Кровь, дерьмо и женские слёзы

«На редкость говённый выдастся день!» — подумал я, глядя в окно. Там всё оставалось неизменным. Перемены грозили только моей душе: ей делалось все хуже.

Сидеть дома после полудня не было никаких сил. Я схватил куртку и бросился наружу.

В лицо мне плюнул холодный океанский ветер. Солнце ярко тонуло в серых дождевых облаках. Зима достигла апогея. Мое похмелье тоже.

О, как я страдал, мечтая выпить чью-нибудь душу!

Пожалуй, это спасло бы меня. Притормозило то мучительное превращение в живой труп, которое я совершаю еженощно. Но меня окружают люди в еще большей степени разложения, у которых и души почти что нет. Тоска смертная…

Чертов сквозняк вцепился в мои кости. Я поежился. Огляделся. Никого.
Ноги несли меня по единственно верному маршруту. В место, куда я устремляюсь чаще, чем иные служители господа по своим зачуханым приходам. Собственно, это почти и есть храм. Называется «Путь Христа». Сто пудов, для кабака на этом свете нет названия лучше!

***

Когда я протянул руку к двери, за спиной прокаркала ворона. Я посмотрел в сторону засохшего вяза, где обычно гнездились эти твари. Дерева не было видно под черными перьями — так густо они сидели.

Ворона прокаркала снова. Ей вторила другая. Потом еще одна. Еще. И еще. Через секунду все дерево ощетинилось в мою сторону хриплыми вороньими криками. Мне стало жутко. Я как можно нежнее налег на старую дверь и нырнул в бар.

Внутри оказалось еще тоскливее, чем снаружи. Лязг стаканов. Храп нескольких пьяных тел. Сломанный музыкальный автомат.

Но сюда хотя бы не пускали ворон. Я посмотрел сквозь мутное бельмо окна на этот каркающий позорный столб и по коже поползли мурашки. Мне срочно нужно было выпить. Ненавижу птиц!

За стойкой дежурил Вилья. Он молча кивнул мне. Когда наливал текилу, тревожно покосился на улицу. Пернатые ему тоже не нравились. Наверное, как и всё, что происходит вокруг.

— Плохой сегодня день, мой друг…

Он вперил в меня свой орлиный взор, пожевал губами и повторил:

— Плохой день…

Я кивнул ему в знак согласия. Ведь мы часто думаем одинаково. Белый ублюдок, вылезший из самой задницы этого мира и гордый креол, в чьих жилах еще бежит кровь погибшего племени. В этом мы были с ним похожи, как братья: я тоже считаю, что все, кто мог быть мне близок, мертвы уже лет эдак сто пятьдесят.

Я протянул Вилье горсть мелочи и попросил налить мне пива. Оно оказалось теплым и по вкусу напоминало мочу. Да уж, день обещал быть на редкость дерьмовым.

Подходящее времечко для еще одной мировой войны. Или хотя бы революции. Эй, ублюдки всего мира, знали бы вы, какой упускаете шанс!

***

Когда появился Он, повеяло холодом. Я уже был прилично пьян, чтобы здраво мыслить и ЭТОТ человек, или животное, или космический пришелец — короче, ЭТО мне не понравилось.

Оно село на жопу рядом со мной, поинтересовавшись, не занято ли? ****ый кол, неужели в пустом кабаке не нашлось местечка попривлекательнее? Хотя что я возбухаю — ко мне вечно тянутся странные люди…

Оно сказало, что его зовут Саул. Или Сеул. Или Селим (почти как меня). Короче, как-то по-восточному. Я не запомнил. Только на араба он точно не был похож. Стопроцентный европеец с виду. Это слишком сильно бросалось в глаза, а потому не понравилось мне. Я сразу понял, что Оно врет.

Существо предложило мне выпить. Я отказался, хотя деньги — редкие гости в моем кармане. Оно улыбнулось. Белыми зубами, словно выиграло их в жутко дорогой лотерее. Я начинал Его ненавидеть.

