про пещеры

       Неискушённому в изощренном самоистязании обывателю трудно понять специфические мании спелеологов. Залезть в какую-то дыру ... Под землю, в затхлую тьму и, продираясь через шкуродёры и заныривая в сифоны, упереться в тупик ... Ни туда, ни сюда. А наверху простор, голубое небо, солнце, птички и свежий воздух ... Зачем?! "Ха-ха! За бочонком амонтильядо!" - цинично ухмыльнулся бы в ответ Эдгар По. Кто-кто, а уж он то знал толк в описании ощущений погребённых заживо.

       В этом месте на авансцену наверняка выскочит с ответным спичем интеллигентного вида и неопределённого возраста взволнованный бородач в штормовке и с рюкзаком, и затянет пургу про жажду риска, красоты подземных пещер и тягу к неизведанному.

       Не станем его излишне перевозбуждать своим скепсисом. В конце концов, человеку нужно иногда куда-то сбегать от себя самого и от безнадёжно бессмысленного повседневного бытия. Да и, так называемый,  прогресс человечества во все времена обеспечивали именно люди с дефектами инстинкта самосохранения и лёгкими психическими отклонениями. Кстати, уже сам по себе этот факт должен бы сразу вызывать сомнения в существовании априорной нормы. Однако не вызывает. Условно нормальное большинство просто считает себя безусловно нормальным. Чем, возможно, и стимулирует постоянный интерес разноплановых специалистов в белых халатах.

       Изучение одних человеческих особей другими процесс, безусловно, субъективный. А когда речь идёт о событиях в чужой черепной коробке, шутка "кто раньше надел халат, тот и доктор" подозрительно смахивает на истину в последней инстанции.

       Поэтому добросовестные исследователи особенностей обмозговывания людьми иллюзии окружающего мира, изучают сначала самих себя. В экстремальных к норме ситуациях ...

       Однажды в Кунгурской ледяной пешере ... Прошу успокоиться и присесть на место всех, кого первый абзац рассказа затронул за живое и нежное! Мы там бродили исключительно по оборудованной цивилизованной части и с экскурсоводом! Обязательная программа туриста в пальто. Сталактиты-сталагмиты, подземные реки-озёра,  легенды про "белого спелеолога" и забавно-трагические случаи из жизни  романтиков всего странного. Познавательно и, временами, весело. Но не более. В одном месте, например, демонстрируют наглядно, как "темно у негра в ...". Выключают подсветку и просят заткнуться. Ни квант, ни фотон, ни другая какая корпускула или волна того, что мы называем светом, проникнуть в эту точку ледяного подземелья не могут. Так вот, через минуту уже ощущаешь себя существом, проигравшим эволюционную гонку и кротам, и летучим мышам, и даже дождевым червям. Не видно ни зги. Да и не слышно тоже. Абсолютно идеальные условия для желающих поразмышлять о сущности себя в условиях полного отсутствия внешних раздражителей. За исключением холода. В таких пещерах, и зимой, и летом температура обычно одинаковая. Градусов пять-восемь. Прохладно. Да ещё в ожидании явления "белого спелеолога" лёгкая дрожь пробивает. Поэтому, если вы вдруг, как индеец Джо, заблудились наедине с самим собой, необходимо для начала завернуться по самые уши в какое-нибудь пончо из верблюжьей шерсти и срочненько приступить к сбору топлива для костра и факелов.

       Так вот, как-то раз в этой самой Кунгурской пещере один психолог, по совместительству, ещё и изящная блондинка, решила использовать упомянутые идеальные условия для замеров отклонений оценок времени в кромешной темноте и, до кучи, размеров своих же собственных фобий. И попросила запереть её в пещере на сутки. Для чистоты эксперимента даже без фонарика. Дело было в период благоустройства и электрификации разведанной части. Аккурат на выходной.

       Не переживайте. С ней всё, включая безупречную высшую нервную деятельность, окончилось хорошо. И, полная ранее неизведанных чувств, внутренних переживаний и подтверждённых научных гипотез, лишь слегка продрогшая, вышла она из зловещей тьмы навстречу свету и людям, открывшим входную дверь. Хрупкая женщина со светлыми волосами, завёрнутая в одеяло. Правда это были не совсем те люди, что её запирали. Пресловутое отечественное разгильдяйство! Это были два строителя, пришедшие в понедельник пораньше на работу.  Которых, увы, никто не предупредил о том, что в запертой пещере проводится психологический эксперимент.

       Миф про чудодейственность заклинаний, произнесённых на профессиональном прорабском сленге и способствующих повышению производительности труда и даже сдаче объектов, побледнел, зашатался и рухнул. Тут же. Вместе со строителями. Одного увезли с обширным инфарктом, а второй ушёл сам. В страну вечного счастья. В один момент скатившись назад по ступеням эволюции примерно на уровень землеройки.

