Поле духа. Эпический отчёт, ч. 2

Carmina morte carent.
Стихи лишены смерти

Вводное слово

Примите вторую часть готовящегося для интернета ремейка изданного автором (СПб, ЛИК, 2009) историко-бытового романа в двух книгах и десяти частях о феномене мира духа человека. Если древние правы, то, возможно, некоторые рифмы отчёта, достойные называться стихами, переживут забвение. Нынче автора напрягает новая работа с уже изданным текстом для его сокращения и уточнения без потерь смысла. Выбран вариант переиздания отчёта отдельно по частям, надеясь на самодостаточность их содержания. Заранее прошу прощения, если что-то не сойдётся или не завершится.


Книга 1. ЕВГЕНИЙ ГРИДИН,
реализация случайности


Часть 2.
АППАРАТ ЕРМАКОВА


Глава 6.
АЛЕКСАНДР ЕРМАКОВ
Появление нового персонажа, сыгравшего важную роль в дальнейшем развитии событий, представленных в отчёте; обстоятельства жизни  и итоги работы Ермакова.

6.1 ЗИМА И НЕЗНАКОМЕЦ

    Дорога зимником по осени чревата: мороз ударит иль метель закружит вдруг. Всё зиму ждёт, но той как будто рановато; и думать, что зима нагрянет, недосуг. Как будто чёрная тропа не побелеет, как будто мир, привычным ставший, – навсегда. И мы встречаем первый снег, чуть сожалея, что очень скоро год уходит в никуда.
    Погода утром тем зимы не предвещала, да и прогнозов наш герой не признавал. Вдруг снега налетел заряд, твердь белой стала. Он понял всё и осени «прощай!» сказал. Он помахал старухе у последней хаты, включил на все четыре, вспомнил о шипах. Просёлок он осилит, хоть далековато, потом асфальт, дорога скользкая – не ах.
    А хорошо, когда мотор урчит, как друг, а хлопья снега лишь грозят в безумной пляске. То прекратится снег, то вновь начнётся вдруг, преобразился мир привычный; всё, как в сказке.

Когда он миновал столицу власти
И вырулил на главное шоссе,
Вот тут и стерегли его напасти:
Снега и лёд, как сговорились все.

Не став судьбу беспечно искушать,
Он снизил скорость, к знакам стал «на вы».
Попутных перестал он обгонять ,
Чтоб не лишиться буйной головы.

Так ехал он, его не обгоняли.
Позёмки снег туманом стал для глаз.
На трассе осторожны люди стали,
В колонне ехал он за часом час.

    Коль очень хочешь жить, смотри вперёд в два глаза. Не пропусти ни встречного, ни поворот. Хотя заметил он фигуру и не сразу, но понял, человек обочиной бредёт. Он долгий дал сигнал и дверь чуть приоткрыл. Ворвался снежный ветер в тишину салона. Гудели провода, никто не говорил, тогда Евгений громко крикнул: «По вагонам!» Когда виденье молча к джипу заскользило, он настежь дверь открыл гостеприимно, смело. Фигура плащ сняла, его заледенило, сложила с хрустом, сунула под ноги, села.

6.2 ДАЛЬНЯЯ ДОРОГА

– Спасибо, что меня вы подобрали.
Автобус не пришёл, пешком бреду.
Когда б не вы, взял кто-нибудь едва ли.
У станции, тут пять км, сойду.

– А вам куда? – Мне в Питер, поезд скоро.
– Я вас, коль не спешите, подвезу,
Хоть в поезде надёжней в эту пору.
– Куда спешить? С оплатой подведу.

– Да, деньги любят счёт. Билет сколь стоит?
– Бомжей бесплатно возит паровоз.
Мне жаль, но мой проезд считать не стоит.
– Не стоит, я бесплатно вас повёз.

Теперь дорога скользкая, собака!
А хуже, может снегом завалить.
Но мы колонною пойдём, однако.
А как в бомжи пришлось вам угодить? –

Его сосед, пожалуй, был ровесник.
Ушанку он не снял, на вид седой.
Возможно, раньше вместе пели песни,
А вот теперь сосед в стране другой.

Живёт в стране, где больше нет прописки.
Мечта сбылась, и нечего терять.
Рассказывал спокойно, путь неблизкий
Позволил жизнь без спешки описать.

Не станем отвлекаться на детали:
Нет, не доводит пьянка до добра,
И дам букет обогатит едва ли.
В итоге: ни кола и ни двора!

Рассказ Евгений слушал лишь в пол-уха.
Он приоткрыл стекло проверить вьюгу.
Пропах сосед, у ног его не сухо,
Не мыт, но он простил его, как друга.

– Изобретать, сказали, приходилось?
Не понял, или что-то пропустил.
– Я говорил, открытие свалилось.
Кто новое открыл, покой закрыл!

– Закрыть старьё лишь крышка гроба может,
Поэтому негусто на открытия.
– Негусто, что меня, как вас, тревожит.
Закрою я своё, уйду в небытие!

    Суть в том, что я открыл эффект прироста веса на элементе у нуля температур. А весь процесс идёт под руководством беса: танцуют духи свой оптический сумбур. Неплохо, правда: материальное начало приводит нас на спиритический сеанс. Представьте, ваше блюдце больше весить стало, такой вот материальный, но с-душой нюанс.
    Но вы, прошу, не опасайтесь, я – не маг. Я не колдун, я только физик-сумасброд. Инструментарий нужен, без него никак не обеспечить привидения приход. –

Вот этого теперь и не хватало.
Дорогу ночь пыталась придавить.
А сумасшедший, не смутясь нимало,
Открытием собрался одарить.

– А вас открытием не удивишь! –
– Да нет! Я, просто, не по этой части.
Я думал, всё открыто, ан шалишь.
Вы не берите к сердцу неучастье. –

– А я и не беру, подход понятен.
Не делает открытие счастливым.
– На солнце тоже много чёрных пятен.
А счастье – что? Ты не родись красивым…

Вы не печальтесь, дело не во мне.
Коль что открыто, память не стереть.
Прошла пора, творцов жгли на огне,
Теперь бы всем нам вместе не сгореть! –

Так ехали они довольно долго.
Настала ночь, но трасса стала лучше.
Дорожники вдруг вспомнили о долге,
Расчистили асфальт рукой могучей.

Прибавил джип, помчались километры,
Предместья в свете бледном замелькали.
И, вроде, снег прошёл, утихли ветры.
Витрины, люди попадаться стали.

– Всё, я приехал, вот моя деревня.
Притормозите здесь, на уголке. –
Тут жалости рука, как песни древней,
Коснулась сердца струн накоротке.

– А вы сказали, вас никто не ждёт.
Я приглашаю душ принять, поспать.
Нам тормозить здесь вовсе не расчёт,
Судьба свела – не стоит возражать!

6.3 ЗАСТОЛЬЕ И ЗНАКОМСТВО

– Я клюкву собирал с артелью,
Хозяин мало заплатил.
И так, сказал, мурло отъели.
Он КЗОТ, конечно, ущемил.
Сорвался план купить штаны,
Но не штанами мы сильны.

– Я дал приказ: в помойку ваш костюм.
Вам взять придётся мой, хоть я не кум.

– По правде, я не мылся с сентября.
И в рюмку тоже с лета не смотрел.
Я выпиваю всё, мне пить нельзя;
Когда б я мог, на воду б не глядел.
Но вы, хозяин, мне уже налили.
Ваш первый тост за жизнь я принимаю.
И что бы знатоки не говорили,
Прекрасна жизнь поганая такая.

   Она, как эта вот удобная пижама. Одев её, мы забываем дискомфорт. И хоть постелью может стать любая яма, великий Бахус нам погибнуть не даёт. Вы не смущайтесь, наливайте мне вторую! Я предлагаю за мечты, что не сбылись. И лейте до краёв, а то я затоскую и покачусь тогда, увы, я снова вниз. –
    Хозяин ничего на это не сказал, налил ему, икру поближе пододвинул. Похоже, будет этот разговор недлинным, гость вырубится скоро, опустеет зал.

– А хороша она, как «Абсолют».
Я вам налью, хоть вы и не допили.
Что третья нам вредна, всё это врут,
Давайте за знакомство, в самом деле! –

    Раскланялись они, пожав друг другу руки.

– Я – Александр, но не Филиппович(*1), а Саныч. К тому же Ермаков, мне не чужды науки. Науки точные, прошу учесть, Михалыч! А только, я сегодня больше пить не стану, вы уберите-ка её, я вас прошу! Горячего, не возражаете, достану. Солянка чудная в горшке, я закушу. У вашей экономки золотые руки, хотя и ноги тоже, знаю в этом толк. С богатством хлопоты, но не помрёшь со скуки, хлеб чёрный я люблю и голоден, как волк!

Когда ж я ел последний раз солянку?
Не вспомнить нынче мне, а врать не стану.
Я, разболтался. Вроде, спозаранку
Встаёте вы. Знать, на работу рано? –

    Хозяин что-то о работе пробурчал, мобильник взял и попросил нести жаркое. Налил по полной, а графин в буфет убрал. Заметил, что напрасно спорит гость с судьбою.

6.4 НЕОБЫЧНАЯ ТЕОРИЯ

– Вы правы, от судьбы куда уйдёшь?
У всех своя судьба, мы все под Богом.
Судьбы не купишь и не проведёшь,
Жизнь – лабиринт, но каждому – дорога.

Но тут противоречье, точно, есть.
Cудьба, хоть рок, хоть фарт, всегда одна.
А ведь случайностей везде не счесть,
И нам свобода выбора дана.

Сдаётся, дело это не простое.
Судьба с натурой слита изначально.
Свободно тело, сидя или стоя,
В плену душа, как это ни печально.

Я думаю, судьба и дух едины,
Детерминированы безнадёжно.
Вот там где спорт – другая там картина,
И только там свободны мы надёжно.

– Коль я всё понял правильно, тогда
Свободны все, кто только не в тюрьме.
Но нет свободы духа никогда.
Мысль эта, что-то, вовсе не по мне.

– Вас, разрешите, буду звать Евгений.
Мысль эта новая не только вам.
В религии свободен Дух без прений.
Он признан вне законов, данных нам.

А что касается обычной плоти,
Что тело наше может испытать
На отдыхе и на любой работе,
Свободы от законов не узнать.

Всё так, пока не потерял прописку.
Теперь я точно знаю, всё – не так.
Свободен я, хотя до смерти близко,
В плену – душа, всё прочее – пустяк.

Скажу я вам, словами не играя,
Свободны мы с рожденья и до смерти.
Мир Духа – вот константа вековая.
В нём всё на век, всё взвешено, я знаю!

– Когда б сказали вы «предполагаю»,
Я б мысль, возможно, тоже поддержал.
Вы, мир перевернув, сказали «знаю!»,
А кто ж уверенность такую дал?

Чем крепок человек? А убежденьем.
Всё то, в чём слаб, сомненью подвергает.
Беда, когда он точно что-то знает,
Он нетерпим к чужим, неверным мненьям.

– Меня прекрасный «Абсолют» увлёк,
Хотя и протрезвел я от солянки.
Пришла пора прослушать ваш урок,
Сожжём моей теории останки.

– Искусство слушать – дело непростое.
А вы о чём хотели б услыхать?
– Поскольку ваше дело непустое.
Чем вы живете, можно ли узнать?

– Я деньги делаю, ещё стихи.
Что делал раньше – ни к чему отчизне.
Дела мои пока что неплохи:
Не плачу при такой дороговизне.

Но пусть об этом речи не идёт.
Давай, Сан Саныч, дальше говори!
Я больше не прерву мечты полёт.
Скажи, что хочешь; хочешь, так соври.

Теперь десерт. А вот и сигареты.
Я их держу гостям, хоть не курю.
И кофеёк, и чай давно согреты,
Коньяк, считайте, от себя дарю.

6.5 МОНОЛОГ ЕРМАКОВА

Закончен бренной жизни краткий путь,
Среди ошибок-мелей он пролёг.
Друзья меня не смогут помянуть.
Бесправие и нищета – итог.

Я всё отдал, что было у меня.
А был я хват и много в жизни сделал.
Себе я имя сделал, честь храня,
Не забывая свой карман и тело.

Я сам, конечно, сам довёл себя.
Совсем мне некого винить в итоге.
Жил без оглядки я, себя любя,
Полечь в бою, увы, не дали боги.

Уж лучше б мне за Родину погибнуть,
В бою за друга положить живот.
От водки и простуд придётся сгинуть.
В горах бомжа, увы, никто не ждёт(*2).

Я выпил ерунду, а развезло.
И закусь не ахти как помогает.
Тебе, хозяин, крепко повезло,
Теперь язык мой удержу не знает.

Ты слушай и мотай себе на ус,
Я больше не могу себя сдержать.
Мне кажется, что вроде ты не трус,
На «ты» я перешёл, мне продолжать?

Возможно, я б давно ушёл туда,
Куда никто ещё не опоздал.
Я б поспешил, да только вот беда:
Мой аппарат цепями привязал.

Спокойно он лежит и ждёт меня,
Он гравитацию слегка смущает.
Его не вспомнить мне не выйдет дня,
И сдать его давненько подмывает.

Как я не сдал его в металл, не знаю.
Коль не поверишь, точно разберу.
Хрен с ним; пускай, не очень доверяю:
Всё расскажу, как есть, и не совру.

Чтоб не пропить и чтобы не украли,
Затоплен мною аппарат в канаве.
Науке дни тяжёлые настали,
Ей не пробиться ни к деньгам, ни к славе.

Как он работает, не всё ль равно.
Я – пас, я больше в это не играю.
Зачален он за толстое бревно.
Где этот мост стоит, один я знаю.

Где этот мост стоит, я не забыл,
Мы всё найдём с тобой, не сомневайся.
Вдвоём его поднять нам хватит сил,
А дальше, если хочешь, сам старайся!

