Бумеранг

    Участковый уполномоченный, капитан полиции Федор Петрович Плетнев сидел в своем кабинете и разбирал бумаги. Рабочий день давно закончился, но Федор Петрович все никак не мог уйти домой. Какая-то непонятная мысль вертелась в его голове. Ему казалось, что он что-то недосмотрел, проворонил или, больше того, его провели как дурачка. Эта мысль не давала ему покоя.
     Федор Петрович стал перебирать в памяти события прошедшего дня. На похороны Тамары Андреевны, казалось, съехалось пол-Москвы, все ее бывшие ученики. Ее дочь Лена, прилетевшая из Германии, где она жила и работала, стояла около гроба, принимая соболезнования. Было море цветов от дешёвых гвоздичных букетиков до дорогущих венков из георгинов и роз. Было сказано много теплых слов о Тамаре Андреевне.  Кому-то она помогла спасти семью, кому-то найти работу, кого-то просто утешила добрыми словами. Федор Петрович тоже выступил. Он признался, что обязан своей бывшей учительнице жизнью. Когда он вернулся из Афганистана без профессии, без денег, Тамара Андреевна вытянула его из мафиозной банды и помогла встать на ноги. В заключение выступила Лена. Едва сдерживая слезы, она рассказала, что ее мама свято верила, что людям надо помогать, и делала это на протяжении всей своей жизни, убеждая людей не быть равнодушными и поддерживая оступившихся.
     Федор Петрович вспомнил, что почему-то не выступила Света. Неужели не нашлось что сказать? А ведь Тамара Андреевна подобрала ее на улице, привела в дом, устроила на работу и даже временно прописала у себя. И когда выстроилась длинная очередь, чтобы бросить горсть земли на гроб, Света куда-то исчезла, хотя на поминках она была и помогала Лене на кухне вместе с другими женщинами. Что-то тут было не так.
     Участковый встал и, вздохнув, достал из шкафа картонную папочку с надписью: «Светлана Доренко», которую он завел, когда девушка только появилась в доме Тамары Андреевны.  Он не успел ее раскрыть, как в дверь с криком «Она не имеет права» ворвалась сама Света. Лохматая, с черными разводами под глазами от потекшей туши, в распахнутой куртке, она открыла дверь ногой, волоча за собой чемодан. Рухнув на стул, она выпалила:
- Федь, ну ты прикинь. Эта сучка меня выгнала. А я, между прочим, там прописана. Так что не имеет права. Ты представитель закона, поэтому иди и скажи ей, что я могу жить в Тамариной квартире еще 5 месяцев.
     Потом Света заплакала. Федор Петрович подумал: «Сейчас начнёт рассказывать про сиротство и трудную жизнь».   
- А она понимает, - сквозь всхлипывания продолжала Света, - как трудно сироте найти место в жизни?
- Свет, - Федор Петрович прервал сентенцию, - а че ты ничего не сказала сегодня на похоронах? И потом куда-то делась…
     Света немного растерялась, скосила глаза в сторону, но потом быстро нашлась:
- А … это, так я постеснялась. Там же такие серьезные люди выступали. Я испугалась.
- Свет, ну у тебя сейчас такой правдивый взгляд, ну прям как с иконы. – Федор Петрович внимательно посмотрел на девушку. – Соседи говорят, что слышали какие-то крики из вашей квартиры в тот вечер, когда умерла Тамара Андреевна. Что там было-то?
- Не…  ну надо, да? И ты туда же. Тамара Андреевна телевизор смотрела.  Может оттуда и крики. А я вообще рано спать ушла, у меня голова болела. Я же тебе все уже рассказывала и даже протокол подписала. Ночью у старушки случился инфаркт, я уже спала.  Я и Ленке говорила, что ничего не слышала. А она пробку от пузырька нашла и тычет мне ею в нос.
- Какую пробку? - насторожился Федор Петрович.
