Линейная работа. Канал 4

     ЛИНЕЙНАЯ РАБОТА.
(Продолжение рассказов: В пустыне зацвели сады. Хауз-Хан, Скорпион, Линейная работа, Белый Амур)

Как ни устали за прошедший рабочий день, и бурную ночь, проведённую за "научно-практическими" экспериментами с огромным скорпионом, но ночь проходит незаметно, и не зависимо от нас…

Казалось, ляжем и уснём. Да, где там! Уже рассвет подкрадываться начал сквозь непробиваемую темень азиатской ночи! И луч прожектора не стал уж очень яркий! А значит солнышко встаёт. Рассвет уже не за горами!

Горластые лягушки, исполнив свой ночной репертуар, вдруг разом перестали квакать, наверное, устали. Притомились за ночь бедные квакушки - "ночные соловьи" всех водоёмов и болот.
Без их "весёлого" пения заметно стало тише! 

Разморенные усталостью, мы стали медленно погружаться в сон.
Даже шум бурлящей воды, вырывающейся из выпускного сооружения Хауз-Ханского водохранилища, стал тихо, тихо успокаивать нас и постепенно усыплять. Всё навивало сон. И предрассветная тишина нас тихо, тихо поглотила.

Но рассвет пришёл и неожиданно, и быстро, как обычно! 
Яркими лучами жгучего азиатского солнца начиналось утро. А значит, и рабочий день для всех трудящихся настал!

Под утро у большого водоёма совсем немножечко замёрзли. Зуб на зуб: не-не-не, не по-па-да-ет!
Спать на раскладушках близ Каракумского канала, какая – благодать! И дышится легко, и "замёрзшие" под утро комары, как будто не кусают. Здесь даже утренний короткий сон - бодрит!

Усталость от избытка кислорода - пропадает!
Вставать, однако, - не охота! Сон не отпускает!

- Все живы? – Никто не наступил в спросонок на живого скорпиона? - В шутку вопрошаю я свою команду. - Ну, и хорошо! Тогда – подъём! Работа ждёт! – скомандовал я, сам с неохотою вставая.

Утром мы  не  обнаружили  ни  убитого  скорпиона, ни погибшей от его жала жабы.
Их, вероятнее всего, склевали поутру здесь промышлявшие вороны, или, ещё ночью, съели ёжики, семейство их здесь где-то неподалеку располагалось. Всю ночь они с большой вознёй мышей ловили возле нас.

Наш Миша Келов - бригадир, уже развёл костёр, и вскипятил кундюк для чая, и завтрак быстрый приготовил! Молодец, - хороший, заботливый товарищ!
В столовую к восьми мы всё равно не успеваем. За бригадирскую находчивость и доброту, мы Мишу уважаем!

Да, и работу срочную тянуть нам тоже не привычно.
Ведь связь – есть – связь!
В ней каждая минута на контроле, хоть на столбе висишь, ответить ты – обязан!
Как слышишь ты, и как тебя?..
И на каком завис ты километре?..
Где повреждение нашли?..
Какое, принято решение на устранение высокочастотного затухания?..
Ваши действия?..
Когда приедете домой?..
Уже вас ждёт ещё одна работа, ответственная очень!
 
Здесь, в поле, главный – ты: во всём обязан разобраться и доложить, и устранить. Такие вот, небольшие - производственные обязанности!

А долго быть в командировках не хотим, не мёд!
Работать днём, после 12 часов, под жгучим солнцем, - невозможно!
Не то, что обгореть боимся, когда от зноя и жары снять инстинктивно хочется с себя последнюю, свою родную шкурку!

А тепловых ударов не хотим! Поймать на трассе ВЛС их можно не заметив, где от столба, едва ли тень найдёшь, чтобы укрыться от жары и зноя жгучего!

Мы солнечных ударов этих, как Бобик блох, уж столько нахватали, что хватит за глаза!..
Когда в глазах – темно. Головокружение, тошнота. По телу дрожь, как - будто бы в припадке. И температура высокая под сорок! И сердце, как птица бьётся в груди, но хочется счастья добиться…
 
Сейчас смешно, и я шучу, но ощущение - не из приятных - тепловой удар! А кто его не ощутил ни разу, тот сразу не поймёт! Что это с ним такое приключилось?