Я расскажу тебе, как пульт устроен.
Инструкцию к нему не утаю.
А на меня не ставь, ведь я не воин,
Немного я у края простою.

Я, как Ермак, дарю тебе полмира.
В той половине мир совсем иной.
Нас связывает с ним сегодня вера
И постиженье истины одной!

Скажу тебе, нам не познать природу,
Нам не познать великой простоты.
Понять пыталась это тьма народа,
Теперь на очереди будешь ты!

Ещё могу добавить: только мне
И никому из всех в подлунном мире
Закон нарушить удалось вполне.
Капризы поля нагружают гири.

Мой аппарат по делу бесполезный,
Он жрёт без пользы киловатт-часы.
Полезен лишь в одном сундук железный:
Наевшись, он смущает все весы.

Смутив учёные умы и веси,
Смущает он своей игрой меня.
Эффект один побочный интересен,
Заботит он, тревожа и маня.

Я не могу сказать, а в чём тут дело.
Возможно, мне казалось, может, нет.
Бывало, перспективу раздвигало,
Как будто наплывал другой сюжет.

Короче, я открыл эффект смещения.
По сути – избирательный эффект.
В нём объективность – веса изменение,
Но субъективен в нём теней дефект.

6.6 МЫСЛИ, ВОПРОСЫ, ОТВЕТЫ

Допустим, я ему поверил,
Допустим, ждёт меня обман.
Сыграть назад – открыты двери,
И я пока ещё не пьян.

Что он несёт о поле веса,
Я что-то слышал – это блажь.
Он врёт про фокусы процесса:
Взят вес давно на абордаж.

Когда в подземном переходе
Ты покупаешь мандарин,
Он вес при всём честном народе
прибавил, словно апельсин.

И всё же что-то в этом дяде,
Как будто истины момент.
Он врёт, совсем в конспект не глядя,
Возможно, чист эксперимент.

Но светотеней образ ясный
Меня давно в сомненье ввёл:
Для фокусов простор прекрасный,
Здесь Копперфильд(*3) себя нашёл.

Что я теряю в этом деле?
Сказать по сути – ничего.
А хорошо бы, мы сумели
Найти вдвоём сундук его.
    ***
– Прекрасно. Что-то в этом деле
Меня прельщает и манит.
Пожалуй, мы на той неделе
Поищем чудный реквизит.

Я вас прошу, пока есть время,
Не посчитать себе за труд
Взрастить во мне доверья семя
И рассказать, в чём дело тут.

Мне нет нужды в подробной схеме
И в передаче ноу-хау.
Я лишь прошу конспект по теме,
Понятный даже юной фрау.

В чём принцип, в чём здесь заковыка?
И это только в двух словах.
Нужна суду одна улика,
Чтоб оценить идей размах.
    ***
– Наш институт работал на военных.
Шла тема криостата на три К(*4)
Три градуса по Кельвину бесценных.
Мне меньше удалось на дурака.

Как, что? Да ведь не в этом дело.
Секрета нет – ошибкой был состав
Той чудной плавки, что для нас созрела
В лаборатории. Такой вот сплав!

Мы заказали, а они ошиблись.
Попала бесконтрольно грязь в решётку.
Давал мороз кристалл, и мы добились
Рекорда К на нём довольно чётко.

Потом пытались в серию пустить.
На этом деле мы и погорели:
Пришлось тогда тематику закрыть,
Но тот кристалл припрятать мы сумели.

Что было дальше – это просто сказка.
Я вёл работу строго для себя.
Оплатой ей был спирт, как денег смазка.
И шёл к нулю(*5) я, истину любя.

Всё остальное, думаю, что ясно.
Я сделал то, к чему стремился годы.
Могу добавить, штука не опасна
И не боится тряски, непогоды.

– Профессор, я вас не прервал,
Поскольку был рассказ логичен.
Один момент меня смущал,
Для дилетанта он типичен.
Чтоб подойти к нулю природы,
Нужны для холода заводы.
И есть ещё один вопрос:
Пельтье эффект(*6) – металлов взнос;
А что же за кристалл у вас,
Создавший холода запас? –

Евгений так был рад рассказу,
Что снова «Hennessy»(*7) достал.
Стал щедрым по второму разу,
Себе плеснул в большой бокал.

– Спасибо. Я вас понимаю.
Есть и заводы, есть цеха.
Учесть масштаб я предлагаю,
Кристалла масса – чепуха.
Могу сказать, в кристалле новом
Биметаллический субстрат
Составил всю его основу,
Объём в эффекте виноват.

Для нужд космической разведки
Был разработан криостат.
Азот и гелий – вот две клетки,
Куда закрыт бесценный клад.
Закрыт надёжно, герметично
На много-много долгих лет.
Кристалл усиливает лично
Пельтье эффект, он в нём идёт.

Идёт в объёме поглощенье
Тепла меж электродов двух.
Тут электронное движенье
Калорий поглощает пух!
У абсолютного нуля
Движенье вовсе исчезает,
Здесь «ермаковская» петля,
В которой время замирает.

Я эту технику однажды
По спецзаказу получил.
Её сумел украсть я дважды:
Списал и сам же прихватил.
Когда пришла пора всё рушить,
Был разворован институт.
Тащили всё, что можно скушать,
Я утащил свой кровный труд!

– Суду всё ясно, значит, ты приватизировал науку. Достало умным простоты считать свои труды за муку. Эффект Пельтье и Ермакова – подпольный, вроде бы, эффект. Не признан он открытьем новым, его в природе, вроде, нет. Измены ваучер сполна ты в институте получил. Мечты несбыточны до дна, раз этот ящик утопил.

Давай ликёра вязь и темь осушим за твою мечту.
Встаём с тобою завтра в семь и сразу двигаем к мосту.

ПРИМЕЧАНИЯ

(*1) 6.3 Филиппович. Ермаков намекает, что у него есть тёзка Александр Македонский, сын Филиппа.

(*2) 6.5 «В горах бомжа, увы, никто не ждёт». Ермаков подразумевает известную песню Высоцкого из кинофильма «Вертикаль» о предпочтении риска в горах.

(*3) 6.6 Коперфильд Давид (Додик Котчин) (р. 1956), известный иллюзионист, в 70-х и 80-х годах изъездил со своим аттракционом весь мир, самый простой и впечатляющий фокус – полёт.
(*4) «Шла тема криостата на три К». Имеется в виду конструкция криостата (устройство для сверхнизких криогенных температур) с температурой охлаждения до трёх градусов по шкале абсолютных температур Кельвина (К).
(*5) «…шёл к нулю…». Упомянут нуль абсолютных температур.
(*6) Пельтье эффект. См. комментарий.
(*7( «Hennessy», марка отборного коньяка одноимённого торгового дома.


Глава 7
ФЕНОМЕНАЛЬНЫЙ АППАРАТ
Рассмотрены события, в результате которых зафиксировано неизвестное доселе физическое явление прироста веса и новый оптический эффект потери чёткости видимых объектов.

7.1 ЯВЛЕНИЕ АППАРАТА

Тем утром джип месил привычно слякоть,
А дворник чистил дождь, а может, снег.
В такой денёк пса выпустит не всякий,
А из тюрьмы кто сделает побег?
Сан Саныч уточнил маршрут движения,
Но мост на сваях вызывал сомнение.

Он вспоминал, где видел мост на сваях,
И всё ж не смог припомнить ничего.
– А я мостов из дерева не знаю.
Бывали. Нынче нет ни одного. –
Погода – дрянь. Метель сменялась ливнем.
А вот район, что был когда-то дымным.

– Нам с вами хватит одного моста.
Теперь налево, и потише малость!
Вот он, красавец, прямо, метрах в ста.
– Да, он на сваях, только что с ним сталось?
Ведь это трубы и бетон, так странно.
Мы не доехали? Наверно, рано…

– Всё! Мы приехали, вот это – он! –
Где этот уникум, не всё ль равно?
Один из дерева, другой – бетон,
Бетонный – новый, старый сгнил давно.
Стоят они, друг другу не мешая,
Стоят, два острова соединяя. –

Унылая картина – днище лодки,
Оставленной под ивой догнивать.
Вода в протоке требовала водки
Тому, кто вздумает в неё нырять.
Воды урез зарос травой могучей,
А лопухи примял снежок под кручей.

Сан Саныч не смутился тем нимало,
Снял брюки и напялил сапоги.
Когда вошёл он в воду, ясно стало,
Что брод на глубину его ноги.
Похоже, здесь Сан Саныч старожил,
Евгений это сразу оценил.

Он шёл в болотных сапогах вдоль свай,
И стал ногами что-то разгребать.
Он оседлал бревна торчащий край,
А после стал поклажу поднимать.
Тянул верёвку, вновь спустился в воду
И поволок поклажу, как колоду.

Когда он вытащил на берег груз,
Евгений разглядел большую сумку.
И тут запел ловец, войдя во вкус,
Хохляцкую лирическую думку:
«Ты ж мэнэ пидманула, ты ж мэнэ пидвела,
Ты ж мэнэ молодого з ума-розума звела!»

На песнь примчались три собаки с лаем.
Он свистнул им и вытащил кулёк.
Всех одарил друзей своих, лаская,
А груз, помыв, к машине поволок.
В спорт-сумке длинной вес лежал немалый,
Когда его грузили, ясно стало.

Потом они приехали домой
И, не спеша, добычу осмотрели.
Евгений так запрос поставил свой:
Давай инструкцию, на самом деле.
Запрос врасплох умельца не застал,
Инструкцию изобретатель дал.

7.2 КРАТКИЙ ИНСТРУКТАЖ

Прочь хомуты! Снимаем гермокрышку.
Под крышкой пульт и провод подключения.
Пульт прост, мы видим лёгкую усмешку,
Поскольку простота родит сомнения.
Три тумблера включают охлажденье,
А лампочки нужны для управления.

    Три красные – сигнал трёх тумблеров включения. Три жёлтые покажут, что процесс пошёл. Зелёный свет – сигнал температур значенья, сигнал, что данный холодильник в раж вошёл. Когда зелёный свет всех лампочек увидишь, считай, что ты вошёл в незримый город Китеж! Что означает Китеж-град, в чём тут секрет? Как разгадать прироста веса появленье? Я думаю, весь фокус в том, чего здесь нет: нет одного – в кристалле больше нет движения. Похоже, что решётка так скомпоновалась, что там бродячих электронов не осталось.
    Но если так, и замер мир материальный, то видно, здесь собака эта и зарыта. Движением повязан Солнца мир хрустальный. По Ньютону просчитана Земли орбита. Что я могу добавить, если тут прореха? Не улыбайся, друг. Ведь, будет не до смеха.
    Инструкцию я дал, но есть ещё секрет. Скажу его тебе иль нет, покажет время. Есть нечто, без чего всё сводится на нет, то, без чего не победить законов бремя. Включится в сеть – пустяк, да вот кина не будет. А «ноу-хау» пускай пока при мне пребудет.
    ***
    Закончили, а Саныч получил бакшиш; зелёную он на лечение получил. Идти в запой без денег не резон, шалишь; свои потребности он скромно оценил. Итак, исчез изобретатель в тот же день. Куда? Нет данных точных, а искать их лень.

7.3 НОВАЯ ВСТРЕЧА

Рано или поздно, сумрачно иль звёздно,
Встреча состоялась, как и ожидалось.
Как-то утром зимним, вызван он мобильным;
Был Сан Саныч трезвый, звон-мотив был резвый.
Гридин Ермакова встретил дома снова:
Есть для дел основа, есть мечте обнова,
Время для досуга, интерес друг к другу,
Интерес взаимный к дружбе легитимной.

Возвратился блудный сын,
Век проживший до седин.
Нас надежда всех питает,
Всех последней покидает.
А любители спиртного
Чуда ждут в надежде строгой.
Ну, а если протрезвеют,
Бросить пить мечту лелеют.

    Когда разделся он, расстался с униформой, с мундиром нищего от роты золотой,
Они поели, он не выпил для проформы, поскольку завязал, в чём клялся головой. Поговорив, они собрались на досуг; он попросил отправить на балкон сундук.
    То был секрет по технологии включения, войти в режим ему был нужен Дед-Мороз. Когда сработает мороза охлажденье, то аппарат отдаст своё тепло всерьёз. На задней крышке – радиатор охлажденья, закон энергии не ведает сомненья.
    Закон суров и без потуги на мораль, закон к оружию и войнам тяготеет. Военный арсенал – сплошь физика да сталь, потом закон дворцы и хижины согреет. По мне, всё это выглядит довольно странно, что аппарат для мира послужил нежданно. Мне это кажется предначертаньем Свыше, как если б выпал шанс один на миллион, раз тысячи сексотов под чекистской крышей с развалом потеряли нюх и впали в сон. Знать, те, кто нас на труд и подвиг вдохновляли, почище этой тайны подло продавали.

7.4 ПЕРВЫЙ ОПЫТ

Не стоит отвлекаться на детали,
Чтоб мы напрасно время не теряли.
Три дня он свой прибор в режим включал,
А я труды описывать не стал.

На третий день Евгений возвратился,
И факту роста веса удивился.
Унёс весы Евгений на окно,
Привес упал, не кончилось «кино».

Подумал: «Вот так фокус, вот так влип!
А ну сведёт с ума запойный тип».
Но только он к столу опять вернулся,
Как мир в окне как будто повернулся.

Как набежал на Семенцы* туман.
А может, это он, как будто, пьян.
Как будто дом, где он квартировал,
Вдруг превратился в новый кинозал.

– Сан Саныч.  Ты скажи мне, что ты видишь?
– Мы видим, шеф, всё это наяву:
Идёт сеанс, который не предвидишь,
Смотри, как будто ветер гнёт траву.

– Ну что же, а пока доступна сцена
Давай-ка я на «видик» запишу.
Такие кадры – материал бесценный.
Взглянуть специалистов попрошу. –

Закончился разведочный сеанс,
А Санычу команда закруглиться.
Ему обещан был работы шанс,
С условием, чтоб больше не напиться.

