан-Суси, дабы последовать за ними.
 
   С этими словами  Морок передал  удивлённому  и огорчённому королевичу два сундучка. Затем присовокупил  к уже имеющемуся  маленькую  шкатулку.

   – Позвольте  и мне искренне поздравить Вас, принц, с двадцати пятилетием! Будьте любезны принять  сию шкатулку  в качестве скромного дара от меня.
Поблагодарив  в лице министра родителей и его лично, Евгений раскрыл коробки. В первом сундучке лежала отменная сабля с  украшенным драгоценными каменьями эфесом. То был подарок отца.  Во втором сундучке находились расшитая искусно парчовая накидка и черкесское седло с позолоченной уздечкой. Знак внимания  матери.  Принц очень обрадовался: его любимцу, белогривому  Вихрю, как раз не доставало  амуниции; да и какой же всадник обойдётся без оружия. Свой восторг  цесаревич немедля высказал герцогу. Наконец, очередь дошла и до шкатулки. На чёрной бархатной подушечке лежал звериный клык, испещрённый непонятными письменами,  и продетый  в элегантную золотую цепь. У дарителя был изысканный вкус, но от подарка веяло холодком; воздух вокруг него будто наэлектризован. Всё же улыбнувшись, принц оказал признательность лорду Найтеру. Затем задал ему вопрос о предмете.

   –  Что это?

   – Это волчий клык с письменами древнейшего народа. Надёжный талисман для привлечения удачи и успеха.

   –  Благодарю, но я и так успешен и удачлив.  Даже без этого зуба.

   – Отнюдь, принц. Удача – дама капризная. Она требуется всем и особенно… Вам. – заметил оппонент, странно усмехнувшись. Потом спешно добавил. –  Ведь Вы скоро  станете королём.  На плечи Вашего Высочества тогда ляжет забота обо всём Хэвене. Осуществлять кою надобно своевременно и плодотворно. Таковым и должен быть истинный монарх.

   –  Спасибо, господин Найтер! Я учту Ваш совет на будущее.

   – Прошу, принц,  наденьте его. Дайте мне полюбоваться, как украшение смотрится на Вас. – скромно попросил Морок.  Тот послушно надел талисман.

   – Смотрится восхитительно! Но чуть перекосилось. Жаль, здесь нет зеркала!.. Разрешите, я поправлю, сир.

   Евгений молчаливо кивнул, а министр подошёл к нему поближе. Со словами «Вот так, великолепно!», Морок взял амулет в руку и… резко полоснул острым концом по шее принца. По горлу тонкой багряной струйкой засочилась кровь… Происходившее далее не заняло  и нескольких секунд, но для Евгения всё показалось точно в замедленном кино. Одновременно: он чуть вскрикнул, Морок расхохотался, а в коридоре раздалась возня  и голоса. Мгновением спустя, дверь  щёлкнула замком и, в комнату влетела разгневанная фея… Перед глазами принца поплыли круги.  Королевич ухватился за шею. Затем он  рухнул без сознания на зеркальный паркет.


   7.

   В кабинете классического  английского стиля XIX века находилось трое  человек: мужчина и женщина, а между ними   на полу лежал бездыханным умопомрачительно красивый юноша.  На окровавленной шее висела золотая цепочка с волчьим клыком. Женщина казалась молода, была стройна и грациозна. С яркими  синими глазами и предлинными густыми волосами цвета майского мёда. На ней сидело пышное чёрное платье с кринолином, изукрашенное  молниями и жёлтыми розами. Вся её фигура выражала негодование. Мужчина был  одет в тёмный костюм и брюки  со стрелками. Образ завершал, вместо принятого в подобных случаях галстука, кашемировый красный шарф.  Повязанный особым манером вокруг мощной шеи. Мужчина обладал привлекательной наружностью,  но красота его холодна. В его внешности присутствовало нечто вызывающее.  Он имел рост выше среднего, нормальное телосложение.  Прямые длинные тёмно-каштановые волосы собраны  в хвост, а в зелёных глазах – пустота.  На устах застыла злорадная улыбка, отнюдь не красившая  мужчину. Вначале он хохотал, смотря на валявшегося полу юношу; потом  увидел женщину, и перестал. Зелёные очи сузились от ненависти.