Сначала была паника, потом привыкли, и стали понимать - беречься надо! Головку надо прикрывать от солнца, да и тело! Потому, что ничего бесследно не проходит!

- Чай, быстрый завтрак, и вперёд! И едем мы на Хауз-Ханский узел связи, - команду подал я.

Бывший начальник узла, Геннадий Васильевич, уже на месте.
Выйдя на пенсию, он теперь –  старший электромеханик, ответственный за работу телефонной станции, за междугородний коммутатор, и за аппаратуру многоканального уплотнения. Всё, как и прежде!..
Только теперь за линейную работу, за работу телефонисток, и за весь узел связи в целом, стал отвечать Агаджан, - старший по возрасту из линейных монтёров, наш ровесник, тоже где-то возле тридцати, женат, и пятеро уже детей, погодки, мал-мала меньше…

Над этим его семейным успехом мы шутили и смеялись: Агаджан, пожалей жену, она такая молодая, красивая у тебя, а ты её совсем, наверное, не кормишь.
Всё сам съедаешь, раздобрел, а ей, наверное, и ничего не достаётся, после тебя.

Она такая тонкая, как спичка у тебя!
Где в ней, что держится, в бедняжке?..

И откуда, из неё берётся так много чагаларов?!
Ей трудно с таким большим семейством управляться, да и с тобой.
Отъелся ты, как боров у неё, а пожалеть не хочешь.

Дай ей передохнуть от родов, да и от тебя.
Замучил, боров, ты её!

А он только смеётся. Но обещал он, «принародно», то есть - перед нами: жену беречь, любить и тщательно кормить!

Мы обещали тщательно следить за обещаньем этим.

Однажды вечером на рыбалке на выпускном сооружении нам очень крупно повезло!
А Агаджану, за его полноту, повезло - не очень…

Наш рыбак заядлый  - Женя – порадовал нас всех и удивил. На удочку поймал пятнадцати килограммового жирного толстого толстолобика!

- Вах! Агаджана поймали, -  мои ребята, юмористы – остряки, тут же дали шутливую «кликуху» Агаджану, - Толстолобик!
 
С тех, пор меж нами, Агаджан стал – Толстолобиком. Он даже и не обижался.
Да, что толку на нас обижаться? – Бесполезно!
Нас надо всех воспринимать: такими, какие мы есть! А мы такие!
У нас за юмором в карман никто не лезет. – Остряки!

- А мы вас ждали вчера, так нам из Ашхабада передали, - с шуткой и доброжелательностью встретил нас Геннадий Васильевич.

- Уже несколько дней нет связи по многоканалке: с Мары, с Головным сооружением на Амударье, со всеми трестами, и производственными предприятиями по Каракумскому каналу.
По физической цепочке есть, а высокочастотная связь не тянет. Всех междугородних абонентов обслуживать приходится по одной физической цепочке, по очереди, – очень долго!

Все привыкли, что по Каракумским каналам связи межгород предоставляют сразу, как по прямому телефону, только поднимут трубку, и на тебе: хоть Ашхабад, хоть Головное, хоть Мары, Захмет, Ташауз, Небит-Даг!..

А сейчас приходится ждать! Все руководители злятся, не успевают передавать сводки по телефону!

Телефонистки измучились: высокие руководители предприятий ругают их за то, что без очереди не соединяют их, по междугороднему телефону.

Всем срочно связь давай, а где ж её возьмёшь, когда только одна физическая линия в работе.

- А аппаратура уплотнения исправна?
- Обижаете, Сергей Викторович, слышите, шумит? – отшучивается он.
- А где же ваш новый начальник узла? Где ваши линейные монтёры? Спят ещё?
Всё ждёте, что мы приедем, из Ашхабада в Хауз-Хан, почти за  двести километров, и связь вам восстановим? – Шучу и я.
 