Хоть был тот опыт чудом из чудес,
Задач поставил больше, чем закрыл.
Шеф осознал проблему, смех исчез;
Болтать об этом всуе запретил.

Решили аппарат не выключать.
Решили опыт завтра снова повторить.
Статистику решили набирать,
Чтобы понять, как пользу получить.

А был еще один момент такой:
Приходы веса точно совпадали,
Оптический эффект был лишь ночной,
На полночь пляски теней выпадали.

7.5 ПЕРВЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ

Когда пришла пора разбора,
Узнать, что «видик» записал,
Евгений понял очень скоро,
Что шум сигналы подавлял.
О шуме сложная наука:
Завесой служит эта штука,
Чтоб истины лицо скрывать,
Микросигналы искажать.
Какая связь с приростом веса?
Как сделать, чтобы шум утих?
Идёт ли он стезёй прогресса
Иль будет в дураках больших?

Вопросы друга обступили:
Что ни вопрос – надежды нет.
Придутся ли они по силе,
Найдёт ли он на них ответ?
Он сомневался про себя,
Поток событий возлюбя.
Он программистов напрягал,
Скучать машинам не давал.
Сан Саныч, надо же, решился,
С сивушным змием завязал,
К работе быстро приобщился,
Он кадры теней поставлял.

Статистики корабль могучий
Их на борт принял и повёз.
В начале, лишь туман да тучи
Давал барометра прогноз.
Потом, как будто, заштилело.
Однообразьем зыбь приспела.
Мелькали цифр и файлов папки,
А диски, словно дров охапки.
Работа эта затянулась,
И я бы вас не напрягал,
Когда б однажды не случилось
Увидеть кой-какой финал.

Я позвонил зачем-то, помню:
В ответ услышал – «Приезжай!»
Хоть я отказывался скромно,
А всё ж попал к нему на чай.
Я в первый раз узнал тогда,
Что вам поведал, господа.
Да, соучастья он хотел
И ввёл меня слегка в курс дел.
Нашёл он ключ к завесе шума.
Раскрыл её, увидел берег.
Без прений и салюта грома
Открыл он мир своих америк!

Был этот мир до края полным,
Бурлил и связи с ним хотел.
Он мне сказал, чтоб я запомнил
Начало новых славных дел.
Всё! Он из фирмы убегает,
Он время больше не теряет.
Займётся он лишь теней делом,
Отдаст ему свой дух и тело.
Я, помню, очень удивился
Всему тому, что услыхал.
Потом домой заторопился,
И он меня не задержал.

Мы долго после не встречались,
Общались редко и случайно.
Ему сигналы не давались,
Не мог раскрыть он эту тайну.
Да, явно с ним искали связи,
Как будто вёл игру с ним квазар.
Когда природы не понять,
Энергии не подсчитать,
Тогда не ясно, где источник
И не измерить спектра точно.
Возникла странная загадка,
Где всё катилось раньше гладко!

И он в игре ва-банк пошёл,
Он метод лазерный нашёл:
Он стал запросы им давать,
Фигуры стал им рисовать.
Стал графикой к ним обращаться,
Контакта стал он домогаться.
От стал ответы получать,
Да вот не мог расшифровать.
Их смысл неясным оставался;
В бессилье Гридин мне признался.
Смущал ещё один момент –
Неоднозначен эксперимент.

Игра теней была видна
Неодинаковой двум людям.
А в записи она сполна
Была не той. Что делать будем?
Кому идёт какой сигнал?
Кто адресатом нашим стал?
Возможно, кто-то избирает,
Кому послать какой сигнал?
Что делать с этим, он не знает.
Такого он не ожидал.
Но всё же объектив надёжней,
Глаз ошибается, возможно.

Таков был первый результат
Их опытов и всех стараний.
Евгений был уже не рад,
Что волю дал для ожиданий.
А тут ещё весна пришла,
На мир теней хандра нашла.
Они, как будто, утомились,
Как в белой ночи растворились.
Им явно ночи не хватало,
Им время перемен настало,
Им мрак полночный нужен был.
Евгений в Крым к ночам отбыл!

Но он уехал не один,
С ним отбыл важный господин:
Сан Саныч отбыл в Крым с ним тоже.
Тавриды мрак ночей поможет.
Я всех подробностей не знаю.
В Крыму прекрасно, полагаю,
Живёт приезжий контингент.
Я знаю, ждал их Фиолент(*2).
Они коттедж сумели снять.
Могли, что надо, измерять
У самого монастыря,
Где древних эллинов земля.

Но то уже другой рассказ.
Его я тоже вам припас.
Когда ему придёт черёд,
То это будет шаг вперёд.
Я вас прошу поверить мне,
Что Гридин был не на коне:
Всё, что в Крыму наизмеряли,
Лишь через год расшифровали.
И всё же, Фиолента опыт
Позволил кое-что подштопать,
Позволил кое-что сравнить,
Позволил планы уточнить.

7.6 ОБСУЖДЕНИЕ ФЕНОМЕНА

Как ночи затемнились, Евгений возвратился.
И, как договорились, со мною созвонился.
Три месяца минуло, полярный день ушёл;
Как осенью подуло, то он меня нашёл.

– Да, вроде, всё в порядке, по-прежнему дела.
Всё старые загадки – пока сплошная мгла.
Зайди, не пожалеешь: о Крыме расскажу.
А если мысль посеешь, я может что пожну. –

Понятно, мысли сеять – не огород сажать:
Способен мысль взлелеять, то можешь не пахать.
Я очень возгордился, что нужен ему стал;
С работы отпросился, пораньше забежал.

Меня у «Техноложки» он встретил и обнял,
К нему идти немножко, он тут квартировал.
Был тихим переулок, а рядом сад безлюдным,
Для дружеских прогулок желанье обоюдным.

Его рассказ о Крыме легко представить вам,
В нём было место даме, и пляжу, и волнам.
В нём места больше было, тому что волновало,
Тому, что наболело. И тут меня прорвало.

В переулке

– А что, мой друг, как быть со здравым смыслом?
Как можно два эффекта увязать?
Накладки веса можно как понять?
Какие здесь оптические мысли?

Пришло мне разное на ум, услышав
Дела такие. Что предполагать?
Возможно, мне неплохо бы узнать,
А не поехала ли ваша крыша?

Как это всё связать с обычным бытом?
Иль может вы нашли изнанку мира?
«Терру инкогнита» искала вера
В возможность всё достичь трудом и потом. –

Мы шли по тротуару переулка,
Хотя он титул улицы носил.
По закоулкам Семенцов прогулка
Мне нравится. Я б чаще здесь ходил.
Мне нравятся потёртые трущобы,
Судьбу пронёсшие через войну.
Парад фасадов и дворов утробы
В мелодию сливаются одну.
Архитектуры музыкой печальной
И паузами редких пустырей
Я забавляюсь, как игрой прощальной,
Игрой трагической ушедших дней.
А может, прошлому чего-то надо?
Не додала каких невзгод блокада?

– Да, следователь, прав, конечно, ты,
Свои вопросы трезво задавая.
А публика сперва раскроет рты,
И станет вопрошать, нас уважая.
Так вот, я всё закрыл для лишних глаз,
Пусть только между нами мой рассказ.

Возможно, я не прав и заблуждаюсь.
Пускай не «терра», точно, «кампус» тут(*3).
Я объяснить проблему постараюсь,
«Кампус инкогнитус» в науке ждут.
Проблема сложная, согласен ты?
Пойми её с позиций простоты.

Во-первых, гравитация; в ней суть.
Движенье компенсирует её.
Не знаю, как и что, не обессудь,
Ноль градусов берёт у сил своё:
Он нарушает масс соотношение,
Феномен роста веса – ноль движения!

Поскольку слово – для всего начало,
Феномен должен получить названье.
Итак, в решётке этого кристалла
Нарушено движенье Мирозданья.
Феномен – это область нарушения
В пространстве, вроде, точка без движения…

Мне так приятно удивить тебя,
Свои предположенья выдвигая.
В подвижках смысл природы для меня.
Они скользят, пространство наполняя.
Они, похоже, время заменяют,
А вес без поля веса полагают.

Движенье всё определяет у природы,
И траектории, и время создавая.
А мы у поля нынче принимаем роды,
Сомненью нагло абсолютность подвергая…

Ну ладно-ладно, не смотри так странно.
Всё это не для трезвой головы.
Пусть философия всегда туманна,
Но я с движением теперь «на вы».
Движенье – вот эквивалент природы,
А с метафизикой одни невзгоды.

Нам надо объяснить лишь частный случай,
Чтоб знать, как дальше тихо жить да быть.
Что за основу взять в той странной куче,
Что мы смогли эмпирикой добыть?
Здесь надо что-то главное искать.
Зайдём же в сад, немного погулять. –

В саду

– Зайдём. Не плохо вместе побродить.
Один момент, товарищ созидатель.
Насколько прав философ-обыватель,
Стремясь пространство-время объяснить?

Коль есть движение материи,
То, значит, есть «откуда» и «куда».
Из прошлого течёт её вода,
И завтра ждут прилив в мистерии.

Но прошлое ушло, а завтра нет;
Придумал человек понятье «время».
Возможно, в этом заблуждений семя,
Таинственный движения секрет?

Часы кристалла встали, нет стремления,
Природа не выносит пустоты.
Возможно, это то, что ищешь ты?
Есть что-то вне материи движенья.

– Возможно, хоть тейярова(*4) душа.
Тут только мистики и не хватает.
Нет, надо разбираться не спеша,
А вдруг великое нас поджидает.
Идём, Сан Саныч нас уже заждался,
Я возвратиться к ужину поклялся.

Модель Вселенной – вечное движенье,
Движенье по спирали, или спин.
А время – только мера измерения,
Масштаб, в котором мерить мы хотим.
Выходит, время сплошь нематериально,
По времени лишь встреча и реальна.

    – Выходит, вся история, весь прошлый опыт, вся технология, мораль и дивиденды лишь нечто субъективное? Важны моменты, в которые мы видим нечто, слышим топот?
    – А вы сообразительны не по годам. Вас поздравляю, оппонент; до вас доходит. По существу, духовно изгнан был Адам. С тех пор в изгнании нематериальном ходит. Чтоб вам реальности природу понимать, Прошу историю Потопа осознать. Любой коллапс, хоть ядерный, а хоть какой, поставит жирный крест на прошлом с потрохами. Мораль и техника, где вы? Где банк такой, который вам вернёт, нажитое годами? О прошлом мысли физика для вас ясны? Ну, а о будущем не станем видеть сны. –

Беспечен в сумерках вечерних сад,
Его листву ласкают фонари.
А ветви ивы до земли висят,
Проспекта шум не стихнет до зари.
У городского сада нет судьбы,
Он сдался городу со всех сторон,
Громадами как будто защищён,
Как мы, цивилизации рабы.
Менты его посадки охраняют,
А бабочки его не донимают,
В нём птицы не гнездятся на ветвях,
И ветер тормозится на домах.
Но всё же здесь душа как будто чище.
Она покой среди деревьев ищет.

– Да, кстати, я хоть физик, да не тот.
Не тот, чьи мысли я вам излагал.
Их Александр Непьющий выдаёт,
Он мне их вместе с грузом передал.
Случайно принял я сей тяжкий груз,
Но знаю, что до брега доберусь
Я лишь тогда, когда всё разложу
По полочкам, и смысл разбужу.
Я выдвинул запрета постулат,
На разум, что природой ограничен,
Сигнал прироста веса нетипичен,
Его нам шлёт по разуму наш брат.
Я ничего предполагать не буду,
В общеньи с братом ясности добуду. –

Читатель, каюсь. Постулат запрета,
Который Гридин изложил в саду,
Стихами описать таланта нету,
Возможно, в прозе я его найду.

ПРИМЕЧАНИЯ

(*1) 7.4 Семенцы. Район Петербурга, где жил Гридин, расположен между Загородным и Московским проспектами, Обводным каналом и Витебской ж.д. Подробнее см. далее в отчёте, в частности, комментарий к части 4, книги Первой.

(*2) 7.5 Фиолент. Мыс на Южном берегу Крыма западнее Балаклавской бухты с уникальным галечным пляжем и реликтовой флорой прибрежного оазиса.

(*3) 7.6 «Но тут не «терра», это «к;мпус» тут». Гридин утверждает, что новое явление не соответствует по значимости земли неизвестной, а напоминает некий новый лагерь, их названия по-латыни.
(*4) Тейярова душа. Имеется в виду разработка Пьера Тейяра де Шардена, французского палеонтолога, философа и теолога. См. ком. К гл. 8 и к гл. 11 книги Первой.


Глава 8
МОЗГОВАЯ АТАКА
Результаты общения с неизвестным явлением, их обсуждение и совместная с автором попытка найти инженерные пути расшифровки его природы того; что было названо «Полем духа».

8.1 ИТОГИ НЕУДАЧ
Г. – Гридин; Е. – Ермаков.

Тот старый дом, где он купил квартиру,
Всем местным дегустаторам знаком.
Сыграет роль свою в рассказе дом,
И я его портрет оставлю миру.
Он был помпезен в меру и высок.
Как только коммуналки расселили,
Его занять пришёл богатым срок,
Его евроремонтом одарили.
Возможно, он не весь попал в стандарт,
Возможно, я кой-что присочинил,
Но быт меня однажды поразил
И безопасности удача-фарт.
Квартир в подъезде стало очень мало,
В нем каждая квартира домом стала.

И вот закончили мы ужин,
Который был довольно скромный.
А я спросил, к чему был нужен
Своей персоной неуёмной.
Дела у них идут неплохо;
Зачем визит такого лоха?
Чем ценным быть могу для них
В своих познаньях небольших?

Когда бы в зал для дегустаций
Он на угол со мной пошёл
Букет отведать винных фракций,
Во мне он пользу бы нашёл.
Хотя свой опыт в винном деле
Я при Советах завершил,
Неужли он теперь поверит,
Что я тот навык подзабыл?

