ТОТ ДВОР продолжение

  КИДА

В последний день лагерной смены Ника поссорилась с Рельчушкой. Вернее, спорили они с ней всю смену, так   же, как и весь учебный год, и не    только...

"Тетрадь Зины Рейчука», - подписала Зина тетрадку по русскому в 4-м классе. Нику, как ближайшую соседку,  прикрепили к Рельчушке, но заниматься с ней было трудно - Зине было неинтересно. А тут еще без конца в дверь ее комнаты заглядывал с подносом пожилой зинин папа, длинный и похожий фигурой на циркуль, дядя Макс, переживая, что их драгоценный Поскребыш (разница с братьями у нее в два десятилетия) переутомится: "Зиночка, я принес какао". - "Свободен" - ответствовала Зиночка, закрывая дверь перед родительским носом.


 ...Последняя ссора  с Зинкой  произошла уже перед самым отъездом из лагеря, когда они сидели на чемоданах, дожидаясь автобуса. В автобусе, всю дорогу от лагерных ворот до проходной завода, тоже сидели отвернувшись друг от друга и общались с другими девчонками, а там, слава Богу (хотя от проходной до дома - три минуты ходьбы, не переходя дорогу), Нику ждала мама. А во дворе их Красного дома все было так знакомо и уютно, так буйно цвели клумбы, которые поливала из длинного шланга соседка Евгения Васильевна. Так знакомо визжали малыши, взлетая на новых качелях-лодках чуть ли не к окну Никиного четвертого этажа, так вкусны были абрикосы, вишни и молодые яблоки, которые мама натащила к Никиному приезду с базара, что Нике было совсем не до ссоры с зловредной подружкой. Она наверняка бы не вспомнила о ней вовсе в эти дни, увлекшись новыми библиотечными книгами сестры. Хоть они и не предназначались для ее нежного возраста, но оттого были не менее интересны.

… «Я сошла с ума, о мальчик странный,
В среду, ровно в три часа»…

Тогда Ника еще не знала этих ахматовских строк, но когда узнала, - сразу  вспомнила этот июльский день и подумала, что они про нее. Точное время,  когда ее настигла первая (первая детская) любовь,  Ника могла бы назвать с документальной точностью. Могла ли она подозревать еще вчера вечером,  когда устраивала между сосен, у лагерного забора, среди мха и сосновых шишек, тайник - «секретик» до следующего лета, и даже сегодня утром,  когда ехали в автобусе, и когда зашла во двор и увидела проезжающего на велосипеде свою прежнюю пассию со второго этажа, и даже, когда войдя в квартиру, с удовольствием отметила, что все на месте, все как было, и даже когда подошла с тарелкой абрикосов к кухонному окну!..

  Кухонное окно открыло взору все тот же Тот двор. Тот, в отличие от Этого, собственного, ее двора. На Этот  двор выходили окна комнат и двери подъезда, там гуляли все из ее Красного дома. В Этом дворе был еще один дом, повернутый лицом к Красному. На Тот двор выходило окно кухни. Там был двор Рельчуши – прямо напротив, и там она, Ника всегда гуляла, там они играли в штандер, классики, и прочие увлекательные игры.

    То что увидела Ника из окна показалось ей довольно странным: дом, строившийся перпендикулярно к Рельчушкиному и к ее Красному, который до ее отъезда был еще «строящимся», -   имел вполне жилой вид. Оттуда выходили тетки с сумками, мамашки с колясками, там на балконах сушилось белье и загорал пузатый дядька. Это было любопытно, но не заслуживало долгого разглядывания – новые дома вокруг Красного росли каждый год. И Ника отошла от окна… Но в эту минуту она вдруг почувствовала смутное беспокойство, а потом что то похожее на головокружение, и острый, сладко-болезненный укол в сердце. Ника зажмурилась, потом открыла глаза. Видение не исчезло. Собственно тот, кто вызвало столь сильную бурю в Никином сердце,  явно не считал себя видением и наверняка не подозревал о своей исторической миссии в судьбе Ники. Ника и сама, конечно,  не могла подозревать об этом. Но то, что мир изменился, на глазах -  за минуту и  стал другим - запомнилось явственно...
 
 «Все стало вокруг голубым и зеленым», ярким и солнечным, радостным и огромным. Будто в нем разом стало больше воздуха. Чувство было такое, будто мама испекла праздничный пирог – вокруг пахло этим самым пирогом с корицей и ванилью.  А вокруг:  цветы, увлекательные новые книжки, школьные  дневники  со сплошными  пятерками, настоящие непредательские, подружки... Ника всю жизнь мечтала о Настоящей, и постоянно (всю последующую жизнь тоже) разочаровывалась.
   
Словом, все разом стало праздничным, и еще… сладко-тревожным. Так, как бывает перед тем, как, например, объявляются итоги конкурса чтецов: сейчас назовут ее фамилию, и она знает, что означает пауза после которой… все оборачиваются к ней. Бедное десятилетнее Никино сердце замерло и ушло в пятки, и сколько раз ему еще раз предстояло вот так же уходить и замирать при виде этого мальчика. Синие шорты, длинные загорелые ноги, черные кудрявые волосы, глаза… Глаза у мальчика были поразительного цвета, таких она больше не встречала –  они были фиалковые. 
(продолжение следует...)