Геннадий Васильевич понимает шутки. Много лет проработал в связи.
Подвижный, нестареющий мужичок. Мух держит, так он пчёл шутливо называет, и за собой следит, педант…

Настоящий сельский технический интеллигент, очень уважаемый в посёлке человек! Да, и мы его все уважаем. И он со всеми нами - наравне!

Про нового начальника узла, бывшего своего шофёра и линейного монтёра по
совместительству, говорит:
- Агаджан, с ребятами вчера поздно вечером выезжал на повреждение ВЛС по дамбе, на впускное сооружение, но устранить повреждение до темноты не успели, не нашли.
А сегодня, с рассветом, не считаясь со временем, уже уехали на Хауз-Ханское впускное сооружение. Это километров шесть по дамбе. Там что-то с вечера пропала связь.
 
А сейчас везде идут поливы хлопка! Все требуют: воды, воды, воды!
Водные участковые реечные наблюдатели ведут учёт воды: прихода и расхода, ежедневно  составляют сводки, и передают по телефону сведения для Министерства, в Ашхабад.
 
Сейчас всё начальство на ушах стоит, и днём, и ночью. Ведь – полив! – Это аврал!
Всем срочно связь давай!
Не успеваем. Да, где успеешь?
Девятнадцать километров ВЛС, по нормативам в день, на одного линейного 
монтёра!
За сутки не успеешь обойти такое расстояние, да плюс, - домой ещё вернуться надо, не будешь ночевать на трассе у столба в пустыне…
Итого тридцать восемь километров в день получается!
На такой большой узел связи всего три линейных монтёра, да водитель-монтёр. 
Иногда очень зашиваемся, – сетует Геннадий Васильевич.
 
- А водитель, тот же – Агаджан?
- Да, Агаджан.
- Выходит, он теперь начальник, и сам же за рулём «Захара» сам себя катает? - Подшучиваю я, - не плохо примостился!
 
Военный ЗИЛ–151, с военным КУНГом–будкой, прозван в народе Захаром, действительно – пустынный – тихоход – проходимец,  переданный из Армии в народное хозяйство.
Это – Динозавр, пожирающий горючку, как Змей-Горыныч. Аж 54 литра на сто вёрст!

Мы смеёмся над его древностью, ему уж больше тридцати, он старше нас, а всё ещё в строю. И сами удивляемся его живучести, простоте обслуживания, проходимости и безотказности. 
Захар – военный, он всегда в строю! Такой же стойкий советский солдат, такими бы и мы – хотели быть! 

А какой Захар, проходимый в песках пустыни, на барханах, в болотах, это же – легенда!

Мы уверенно выезжаем на нём на трассу связи, в места, где не пройдёт и трактор!
Особенно уверены мы, когда за рулём – Агаджан. Он обкатал, и изучил Захара на всех наших трассах и болотах, хотя ухаживает за ним – плохо.
 
Он говорит: Хорошая машина, сама себя помоет и почистит, и помажет!

Но иногда, когда Захару плохо, Агаджан всё-таки ремонтирует и обслуживает  его. Гаража нет, такую большую машину приходится обслуживать на улице, а то и прямо, на дороге.

- Не успеваем свои, местные ВЛС-ки (воздушные линии связи) ремонтировать. А про магистральные воздушки и говорить нечего!
Квалификации и образования не хватает у ребят, - жалуется Геннадий Васильевич.

- То мотороллеры давали, чтобы трассы связи объезжать, но за ними уход сложный, при такой жаре они быстро из строя вышли!

А сейчас мопеды дали, это смех…

Линейный монтёр – Курбанов Пирнепес, два раза съездил в Куланлы на трассу ВЛС, за восемнадцать километров, на третий раз в руках мопед привёл.

Отремонтировать не может, по сей день!
Понятно, мото-техника требует специального умения и знаний!
А он – монтёр: с отвёрткой, с поясом монтажным, с когтями через плечо, да с телефонной трубкой в сумке, - ворчит Геннадий Васильевич о положении дел на узле.

Мы, молча, со снисхождением слушаем его,  как-будто мы о том не знаем. - Знаем, как тяжело бывает.