Вопрос остался без ответа,
А Гридин мне сказал спокойно,
Что приглашён я для совета,
И чтобы вёл себя достойно.
Дела у них зашли в тупик
И надоели им смертельно;
Неплохо, чтоб я тоже вник
Но разобрался чтоб отдельно.

Он совещанье открывает.
Проблема в том, что нет системы,
Что видеть линза предлагает,
Что видит глаз на эту тему.
Различье вроде небольшое,
Что видят глаз и объектив.
Но как понять, что тут такое?
Ответить должен коллектив.

Г. Прошу, Сан Саныч, перестань курить!
Е. Не нравится… А хорошо, как хобби.
Пусть лучше никотин меня угробит,
Чем я без сигареты буду жить!

Г. Ты знаешь, а по мне куренье признак,
Куренье – признак круглых дураков.
И я мальчишкой был курить готов.
Е. Да ну? И был Хемингуэй вам близок?

Г. Прошу великих всуе не тревожить.
Куренье – первый признак сопляка.
Пускать дымок мечтают свысока,
Чтоб профиль жалкий соской подытожить.

Е. А профиль мой, гляди, вполне приличный,
Хоть до Фиделя мне не дотянуть.
Пора и мне «гаваною» блеснуть,
Закончив сигарет запас наличный.

Но дело тут не в сигаретах,
Похоже, дело тут табак!
Не слышно правды нам в ответах,
Нам теней не понять никак.
Вопросов море, данных много.
А можно, больше во сто крат.
Да полно, та ли нам дорога?
А может, врёт всё аппарат?

Г. Вот что, други дорогие, я хочу вам рассказать.
Граф с графиней, молодые, пьесы начали писать.(*1)
Им в лирической стихии Гименей стал помогать.
В пышном замке круг друзей словно творчества музей.

Впрочем, я, похоже, спутал. Лорд не граф, а герцог был.
С фрондой бес его попутал, королю он был не мил.
К Мельпомене страсть он спрятал, и соавторов он скрыл.
Чтоб в театре пьеса шла, сдал Шекспиру он дела.

Тот возник велик и славен, пьесы пачками творит.
Словарём ему кто равен? Он за многих говорит.
Речи строй остёр и плавен, в нём любовь и мысль горит.
Подфартило Альбиону, стал Шекспир его каноном.

Он владел на редкость точно подноготной королей,
Принят в высший свет бессрочно, жил в Европе у друзей,
Рассуждает он привычно о природе всех вещей.
Парадокс канона в том, что убог актёрский дом.

Я, когда читал Шекспира, поражался правде слов:
По-мужски свистит рапира, девственно нежна любовь,
В строе рифм два разных мира, две судьбы – сюжета новь.
Так, серьёзно, понял я, что Шекспир – творцов семья.

Я в детали не вдавался, но одной хочу блеснуть.
Когда герцог вдруг скончался, и Шекспир закончил путь.
Больше он не издавался, больше не на что взглянуть.
Вот такой феномен был: в коллектив Шекспир входил.

За этот экскурс я прошу прощенья,
Я вынужден был сделать вам его.
Придётся нам понять без сожаленья,
Что мы, пока, не знаем ничего.
Мы получили материал блестящий.
Нам отдала его команда духов,
Но мы его прослушали в пол-уха,
И думаем, что он ненастоящий.
Шекспир умел читать и подпись ставить,
Которая смогла его прославить.

Вот так и мы: сумеем мы прочесть,
Переписать сумеем что по-русски,
Придёт большой литературы честь,
Придут наград  и тиражей нагрузки.
А настоящие творцы сказаний
Останутся в небытии навек.
Никто не примет наших показаний,
О том, что дух творил, не человек.
Клянусь, что если я создам программу,
То расшифрую теней стенограмму!

Но прежде, чем расшифровать посланья,
Все данные должны быть однозначны.
Один момент остался для познанья:
Задача в том, чтоб стало всё прозрачным.
Я предлагаю все мозги собрать,
Собрать все наши крохи интеллекта,
Атаку мозговую чтоб начать,
Преодолеть тупик всего проекта.
Что вы глядите на меня так скучно,
Без вас я обойдусь благополучно!

8.2 РОЖДЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ
А – автор; Г – Гридин; Е – Ермаков.

Е. Итак, прискорбный факт имеет место:
Не так, как мы, пляс видит объектив.
Что здесь нечисто дело, допустив,
Имеем аргументов мы негусто.
Три объектива – результат один:
Наплывов странных виден серпантин.

Г. Возможно, здесь не в оптике проблема.
Природа разная лучей и веса.
Но тут важна ещё одна дилемма:
Понять пора не ход, а миг процесса.

А. И у меня сомнение большое:
Игра теней и вес – какая связь?
Игра теней по технике – пустое,
Учесть привес – с Максвелла формул слазь.
Эйнштейн для веса ввёл заряд-химеру,
И ей дурили нас без всякой меры.

Вот интересно, как родятся бредни:
Из пальца высосан был коммунизм;
Из пальца высосал Эйнштейн намедни
Теорию. Ей страшен нигилизм.
В ней коммунизм, который не проверить.
В неё, ребята, надо просто верить.

Е. Коль встал вопрос о том, чтоб миг поймать,
Чтоб взять совсем ничто из ничего,
Нам стоит метод фотоснимка взять,
И может шлюз сгодиться для того.
Я гелий сверхтекучий шлюзовал:
Прецизионный термостат создал!

Но нам решать вопрос нематериальный.
Есть опасенье: не решаем он.
Но если он решаем, он реальный:
Пространство надо шлюзовать, пардон.
Не панораму надо нам снимать,
Нам надо в микроскоп объект поймать!

Высокоскоростная фотопушка,
Считайте, есть уже у нас в кармане.
Ну! Напрягись, кулибины, немножко:
Бутылка будет от меня заранее.
Нам надо брать пространство под контроль.
Я в этом вижу нашу с вами роль!

Но, как его захомутать, не знаю.
Быть может, надо строить «Токамак»(*2).
И, если в этом дело, полагаю,
Задачку нашу не решить никак.
Иное – всё в диапазоне света,
Тогда нам можно взяться и за это!

Г. Знаешь, если ты, Сан Саныч, прав,
Нам всего один лишь фактор нужен.
Льготы свету в опытах создав,
Мониторинг поля будет сужен.

Надо сделать камеру пустую,
Поместить туда твой аппарат;
И поверхности рекомендую
Вставить внутрь ящика в приклад:

Черный бархат даст нам поглощенье
Всех лучей, утробы черноту.
Для контроля сделай отраженье,
Зафиксируй блеск и пестроту.

Объектив пусть прямо в чрево смотрит,
Царство освещенья нужно в нём.
Вспышка дела тоже не испортит,
Так мы часть от целого найдём.

Остальное всё – без изменений,
Посмотри, что скажет аппарат.
И, хоть полон я больших сомнений,
Если ты вдруг прав, я буду рад.

А. Я внимательно ваш бред прослушал.
Всё логично, не завяли уши!
Эксперимент такой по делу будет,
Только вряд ли истины прибудет.
Если видит глаз теней игру,
Это линзе глаза по нутру.
Вот стекло всё чувствует иначе,
Не меняет формы и не плачет.
Но дрожит зеница ока в Поле,
Привидения гуляют вволю.
Объективно записать процесс
Может датчик, что измерит вес.

Г. Если прав нахальный Эдисон,
Гравиметр тогда, как воздух, нужен.
Кто идею дал, пусть ищет он.
Закругляемся, продолжим ужин.
Вот бы выход в цифре получить,
Датчиком трёхмерным удивить!
Разложить бы эти тени в спектр,
Да по всем по трём координатам!
Дух поймав, ему приделать вектор,
Оператором(*3) свернув лохматым!
Так его схватить, чтоб запищал
И подробно всё чтоб рассказал…

8.3 ТЕХНИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ

Вперёд довольно много забегая,
Концепцию я должен похвалить.
Что Гридин вкратце изложил, мечтая,
В свою программу смог он воплотить.

Однако, как он сделал, не скажу:
Его ноу-хау не подлежит огласке.
Да знаю я, что ясно и ежу.
Но то, что получилось – это сказки!

Не в смысле лжи, а в смысле совершенства
Его методики и хода дел.
Мне тоже удалось урвать блаженства,
Когда я в измереньях преуспел.

С идеей датчика случилось так,
Мы им объёма часть ошлюзовали.
Идею верную подал Ермак:
Мы обмерять кусок пространства стали.

Тут оптика сыграла свою роль,
Сработала система Ермакова.
Она убрала головную боль:
Защита от помех была готова.

Был датчик так настроен на работу,
Фиксировал он и сигналы звука.
Измерив оптикой вибраций квоту,
Мы навсегда помех забыли муку.

Но, дабы тему полностью закрыть,
Я должен осветить один момент.
Чтоб опытов ошибки исключить,
Тут нужен был другой эксперимент.

Чтоб верно понимать извне сигналы,
Деревья видеть там, где массой лес,
Оптической картины было мало,
Учитываться должен был и вес.

И я горжусь, что получил заданье
Решить проблему веса возмущенья.
Как инженер я получил признанье,
И вам представлю это достиженье.

8.4 ОПИСАНИЕ ДАТЧИКА

Тра-та-та, тра-та-та! Вышел датчик – красота.
Этот датчик – гравиметр, измеряет силы вектор.
Вариаций всю картину, силы тяжести рутину
Измеряет в каждой точке, а они лежат по строчке.

Строчки плоскость образуют, грань объёма формируют.
Силы тяжести прыжки и несмелые шажки
В каждой точке измеряют и, притом, объединяют,
Часть объёма охватив, градиенты сил(*4) открыв.

В трёх земных координатах точек в гранях многовато.
В каждой точке есть ячейка, по размеру, как копейка.
Есть и к статору подвод, есть подвижный электрод
Частоты высокой тока. Непростая это штука.

А в ячейке всё и дело. Говорю об этом смело.
Грузик клеем закреплён на прокладку поролон.
То – подвижный электрод. Вес упал, он вверх идёт.
Поролон его толкает, сколько может поднимает.

В целом – датчик ёмкостной. Тяжесть властною рукой
Электроды прижимает, как на клавишах играет.
А, где больше налегает, ёмкость больше прирастает;
Появляется сигнал, ток в ячейке новым стал.

Шесть панелей из ячеек, гравитации ищеек,
Образуют датчик «ДОГ». Я назвал его, как мог:
Дифференциальный – «Дэ», «О» – объёмен он в труде,
«Гэ» – конечно, гравиметр, с чемодан его размер.

По-английски «дог» – собака. Датчик славный был служака:
Безотказен, лёгок, прост; проводов имел он хвост.
С чемоданом средней формы нам работать стало нормой.
Мы его «собакой» звали, аппарат в нём содержали.

8.5 ИРОНИЯ ЕРМАКОВА

Дискуссии настал итог,
Настало время закусить,
А мне ещё на посошок
Покрепче стопку осушить.
Пока за дружеской беседой
Неспешно вечер проходил,
Нам Ермаков свою победу
Над страшным змием вновь явил.
Он пил лишь квас и, между прочим,
Вопросы ставил и молчал,
Пока гипотезы рабочей
О Поле духа нам не дал.

Он попросил вниманья строго,
Съязвил, что мы уже пьяны.
Сказал, что нам в постель дорога,
Но он не даст нам видеть сны.
Он нам, как детям неразумным,
Открытья нарисует путь,
Что понял он в вагоне шумном,
Как в Поле духа заглянуть,
Что он природу Поля знает,
Что понял поля он устав.
За это выпить предлагает,
Творцом гипотезы представ.

По ходу речи мы смеялись,
Но не пытались прерывать,
Поскольку, как могли, старались
Его слова всерьёз принять.
Позубоскалили немного,
И стали думать, как нам быть?
В тупик нас привела дорога,
Природы теней не раскрыть.
Видений наших не измерить,
Что видим мы, нам не сравнить.
Кого заставим мы поверить,
Что может это в жизни быть?

И вот, расслабившись беспечно,
По рюмке выпив коньяку,
И, в трезвость веря бесконечно,
Мы дали слово остряку.

    ***

Войдя с трудом в электропоезд,
Который сильно опоздал,
Зажатый дверью и толпою,
Я о свободе размышлял.
Весь тамбур дружно, в такт качался;
Я, стоя, мыслям предавался.
Я думал: в сущности, свобода
Лишь телу нашему важна.
В толпе спрессованного сброда
Всегда твоя душа одна.
Она способна воспарить,
Всего на свете выше быть.
Ей всё равно, кто давит слева,
Чей перегар течёт в лицо.
И что за мини-королева
Собрала клад косы в кольцо.
Хотя, конечно, вид убогий
Не веселит души в дороге.

Потом метро вагон комфортно
Меня тоннелем долго мчал.
Передо мной вдруг чресл плотно
Обтянутый ансамбль встал.
На уровне моих очей
Открылся вид, не знаю чей.
Был тонким-тонким материал
На брючках, сшитых по заказу.
Меж нежных дуг мне вход предстал,
Став близким и понятным сразу.
Я всё, что надо, видел ясно.
Да, моде следовать опасно.
Вот это – да. Какая форма!
Какая простота природы!
Ведь это жизни нашей норма,
Отсюда выйдут счастья всходы.
Здесь сладострастие прельщает,
А Бог грехи рабов прощает.

Когда мужик судьбы рукой
Забросит в чресла жизни семя,
Отсюда выйдет в мир земной
Души мечта и тела бремя;
И губит душу здесь нечистый,
Плод погубив абортом быстрым.
Но вот исчез святой и грешный
Ансамбль девы молодой.
И мысли чередой неспешной
Пошли с обычной простотой.
Я, правда, глянул деве вслед,
Поняв, что ей немного лет.
Но вдруг меня как осенило!
Я чуда осознал рожденье.
Воображенья мне хватило
Понять души освобожденье.
Роженицы последний крик –
Её прихода сладкий миг.

