Шаг навстречу ч. 1 глава 13

Придя домой, свою комнату я не узнала.

 Стас, пока я была на дежурстве, сделал полную перестановку.
Купил и привез двуспальный диван, который в разложенном состоянии занял почти полкомнаты, повесил шторы, плафон.
 В общем создал  домашнее уютное гнездышко. Прикупил посуду, приготовил ужин.

-Стаська, не надо ничего делать было. Не за чем?
 И ужин… У меня в холодильнике пачка пельменей и пара сосисок есть. На ужин бы хватило. Не надо было тратиться,- сказала я.

- Ну, в твоем обшарпанном, допотопном холодильнике, кроме перечисленных продуктов, еще и мышка была, - сказал Стас.

-Какая мышка?- изумилась я.

 - Которая от изобилия продуктов, там же и повесилась,- ответил Стас, - Довела себя. Один скелетик остался. И подержаться не за что. На тебя только зеленки не хватает.

 - Какой еще зеленки? – спросила я.
 
 -Зеленой, которой прыщики прижигают. Тебе только два прыщика, которые ты грудью именуешь,  и осталось прижечь, - ответил Стас.

Я обиделась.

Такого вкусного домашнего ужина я не ела, наверное, с  Сулина.
 Молодец Стас.

Наелась, захотелось полежать, а диван один. Даже раскладушку поставить негде.
А Стас  после ужина разлегся поверх покрывала на  диване. И лежит себе  отдыхает. А я? В своей собственной комнате и прилечь негде. Еще и курить хочется, сил никаких нет.

-Стаська, я покурю?!

- Сигарет дома нет. Пепельницу я  выкинул.

У меня на глазах слезы:

 -Зачем ты приехал? Кто тебя звал?

 -Меня не надо звать. Я твой муж. Приехал к жене. Что здесь непонятного?

-Ты говорил, брак почти фиктивный будет и в любой момент можно будет развестись,- со слезами в голосе сказала я.
 
-Все правильно. Никто и не отрицает.
Сейчас оформишь все документы, что ты законная жена. Придется еще и  объяснительные писать, и штраф платить.
 После получения всех документов, переоформлять те, которые тебе на Туляеву выдать успеют, чтобы все было законно и, только потом, сможешь подать на развод, с чем я совершенно не согласен, - ответил мне Стас.
 
-Хорошо,- согласилась я, - Я все это сделаю. Но ты – то почему против?

 -Брал  тебя я в жены нормальную, слегка упитанную. А, сейчас передо мной какой – то скелетик стоит и права качает. Мне тебя сначала надо в божеский вид привести, чтобы на человека стала похожа, от вредных привычек отучить, в голове порядок навести и, только после всего этого разводиться.
 
- Так ты и до пенсии дотянешь с разводом, - со слезами в голосе сказала я.
 
-Иди ко мне, моя ласточка, не надо плакать, - с нежностью сказал Стас протягивая ко мне руки.

-Не пойду,- надулась я, - Вообще тебя видеть не хочу.
 
-Может, ты полежать хочешь? Не бойся.  Я встану. У нас сегодня с тобой долгий разговор будет. О многом поговорить надо. За целый год выговориться.



-Ветка, ты знаешь, почему у нас с тобой брачная ночь в обязаловку была? – я пожала плечами, - Как вспомню… убью, гада, тогда я тебе этого не сказал, а, сейчас хочу, чтобы ты  все знала, - и, обращаясь ко мне, - Ты Витьку Камышанского знаешь?

 - Так, слегка, - ответила я.

-Так, вот, этот гад, трепал всем подряд, что во всех позах имел тебя лет с тринадцати, - мое изумление невозможно было описать,
 - Вот, вот и таких подлецов земля не только носит, но им верят, еще и подробности выпытывают. А поливал он тебя грязью, как хотел, - я смотрела на Стаса во все глаза, слов у меня не было, в горле стоял ком, а Стас продолжил,
- Сколько мы его с ребятами ни  били, и поодиночке и все вместе, все бестолку.  Только больше трепется, - Стас замолчал, треснул кулаком по столу.

 Я подумала, что еще пару таких ударов и стол развалится,- Вот прицепился он к тебе и все тут.  Не знаю, почему он тебя выбрал. Но это так. Эти  его разговоры и до школы дошли.
Тебя учителя склонять стали.
Ты, наверное, не помнишь тот случай.
 На большой перемене к нам в класс зашел Степан Евгеньевич и, проболтал с нами до самого урока. А урок, как раз его был – литература.
 Он меня отправил в учительскую за журналом. Там дверь приоткрыта была.  Слышу, завуч с англичанкой беседуют.

Завуч англичанке – то и говорит:
-… Как мать ее умерла, так Ветка никому и не стала  нужна.
 Отец за ней совсем не смотрит.
 Девчонка  не только  от рук отбилась,  но и по рукам пошла. Один только Камышанский бог весть, что о ней болтает. А дыма без огня не бывает. Вот тебе и сиротинка – развратница…

 Я дверь распахнул, думал, с петель слетит и к завучу:

- Старая сплетница, еще не всем кости перемыла?
 
А, она в ответ:

 - И этот туда же. Небось,  в очереди стоит.
 
Я от злости, вплотную к ней подскочил, да,  как заору:

 -Еще хоть одно слово – и вместе с рамой на улицу вылетишь.

 Она испугалась. Голову в плечи втянула, побелела вся…
 Англичанка оторопевшая стоит.