Мои ребята очень уважают Геннадия Васильевича за его технические знания, спокойствие и рассудительность.

- А мы, Геннадий Васильевич, вчера в Теждене долго работали, днём под солнцем.
Сильно перегрелись.
Весь день - работа,  да  дорога! 
Обедали и ужинали в машине на ходу, всё всухомятку…

И эту ночь почти не спали. Выдохлись! Что говорить…

Заезжали в Теджен для того, чтобы попутно из Ашхабада передать отремонтированное запасное оборудование на радио-релейку.

А начальство нас и там отыскало!
Прислали для нас на узел связи телефонограмму с приказом: срочно восстановить кабель на трассе воздушной кабельной линии в сторону СМУ-Тедженстрой.

Меред – начальник узла, показал нам повреждение. Там машина, на выезде из города столб задела, потянула кабель.
В пролёте даже муфта порвалась! Весь трест «Второй Тедженстрой» и посёлок строителей остались без связи.

Пришлось вскрывать, прозванивать, перебирать, заваривать кабельную муфту, прямо в пролёте линии, стоя на крыше машины, под солнцем.

Хорошо хоть кабель не пришлось снимать на землю, а то бы за день не успели сделать.
Потому и задержались, - объясняю я.

- На Тедженских  полях  тоже – полив! Всем связь нужна. Вчера пришлось и нам на Тедженской ниве поработать…

Мы понимаем: всем сейчас везде горячая пора – полив!

- Все беспокоятся, чтобы  не упустить сроки вегетации и полноценного полива.
Хлопок – он к воде капризный. Если во время не напоить его водой, то коробочки с ватой будут мелкие, много урожая потеряешь. Время сейчас такое, теперь главное в жизни республики – полив хлопка!
 
Вот все сейчас и носятся, как угорелые, чтобы сроки полива не упустить.

А хлопок – это государственная задача! Республиканское обязательство – сдать государству 1200 миллионов тонн хлопка-сырца.

Это очень большая задача для Туркмении. Всему населению республики приходится работать на хлопке.
Поэтому и мы приехали к вам на помощь, - беседую я с Геннадием Васильевичем.

- А, ну-ка, Геннадий Васильевич, включайте ВЧ-измеритель, пойдем,  посмотрим на каком расстоянии затухание по ВЛ показывает?
- Да он включен, работает, и расстояние показывает.
Примерно, в пересчёте по таблице, на 15-ом километре от узла импульс бьётся на экране осциллографа. В сторону города Мары.
Плюс, минус сотню метров туда, сотню метров – сюда. Сам понимаешь, Сергей Викторович, какая точность на осциллографе.

- Ну, а что же Агаджан со своими линейными не съездил, и не посмотрел? Может от температуры пролёт проводов, какой провис или ослаб в соединениях?
Всё же надо осматривать, искать и по опорам лазать, щупать-трогать провода. Вязки, контрольные сжимы подтягивать или даже пересоединять.

- Да, ездят они уже неделю, пока от управляющего трестом жалобу не схлопотали. А он и в Министерство уже пожаловаться успел на плохую связь.
Вот, вас и прислали срочно помогать нам, ВЛС-ку восстанавливать.

Идёт полив.
Каждый кубометр воды на учёте.
Воду делят каждый день, а связь на нашем участке работает только по одной физической цепочке. Не успеваем быстро обслуживать даже технические сооружения регуляторов.

Представляешь, от самого Головного сооружения канала, до Казанджика? Более тысячи километров.
Каракумский канал, прорыт через всю Туркмению! Какая – Силища воды!
Какое сооружение века – Канал – Махина! – восхищается Геннадий Васильевич. Не дай, Бог, прорвёт Хауз-Ханскую плотину! Вода из водохранилища затопит все населённые пункты до самого Ашхабада. Не дай, Бог, какая может быть беда!
А на нашем участке связи только одна физическая линия в работе, это же – не порядок, - сетует Геннадий Васильевич.