Она избегла заточенья,
Ей наш бескрайний мир – свобода.
Ей праздник в мире появленье;
А смерть опять сулит невзгоды.
Ей тела смерть – уход туда,
Где ждут бездействия года.
Что нас от смерти бережёт?
Наверно, дух; бессмертен он.
Он снова в никуда уйдёт,
Оставив телу смерти тлен.
Куда уйдёт душа – загадка;
Но, видно, там, в нигде, несладко.
Теперь я понимаю ясно,
Откуда жизни жажда эта.
Предупреждая, где опасно,
Дух горний нам даёт советы.
Душа – природы духа часть,
Над ней простёрта Бога власть.

8.6 САРКАЗМ ГРИДИНА

Меня природа веса занимает;
Душа, пускай, где хочет, пребывает.
В предмете этом сложности такие,
Что все о нём гипотезы родные.

Хотел бы, вволю посмеявшись,
Вам осветить один предмет,
На рукописный труд сославшись,
Которого в печати нет.

Тяготения закон миру дал Исаак Ньютон.
Кстати, Шарль Огюст Кулон(*5) повторил его канон –
Вместо массы на парад вышел электрозаряд.
Два закона говорят: в мире силам нет преград!
Как уже заметил гость, вес заряду – в горле кость.
Мне понятна его злость, бьёт авторитета трость.

Всё это хорошо известно;
Природа массы – Божий мир.
Судьба заряда интересна:
Открыл заряд в науке пир.
Открыл для техники дорогу,
Для энергетики – простор.
Пою ему в хвалах мажор,
Поскольку приложений много.
Но есть один момент печальный,
В научном мире он скандальный.
Гибрид селёдки с патефоном
Скрестить сумел один учёный.
Для веса он заряд создал,
И знаменитым сразу стал.

Проблема эта не простая,
Что масса может быть другая.
Развить теорию Исаака
Возьмётся, думаю, не всякий.
И вот, такой гигант нашёлся,
Ньютона массы смысл дополнил,
По гравитации прошёлся,
Максвелла формулы он вспомнил.
Смотрите, есть инерции масса,
А есть другая, как химера.
Над ней смеялся я без меры,
А нынче видим прибыль веса.
Так к нам Альберта вес фиктивный
Пришёл прибавкой позитивной.

Не улыбайтесь, дорогие.
Здесь нет привычного диполя,
Найди, попробуй ветра в поле.
Эйнштейна массы здесь стихия!
Пусть, как топор, пойду ко дну
Я в вашем мненье просвещённом,
Но гравитации волну
Представил Ермаков учёным.
Не знаю, как пойдут дела,
Но мы сумели доказать,
Что предлагал Альберт понять.
Сомненья сожжены дотла!
Друзья, смотрите, не болтайте:
В два счёта ящик потеряете.

Узнает если академия,
Что ты помял пространство-время,
Что гравитацией смущаешь
И волн приливы напущаешь,
Они тебя, не сомневайся,
Ограбят в тот же день и час.
Хоть чем, хоть бомбой защищайся,
Сиротками оставишь нас.
А я к тебе, считай, привык
И полюбил твой аппарат.
Я сдал судьбу ему в заклад,
Вот это – парадокс, старик!
Поклонников теорий много,
Но нам – на практику дорога.
    ***
Мы выслушали всё с серьёзным видом,
Потом Сан Саныч малость загрустил.
Я намекнул: он, став для поля гидом,
От Нобеля бы премию схватил.
Всё надо было Соросу продать,
И правоту Эйнштейна доказать.
Какой бы тут пошёл научный бум,
Какой бы аппарат наделал шум!
Но тут он возразил весьма резонно,
Что открывать секреты смысла нет.
Наука там, где есть авторитет,
Тогда она воистину бездонна.
Поэтому не стоит опасаться,
Что может кто об этом и дознаться.

Он рассудил примерно так: сто мудрецов займёт дурак.
Но коль сморозил мудрый что, наукой новой станет то.
Под это деньги можно брать, не лапу, а казну сосать.

8.7 ДОГАДКА ГРИДИНА

И тут Евгений высказал догадку,
Что в этих опытах нам можно ждать.
Приходится лучам от звёзд несладко:
Тела их могут сфокусировать.
Процесс идёт, когда лучи проходят
Кусок пространства, где их вдруг находит
А после отпускает притяженье,
Как обручём меняя их движенье.
У нас совсем не то, лучи в ловушке,
Однако, сила тяжести в ней пляшет,
Она и варит нашим теням кашу,
Сигналы шлёт материя-старушка.
Пространством гравитация играет.
Да, Поле духа вести посылает!


ПРИМЕЧАНИЯ

(*1) 8.1 «Граф с графиней, молодые, пьесы начали писать». Упомянута графская супружеская чета Роджера (1567 –1612) и Елизаветы Рэтлендов. По новейшим исследованиям им принадлежат произведения, авторство которых приписывается Вильяму Шекспиру. Возможно также, что их творчеству приложили руку воспитатель Рэтленда философ и учёный Френсис Бекон, графы Дерби, Эссэкс, Оксфорд и другие люди из окружения Рэтлендов. Далее Гридин обсуждает вопрос коллективного авторства Шекспира и цену его имени.

(*3) 8.2 «Токомак». Физическая исследовательская установка огромной мощности, в которой осуществляется электромагнитная изоляция высокотемпературной перегретой плазмы с целью получения реакции управляемого синтеза легких ядер атомов. Это прототип будущего термоядерного реактора, построить который пока оказалось не под силу даже огромным творческим коллективам.
(*3) Оператор. Математическое понятие, означающее принятое соответствие между двумя элементами множеств, в том числе и двух функциональных пространств.

(*4) 8.4 Градиенты сил. Градиент – это математический термин, означающий отрезок прямой определённой длины, показывающий направление и величину максимальной скорости изменения параметра математического или физического поля, например, поля силы.

(*5) 8.6 Шарль Огюст Кулон (1736 – 1806), французский физик, один из основателей науки электростатики, открыл закон взаимодействия двух точечных электрических зарядов.


Глава 9
НАД ПЛЁСОМ
Автор описывает дорогу к деревенскому дому Гридина, вид на реку, архаичную баньку по-чёрному, где обсуждаются результаты опытов с аппаратом; выходной день на рыбалке.

9.1 ДОРОГА НА ЧИЖИШКУ

Золотисто-серая саванна
Завладела русскими полями.
Зонтики невиданные странно
Вдоль канав растут почти кустами.
Зеленеют стрелы наступленья,
Мир лесов мечтает взять реванш.
И приходит невзначай сомненье,
Что природа нам дала карт-бланш.
Было дело, вышел шанс России,
Вышел русским шанс поля пахать.
Этот шанс похерили мессии,
Чтобы Русь к рукам своим прибрать.

Золотисто-серая саванна,
Ты под снег уйдёшь, не в закрома.
Сдал тебя мужик, а всё же рано
Продавать поганым задарма.
Что же будет? Родина, поведай,
Кто твоих мальчишек просветит?
Будет ли полям твоим победа,
Когда плуг их снова возродит?
Гложут распроклятые вопросы
В безнадёжно блёклом разнотравье.
Не поют, ржавеют дедов косы
У межи славянского бесправья.

Я думал так, примерно так,
Спеша туда, где деревушка.
Идти осталось мне немножко,
А я ходить – большой мастак.

Я шёл от станции лесами,
Болото краем обошёл.
И вот к деревне подошёл
Давно заросшими полями.

Я подошёл к воротам тихо,
– Эгей, друзья! – я закричал. –
Здесь флота бывшего причал?! –
Спросонок лают очень лихо…

Хозяин вышел на крыльцо,
На псов прикрикнул и зевнул;
Он перед тем слегка вздремнул.
Унял он псов в конце концов.

9.2 ЗАКАТ НАД ПЛЁСОМ

Мы на веранде у перил стояли.
Садилось солнце справа за рекой,
А слева месяц облака желали
Запеленать заботливой рукой.
Смутился я желанием таким:
Ведь месяц был уже немолодым.

Когда дела назавтра обсудили,
Наметили на катере маршрут,
Дров нарубили, баню затопили,
Нет срочных дел, которые нас ждут.

– Вид лучше, чем на Семенецкий сад.
И тишина, какая тишина!
– Направь визир на пойму наугад,
В него река в подробностях видна.

– Да, вижу уникальные детали.
И тишина, какая тишина!
– Сверхзвуковые раньше тут летали,
Но нынче нам защита не нужна. –

А оптика мир плёса приближает,
эффект присутствия у каждой сцены.
Вот ветра небольшой порыв играет,
Ерошит камышей застывших стены.
Вот рыбий всплеск пошёл в воде кругами,
А ласточки промчались рядом с нами.

– Я в дальномер любил смотреть на пляж,
На голых дев. Но пляжи здесь пустынны.
– Смотреть не грех, не выходя в тираж.
Я ждал тебя, а разговор есть длинный.
– А вот какие чудеса творятся:
гляди, стрекозы крутят хоровод.
– Да, нравится программа мне, сознаться:
урывками стремителен полёт,
Как будто неподвижны и быстры,
Пространство плёса под контролем стайки.
По целой сфере зрением востры,
Они над плёсом комаров хозяйки. –

Мы сели, но пейзаж не отпускал.
Луна желтела, солнце закатилось.
Затихло всё, спокоен воздух стал,
С реки как будто осень заструилась.
А небо тёплое холодным стало,
И первая звезда в нём заблистала.

    ***
– Не знаю, право, как начать. Я слов боюсь! Ты можешь просто помолчать? Хоть трудно, пусть. Тут помощь срочная нужна, но суть не в том: Твоя позиция важна, дела потом. Не знаю, сможешь ли понять, какой прорыв в ключе, что удалось узнать, шифр приоткрыв? Всё, что записывали мы, вдруг ожило. Видна система сквозь дымы, нам повезло!
    Не знаю, скоро или нет, наступит час, когда проникнем мы в секрет, откроем лаз. Проникнем в мир теней и грёз, познаем их. Хоть слышу звуки я всерьёз, сам нем и тих. Увы, не можем мы понять язык теней! Чтоб правило обосновать, узнав полней, нужна статистика ещё их фраз и слов. У нас на это есть расчёт, и план готов. Нам надо место поменять, сменить район, чтоб кадры новые заснять и новый фон. Удачно получили мы свой результат, когда добавил нечто Крым, дав данных ряд.
    Вопросы ты не задаёшь, всё хорошо. Сама на них ответ найдёт твоя душа. Вдвоём хочу с тобою быть в моих делах, чтоб этот опыт повторить в других местах. Придётся съездить, а куда, я не решил. Я занят, в этом и беда. Ты поспеши. С тобой поедет Ермаков, он свой мужик. Он делать всё и вся готов, спать не привык. Чтоб в этом деле одному не рисковать, ты должен подсобить ему, подстраховать. Ты, знаю, лёгок на подъём, скажи – куда? Там мы решение найдём раз навсегда…

    ***
Пока он просьбы излагал суть дела,
Заката царство блекло и темнело.
Я слушал и молчал, любуясь всласть.
– Смотри, четвёртая звезда зажглась!

9.3 БАНЬКА ПО-ЧЁРНОМУ

Ручей с ключа стекал к реке по склону,
А баньки сруб приткнулся у ключа.
Плотине из бревна, мостков перрону
Был каждый рад, купаясь сгоряча.
Из бани да в ручей – прекрасно это!
Я это пробовал зимой и летом.

Хвалить парилку мне неинтересно,
Здесь банька старая стоять осталась.
Она по-чёрному дымила честно,
Котлом в камнях без труб обогревалась,
Дымила через щели или двери.
А грелась так, что вряд ли кто поверит.

В ней не было полка под потолком,
В ней на скамейки хочется прилечь.
И мы, поддав парку, легли рядком,
А головы спустили, чтоб сберечь.
Вода в котле бурлила на камнях,
В бочонке из ручья была в сенях.

А банька хороша не только паром,
В ней тело чувствует свободы праздник.
В ней расслабленье не проходит даром,
Легко работает язык-проказник.
А мысли в дружеском кругу играют
И рамок повседневности не знают.

Когда, покинув сладкий жар парилки
И развалясь на лавках в холодке,
Вы пьёте квас иль пиво из бутылки
Для вас вопросы все накоротке.
Мы обсудили многие проблемы,
А Ермаков коснулся главной темы.

– Ты прав, себе вопросы запрещая.
Когда не спросишь, не услышишь лжи.
А потому, обман предвосхищая,
Тебя избавлю от забот ханжи.
Не стану всуе близких напрягать,
Никто из нас не сможет мир познать.
Я думаю, что он устроен так,
Чтоб человек не смог понять никак.
Так где, конкретно, время? Нет его!
Однако человек им измеряет.
Составил расписанье для всего,
А графиков судьбы не понимает.

Итак, я сам отвечу на вопрос,
Который формулировать не стану.
Представь, что я до вывода дорос,
Он подтвердится поздно или рано:
Вчера «оттуда» с будущим «туда» –
Лишь субъективность мира навсегда.
Всё это в знаках, в нас, во всей природе,
В великом бестелесном Поле, вроде.
Всё это, вся субстанция – обитель
Идей, души и вечности приют.
Когда материю понять спешите,
Поймите, дух и миг пред ней идут.

А то, что в нашем ящике Пандоры,(*1)
Случайная ошибка эксперимента:
Кристалл на холоде сдвигает горы,
Мы видим размывание момента.
Тут суета материи заметна,
А возмущенье духа неприметно.
Когда бы нам его расшифровать,
Могли бы много нового узнать.
Кто в мире бестелесном обитает?
Что вечность нам, живущим, сообщает?
Что эксперимент в эфире возмущает?
Вот то, чего, увы, никто не знает!