Вороны снаружи каркали не умолкая. Обычно я слушал дождь, крапавший за окном. Или шторм. Или град. Но чтобы птичьи вопли раздавались несколько часов кряду… Мир явно катился к чертям.

— Знаешь, почему ворон так много в местах людской скорби? — спросило Оно, чеканя слова, как профессор на литературном курсе Лос-Анджелесского университета. — Эти птицы клюют мелких бесов, стремящихся завладеть душами людей. Ведь души наиболее уязвимы при рождении. И в час смерти.

— По-моему, в час смерти человек пуст, как гнилая картошка. Никакой души в нем уже нет.

Не знаю, зачем я ответил Ему. Наверное, потому, что сам в тот момент думал о чем-то похожем. Я обронил свои слова очень тихо. Но этого оказалось достаточно, чтобы Оно всерьез стало считать меня своим собеседником.

— Ты по-своему прав, мистер, — заговорило Оно, ухмыляясь. — Только не учел одного: люди всегда умирают не до конца. Один процент души всегда остается в телах, пожираемых огнем или червями.

Я непроизвольно пустил эти слова в свой мозг, и они расцвели там буйным цветом, порождая такие картины, от которых мне становилось по-настоящему страшно. Я взглянул на этого парня. Обычное лицо. Обычное тело (если, конечно, Он не скрывает под брюками цвета хаки копыт или хвоста). Что же с ним было не так?

Я поискал глазами Вилью, но тот словно испарился. Оно встретилось со мной взглядом. Наверное, в моих глазах читалась неприкрытая жажда, потому что передо мной вдруг появилась до краев полная стопка виски. Крепкого. Ароматного. Дорогого. Я выпил ее с такой страстью, будто этот сосуд наполняла душа, так необходимая мне.

Полушария моего мозга в миг наполнились бурлящей кровью. Все вокруг казалось теперь таким прозрачным, точно я смотрел сквозь увеличительное стекло. Голова сделалась ясной, как никогда. Нужно было сохранить ее такой как можно дольше.

Следующая стопка возникла, как по волшебству. После нее по телу разлилось долгожданное тепло, которого я уже давно не чувствовал. Прекрасно зашла. Просто здорово. Не зря говорят, что виски — это новая водка.

Зал понемногу начал заполняться людьми. Кто-то возвращался с рабочей смены. Кто-то поджидал товарищей для очередного налета. Кто-то пришел просто затем, чтобы убить время.

Давние знакомцы кивали мне и презрительно косились на незнакомца рядом. Ребята покруче без смущения задевали нас широченными плечами, проходя мимо. Я-то привык.
А вот Оно даже ни разу не шевельнулось, будто его никто и ничто не касалось.

Воздух в кабаке стал накаляться, заставляя ртутный столбик термометра ползти выше и выше. Но я по-прежнему чувствовал себя сидящим в пустынном поле. Только мне при этом было нечем дышать.

Все эти люди… Жалкие ничтожества. Неудачники. Внебрачные дети общества, всегда гораздые пощипать свою родительницу за жирную сиську, благо молока у той всегда через край…

Бессердечные. Пустоголовые. Люди с никчемными жизнями. Вечно кривляющиеся твари. Дай им шанс, и они разорвут всю планету, набивая дырявые карманы. Ирония в том, что они тратят на это слишком много времени и не замечают, что уже на две трети мертвы. Мне всегда становится душно в этом склепе воющих мертвецов. Разве можно разглядеть душу в тех, у кого ее не осталось?

Догадка саданула меня поддых сильнее, чем полузащитник Уотерс на товарищеском футбольном матче между моим и Массачусетским университетом. Я снова поднял взгляд. Оно ответило тем же.

От Него веяло холодом. И смертью. Глаза были пусты, как окна заброшенной психбольницы. Но они ЖИЛИ. Парень был ЖИВОЙ. Насквозь. И вел себя так, словно час назад заложил душу в ломбарде, зная, что с той ничего не может случиться.