- Да, Геннадий Васильевич, Хауз-Ханское водохранилище это – море воды!
А канал – настоящая полноводная река!
Как я мечтаю: на лодке или даже на плоту сплавиться, из спортивного интереса, вниз по каналу от Хауз-Хана до Ашхабада! С удочками, с рыбалкой!
И мои ребята-связисты в моём таком желании от меня бы не отстали. Да, нет времени на отдых. Всё работа, работа!

- Там медь на трассе, или стале-медный биметалл – СМ, висит? – уточняю я трассу.
- Да, что ты, Сергей Викторович, какая медь?
Меди давно уже нет. Сняли. Вся потянулась медь от такой жары.
Конечно, биметалл. И он играет на жаре, не лучше меди, большие затухания даёт!

- Ну, что вы хотите, Геннадий Васильевич? Сам знаете – ВЛС.
Это вам - не верёвку по опорам натянуть.
Висела по проекту медь, её, в рабочем порядке сняли, заменили биметаллом, получилось рассогласование по высокой частоте.
Схему скрещивания проводов не всегда даже проектным институтам удаётся  удачно рассчитать.

А тут своя специфика.
Под палящим солнцем, летом провода  сильно  провисают, а зимой натягиваются
так, что рвутся!
А затухание по ВЧ бывает нерасчётное и от взаимовлияния  соседних провисших
проводов!
         
Вот, вам, и затухания, и прослушка соседних каналов, и наводки радио. Вот, вам, все помехи связи от провисания проводов.

- А ну-ка, Геннадий Васильевич, звоните в Мары.
Пусть встречный импульс пропускают. Что у них покажет? Какое расстояние до   повреждения оттуда и отсюда?
Чтобы точнее рассчитать нам трассу поиска, сравним полученные результаты!

Геннадий Васильевич пошёл к телефонисткам, чтобы согласовать, когда можно занять единственный канал с Мары на несколько минут. Такой порядок, не прерывать же идущие переговоры по междугородке без предупреждения абонентов, а линия одна.
 
Мои ребята, в это время, проверяют и готовят оснастку для верхолазной работы. Пока утро прохладное, надо спешить. Загорать не хочется.
 
Мы ещё от вчерашней работы, и перегрева в Теджене, физически не отошли, сил не набрались.

Но все мы понимаем, полив хлопка – Государственное дело! 
За нами обязанность, обеспечивать телефонной связью все государственные предприятия, и мы должны исполнять свою работу с честью! Так должно и быть!

Мы даже не вопим, что очень мы устали, что перегрелись, только за вчерашний день, и надо бы передохнуть чуть-чуть.
 
Сейчас я вспоминаю, в этом рассказе, те прежние времена: обязанности и ответственность по работе, понятия трудовой чести, и сравниваю наше коммунистическое воспитание, с сегодняшним – «базарно-рыночным» воспитанием молодёжи!

И удивляюсь: отношению к работе и учёбе, и новым отношениям между людьми.
Тогда каждый человек, по отношению к другому человеку, был – товарищ и брат!

А сейчас? Молодые люди, подверглись влияниям западной развратной пропаганде, буржуазной  идеологии, стали эгоистичнее, замкнулись в себе, менее расположены к дружбе, взаимовыручке, ответственности за общее дело. (Все стали – важными, как «индюки»! Идейными понятиями и отношениями никого сейчас не проймёшь.)

Мы, тогда, не разделялись по национальностям, мы не чванились богатством, должностями, заработком, мы просто дружили и уважали друг друга, по работе, по интересам, по характерам.
Мы всегда были уверены, что товарищ в беде не бросит, в работе поможет, поделится водой и пищей.

Мы все были наделены равными правами, мы были все равны между собой!
Никто из нас тогда и пикнуть не хотел, да и не посмел, быть может, сказать, что мы устали, перегрелись.

Мы чувствовали, что мы коллектив, и у нас, в работе, есть общее определённое задание, выполнить которое мы обязаны с честью!

В сознании у нас так крепко закрепилось патриотическое коммунистическое воспитание и девиз: Раньше думай о Родине, а потом о себе!

Что отступить от этого понятия и в мыслях никогда не пробегало! Так было! Мы так воспитаны. Мы простые парни, как и все, но мы – такие были!