9.4 ЛЕКЦИЯ ГРИДИНА О ВРЕМЕНИ

Пардон, товарищи и господа! Я философствовать не расположен.
Но как понять, что время навсегда? Боюсь, без философии не сможем.
Всё, чем богаты мы сегодня с вами, в понятье времени представим сами.

Сейчас я лекцию для вас прочту, сказать по правде, я её печатал.
Подробности для вас невмоготу, я в формулы подробности запрятал.
Но вам я лекцию прочту стихами, идеи в прозу обратите сами.

Итак, рисую вам картину мира, прошу внимания, и квас не пить.
Хоть эта банька тесная квартира, меня вам интерьером не смутить.
И мне прошу не предлагать кефир, я объясню Божественный Эфир!

Что есть Эфир, и есть ли он вообще? И есть ли связь меж светом и Эфиром?
Свет – квант-волна, и только. И вотще искать в теории, где связи с миром.
Она категорична и строга, она Эфир с порога отметает.
Табу на скорость света налагает: то вещь в себе, как запах пирога.

Но есть в теории загадка из загадок.
Знать, был её творец до парадоксов падок.
Вестимо, можно света скорость уменьшать.
Всё относительно, всё можно уравнять.
Представь, летишь ты, как Гагарин, на ракете.
Она, считай, быстра, быстрее всех на свете.
И ты решил фонариком назад мигнуть.
Напрасный труд, назад свет не летит ничуть.
А почему? А вспомни действо вычитанья,
Вернись-ка в школу и постигни Мирозданье.

Нет, я химере сей не верил никогда. Сказал Господь: “Да будет.” Так и быть!
А свет, попав в Эфир, забыл, и навсегда, и про фонарь, и про Эйнштейна прыть.

Божественный Эфир, ты соткан, как из сот.
А каждая из сот способна возбудиться,
И бесконечна в малом и в большом. И вот,
Её возможности, как дух, спешат явиться.

И виден света мир реальный в пустоте,
И дух бесплотный, как материя, сверкает.
Цветок всей радуги пространство пропускает:
Как возбудишь Эфир, споёт по простоте.

Но время нужно, чтобы соте возбудиться,
И только время – возбуждения цена.
Течёт энергия, через Эфир струится,
И тут нам связь пространства с временем видна.

Здесь мир великого Исаака абсолютный
И догмы мира Православия в веках
Стоят незыблемо. Для них не страшен крах
Теории подслеповатой и минутной.

    Эх, пригласить бы в баньку Фарадея(*2), пошла б помывка с Майклом веселее.
Ведь он теорию полей придумал, загнав безвременье мгновенья в угол,
Материю Эфира утверждая, а свет и время вместе объясняя.

Эфир, ты – идеальный дух, творенье Бога.
Эфир, ты идеален для полей Е/Аш(*3).
Эфир – без трения для всех лучей дорога.
Эфир – носитель времени безгрешный наш.

А тренья нет, так значит нет потерь, и нет ограничений на потоки.
В Эфире, хочешь – верь, а хошь – не верь, термодинамика забыла сроки.
И первое, что в голову приходит, что вечный двигатель под Богом ходит!

Возможно возбуждение любое. Любой длины волна Е/Аш идёт.
Мы видим красное и голубое, за ними дали радиочастот…
Звенит струна в безбрежности, в Эфире. Звенит везде, пока не выйдет срок,
А время-срок – энергии поток, звенит, пока не растворится в мире.

И тонкий писк фонарика любого, и взрыв эмоций у звезды сверхновой,
У каждого источника свой срок: сгорит звезда, твой след уйдёт в песок.
И только в этом смысл в понятье “время”, необратимость – нашей жизни бремя.

Тот механизм, ну, до предела прост! Ты не мечтай годов замедлить рост,
И не удрать от старости в ракете. Лишь в парадоксе живы штучки эти.

И если хочешь полететь быстрее света,
В чем дело? Поднатужься и плати за это.
Но здесь, похоже, ваш слуга перестарался,
Поскольку данных нет, кому платить собрался.

Осталось нам один вопрос решить:
Понятье “время” вкратце уточнить.
Отметим сразу, время непрерывно.
В том тривиальности не занимать.
Дискретность времени – её не видно:
Ведь точки линии не увидать.
Рисует точка-сота Мирозданье,
Как элемент Эфира, Мира здания.

А краткий миг ячейки возбужденья
Есть точка бытия, его рожденье.
И каждый акт рожденья уникален,
Другой подход, увы, здесь не реален.
Я кончил. Где аплодисменты, други?
Вот так и развлекайся на досуге…

9.5 В ПАРИЛКЕ

Мы помолчали и пошли в парилку,
А лектор начал пару поддавать.
Тут жар помог мне вспомнить и сказать,
Что стало вкладом в общую копилку.

– Орос Бартини(*4) тезис дополняет,
Считает этот мир шестиразмерным.
Пространство он привычно измеряет,
Для времени считает трио верным.
Выходит, время – скорость, коли так,
Движения масштаб, поймёт дурак!

– Ремарку можно? – попросил хозяин, –
Известный парадокс понятен стал,
О том, что время вытворяет с нами,
Когда торопишься, иль ждать устал.
Теперь понятно нам, что время – скорость.
Его пришпорить может наша корысть!

– Бартини мысль была, а стала наша. –
Так начал речь свою наш общий друг.
– Теперь ясна нам станет эта каша,
Пройдёт пред Мирозданием испуг.
Ведь если соты формируют время,
То надо здесь искать всех теней семя.

Ведь здесь сегодня наша песнь звучит,
И здесь, конечно, здесь, прошли другие.
Их энергетика мала, молчит,
Для физики прошли года былые.
И тут, у абсолютного нуля,
Откроется нам новая земля.

Но я не оптик, мне на свет плевать.
Я говорю о скоростях материи.
Масштабность духу времени подстать,
Сменив масштабы мы вошли в феерию.
Когда кристалл вошел в режим нуля,
Другого времени вокруг поля.

Я раньше это чувствовал нутром,
А нынче я почти что верю в это.
Чем больше мы энергии сожжём,
Тем дальше заберёмся в прошлы лета.
Моя машина – это бур в года,
Которые отбыли в никуда!

Начальник, умоляю, брось теорию,
Начни работать над другой программой.
Настройся на объект, и я открою
Тебе его огромной панорамой.
Ищи, чтоб личность вышла, как эпоха;
И чтоб эпохи разные, неплохо! –

– Итак, Ермак, ты хочешь осознать,
Что именно тебе непостижимо.
На этом самомнения печать,
И ждёт раскаянье неотвратимо.
Ведь все, кто мир духовный объяснял,
В грех ереси для оппонентов впал.
Я возвращаюсь к теме, извини,
О том же думал я все эти дни.
Пока мы не поймём, что значат тени,
Нет смысла ничего предполагать.
И потому придётся нам без лени
Опять, мой друг, как проклятым, пахать.
Скажи, Сан Саныч, разве я не прав,
Что нам не выйдет нового придумать?
Для этого монастыря устав
Найти нам надо. Нечего и думать
Создать какую секту иль приход:
Нас не поймёт разборчивый народ.

– Ты прав, Михалыч! Нет у нас успеха:
Атака мозговая захлебнулась,
Всё снова на круги своя вернулось.
А я б ещё куда-нибудь поехал. –

И снова автор: «Я прошу прощения.
Я тоже пекарь-пахарь хоть куда.
Давай, поедем, хватит нам умения
Заснять другие земли-города.
Но я уверен, что не в этом дело.
Здесь надо дух искать, мы ищем тело.

Вот ты, Евгений, с кем духовно близок?
По ком твоя душа, твой дух болят?
Прости, но буду я немного резок,
Ты нечто ищешь, где огни горят.
Искать неясно что довольно глупо,
Нужна конкретность, как твоя …

Чего вы ржёте, рифма… Вот дебилы!
В духовном мире это происходит.
Настройся, концентрируй свои силы
На том, что для твоей души подходит.
Ищи пути твоих контактов с ним…
Какой парок, потом договорим!»

9.6 ПЛАНЫ

Когда мы, обессилев, вышли снова,
Евгений объявил, что он решил:
Про монастырь звучало слово,
А рядом есть такой, где дед почил.
Хоть сомневался он, что я был прав,
Он побывает там, где строг устав.

Наметили и мы что делать дальше:
Поехать с Санычем в Калининград.
Спланировали чётко, чтобы больше
Не возвращаться к этому назад.
Потом мы сделаем, что порешили.
Бог даст, я опишу поездок мили.

Что было дальше, то рассказ особый.
Коль хватит мне силёнок, расскажу.
Придётся уважать реальность, чтобы
Не фантазировать. Я изложу
Вам факты. А читатели пусть сами
Мораль и развлеченье ищут в драме.

Тут мы закончили все процедуры
И голыми купаться побежали,
Когда вернулись чистые фигуры,
Мы больше дел своих не обсуждали.
Хоть каждый знал, что далеко до цели,
Победы мы сильнее захотели.

9.7 КУПАНЬЕ АГРАФЕНЫ

В деревне быстро время полетело:
Косу осваивал я на лугу,
В лесу валил стволы довольно смело,
Всех дел припомнить, право, не могу.
И вот на день купанья Аграфены
Работам был объявлен перерыв.
Пошли на речку рыбаки-спортсмены.
Повёл на речку нас души порыв.

Весь день вдоль берега мы пробродили,
Сосед под вечер сетки разгрузил.
Что мы со спиннингом не наловили,
Тем он по доброте своей снабдил.

Легла над поймой ночи тишина.
Кусты молчат, чуть шепчет лес вдали.
Костёр почти потух, и нам дана
Возможность угнездиться на мели.
Уха была крепка, сервиз помыт,
Бутылка коньяка давно пуста,
И если друг о чём-то говорит,
То речь его правдива и проста.

– Дела, ведь ты, бездельник и всезнайка,
Меня навёл на мысль, как строить мост.
Как строить сверхпрограмму, отгадай-ка!
Ты показал, как этот метод прост.
А помнишь стайку быструю над плёсом?
В ней статика – динамики начало.
Она прекрасно справилась с вопросом
Контроля зон, а ведь стрекоз в ней мало.
Теперь решение задачи знаю,
Как стаей управлять, я рассчитаю!

В чём мой прокол, и где тут нестыковка?
Я микрозоны делаю анализ.
Нужна другая данных подготовка,
Чтоб все стрекозы в стае состоялись.
Нужна программа управленья стаей,
За макрозону чтобы отвечать.
В ней стрекоза видна, но вдруг растает,
Пытаясь скорость света обогнать.
Для скорости программ предела нет,
Я расшифрую сказочный балет!

Как дважды два, мне это дело ясно,
Я вижу, как решается задача.
Расчётов много – это не опасно,
Свой смысл получит Поля передача.
Мы данные, какие есть, возьмём,
Посадим за машины рать плечистых,
На промокашку выведем, прочтём
Все образы и болтовню речистых.
Проблемы там, где наша с ними связь.
Я поплюю, а ты скажи: «не сглазь!»

ПРИМЕЧАНИЯ

(*1) 9.3. Ящик Пандоры. Упомянут мифический образ любопытной женщины, открывшей принадлежавший её мужу ящик, где были спрятаны немыслимые  в то время человеческие несчастья, сразу ставшие реальностью.

(*2) 9.4 Фарадей Майкл (1791 – 1867), английский физик, основоположник учения об электромагнитном поле. В 1831 году экспериментально открыл явление электромагнитной индукции. Считал, что истину не получить никакой человеческой мудростью, а только благодаря элементарной вере в данное нам свидетельство, подразумевая опыт, в котором открывается мудрость Творца.
(*3) Е/Аш – русское произношение латинских букв, обозначающие электрическую и магнитную составляющие математической модели электромагнитного поля.
.
(*4) 9.5 Орос Бартини. Роберт Людвигович Бартини, подробно см. в комментарии.


Глава 10
ЭКСПОЗИЦИЯ СМЫСЛА
В результате совершенствования метода записи сигналов и расшифровки их смысла Гридин пришёл к пониманию природы Поля духа; он  объясняет своё открытие автору.

10.1 ГОД СПУСТЯ

Прошёл в заботах год, и снова лето.
За этот год освоил Гридин Поле.
Общался с ним, но главное не это:
Меня не напрягал работой боле.
Мы столько материалов наснимали,
Что обработать их в пять лет едва ли.

Мы вместе с Ермаковым побывали
В Восточной Пруссии, в Калининграде.
Потом в Печоры без меня попали
Они вдвоём работы этой ради.
Везде трудился аппарат исправно,
И шла везде игра теней забавно.

Был целый год у них работы ворох,
Весь этот год хватало им забот.
Так без меня изобретён был порох,
Программ заряд. Безмолвье он взорвёт!
Пакет программ, костяк для расшифровки
Зимой придумал Гридин очень ловко.

Они вдвоём, не разгибая спин,
Сидели, как затворники, в квартире.
Как будто был объявлен карантин.
Потом в Испанию вдруг укатили.
Опять им ночи белые мешали,
Туристами они в апреле стали.

Когда они вернулись, было лето.
И я свой путь в Чижишку повторил.
Но я уже писал про всё про это.
Как вы, не знаю, я-то не забыл…
Доволен Гридин был вполне судьбой,
В поход назавтра пригласил с собой.

10.2 ДЕНЬ СВОБОДЫ

Для рыбалки поутру главное проснуться.
Черви рыбе по нутру, рыбку любит птица.
Если в сумрак, пред рассветом, сырость речки люба,
И не хочешь спать при этом, значит будет рыба.

Если солнца край румяный разглядел в тумане,
Значит ты добытчик рьяный на рыбалке ранней.
Если, словно молоко, пар течёт волнами,
Будет видно далеко скоро в панораме.
***
Какая это радость, оттолкнуться
От берега и ощутить поток.
Ты не успеешь толком оглянуться,
А он тебя за поворот повлёк.