Я схватил журнал, и в класс, - Стас выдохнул воздух, помотал головой,
- В класс вбежал, журнал на стол швырнул и за парту сел. А в глазах, аж круги расплываются…
 
-Я хорошо  этот случай помню,- тихо сказала я, - Его у нас в классе, наверное, все помнят.

Степан Евгеньевич, как обычно стоял у доски с носков на пятки переваливался.
Помнишь, у него привычка такая была? – Стас утвердительно кивнул,-  Он нам тогда про Раскольникова рассказывал.
 
Вдруг в класс влетаешь ты. Дверь распахнул так, что штукатурка посыпалась. И, прямо от двери, швыряешь на стол журнал.
 
Журнал летит с такой скоростью, что и Степан Евгеньевич, и мы все замерли – перелетит – не перелетит.
 
По столу проехался и, на самом краю задержался.
 А ты на стул плюхнулся, руки на парту положил, кулаки сжал, аж костяшки побелели, голову опустил, только пар из ноздрей не идет.

 Степан Евгеньевич перекатился пару раз с пятки на носок, сделал шаг к столу, поправил журнал, чтоб не упал  и продолжил урок.

-Он ко мне после урока подошел, - сказал  Стас, - Попросил, чтобы я дождался его после занятий. Вы уже все ушли.
Он пришел, сел на парту напротив меня:

- Ну, и…

 - Я извиняться ни перед кем ни буду, хоть из школы исключайте,- я ему.

 А он

 – Я у тебя никаких извинений  и не прошу.

-А,  вам, что еще не доложили?  ЭТА   еще на меня не нажаловалась?

 -Да, что случилось – то? Объясни.

 Я вздохнул и все ему рассказал, как они  тебя грязью поливают, проститутку  из тебя делают.
 
У него аж глаза на лоб полезли. Разозлился.
 
Покраснел весь:

 - За дочкой своей, Наташкой, лучше бы смотрела, чем другим кости мыть.
 Девчонка такая оторва  растет, чуть к учителям в штаны не лезет.
А у Ветки в этом отношении еще ветер в голове. Вымахать – то вымахала, а ребенок ребенком.
 Валька ей нравится. А ты  глаз с нее  не сводишь. Колька на нее поглядывает. Девчонка – то хорошая. Без мамы растет.
 Береги ее.
 С завучем я сам поговорю. На тебя она вряд ли жаловаться будет. Для этого ей самой объясниться надо.
 Она, тетка, умная этого делать не будет. Так, что учись спокойно. Никто ни тебя, ни Ветку тревожить не будет.
 Берегите друг друга. Любовь такое нежное, чистое, хрупкое чувство  - испоганить легко, незапятнанным оставить сложно,-
 Стас вздохнул, - И,  в свете всего этого, в первую брачную ночь мы с тобой не имели права не переспать.

 Простынь – то предъявлять надо.
 А, ты, свинтус  маленький, напилась как поросенок, такой скандал учинила.
 Хорошо хоть в спальню я тебя успел увести.
Рубашку на мне порвала, чего только не вытворяла.  Я боялся, как бы окна не поразбивала. Но, ничего,  обошлось.
 А, потом сама же ко мне и пристала – раз надо – давай. Чуть не силком на себя затащила.
 А от воспоминаний – одна горечь.
Прости меня, Ветка, если сможешь. Хоть когда – нибудь прости, - Стас подошел ко мне обнял, я не сопротивлялась, и с такой горечью поцеловал, что у меня из глаз полились слезы.

Он аккуратно вытер их и, продолжил,

- На следующий день я Камышанского чуть не убил, ребята втроем еле оттащили. Злость была чудовищная, что тебе, ласточке моей, вместо чудных воспоминаний, одна горечь досталась.
 А, ведь мне, кроме тебя никто не нужен.
А  я сам тебя, как цветочек  сломал.
 Простить себя не могу. До сих пор не знаю, что делать.

 - Еще раз попробовать переспать, все – таки – муж, - прошептала я, - Но не сейчас, не сразу. Надо, хоть немного привыкнуть друг к другу. Я, вообще – то не против. Но, поговорим еще, с силами собраться надо.
 
- Поговорим, - улыбнулся Стас, - Ты следующий – то хоть день помнишь?

 -Помню,- улыбнулась я, - Улыбки, усмешки такие добрые. Ты куда – то исчез…

- С Камышанским  разбирался,- промолвил Стас.
 
А, я продолжила:

 -Тетка рядом со мной села. Молодая, красивая, заводная. Песни пела хулиганистые – « …Улица, улица, улица широкая.  От  чего ж ты, улица, стала кривобокая…» - напела я,
- Сказала, что уже двадцать лет замужем. А сама, как девка сидит. Черноокая. Так с ней хорошо было, словно мама рядом…

 - Она мама и есть, - перебил меня Стас, - только Валькина мама.
 У него с родителями доверительные отношения. Вот он ей все и рассказал.
 А я знал, что моих, а, уж, тем более своего папу, ты слушать не станешь. Вот, Валька и попросил ее за тобой присмотреть,  пока меня не будет.
 
- У Кольки настроение было хорошее, так «Цыганочку» танцевал, все просто ошеломлены были…

- Это, он может, - протянул  Стас, - Его мы тоже оставили, чтобы за тобой приглядывал.
 
- Так поэтому он мне не дал из – за стола выйти? – спросила я, Стас кивнул,- Только из – за стола выползла, а он передо мной почти в присядку… А, там и ты пришел какой – то слегка взъерошенный, губа разбита,  и в рубашке уже в другой, в кремовой…

Стас засмеялся:

 - С такой свадьбой, рубашек не напасешься. Одну ты порвала, другую Витька.