— Кто Ты такой, мать твою? — зарычал я, силясь подняться с места. Вышло не очень.
Оно налило мне снова.

— Я расскажу тебе, если хочешь…

***

«Это была профессиональная шлюха. Не из тех малолеток, что тут же суют себе в рот еще вялый член, не успев даже высвободить его из штанов. Эти хотят лишь скорее покончить с делом.

Мне же досталась проститутка с большой буквы. Просто жрица любви. Она водила своим острым язычком вверх-вниз по моей мошонке. Оставляла возбуждающие поцелуи вокруг моего пениса до тех пор, пока он не налился кровью и не начал пульсировать, словно пожарный шланг.

Лишь тогда она позволила ему скользнуть в свой алый рот. Ощущение, что выпали на мою долю, невозможно было описать. Чистый кайф. Чудо-девочка. Профессионалка. Высший класс…».

***

Кто-то расплескал по стойке свое пиво. Я сидел и часто моргал, глядя, как растет золотистая лужица. Все было каким-то неясным, расплывчатым. Сначала спальня. Рай с девками, а теперь это…

Я взглянул перед собой. Рядом опять сидело Оно. И говорило, говорило. Его пустой, как осеннее кладбище взгляд уперся мне прямо под черепную коробку. Не знаю, как Оно проникло в мой мозг, но каждое слово, слетавшее с его чертового языка, я видел наяву, будто сам это пережил.

— А потом я снова оказался на улице. Тощий. Жалкий. Грязный. В дырявой одежде. Без денег. Ещё и посаженный на иглу.

Я пытался сопротивляться, но его влияние на меня было сродни вирусной инфекции: оно разрасталось и подавляло чужую волю. Я цеплялся взглядом за знакомые предметы, но даже сквозь них видел мерзкого вида пацана, валявшегося в заблеванном, замусоренном переулке. Потом появился кто-то еще. Кто-то страшный. Кто-то, с кем не захочешь связываться ни при каких обстоятельствах.

Чернокожий мужик, одетый в дорогое пальто. Он ступал угрожающей твердой походкой, без интереса отшвыривая консервные банки, попадавшиеся ему на пути. Он курил сигарету через мундштук, выпуская в небо облачка сизого дыма. Казалось, что ему нет никакого дела до мальца, застывшего в наркотических корчах, но кроме них двоих в переулке больше не было никого.

Жесткие пальцы в черной перчатке запрокинули его жалкую голову. Вокруг глаз показалась застывшая гнойная корка. Туда, в самую душу был обращен этот жестокий взгляд, исполненный власти.

— Я был в… раю, — прохрипела жертва, слабо извиваясь под стальной хваткой.

— Да, — мягко ответил тот, другой. — Ты действительно был в раю. И все еще можешь туда вернуться. Но для этого тебе придется кое-что сделать.

Парень перестал дергаться, внимательно глядя в лицо своего мучителя, который в один миг обернулся пророком.

— Ты ведь знаешь Принца? — спросили его, заранее зная ответ. — Так вот, МЫ хотим, чтобы Принца не стало. Он не знает течений жизни. А тем более бизнеса. За это он должен уйти. Так велит ЗАКОН.

Мальчишка захрипел. Блевотина хлынула из его горла бурым потоком. Чернокожий едва успел отпрянуть, чтобы не запачкаться. Знакомство с героином почти что убило парня. Сломленный, его организм все же пытался бороться.

Чернокожий улыбнулся. Во рту блеснули серебряные зубы как знак того, что любая борьба с ним проиграна. Поздно. Уже лишком поздно…

— Сделай это для Нас, — пропел он, — и пройдешь ПОСВЯЩЕНИЕ. Тогда Мы возьмем тебя назад…

Мальчишка ползал среди мусора в отупении. Похоже, у него начиналась ломка.
Тот, кто говорил с ним, медленно запустил руку в карман. Его тонкие губы рассекла плотоядная усмешка.