Вскоре из коммутаторного помещения вернулся к нам Геннадий Васильевич.

- Ерунда какая-то получается, Сергей Викторович.
Инженер Марыйского узла, Богомолов Владимир Анатольевич, померил затухание из Мары до повреждения.
По его расчётам получается, что импульс на осциллографе бьётся на семидесятом километре от Мары, то есть на десятом километре от Хауз-Ханского узла, а по нашим расчётам на пятнадцатом километре…
Такая разница в погрешностях измерений - сомнительная, - рассуждает Геннадий Васильевич.

- А я думаю, погрешность измерения с дальней точки отсчёта больше.
Ваши измерения, Геннадий Васильевич, предпочтительнее.
Давайте, и начнём изыскания от пятнадцатого километра трассы, и будем двигаться назад в сторону Хауз-Хана!

Как раз тщательно обследуем и эту разницу показаний, эту расчётную нестыковку в пять километров.
Но, вот где этот пятнадцатый километр от Хауз-Ханского узла, его ещё надо поискать! Таблички на столбах выгорели, и давно не обновлялись.
А эта большая работа и большое упущение вашего узла.

- Агаджан знает каждый километр трассы по спидометру, он покажет.

- Да,  нам то,  Геннадий Васильевич, ждать Агаджана – только время терять. Когда он вернётся на узел, никто не знает, да и сколько времени займёт его работа на впускном сооружении, тоже вопрос?
Он хотя бы позвонил с трассы. У него же полевой телефон с собой?
- Конечно с собой.
- Так, почему он  вам не сообщает, где находится?
И линейных  монтёров всех с собой забрал. Это тоже неправильно.
А здесь что случится? У начальства в тресте, кто будет связь восстанавливать? Ждать, когда он приедет с трассы, и привезёт монтёров?

Мы, Геннадий Васильевич, попробуем по спидометру сами посчитать пятнадцатый километр, а с вами будем поддерживать связь через кросс.
Скажите нам, на какой линии будете стоять вы, и слушать нас, чтобы телефонисток не отвлекать от основной работы.

А, Агаджану, скажите: будет так по-партизански  работать, заработает выговор за нарушение должностных обязанностей. Я об этом постараюсь, так и передайте ему.
Он, что, так сильно возомнил о себе, когда стал начальником узла? Забыл должностные обязанности линейного монтёра? И никому теперь не хочет сообщать, где он на трассе, и что с ним?

Скажите ему, чтобы почитал должностные инструкции, и взял себе в обязанность, каждый раз сообщать с трассы, где он находится, вам или телефонисткам. Такой порядок у линейщиков в связи. Так по работе необходимо. Пусть привыкает к порядку в новой должности. Я с ним ещё поговорю.

- Он очень старается, хочет показать себя в роли начальника. Немного нос задрал, конечно, перед ребятами, но старается. Ничего не скажешь, с утра до вечера работает. Сейчас страда – полив! Он это чётко понимает.

- Ну, хорошо, Геннадий Васильевич, вы слушаете нас на восьмой паре, и по
линейному измерителю, будете отмечать, и сообщать нам, на каком мы километре. Мы минут через тридцать будем на месте. Будем вам звонить. Слушайте нас в кроссе.
А мы поехали, а то жара застанет нас, и припечёт. В жару работать, ой, как не хочется! Сильно перегрелись мы вчера, ещё не отошли.

- Всё, по коням, братцы! Едем на 15-й километр. Оттуда и начнём, все наши изыскания обратно в Хауз-Хан! – Даю команду я своим связистам. – В машину быстро!

Засекай спидометр, Курбан. Едем 15 километров от узла связи в сторону города Мары. Поехали по трассе ВЛС.

Вдоль трассы ВЛС, объезжаем мы вокруг посёлка, ориентируемся по опорам.

Девятый час уже с утра. Поздненько мы сегодня прособирались на работу.

Выезжая из посёлка, мы понемногу успокаиваемся от сожаления, что утреннее время для работы уже упущено.
 
