ДВОЕ

ДвоЕ
( Мета- исторический этюд в сумбурных тонах)


Посвящается :
А.Блоку, И.Ильфу, Е.Петрову









Вождей советских псевдонимы
Из памяти неустранимы:
Боюсь, десяткам  поколений
Известно будет имя Ленин.

Совсем недавно перестали
Твердить литое имя - Сталин.
А, если сделать допущенье
В истории, прошу прощенья?
Как бы сложилось в ней, бедняжке,
Случилась бы моя натяжка?...

Ульянов Вова стал бы Ульев,
А став - не наломал бы стульев.
А сколько жизней порешили
Пришёл коль к власти  Джугашвили?
И так же люто бил врага
Диктатор с кличкою «Джуга;»?...

Антанты не боясь угрозы,
В.Ульев разводил бы розы.
Опять же, не боясь Антанты,
Поощрял бы он таланты.

Каков истории был ход
Коль не был выслан пароход,
В котором двести «негодяев»
Звались: Устрялов и Бердяев?...

Имел другой В.Ульев план
Страной, как править, и Каплан
Не стрельнула б из смит - вессона
На митинге у Михельсона...

Румян, улыбчив и речист,
В.Ульев - истинный троцкист,
И Лейбу (Льва) для  Джуги - гниду
Он никогда б не дал в обиду.
А за Бухарина и Рыкова
Он Джуге левый глаз мог выколоть.

Но, перед  личным Мавзолеем,
Партийным смазанный елеем,
Облил страну сапожным клеем.
Облил и стены и карнизы:
Прилипли все – не просят визы...

Иосиф Мудрый - Джугашвили
Не чистил хромовых сапог.
Но лавры лоб его увили:
Был для народа он, как бог.

Шагами Кремль он измерил,
Ночами свет не выключал.
Он русским никогда не верил -
Подземный ход в Тифлис копал...

Ступая мягко, как пантера,
В пол - оборота он спросил:
-Товарищи! Какого хера
Не чистим классовых мы сил?-

/Штиблеты люди чистят ваксой -
Партийны чистить как ряды?
Остались кровяные кляксы -
Отмыли - мало ли воды?...
Враг внутренний, враг иноземный,
Всё ж был милей, чем царь туземный…/

Любил В. Ульев свежи розы
По утрам Наденьке дарить;
Иосиф создавал колхозы:
В колхозах нечего варить...

Студент церковных семинарий
Кулачество громил, как класс.
И по крестьянской грязной харе
Стремился бить промежду глаз.

Посеял кто у осетина
Такую ненависть к селу?
В мозгу его одна картина:
Сидит  пейзанин на колу…

Сейчас, как помню, Вова Ульев
Кавказца ласково журил:
- Небось, Джуга, двенадцать стульев
Башку о троцкую разбил? –

И, помнится, ответил , вроде,
Колючий, сумрачный Джуга:
- И по твоей башке, Володя.
Я тресну, приняв за врага! –

Правдивость сцены не нарушу:
В.Ульев грустно прошептал:
- Надюшу. Срочно мне Надюшу!
Пусть почитает «Капитал»!-

- А, может, почитаем Блока?
«Двенадцать». Ново и свежо.-
-Оставь, Надюша! Мне так плохо.
Знать, время помирать ужо.;..-

- Зачем же так, товарищ Ульев?
Ты страшно нужен нам в ЦК.
На  дюжину не сядешь стульев -
Зад сух. Зато  крепка рука.
Раскрыл недавно, кстати, Блока,-
Его поэма - чепуха!
Сумбур, мистическая склока:
Христос, матросы… Ха- ха- ха!-

То смех был Дьявола над бездной,-
Так мог смеяться лишь Джуга.
И устремил он взор железный
На вездесущего врага…

- Да, враг подобен серой крысе,
Залез он в маршальский  погон,
Гнездится в теле он актрисы,
Набит товарный им вагон!
Враг в толстом брюхе Маленкова,
Сидит у Троцкого в пенсне.
Что ж необычного такого,
Что вижу я его во сне…

А тут ещё поэма Блока.
Блок, безусловно - главный враг!
                Жаль, что лубяночного  срока
Избёг мистический дурак…-

Слова последни эти Джуги
Я написал не без натуги:
Пора устало мне вздохнуть,
Двоих отправив в дальний путь...

Двенадцать серафимов? Стульев?
Какая страшная пурга!
Идут вдвоём - Володя Ульев,
Иосиф Рябенький - Джуга!




08.04.2002.