— Мы будем следить за твоими успехами, — сказал он, уходя. За его спиной на грязном асфальте остались лежать пластиковый мешочек с порошком внутри, и несколько шприцев.

Начинался дождь. У чернокожего в руках появился зонт. Для парня в мусорном переулке такие мелочи были излишни.

***

— Знаешь, что я сделал с тем типом, с Принцем? — спросило Оно меня после затянувшейся паузы. — Это был наркодилер в нашем районе, державший в кулаке всю местную шпану. Я зарезал его бутылочным осколком в туалете “Starbucks”, где он фасовал товар. Я был на ломке, так что долгих угрызений не испытывал. Все, чего я хотел, это снова оказаться в том месте, где впервые в жизни почувствовал себя счастливым…

***

«Сквозь белую пелену меня ласкали нежные тонкие руки. Две. Три. Шесть. Много. Они касались меня сразу ВЕЗДЕ. И это было божественно.

Мои клетки пребывали в невесомости. Тяжесть исчезла. И вместе с ней боль. Внутри стало тепло и чудесно, как однажды в детстве.

Член обволакивала что-то влажное. Мягкое. Возбуждающее. Мгновенно я ощутил дикое влечение. Ритмичные толчки давались мне без всяких усилий. А удовольствие, полученное взамен, нельзя было ни с чем сравнить.

Наверное, все продолжалось только минуту. Но эта минута стала для меня вечностью. Как будто я трахался с ангелом. Глубоко погружаясь в его небесную душу, я словно очищал свою…».

***

— Пробуждение застало меня в дешевом отеле, — говорило Оно ровным гипнотическим голосом. — Чувствовал я себя не лучше, чем в прошлый раз. Зато теперь мне не нужно было повторять дважды…. На прикроватной тумбочке лежал адрес и фотка какого-то толстого чувака, мешавшего Им жить. Все было просто. Ведь этот бедолага стоял между мной. И. Моим! РАЕМ!!!

Кажется, я начинал понимать, куда Оно клонит. Передо мной вновь появилась полная до краев стопка. Я не замедлил ее опрокинуть, но алкоголь больше не пьянил меня. Вилья давно поставил перед нами бутылку своего лучшего виски, и она уже опустела. Теперь мы приканчивали вторую.

Чувство тревоги не покидало меня. Все эти фокусы, что Оно проделывало с моим сознанием, действовали на нервы. И дело не в том, что они были фальшивы. Наоборот, казались убедительно настоящими! Слишком настоящими, чтобы быть правдой... Некоторые места в его рассказе я не просто видел, а даже чувствовал, как Оно. Разве такое возможно?

По телику грянул взрыв. Вилья сделал звук погромче. Показывали какой-то самолет, разлетевшийся на куски во время дозаправки. Были жертвы. В основном, среди технического персонала.

На краткий миг, засмотревшись на экран, Оно ослабило свою хватку. Этого мне вполне хватило, чтобы заорать во все горло:

— Подъем, братва! Среди нас сраный шахид!!!

Никто не обратил на меня внимания. Бар был битком набит отморозками, которых не волновало ничего, кроме собственной задницы.

— Разъебаи! Он обещал разнести этот бар по кусочку!
Тот же эффект. Ничего. Ноль. Раньше они меня хотя бы обматерить сумели. Теперь же им вообще все было пофигу.

И тут до меня дошло. Обернувшись, я обвел пеструю публику самым внимательным взглядом, на который еще был способен. Рядом со мной компания байкеров резалась в блэк-джек: все четыре человека застыли на своих местах, пялясь в карты так долго, будто на кону были их собственные жизни. Никаких эмоций на сосредоточенных рожах. Ни одного жеста за последние полчаса.