Сегодня, видно, и не только нами…

На улице ещё много людей с мотыгами, лопатами, одетыми для работы под солнцем, на хлопковых плантациях.
 
Людей вывозят на работу на закреплённые участки: пускать, и равномерно распределять воду в каждый рядок хлопкового поля.

А пока люди ждут транспорт, на очередную отправку, на разные поля.
 
Несмотря на летние каникулы, у школы, хоть уже не ранний час, ещё толпятся ученики, и тоже транспорт ждут.
 
Девушки, в голубых платьях, с длинными рукавами, в перчатках, в белых платках, повязанных  на головах, так, что только одни  глаза блестят через узкую щелочку.
Всё продумано, чтобы не обгореть на солнце.
 
Ну, прямо – стройные  живые хлопковые коробочки – ходят девушки во дворе школы!

Ребята в светлых рубахах с длинными рукавами. Кто в легких тельпеках, а кто в тюбетейках на головах, с мотыгами, в приученных к труду руках. Спокойно ожидают транспорт.

Да, поливная хлопковая страда началась!
Теперь до ноября, до сбора хлопка. Каждый день в работе. И старшим, и младшим, и самым младшим есть работа в поле!

Одним словом – хлопок! Он работу всем найдёт! Всем жителям Туркменистана, каждый год!

Трасса магистральной ВЛС идёт вдоль шоссе, в метрах десяти от дороги. Хорошо бы было, если бы все ВЛС-ки строили вблизи от дорог! Легче было бы искать повреждения и обслуживать.
Но наши трассы все идут вдоль Каракумского канала, потому, что связь наша – специальная – каракумская, канальская. 

Проехали по шоссе пять километров.
 
Неподалеку, параллельно дороги, начались бесконечные необозримые хлопковые поля.
 
Везде люди: девушки, юноши работают на своих рядках. Мотыгами поправляют канавки, чтобы ручейки воды направлялись под корешки начавших зацветать кустиков хлопка.
 
Зеленоватые-светло-жёлтые цветы открывают свои крупные лепестки, как розы, и создают неописуемую красоту цветения. Особенно красивые они в утренние часы, в лучах ещё нежаркого солнца.

Вдоль дороги, на магистральных арыках, почтенные яшули в стёганых халатах, и мохнатых белых тельпеках на головах, поднимают металлические заслонки – шаберы, пускают воду на каждый участок поля.
Яшули знают, как поливать хлопок, и как спасаться от дневной жары!

Молодые мужчины и подростки хлопочут рядом, помогают, следят, чтобы ни один рядок хлопка не остался без полива. 

Проехали пятнадцать километров.

Наш самый заядлый рыбак, «быстроногий олень», блондин-красавец – Женя – быстрый во всех отношениях, на когтях, налегке, без монтажного пояса, влез на деревянную опору и уже переговорил с Геннадием Васильевичем по полевому телефону.
Геннадий Васильевич определил нас по приборам: на четырнадцатом километре семьсот двадцатом метре от узла связи.
 
- Проедем вперёд ещё пролётов десять проводов, с полкилометра, и начинаем обследование трассы ВЛС назад в Хауз-Хан, – даю указание я своим верхолазам.

- Начинает  Женя, вторым идёт Игорь, потом Слава. Аккуратно, смотрим вязки проводов на изоляторах, особенно на скрещиваниях проводов, и на контрольных сжимах проверяем контакты, где надо зачищаем окислы металла, пересоединяем.
Мы с Мишей идём по трассе пешком, визуально наблюдаем, выискиваем большие сомнительные провисы проводов в пролётах между опорами.

Курбан с машиной следует за ребятами.
 
Работать аккуратно, «не обезьянничать».
На опоры влезать только с монтажными поясами.
На опорах обязательно… повторяю, специально «для виртуозов-верхолазов»: при работе на высоте, обязательно пристёгиваться к траверсам страхующими ремнями на монтажных поясах!

Кто не будет выполнять требования правил техники безопасности при работе на ВЛС, «обезьянничать» на опорах, того накажу премией.