Плывут неспешно берега лесные,
А вот плывёт амфитеатр полей.
На нём дубы и липы вековые
Стоят давно, но нет у них семей.

Когда и кто сажал их тут с любовью?
С какой надеждой ставил хутор он?
За всё ль сполна он расплатился кровью?
А может, долг его переведён?

Россия, мне краса твоя, как слёзы,
И солнце их не высушит твоё.
Мне радость урожаи и морозы,
Печаль, что снова кружит вороньё.

Мы плыли мимо пляжей и утёсов.
А где-то выносило нас на мель.
Тогда шестом один из двух матросов
Мель обходил, плыть дальше наша цель.

А было, ставили на якорь катер,
И Гридин начинал спиннинговать.
А я с кормы подкормку на фарватер
Установив, мог удочку кидать.

Какое чудо – истины момент,
Который наступает при поклёвке,
Когда подсачник, верный инструмент,
Твой бой за серебро кончает ловко.

Мы не спешили, солнце быстро шло.
В тени лесной прохладой потянуло.
Пора, пока светило не зашло,
Домой, пока звезда не подмигнула.

И мы свернули свой бивак вечерний,
Залили головешки костерка,
И, запустив мотор, пошли проворней,
Пошли быстрей домой, светло пока.

Но мыс песчаный этот не забыть,
Прекрасный бор венчал его сосною.
Здесь не сойти и по реке пройти
Нельзя, коль занесён сюда судьбою.

Вот тут, пока варили мы уху,
Уху двойную, а не просто так,
Мне рассказал он, словно на духу,
Как разработан был программ костяк.

Коль не понятно что, прошу простить.
Мне самому, увы, не всё в них ясно.
Сомнений ваших мне не победить,
А снисхожденья ждать от вас опасно.

10.3 СМЫСЛ ЯЗЫКА

Евгений Гридин лекцию прочёл
О том, как он задумал синтезатор;
Её представить в рифмах предпочёл,
В вопросах этих он большой новатор.
Он синтез избирательный готовил,
Решил поймать язык теней на слове.
Хоть этот шаг и не принёс успеха,
Для дешифровки он необходим.
Язык – помощник делу, не помеха.
Евгения за краткость мы простим.
    ***
Язык – от Бога дар прекрасный,
Судьбу народа он венчает.
В нём видим счастье не напрасно,
Он смысл жизни открывает.
И сколь племён в подлунном мире,
По-своему все говорили.

Любой язык – по сути шифр,
Своих язык объединяет;
Глаза и губы вместо цифр,
А выдох связки напрягает.
Меха груди рождают звуки,
В которых мысль, восторг и муки.

Любой язык – оркестр из слов,
Он песнь народа, песнь души.
Он всё тебе отдать готов,
А ты принять его спеши.
Тому, кто смог язык понять,
Легко и думать, и мечтать.

Создал Господь букет народов,
В нём каждый языком цветёт.
Тут нет красавцев и уродов,
А свят и грешен каждый род.
По-братски этот мир торгует
И землю делит, и воюет.

И вот хочу теперь позволить
К себе в стихи трёх братьев взять.
От прочих я прошу уволить,
Мне не дано их понимать,
Как равноценных по богатству,
Хотя они и входят в братство.

Начнём с английского коллеги.
О это славный джентльмен.
Англосаксонские побеги
Взрастил Господь для перемен.
Народам этим мир – арена,
Им океаны по колено.

Хоть их язык немногословен,
Словарь – полмиллиона слов.
Он всем понятен и удобен,
Явил он к юмору любовь.
Запас плебеев – минимален,
Для леди, лордов – максимален.

Он прост для моряков и битлов,
И в нём господствует глагол.
Произносить легко молитвы,
Приказывать, коль час пришёл.
Английский, ты псалтырь наживы,
Хотя Шекспир и Байрон живы.

Вторым по счёту будет Deutsch
Он потрепал славянам нервы,
Когда прошёл тотальный смерч.
По сути, он для русских первый.
Он раздавался аж до Волги,
По счастью, был урок не долгим.

По-русски «deutlich» значит ясный,
По смыслу, значит, всё понятно.
Грамматикой своей прекрасной
Он восхищал неоднократно.
Но нашим предкам немец нем,
Не говорил он им совсем.

Немецкий, как ты однозначен,
Как твёрд и чёток твой подход.
Ты мыслить ясно предназначен,
Тобой гордится твой народ.
Твоей культуры пласт великий –
Оплот Европы многоликой.

Немецкой техники надёжность,
Германских улиц чистота
И философии их сложность,
Немецких правил полнота –
Всё это вдохновил язык.
Я Гёте уважать привык.

Француз надменно-горделивый
Наш третий европейский брат,
Хоть он в душе и не спесивый.
Он кухней с винами богат.
Богат он Францией прекрасной,
Своей культурой яркой, страстной.

Его природа многогранна,
Банальность музыкой звучит.
И по-французски не случайно
Алжир арабский говорит.
Французский в прошлом моден был,
Весь цвет дворов его любил.

Когда Французской революции
Пришла кровавая стезя,
Без галльской благозвучной дикции
Войны побед понять нельзя.
Был император корсиканцем,
Но сдался мир французским танцам,

Французской живописи сдался,
Французским модам и «Коти»(*1),
Комедии «франсэз» смеялся.
Монтень, нам с Вами по пути.
В Париж мечтаю я попасть,
Послушать там французов всласть.

А мы по-русски говорим,
Хотя не чужд нам и татарский.
Мы свой язык понять хотим,
Начав от чуда русской сказки.
Припомним, как учили нас,
Как сдал предмет десятый класс.

 Всю жизнь бесплатно, всенародно,
Язык, ты нас добру учил.
Прощал усмешки благородно,
А мысли перчил и горчил.
Учил любить и ненавидеть,
Учил предательства предвидеть.

Теперь, когда мы жизнь познали,
Тебя мы поняли, язык.
Земных богатств ждать перестали,
Богатств Небесных смутен лик.
Твоим сокровищам мы рады,
Ты наше счастье и отрада.

В тебе есть всё, что держат братья:
Английский юмор, галльский пыл,
Тевтонской жёсткости объятья.
Ты всех грамматикой затмил.
Ты можешь быть жесток и нежен,
Наивен, чуток и прилежен.

Родной язык, ты наше счастье,
Ты наша воля и судьба.
Но ты не жди к себе участья,
Когда за Русь идёт борьба.
Не увлекайся всепрощеньем,
Будь нашим правнукам спасеньем.
    ***
Теперь я должен приказать:
Забыть про всё и наплевать!
Язык теней универсален,
Он прост, понятен, гениален.
В нём символ образом играет,
Он всех лингвистов принимает.
Когда мы учим иностранный,
Теней язык – посредник странный.
Мой синтезатор – блок программ,
Я с ним открытье Поля дам!

На первый раз, пока, и хватит.
Пойду пройдусь в страну теней.
Подольше кипяти, прихватит,
Коль чай решишь испить быстрей.

10.4 СМЫСЛ ДУШИ
А. – автор; Г. – Гридин

Мы после чая прилегли, но сон не шёл под крики чаек.
Они наш лагерь берегли, концерт за ужин обещая.
И я Евгения спросил: «А что есть дух на самом деле?»
Он мне проблему осветил, мы у сосны на корни сели.
Проблема эта не простая, внимал ей я и птичья стая.
***
Г. – Мартин Хайдеггер* – имя, как пароль
И горизонтов времени идея.
Мгновенье жизни, как отсчёта ноль;
Тем шире горизонт, чем он старее.
О горизонтах взят мной постулат,
Сигналы в них по полочкам лежат.

Сигналы эти пачками спешат,
И в каждой пачке видов наслоенья.
А те, кто в мире властвовать хотят,
Должны всё разделить без сожаленья.
Как это сделать, то особый сказ,
Но ты о Поле духа ждёшь рассказ.

Какой же смысл в понятье этом – «дух»?
И есть ли на него ответ готовый?
Что понимаем, восприняв на слух,
Мы этот древний термин, вечно новый?
Приходит в замешательство ли кто,
Что смысла духа не нашёл никто?

Никоим образом никто из нас
Ответом негативным не встревожен.
И я, по сути дела, тоже пасс,
Хотя в конце концов ответ возможен.
Мне эта безмятежность, как завет,
Быть может, что в ответе смысла нет.

Но этого вопроса проясненье,
Как дешифровки нами Поля духа,
Четыре варианта, без сомненья,
Представить можно. Всё другое глухо.

Во-первых, это нас лишит комфорта,
Нам новых породит проблем до чёрта…
Но, может быть, решенье позитивно,
И общество уйдёт из тупика.
Всем станет потребление противно,
Так нравственность поправится слегка.
А вдруг грамматики и слов не хватит,
Наш интеллект проблемы суть не схватит.
Четвёртый вариант возможен тоже:
Бывает, что гора рождает мышь.
И, если вероятности похожи
Всех вариантов, как тут устоишь?
Не грех рискнуть ответить на вопрос:
Что эксперимент с душой душе принёс?

Ничто, увы не вечно под луной,
А это значит, вечный дух есть кто-то.
Так кто же это он? Нужна работа,
Чтоб был прогресс при этом хоть какой.
Здесь мы вопрос о духе ставим снова,
Работа синтезатору готова.

Конкретизировать вопрос – задача,
Которую нам предстоит решить,
Тут техника нужна и плюс удача,
Придётся духу с временем дружить.
Учти, я не пророк, не шут, не гений,
Но не паду перед духом на колени.

А. – А что же, всё таки, в твоём понятии
Для эксперимента время-горизонт?

Г. – Я говорил, кто дал такой экспромт,
Представив время в образном убранстве:
Где точка расширяется в пространстве,
Там есть итог движенья – горизонт.
Движение безбрежно, как упрямство,
Процесса скорость не идёт в зачёт.
И надо взять ещё момент в расчёт:
Отсчёта ноль не знает постоянства.

А. – Выходит, время разное у всех?
И время, и часы, ну просто смех…

Г. – Твои слова – обычный постулат,
Хотя они с иронией звучат.

В моих программах расшифровки кода
Проблема ключевая – точка входа.
Мне удалось найти нолей ритмичность.
Являет нам пространство необычность.
Хотя всё это, в общем, тривиально,
Пространство-время только и реально.
Оригинален здесь души феномен,
Который все держали за ноумен.
Теперь для нас душа – объект познанья,
Вот так отвечу на твои терзанья.

Ты на меня печально не гляди.
Пока с моей головкой всё в порядке.
Стерильны для людей теней припадки,
Но могут быть сюрпризы впереди.
Чтоб в «жёлтый дом» случайно не попасть,
Советую почаще напиваться,
И в глупостях почаще сознаваться,
Смиряя логикой химер напасть.

А. – Тогда скажи, в чём принцип расшифровки?
Как удалось понять теней уловки?

Г. – Зачем педализировать события
И мой ноу-хау пернатым выдавать?
Коль есть у них душа, то где гарантия,
Что не пойдёт секрет рекой гулять?

10.5 СМЫСЛ ШИФРА

Когда мы вышли на простор реки,
А двигатель тревожно заурчал,
Мы в креслах развалились по-людски,
И я вопрос о шифре вновь задал:
«Итак, сигналы пачками спешат,
И в каждой пачке видов наслоенья.
А те, кто в мире властвовать хотят,
Должны всё разделить без сожаленья?»

Евгений молча сбавил обороты,
А водоструйный двигатель затих,
И управлять уменьшилось заботы;
Пришёл комфорт беседы для двоих.
Я весь рассказ не стану повторять,
Подробностей длинноты опускаю;
Что будет интересно, предлагаю.
Я расскажу лишь то, что смог понять.
Стрекоз над плёсом стайку он напомнил,
Наш разговор об этом на мели:
Их алгоритм полёта – вклад огромный.
Они его к открытию вели!
Когда в визир я дал ему взглянуть,
Полёт стрекоз прямой к программам путь.

Ведь стая – это комплекс разных данных,
Тут много центров совмещают миг,
А для охоты горизонт возник,
В котором тысячи движений странных.
Он стаи танец записал на плёнку,
Потом его, как есть, зашифровал.
Увидел в новом виде теней гонку,
Которую и аппарат давал.
А стрекозы полёт, сигналов сгусток:
Как будто пачка данных, после пусто.
Вот так природу Поля понял он,
И дешифровки принял он закон.
Теперь ему хочу представить слово,
Я думаю, всё это будет ново.

– Сигналы духа пачками спешат,
И в каждой пачке кадров наслоенье.
И те, кто пачки разделить хотят,
Должны найти границы их деленья.
Вот тут неразрешимая задача:
Нет кадра – нет границы, как иначе?
Благодарю тебя за датчик ДОГ,
Существенно он в деле мне помог.
Анализ силы веса изменений
Картину колебаний массы дал,
И вес в его пульсациях предстал.
Так мы учли картину всех волнений.
Игру теней и веса совместив,
Я разгадал таинственный мотив. –

Он рассказал, что в измененьях веса
Даны сигналов всех частот маркёры.
Они и вывели на путь прогресса
Программу шифра. Расступились горы.
Дают маркёры эти такт отсчёта,
Нули отсчёта каждой пачки данных,
Дают границы также кадров странных.
Всё остальное – техники работа.

– Игра теней не знает расшифровки,
Запрятан ключ в природе веса ловко!
Открыл сезам сокровищницу духа.
Мы на пороге истины стоим.
Я верю, мы забвенье победим,
Коль избежим технического краха.
Ведь если подаёт сигналы Вечность,
Забудь тщеславие, оставь беспечность. –

Евгений увеличил обороты,
И катер, вздрогнув, резко нос поднял.
Я смысл услышанного постигал,
Отдавшись ощущению полёта.
Стремительно сближались мы с мысами,
У них крутил Евгений виражи.
Вертелся мир, а мы стояли сами,
В метафоре такой ни капли лжи.
Но вот вдали знакомая картина,
Открылась над рекою деревушка.
Вот наш причал, хватило нам бензина.
Ко сну отходит улица-игрушка.