Остальные выглядели не лучше. Кто-то в сотый раз подносил ко рту пустую бутылку. Кто-то слишком долго выбирал позицию для удара на бильярде. Кто-то произносил одну и ту же бессмысленную фразу. Просто мороз по коже. Музей восковых фигур…

Не знаю как, но эта тварь гипнотизировала не только меня. Все грешные обитатели «Пути Христа» тоже барахтались в сети этого паука, как сонные мухи. Мне-то Оно хоть картинки показывало…

На миг я встретился глазами с Вильей. Тот подмигнул мне, мол, что в курсе. И как ни в чем не бывало, стал протирать стаканы. Да уж, шаманский отпрыск знал в таких делах побольше моего. Только принял он позу наблюдателя, как всегда…

Я посмотрел на своего собеседника. Оно что-то шептало на незнакомом гортанном наречии, от звуков которого мое сердце пожелало опуститься как можно ниже. Например, в район задницы, где я обычно хранил мозги.

— Ты что, наемный убийца? — вдруг спросил я, начиная догадываться, что за существо делится со мной выпивкой.

— Ты догадливый парень, мистер, — ответили мне, улыбаясь. — Догадливый. Но не слишком.

Оно медленно достало из пиджака пачку сигарет. Наверно, арабских. Так же медленно вынуло одну. Зажало в губах. Прикурило. С наслаждением затянулось. Впервые на моих глазах Оно вело себя, как обычный человек.

— Конечно, я убийца. Но вот «наемный»?! — Оно скривилось, как от зуботычины. — Сравнивать меня с простым наемником? Неееет. Я специалист экстра-класса. Деньги мне не интересны. Ведь это всего лишь пыль.

Он спроецировал на меня еще несколько своих образов.

Я увидел человека в полицейской форме. Зарезанного. Потом какого-то парня в смокинге. Убийца сделал ему «кубинский галстук».

Захват поезда. Сто одиннадцать погибших. Без вести пропавший лайнер «Киприда» с тысячей человек на борту. Эти жуткие картины мелькали передо мной в виде газетных заголовков. Чудовищных заголовков. С хирургическими подробностями повествовавших обо всех его жертвах.

Я начинал что-то понимать. Конечно, поверить в это было трудно. Но ведь и тот маленький спектакль, что происходил сейчас в моем излюбленном баре тоже не был обыкновенным.

***

В моей памяти вдруг всплыло старое лицо профессора по древней истории. Я выбрал этот предмет потому, что его название показалось мне забавным, когда я изучал перечень курсов в хлам накуренный. К тому же было очень удобно было зависать на этих бесконечных лекциях и ловить отходняк.

В тот день я почему-то был трезв, как стекло. В такие моменты одуревший мозг использует все доступные резервы. Наверное, поэтому я и запомнил всё слово в слово.

Профессор рассказывал о какой-то древней, даже полумифической халдейской организации. Она держала в ужасе весь цивилизованный мир. Потому что особенным образом готовила наемных убийц. Их называли «ассасины».

Никто не знал, где они проходят свои тренировки. Где спят, едят и пьют. Просто в один прекрасный день какого-нибудь важного чиновника находили мертвым. И только.
Иногда эти убийцы попадались, но это лишь подтверждало зловещие слухи о существовании могущественной секретной организации, цели которой были неясны. Как только ни пытали пленных ассасинов, чего только ни сулили и ни давали — те оставались молчаливы, как камни. А все потому, что в этих людях напрочь отсутствовал страх смерти. Они ее даже желали. А значит, были неуязвимы…

***

В один миг я всё понял. Все эти фокусы с гипнозом. Пустоту в глазах и странное имя. Парень просто развлекался. Уверен, Он был способен и не на такое.

Одно оставалось неясным. Почему Он всё ещё жив?

Саид(?) кивнул в такт моим мыслям. Он знал, ЧТО я знаю о нем. И нисколько не парился на этот счет. За одну секунду он из выходца с того света превратился для меня в сверхчеловека. Существо, причастное к РАЮ.

— Не знаю как, но меня раскусили, — его голос был звонок. Почти весел.

— Правительство? — поинтересовался я, чувствуя себя героем шпионского боевика.