- Товарищ Женя, это обращение непосредственно к тебе! Хороший ты мальчик, но очень несерьёзный в своих шутках.
Хорошо шутить словами, безобидными шутками, анекдотами, когда все посмеются без обиды, и производственное настроение поднимается.
А шутить на работе действиями, связанными с рисками для здоровья, не надо, это опасно!
Нам производственные травмы не нужны!

- Так точно, Сергей Викторович, - отшутился Женя.

- При обнаружении сомнительных соединений на контрольных сжимах и прослабленных вязках, на изоляторах, подавайте сигнал.
Мы с бригадиром Мишей будем контролировать.
Может, придётся делать перетяжки пролётов, что, трудоёмко и, конечно, не желательно!
Работаем аккуратно, осторожно, без рисков сорваться с опоры. Вперёд!

К сожалению, моё предупреждение оказалось пророческим для нашего красавца - блондина с зажигательной доброжелательной улыбкой, весельчака и самого заядлого из нас рыбака – Жени.

Мы его по-товарищески любили. Он, как-то умел развеселить нас всех, и почти всегда умел поймать рыбы больше всех из нас.
Мы только удивлялись этой его способности.

Мы были молоды, задористо-весёлые, юморные, и очень дружелюбные.
Все мы на ремонтно-восстановительном участке дружили по-настоящему, по-товарищески. Готовы были всегда поддержать друг друга и в работе, и в жизни.
 
Через какое-то время после этой командировки, Женя от нас уволился. Перетянули его большей зарплатой на верхолазные работы.

А Женя получил там тяжёлую производственную травму, - поломался, стал инвалидом – «хромоножкой».
Он часто приходил к нам, своим друзьям, и очень раскаивался, что ушёл из нашей дружной бригады.  Мы его очень жалели. Он был наш хороший товарищ.
Однажды он пришёл к нам, снова устраиваться на работу. Но начальник Управления связи, не взял его, по состоянию здоровья.
Верхолазы нужны крепкие и здоровые.

Вот, ведь как бывает в жизни. Всех денег не заработаешь, а дружный, психологически совместимый, приятный коллектив потерять можно быстро.

При подъёме на опору, на монтёрских когтях, начинает напрягаться вся скелетно-мышечная система человека, ноги, руки, шея, и позвоночник.

Стоять на когтях, подвиснув на высоте, да ещё и выполнять напряжённую работу, с поднятыми вверх руками – тяжело.
Примерно, после пятой опоры начинают трястись ноги, ослабевают руки, и ощущаешь слабое неприятное подташнивание.
Организм ослабевает и требует отдыха. Не так-то легко по опорам лазать!
Ведь мы - не обезьяны.
А «обезьянничать» - побыстрее, налегке, без оснастки, лазать на опоры – очень опасно!

До двенадцати часов дня обследовали только сорок опор, по восемь пар проводов на каждой опоре, то есть всего только два километра в сторону Хауз-Хана.

Это не пять контрольных километров, как планировали, но, всё равно, неплохо.

Критичный пятнадцатый километр ВЛС от Хауз-Хана обследовали.
Подтянули вязки проводов, подчистили соединения проводов на контрольных сжимах. 
Это, в среднем, по десять подъёмов и спусков на каждого из четверых верхолазов.
Что же, это совсем даже неплохо, после бессонной ночи.
    
Молодцы, ребята, хорошо поработали! – мысленно оцениваю я, физическое напряжение и труд своих «гвардейцев». А солнышко начинает припекать.
 
Надо бы уже и тень искать для отдыха. Часов до шестнадцати надо прятаться от жары, а потом до двадцати часов можно безопасно работать, пока светло.
Так мы и работаем в командировках. По-другому не получается.

По полевому телефону прошу Геннадия Васильевича включить на пробу аппаратуру многоканального уплотнения, проверить многоканальную связь с Мары.
Геннадий Васильевич обрадовано кричит в трубку: Ура! Пошло соединение! Многоканалка заработала! Мары успешно принимает уплотнение по ВЧ.
Ура! Кричим и мы! Теперь можно возвращаться в Хауз-Хан, на обед и отдых.
С. Зверьков. 29.09.2019г.