- От пузырька с сердечным лекарством. У нее на тумбочке валялась. А самого пузырька нигде нет. Ленка весь дом обыскала и у меня спрашивает, а я откуда знаю? Она говорит, что это новое лекарство. Она сама его из Германии матери привезла. И как пошла орать! Никакой телевизор с ней не сравнится. Выперла меня на лестничную площадку, а потом вон, - Света показала на чемодан, - и его выкинула. И что мне теперь делать?   
- У тебя есть комната в Барнауле, где ты прописана, - Федор Петрович хлопнул ладонью по папке, - поезжай туда.
- Щас, - Света, откинувшись на спинку стула, закинула ногу за ногу, - домой я не вернусь. Я теперь москвичка. По крайней мере у меня есть 5 месяцев регистрации в Москве. За это время я что-нибудь придумаю.
- Интересно, что?
- Женись на мне, - неожиданно выпалила Света. Федор Петрович так опешил, что не нашел что ответить.
- Помнишь наши жаркие ночки с выкрутасиками? Ты называл меня заводной девчонкой. – промурлыкала Света. - Еще я готовить хорошо умею. Квартирку твою в порядок приведу, ковер почищу, цветочки на окне разведу. Будешь жить, как у Христа за пазухой.
     Федор Петрович расхохотался. От смеха у него на глазах выступили слезы. Вытирая их ладонью, он приговаривал «Ой насмешила… цветочки…». Отсмеявшись, Федор Петрович посмотрел на Свету в упор и жестко проговорил:
- Ты, может, и заводная, но края-то видь. Если я на всех гостях столицы жениться буду, то у меня женилка отвалится.
- Я что-то не понимаю, - Света развела руками. - Может, тебе нужна жена с богатым внутренним миром?  Как эта Лена, например. Видела я, как ты на нее уставился на похоронах.
- Рот закрой, - рявкнул Федор Петрович. – Какая же ты, Света, трудная. Лучше скажи, в какой телевизионной передаче кричали «Заткнись, старая жидовка. Не суй свой нос в чужие дела»?   
- А я знаю? - Света закатила глаза под потолок. – Может сериал, может шоу.  Попадос прям какой-то с этими соседями. Слышали звон, да не знают где он.
- Ты, Свет, тупить прекращай, - Федор Петрович встал и начал расхаживать по кабинету. - В ресторане, куда Тамара Андреевна устроила тебя официанткой, ты нахамила клиенту. Это после того, как его обсчитала. Да, Свет, да. Хорош на меня глазенки выкатывать. Мне Тофик звонил, спрашивал, что с тобой делать.
- Кому ты веришь? Але! Он же упырь, этот Тофик - Света прижала руки к сердцу. – Не, ну надо, да? Я нахамила клиенту? Да этот клиент лыка не вязал.
- Свет, тут ключевое слово «обсчитала». - Федор Петрович вздохнул, – надо было Тофику просто тебя уволить. Зачем он только Тамаре позвонил!
- Вот именно, зачем? Позвонил, наплел всякого. Тамара пошла меня воспитывать. Как будто я школьница какая. 
- А ты на нее наорала. У нее случился инфаркт, и она умерла. Я прав?
     Света замялась, отвечать ей не хотелось. Она опустила голову и начала плакать. Федор Петрович старался говорить спокойным тоном:
- Ну ладно, Свет, допустим сердечные таблетки куда-то делись, но скорую ты же могла вызвать?
     Света, шмыгнув носом, задрала подбородок и надменно произнесла:
-  Лучше скажи, куда мне теперь идти.  Может сразу в прокуратуру? Рассказать какие ты проценты берешь с местных бизнесов? Или как ты таджиков пристраиваешь за бабки? Или может…
- Заткись, дура, - перебил ее Федор Петрович. – Ну ты и обнаглела.  Хоть бы раз спасибо сказала. Какая же ты тварь неблагодарная. Кусаешь руку, протягивающую хлеб, как уличная дворняжка.