— Куда там! Сдали свои. Иногда такое случается. Мой последний заказ ВДРУГ отменили…

Я тут же подумал о всех этих людях, которые случайно избежали сегодня смерти на высоте двух тысяч футов. О людях, которые и так мертвы на две трети. И уж конечно у этих людей нет персональной дороги в рай.

Сеул(?) раздавил бычок о стеклянную пепельницу и потянулся за новой сигаретой. Все Его движения были легкими и медлительными, как у обожравшейся кобры. Но я чувствовал, что за каждым невинным жестом кроется ядовитое жало.

— Когда мы проваливаем свой экзамен, нас все равно зовут туда, — он ткнул пальцем над головой и подмигнул мне. — И я вдруг подумал, что всегда выполнял ИХ заказы. Но ни разу не делал чего-нибудь для души…

Он сбил пепел себе под ноги. Прямо на черную спортивную сумку. Я проследил за траекторией сигаретной пыли, глядя, как она разлетается на сотни мелких частиц, касаясь синтетической оболочки.

Я сразу понял, что там. Селим(?) кивнул в такт моим мыслям.

— Десять кило пластида, — на всякий случай подтвердил он. — Хватит, чтобы разнести «Корнегги-Холл», не говоря об этой тошниловке. Но знаешь почему я сижу здесь, а не там? Мне нравиться ЭТО место. Оно с характером. Лучшей гробницы и придумать нельзя.

Потом Он вытянул из-за пояса маленькое устройство. С одной единственной кнопкой. Конечно, красного цвета.

Я вдруг представил, как все мы разлетаемся на куски в потоке очищающего пламени. Мне вдруг перестало быть страшно. Наоборот, я пришел в почти радостное возбуждение. В этом мире мне никогда особо не нравилось. Может, поэтому я не добился и сотой доли того, к чему стремился. Что и говорить, жизнь дерьмо. А еще кровь. И женские слезы.

Парень, сдавший свою душу в ломбард, сейчас сидел рядом со мной с детонатором на коленях и казался мне самым настоящим человеком на свете. Я не видел в нем мудака, за которым охотятся с пеной у рта спецслужбы всего мира. В эту минуту он был для меня единственно живым из всех, кого я знал.

— Чего же ты ждешь? — спросил я, мысленно поздравляя себя с тем, что наконец-то участвую в стоящем деле.

— Я просто курю свою последнюю сигарету.

Тут он вломился в мой мозг с наверное самым лучшим своим воспоминанием. Я негромко застонал. Да я бы и сам ради такого пришил бы не одного ублюдка… Мне вдруг сильно захотелось туда, где скоро окажется мой случайный знакомый. Ассасин.
Вспышка белого света.

О, боги! Наверное, я ослеп.

Звуки как будто сотканы из ваты. Я слышу их по кускам. Они не имеют смысла.

Ничто не имеет смысла.

Открывать глаза — самое сложное занятие на земле.

Открывать глаза, значит видеть на своих джинсах ошметки чужих мозгов.

— Всем лежать!

— Мордой в пол!!

— Любое движение будет расцениваться, как отказ к повиновению!!!

— Мы будем стрелять!!!!!!!

— Рррраз!

— Двааа!!

— Тррри!!!

Я медленно прихожу в себя после разрыва звуковой гранаты. Мой недавний собеседник лежит на полу окровавленной кучей. «Путь Христа» заполнили ублюдки в камуфляже.

Копы.

Мусора.

Вечно они всё портят.

Я потянулся рукой куда-то вперед, надеясь наткнуться на выпивку. Удар прикладом отправил меня в иной мир. Нет, не туда, где волшебные фонтаны извергают Jack Daniels, а небесные ангелы раздвигают перед тобой ноги.

В моем мире темно и страшно. И каждая живая клетка полнится болью. Не знаю, в какой вселенной это место называют РАЕМ. Но, даже если так, то боюсь представить, каким должен быть ад.

Добро пожаловать домой, малыш…