   – Ты опоздала, Амальфата!.. – с металлом в голосе сказал злодей. – Что неудивительно, моё заклинание «Укрывание истины» превосходно сработало!.. Даже если принца Евгения удастся спасти, яд зверя  уже проник  в него. Ему никогда не избавиться от проклятья. Я всё знаю! Снять проклятый предмет, и разрушить чары – не под силу даже тебе, Фатушка-матушка! Ха-ха-ха-ха!!!.. Напасть на принца Златовского чёрной магией. Ты предусмотрела всё, кроме этого?!.. Мне мараться не нужно. Когда ваши добрые крестьяне узнают, кем стал принц, сами сделают за меня всю работу!..

   Тут фея запела:

   «Ты ошибаешься,  злодей Морок!
   Из чар не выйдет прок:
   В сиянье солнечного дня
   Принц, свою любовь ценя,
   От смерти лютой спасёт;
   И в дом отчий отведёт.
   А дева тем отблагодарит,
   Что ему станет щитом:
   Клинок её безжалостно пронзит,
   Траву изумрудную кровь обагрит;
   С последним вздохом — проклятье вон.
   Но Ангел светлый вскоре придёт.
   Он в Рай странницу приведёт.
   Не нужно больше слов, – 
   Даст после  ей наставления.
   Подарит жизнь убитой вновь:
   Стремглав, без промедления,
   В тело прежнее вернет
   Душу прекрасного Божия творения!..»

   Спев пророчество, волшебница смолкла. Фея с вызовом глядела на Морока. Черты оного  стали вдруг меняться: министр превратился в отвратительного чёрного ворона. С громким карканьем то летал по кабинету. Злодей махал крыльями и хриплым голосом вещал Амальфате:

   «Ну, посмотрим: кто ещё споёт!..
   Река весной всегда ломает лёд;
   Так я вас сгублю потом.
   И стану Хэвена новым королём!»

   Фея метнула огненный шар в птицу, но та увернулась и проникла через незапертую дверь в холл. Фея принялась догонять за ворона, метя в него на бегу молнии. Но Морок каждый раз уклонялся от них. Слуги в коридоре первого этажа заметили эту сцену. Они попытались либо убить ворона, либо поймать его. Люди знали: ежели фея,  добрейшее  в мире существо, пытается убить кого-то,  то значит это – есть  страшное зло. Гадкая тварь  сумела увернуться от всех, вылетала  через открытое окно. Она удалялась в сторону Уистерминского леса. Несколько человек выбежали с оружием в парк, пытаясь подстрелить летуна. Но Фата остановила смельчаков окриком:

   «Оставьте вы его:
   Не сможет Морок сделать ничего!
   Судьба негодяя близка:
   Погибнет он, когда падёт ОНА.
   Свет прогонит мрак, –
   Обмана тёмного колдуна разрушится знак!..»

   Послушав фею, слуги убрали оружие и вернулись в замок.  Амальфата объявила:
– Люди, минута внимания! Слушайте и передайте другим!..  У меня для вас грустные вести! Эта птица – злодей Морок. Да, злодей! Потому что он покусился на жизнь наследника  трона Хэвена. Сейчас Евгений лежит почти бездыханным в кабинете первого министра. Не верите – убедитесь  сами!..  Но к прискорбию, это ещё не всё: куда-то пропали король и королева. Подозреваю, сие снова козни Морока.  Надеюсь, он не успел их прикончить и мы их скоро найдём.  Бросьте на  поиски лучших следопытов и стражников! Нельзя терять ни единой минуты: помогите спасти принца и короля с королевой!..

   Когда Амальфата окончила свою речь, кто-то из толпы закричал:

   – Морок не мог этого совершить!