     Он сел за стол и, наблюдая за реакцией девушки, медленно произнес:
- Лена добилась от прокуратуры, чтобы они начали расследование внезапной смерти Тамары Андреевны. Соседи дали показания со списком оскорблений, которые ты выкрикивала так, что было слышно всему подъезду. Завтра-послезавтра придут результаты вскрытия. И если окажется, что смерть Тамары Андреевны наступила вечером, а не ночью, как ты говоришь, ты попадешь под статью «о неоказании помощи» и скорей всего сядешь на несколько лет. Лена - женщина настырная и при деньгах. Она своего добьется.
     Федор Петрович заметил, что Света испугалась. Она явно не знала, куда деть руки, которые задвигались так, как будто пытались содрать невидимую паутину, покрывшую ее колени. «Неужели она действительно виновата в смерти Тамары Андреевны? Какой же идиоткой надо быть, чтобы угробить собственную благодетельницу», - подумал он.
- Ладно, если обещаешь исчезнуть с моего участка, то сотворю добро в память о Тамаре Андреевне, - Света во все глаза уставилась на Федора Петровича. – У меня есть друг Жора. Мы с ним вместе служили. Так вот, у него бизнес «Эскорт услуги». Исключительно для иностранцев. Ты, пока молодая и красивая, можешь сделать успешную карьеру.
- Ты мне что, в проститутки предлагаешь пойти? С ума сошел? Я себя не на помойке нашла! – Света даже подпрыгнула от возмущения. – Да пошел ты со своим Жорой куда подальше. Какую я у него карьеру сделаю? Шалавы?
- А это как карта ляжет. Если поднапряжешь свои куриные мозги, то можешь в Америку попасть.  А че? Ты можешь. Выучишь английский, внешний лоск наведешь, эпиляцию там всякую сделаешь. А потом подцепишь какого-нибудь сентиментального американца, наплетешь ему про свое сиротство, и в дамки. Ты ж хотела замуж, сама недавно говорила?
     Света молчала, уставившись в пол.
- Можешь поехать к нему хоть сегодня, - продолжал Федор Петрович. - Только для тебя он будет не Жора, а Жорж. И смотри… Если вздумаешь перед ним залупаться, то найдешь себя на помойке в буквальном смысле. Точнее, на одной из подмосковных свалок. Он в нашей роте самый отмороженный был. Ну что, звонить ему? – Федор Петрович достал телефон.
- А других идей у тебя нет? – залепетала Света. -  Я готова работать по любой специальности. Хоть дворником, хоть официанткой. Может кому секретарша нужна?
– По-моему, Свет, ты не въезжаешь. Для любой работы в Москве нужна регистрация. Конечно, если бы ты была врачом, или программистом, то это другое дело.  Когда на профессию есть спрос, вопрос с регистрацией решается.
     Федор Петрович открыл папку с надписью «Светлана Доренко».
- Посмотрим на твою квалификацию, - он начал читать. – Родилась в поселке Рохля Алтайского края. Отца нет. Мать – зоотехник на ферме, умерла 8 лет назад, когда ты как раз закончила зоотехнический техникум в Барнауле и вернулась в Рохлю. То есть хотела пойти по стопам матери. Похвально. Но…  продала все имущество и переехала в Барнаул, купив там комнату в частном секторе. Работала официанткой в ресторане, курьером, почтальоном. Из всех мест была уволена за склочный характер. Это мне местный участковый по телефону рассказал. Так что твоя профессия – коровам хвосты крутить. Не уверен, что на нее есть спрос в Москве. В общем, - Федор Петрович закрыл папку, - у тебя есть две возможности, или иди к Жоржу, или отправляйся назад в свою Рохляндию кастрировать поросят.
- Ну конечно, - злобно прошипела Света, - Москва для москвичей. А я тут рожей не вышла, так что ли?