       Вот же что любопытно ... Ни землеройки, ни даже норные охотничьи собаки, не считают себя центром мироздания и, возможно поэтому, не испытывают никаких проблем со психикой, оказавшись в замкнутом пространстве. А люди испытывают. Почти все. Просто иногда об этом не догадываются. До поры, до времени. Некоторые, случается, и до наступления самого последнего момента. Впрочем, тут всё индивидуально.

       Скажем, я лично впервые ощутил некое внутреннее беспокойство, когда  однажды с группой довольно упитанных товарищей вшестером минут сорок вдыхал-выдыхал по очереди в застрявшем четырёхместном лифте одного новосибирского отеля. Стоишь, не пошевелиться, и сделать ничего не можешь. В процессе этого медитативного упражнения в моей памяти всплыло тогда и обрело реальные очертания слово "клаустрофобия".

        Предполагаю, что на нынешнем витке развития человечества, преимущественно той его части, что интуитивно относит себя к столпам цивилизации, эта и прочие подобные фобии должны буйно колоситься. Ибо люди, которым не нужно каждый день думать о хлебе насущном, стали ощущать себя настолько независимыми и свободными от всея и всех, что любое ограничение воспринимают крайне болезненно. В первую очередь, психологически. Ну и физиологически тоже, разумеется. Представьте, для иллюстрации, что вам внезапно приспичило интимно пообщаться с фаянсовым другом, а вы в это время бочком протискиваетесь по проходу подводной лодки времён второй мировой, и между вами и ближайшим выходом по пятьдесят человек в обе стороны. Осознаёте, насколько неуместными могут быть окружащие для вашего экстренного самовыражения. Даже с их полезными советами, основанными на жизненном опыте.

       - А здесь была келья монаха-затворника, - сказал наш проводник Николай, показывая на нишу в стене. - Когда он решал уйти в полный затвор, ему туда передавали гроб и нишу целиком закладывали вот такими кирпичами.

       Николай обернулся и указал рукой на груду меловых блоков неподалёку у него за спиной. В тупике.

       - Только вот здесь сверху была небольшая щель для вентиляции. В ладонь примерно шириной, - продолжил он, вновь поворачиваясь к нам лицом. - В той щели раз в неделю ему оставляли свечи, еду и воду. Ну, и отходы жизнедеятельности забирали. Он так и находился там в гробу. В безмолвии. Молился. И ещё записывал, что думал ... Что чувствовал. Если он две недели ничего не забирал, считали, что отошёл. Тогда щель полностью замуровывали. На три года. А через три года вскрывали стенку. Если там нетленные мощи были, то монаха почитали святым. Ну, а если нет, просто хоронили на монастырском кладбище.

       В  этот раз мы бродили по узким, низким ходам белых катакомб Холковского подземного монастыря. Ходы были прорыты в меловой горе. На стенах вперемешку возникали меловые образа и висели обычные иконы. Причём алтарный иконостас, по словам Николая, был точно ориентирован в соответствии с каноном. Видно, не самые тёмные люди закладывали монастыри в семнадцатом веке. А есть и версии, что в  действительности первые ходы и кельи монастыря год в год ровесники встречи на этом месте князя Игоря Святославича с братом Всеволодом перед походом на половцев. То есть на пятьсот лет раньше появились. Может и так. Энергетика места, и внутри, и снаружи, была невероятная. Хотелось нарезать по сводчатым коридорчикам круг за кругом, как положено, против часовой стрелки и напрямую общаться с космосом. Удивительной свежести пещерный воздух чуть ли не искрился. По насыщенности ... ну просто плазма была низкотемпературная,  а не воздух. И с каждым вдохом всё отчетливее проявлялось и кристаллизовалось ощущение некой, невидимой глазу красоты и вполне очевидного внутреннего равновесия. Аннигилятора любых фобий.

       Мы просто бродили и слушали. В первую очередь, самих себя. И дышали, и чувствовали, и размышляли. О смыслах и делах, о миру и схиме, о жизненных тупиках и клетках и свободных духом затворниках. А обычный кавардак мыслей в голове вдруг успокоился и улёгся по полочкам в идеальном порядке. Видимо потому, что пещеры пещерам рознь. И никакие психологи монахам не нужны. А вот монахи психологам ещё как. И спелеологам тоже. Да и всему регрессивному ныне человечеству. Готовому, похоже, на всё, чтобы следующие поколения людей снова жили в пещерах и конкурировали с кротами и землеройками за сочные корешки и дождевых червей.