   – Мог, он мне давно не нравился! — не соглашался другой.

   – Нет!

   – Да!

   Поднялся такой гвалт!.. Часть народа поверила Фате, а вторая половина с пеной у рта доказывала невиновность Найтера. Но произнесённый феей заговор начал своё действие: чары Морока стали рассеиваться. Правда, процесс проходил медленно. Колдовство лорда Гэйсткого было очень сильно.  Волшебница радовалась и этому: ежели хотя бы малая толика людей поверит ей, то королевство и императорское семейство спасутся!

   – Что мы спорим?!! –  перекричал толпу Гуттер Зеймлих. –  Идёмте, скорее, в кабинет Первого Министра.  Там увидим: кто прав, а кто нет!

   Все согласились с разумностью предложения Гута и двинулись туда. Толпа ёкнула, увидав на полу злосчастного кабинета принца. Он лежал  без чувств, с окровавленной шеей.  Дворня засуетилась вокруг Евгения. Слуги облегчённо вздохнули, когда нащупали у него слабый пульс. Королевича перенесли в его покои, омыли рану и уложили на ложе. Сейчас же вызвали лучшего лекаря. Слуги хотели снять с принца заколдованный предмет, не подозревая сколь это может быть опасно, но Амальфата велела  ни в коем случае не трогать  клык.  Фея даже прикрикнула на тех. Челядь поняла: здесь дело нечисто.

   Целых два дня врач не отходил от пациента ни на шаг. За это время в народе родились самые фантасмагорические предположения относительно происшедшего.  Устав наблюдать ажиотаж вокруг болезни принца, врач решил: нужно что-то предпринять. Посовещавшись с леди Морган, мужчина вышел  на балкон дворца. Внизу пред замком  собралось  превеликое множество народа.  Люди волновались судьбу наследника престола.  Доктор Антуан Бэрлок   громко объявил жителям Хэвена:

   – Принц будет жить!..

   Какой  ор  обрушился на бедные профессорские уши! Народ ликовал, празднуя чудесное спасение сына короля. Не смотря на это, Антуану всё же удалось  перекричать толпу:
 
   –  Но!..

   Наступила давящая тишина. Двор словно опустел. А доктор  с невозмутимым видом продолжал:

   – Мы с леди Морган долго раздумывали говорить ли вам… Видно, шила в мешке не утаишь. Правда всплывает наружу: рано или  поздно… На Его Высочестве – заклятье  зверя!

   Толпа неодобрительно загудела.

   – Я и леди Морган  сделаем всё от нас зависящее, дабы предотвратить худшее…
Снова недовольный  народный ропот.

   – Снять  заклятье полностью фее не удалось, но оно умерило свою силу. С рассвета до заката  сын  владыки этих  благословенных  мест останется пребывать в обличье серебряного волка. Лишь  наступление ночи вернёт ему человеческий вид. Но Амальфата  разыскала в древних фолиантах способ, коим можно снять проклятье с принца. Цитирую…

   Бэрлок прокашлялся и затянул слегка фальшивым баритоном. Он спел упомянутое ранее предсказание феи.

   – Разумеется, леди Морган ищет и прочие, менее жертвенные варианты разрушить чары. Но пока, это единственно доступный!..

   Исполнив свой долг перед народом, доктор Бэрлок удалился с балкона. Он вернулся к больному, которого оставил на попечение дворецкого с поварихой. Толпа ещё некоторое время издавала грай под окнами. Затем каждый вспомнил про ждущие его дела и все разошлись по домам.

   За ставнями солнце  плавно опускалось к дальней нити горизонта. В роскошных покоях старинного замка, на  широком ложе возлежал  принц Златовский. Неотлучно при нём дежурил  Антуан Бэрлок. Имперский потомок спал.  Во сне он постоянно то едва слышно шептал, то выкрикивал имя девушки: «Аня! Аня, нет! Неет!!!.. Не покидай меня. Иди ко мне… Я не могу без тебя, пожалуйста… О, Боже!»