- Ну что ты, - улыбнулся Петр Федорович. – Личико у тебя как раз очень симпатичное, и фигурка прелесть. С душой у тебя, Свет, проблема. Знаешь, есть правило возвращающегося бумеранга? Это когда ты делаешь кому-то пакость, и она к тебе возвращается. Не обязательно прямо сразу, может позже, когда ты уже будешь думать, что все кончилось. И с добром тоже самое происходит. Оно тоже возвращается. Я не умею так складно объяснять, как Тамара Андреевна. И вообще, здесь не детская комната милиции…
- Да ты пургу несешь, Федя, - перебила его Света. – Какой еще бумеранг, куда он возвращается? Твоя любимая Тамара Андреевна всем добро делала и чем кончила? Все учила, учила… училка несчастная. «Как тебе не совестно, Светочка, пьяных обирать. Это воровство», - она передразнила Тамару Андреевну. - А эта пьянь за один день в ресторане прожирает больше, чем моя мать за месяц зарабатывала. Подумаешь, я ему немного приписала, от него не убудет. А Тамара за сердце схватилась, стала таблетку из пузырька доставать. А тот у нее вывалился из рук. Я пузырек подняла и в форточку выкинула. Пусть попробует, как другие, прожить без импортных таблеток. Не у всех дочери в Германии живут.  Я и телефон у нее отняла, чтоб она скорую себе не вызвала. Если она такая умная, то пусть попробует без скорой выкарабкаться. К моей матери скорая не успела. И прощальные слова на могиле не стала говорить. За что мне ее благодарить? Что она мне дала? У нее все есть: квартира в Москве, деньги, дочь в Германии, а у меня…
     Света осеклась, поняла, что наговорила лишнего. Посмотрела на посеревшего Федора Петровича. Он молчал долго, минуты две. Потом устало произнес:
- Пошла вон отсюда, дрянь.
- Куда? 
- Куда хочешь. Советую тебе сесть в электричку самого дальнего следования и затеряться в какой-нибудь глухомани. А там молиться, чтобы я тебя не нашел. Потому что до суда ты не доживешь.
     Федор Петрович окинул Свету таким тяжелы взглядом, что та, подхватив чемодан, проворно выскочила за дверь. 
     Через два дня Федору Петровичу позвонил следователь. Он сообщил, что экспертиза определила время смерти от 9 до 11 часов вечера, поэтому привлечь Свету по статье «о неоказании» можно, но если других свидетелей не будет, то дело скорей всего закроют. Лена потребовала продолжать расследование. Кто-то, гуляя с собакой во дворе дома, нашел пузырек с немецким лекарством. Свету объявили в розыск, то есть забили ее данные в компьютер, но реально искать никто не стал. Теперь ее могли обнаружить, только если она купит билет на поезд или самолет, или объявится по месту прописки. На поминках Лена ругала себя за то, что выгнала Свету, вместо того, чтобы посадить под ключ. «Ну уж очень нагло она себя вела, - жаловалась Лена соседям. – Ну просто вывела меня из себя». Старушка с первого этажа утешала ее: «Бог не Ерошка, видит немножко. Объявится эта дивчина, дай только срок. Тут-то мы ее и призовем к ответу».

     Но Бог распорядился по-другому. Весной Федору Петровичу позвонил оперативник из Твери и сообщил, что нашли труп с паспортом на имя Светланы Доренко, временно прописанной на его участке. Девушка была убита куском льда, упавшего с крыши дома, мимо которого она проходила.  Федор Петрович провел опознание трупа по присланным фотографиям. Он сообщил оперативнику, что родственников и друзей у Светы нет, и хоронить ее некому. Труп был передан в морг Тверского медицинского университета. Федор Петрович поморщился, представляя, как студенты будут цинично кромсать тело девушки, но потом подумал: «Пусть хоть так послужит людям».
     Уголовное дело Светланы Доренко было закрыто.


 
21 августа 2019 г.