10.6 РОЖДЕНИЕ ОБРАЗА

Я думаю, теперь вам стал понятен
Смысл экспозиции прямой в словах.
И хоть осталось много «белых пятен»,
Настало просветленье в головах
По поводу того, что означает
По теме «Поле духа» наш отчёт.
Своё введенье автор завершает,
Вас дальше Поле духа поведёт.
Родился новый образ, термин новый,
Вас ждут на эту тему много глав;
И будет правда жизни их основой,
Поэзией эпическою став!

ПРИМЕЧАНИЯ

(*1) 10.3 «Коти». Жозеф Мари-Франсуа Коти (1874 – 1934), владелец одноимённой парфюмерной фирмы и создатель духов с мировым именем. Впервые начал использовать сочетание прекрасных запахов и изысканного дизайна флаконов.

(*2) 10.4 Мартин Хайдеггер. См. комментарии.


КОММЕНТАРИИ

ЭФФЕКТ ПЕЛЬТЬЕ-ЕРМАКОВА, глава 6

    Физический механизм Пельтье-эффекта проявился впервые с открытием в 1834 году французским часовым мастером месье Пельтье необычных свойств некоторых пар металлических сплавов, которые могут поглощать или выделять тепло при пропускании через них постоянного электрического тока. В аппарате Ермакова указанный Пельтье-эффект проявился в диэлектрическом кристалле, решётка которого сильно искажена микроэлементами неизвестной природы. Охлаждение такого уникального кристалла с нарушениями решётки, при пропускании через него постоянного тока, происходило во всём объёме с выделением отобранного тепла на электродах кристалла.
    Такой необычный материал с неизвестными ранее свойствами диэлектрика повышенной электропроводности, возможно, полупроводникового характера явился идеальным Пельтье-холодильником. Этот сильно искажённый по структуре кристалл оказался способен охлаждаться до температуры, близкой к абсолютному нулю. Непреодолимый ранее технически энергетический барьер на уровне около 3 градусов Кельвина (К) был взят с использованием объёмного Пельтье-эффекта, который Гридин в шутку назвал эффектом Пельтье-Ермакова. К сожалению, фазовая структура дефектных вкраплений и форма решётки кристалла в местах её искажения остались неизвестными. Они были получены случайно, поскольку в расплав кристалла бесконтрольно попала грязь. Повторить эту плавку, как указал Ермаков, больше никому не удалось.
    Проблема предварительного охлаждения кристалла и его электродов от нормальных температур до температур 5-3 К была решена в аппарате Ермакова вполне корректно с использованием герметичного и малогабаритного двухступенчатого (первая ступень – жидкий азот, вторая ступень –  жидкий гелий) криогенного холодильника. Такого рода устройства выпускались нашей промышленностью, стоили немалых денег, но были доступны по спецзаказам для предприятий, занятых разработкой космических технологий и приборов. Аккумулированное этим холодильником тепло выделяется на обычный радиатор и уходит в атмосферу. Как показано, для ускорения процесса выхода на режим Ермаков применял предварительное охлаждение радиатора своего аппарата, с которого отводилось тепло, до температур обычного бытового холодильника.
    Понятно, для повторения в новом макете аналогичного аппарата с эффектом Пельтье-Ермакова нет принципиальных технических препятствий, нужны много-много денег для изготовления системы предварительного охлаждения и счастливая ошибка в плавке кристалла, реализующего описанный эффект.

ПОСТУЛАТ ГРИДИНА, глава 7

   Начав осваивать новую для себя профессию физика, Гридин заинтересовался вошедшей в моду теорией относительности. Он детально проштудировал многие из работ, появившихся в 60-х годах, которые популяризировали идеи Эйнштейна. Ясности в эти идеи такие работы не вносили, да и сама теория, на взгляд Гридина, не отличалась гениальной простотой, хотя и дразнила ускользающей в сложностях истиной. Увлечение кончилось, когда Гридин усмотрел в работах многочисленных интерпретаторов явную попытку создать культ Эйнштейна. Гридин исключил теорию Эйнштейна из сферы своих интересов, тем более, что определился круг задач, которыми ему пришлось заняться, и который требовал внимания исследователя без остатка.
    Однако ничто в этом мире не проходит бесследно, опыт знакомства с идеями теории относительности оказался востребован, когда начались события вокруг аппарата Ермакова. Потребовалось как-то объяснить, хотя бы для себя, наблюдаемые изменения веса задействованных в опытах предметов. Так появилась некая рабочая гипотеза Гридина, которую он принял, чтобы не потерять нить разумной оценки происходящего. С учётом вышесказанного, читатель вправе считать, что постулат не был разработкой дилетанта, хотя он не согласован с научными авторитетами. Постулат Гридина – это объяснение, основанное на предположении здравомыслящего человека, который знаком с анализируемым предметом.
    Для начала напомним, что закон всемирного тяготения был сформулирован Ньютоном и говорит о том, что сила притяжения двух тел прямо пропорциональна произведению величин взаимодействующих масс этих тел и гравитационной постоянной и обратно пропорциональна квадрату расстояния между телами. С момента формулировки закона остаётся неясной роль и природа измеренной гравитационной постоянной, не ясен механизм гравитационного взаимодействия. Ньютон считал, что взаимодействие гравитации «через пустоту без посредства чего-нибудь ещё… бессмысленно». Вот это что-то и остаётся неуловимым. А попытки моделирования поля гравитации, на подобие других физических полей, непродуктивными. Поэтому многие учёные мужи приходят к мысли, что вместо поля гравитации, его лучей и гравитонов следует рассматривать свойство пространства, исходя из основополагающей пары пространство – время.
    Не вдаваясь в сложные объяснения, связанные с существующими теориями и их критикой, упомянем о том, что есть идея, по которой классическое трёхмерное пространство  искривляется под воздействием массивных тел. В этом случае гравитационная постоянная изменчива. Она вляется тем нормированным коэффициентом, который включает в себя учёт эффекта искривления пространства под воздействием взаимодействующей пары тел. Сложность выявления искривления пространства в том, что все наши приборы и мы сами являемся элементами того пространства, которое может быть искривлено. Чтобы обнаружить степень этого искривления , наблюдатель должен уйти в сторону, в четвёртое измерение; необходимо наличие четырёхмерного пространства. Эти соображения и принял Гридин для своего постулата. Он звучит так:
    «любой наблюдатель внутри нашего пространства обречён пребывать в нём навсегда».
    Из постулата следуют общие выводы. Первый касается самого четвёртого измерения, если таковое существует. Очевидно, что любые рассуждения субъекта нашего пространства о не нашем пространстве полезны, или интересны, только в той степени, в какой они отражают точку зрения упомянутого субъекта. Постулат подтверждает ограниченность, вернее, замкнутость познавательных способностей нашего разума принципиально. Второй вывод поясняет наличие систематических расхождений результатов при определении величины гравитационной постоянной на уровне 0,1% от её величины. Вероятно, неточность измерительных приборов – это лишь часть расхождения, которое в большей степени формируется нерегулярностью и нестабильностью картины искривления пространства на поверхности планеты.
    Если это так, то опыт измерения величины гравитационной постоянной выявляет флуктуации этой универсальной константы природы, которая, получается, вовсе не константа.
    Важный частный вывод, который сделал Гридин для своей работы, заключался в том, что аппарат Ермакова, провоцируя изменения веса, демонстрировал сигналы из четвёртого измерения от нездешнего субъекта, который способен наблюдать, измерять, и, видимо, слегка изменять степень искривления нашего пространства. Предположив, что регистрируемые сигналы кем-то управляемы, есть все основания пытаться их расшифровать, а расшифровав, есть вероятность выйти на связь с творцом-источником этих сигналов в том виде, как это представляет упомянутый Гридиным Тейяр де Шарден с его идей феномена духа. Поэтому в этой главе и говорится о «тейяровой душе». Подробнее см. комментарий к следующей главе. Такая идея стала для Гридина путеводной звездой в части дальнейших работ, он не раз ещё будет обсуждать её с разных позиций в материалах этой части отчёта.

СИСТЕМА ГРИДИНА, глава 8

    Представленные выше данные, характеризующие аппарат Ермакова, и результаты предпринятой мозговой атаки, которая закончилась неожиданной догадкой Гридина, кажутся достаточными для того, чтобы представить себе разработанную им систему для исследования нового явления, впоследствии идентифицированного как Поле духа. Для критически настроенного и заинтересованного читателя даём подобие краткого технического описания этой системы.
   Основу системы составил переносный и автономный аппарат Ермакова, функцией которого являлось получение температуры, приближённой к абсолютному нулю температур. Для его работы, как и для работы всей системы, требовалось питание от сети 220 В. Аппарат свободно размещался в чемодане. В стенки чемодана были вмонтированы панели датчика гравитации ДОГ (дифференциальный объёмный гравиметр), а его внутренние поверхности убраны чёрным бархатом. В стенках чемодана по трём координатам его пространства были вмонтированы вводы: для подсветки, для видеокамер, для лазерных источников сигналов, которые посылались в Поле.
    В комплект системы входила разборная переносная стойка для размещения цифровых электронных модулей управления, подготовки и накопления данных при обмене информацией с Полем духа. Однако указанное оборудование не занималось окончательной обработкой информации. Для получения выходных данных требовалось использовать дополнительный, очень мощный и специализированный вычислительный комплекс, который не входил в систему, но была связан с ней функционально. В разобранном виде система (аппарат плюс стойка) могла поместиться в багажник автомобиля. В собранном – не превышала по габаритам и энергопотреблению бытовой холодильник среднего размера. Обмен информацией между системой и вычислительным комплексом мог происходить или в режиме онлайн, или с носителей.
    Было в системе своё закрытое ноу-хау, которое Гридин, как разработчик, никому не доверял. Лазерные датчики имели внутри чемодана насадки-мишени, материал и конструкция которых способствовали успешному прохождению сигналов в Поле. Данные о насадках остались неизвестными. К сожалению, механизм этого процесса тоже остался за пределами принятых нами объяснений. Считать сам факт влияния гравитации на свет обратимым у нас не хватало воображения, а Гридин тему физического ввода сигналов в Поле духа закрыл и не обсуждал.
    Оглядываясь назад, автор предполагает, что технология передачи сигналов в Поле была предоставлена Гридину самим Полем с учётом технических возможностей корреспондента. Очевидно, что физический процесс взаимодействия Гридин – Поле был основан на эффекте воздействия лазерных лучей на материал мишеней-насадок. Возможно, играла роль матричная конструкция мишени и заданный процесс сканирования по ней лазером определённых энергетических и/или частотных воздействий луча. Есть также предположение, что в ходе этого сканирования на мишени генерировались, а вернее модулировались радиосигналы, поскольку в насадках использовался эффект электронного парамагнитного резонанса. К этой мысли автора привело то обстоятельство, что в конструкции насадок-мишеней использовались миниатюрные постоянные магниты сверхвысокой намагниченности.
    Видно, что в рассмотренной схеме Поле – Гридин – Поле всё технически обосновано и логично. Вне авторского анализа осталось то, что можно назвать феноменом Поля, то, что взаимодействовало с системой Гридина. Но тут можно заметить, что Поле духа – это нечто такое, о чём Тейяр де Шарден (см. «Феномен человека», изд. «Наука», М., 1987) говорил, как о слиянии мысли в едином духе Земли. Вот его слова: «Сознание проявляется с очевидностью у человека, обнаруживаемое в этой единичной вспышке, но имеет космическое распространение и как таковое окружено ореолом, продлевающим его в пространстве и времени беспредельно». И далее: «Духовное совершенство и материальный синтез – это лишь две взаимосвязанные стороны или части одного и того же явления».

УНИВЕРСАЛЬНОСТЬ ТАЛАНТА, глава 9

    Урождённый итальянский аристократ Орос (Роберт Людвигович) Бартини (1897 – 1974), боевик компартии, эмигрант в СССР, впоследствии известный авиаконструктор, автор трудов по аэродинамике и физик-теоретик, разработавший теорию о трёхмерности времени, являет собой яркий пример многогранности и универсальности таланта.
    Наблюдая окружающих людей и рассматривая биографии выдающихся личностей, автор пришёл к выводу, что талантливый человек всегда универсален, иначе говоря, может успешно выступать в любой сфере человеческой деятельности. Народная мудрость определяет это так: и швец, и жнец, и на дуде игрец. Талант изначально способен переквалифицироваться и успешно осваивать новые сферы деятельности. Наоборот, ограниченная и бесталанная личность к универсальности не способна, она это чувствует и всеми силами старается продвигаться по пути узкой специализации. Жизнь показывает, что, с учётом естественных склонностей, хорошим мастером в узкой сфере может стать каждый упёртый, да если со связями.
    К сожалению, современная система жёсткой специализации научной деятельности открывает перед посредственными людьми широкие возможности карьерного роста за счёт несомненных потерь той научной сферы, которую они избрали своей жертвой. Профессиональная корпоративность науки делает этих людей недоступными для критики в глазах общества, а сама наука становится кормушкой для многих узких специалистов.
    В этом попустительстве посредственностям далеко продвинулась советская наука с её массовостью и коллективными разработками. Именно в ней бытовала поговорка: «Ученье – свет, а неучёных – тьма». Это обстоятельство оправдывало в глазах большинства введённый руководством низкий уровень оплаты труда советских учёных и инженеров. Массовость высшего образования, открывавшая посредственностям путь в учёные, в технику и в гуманитарные сферы, фактически стала тормозом советской прикладной науки, производства, одной из причин успешно управляемого застоя в общественной жизни советского общества.
    Достижения советской науки и техники являются не в последней степени подвигом выдающихся творческих личностей в их борьбе не только с природой, с текущими обстоятельствами, но и с когортой присосавшихся к делу и пролезших во власть бездарностей и завистников. В этом на стороне творцов была жизненная необходимость, например, в сфере обороны. Именно здесь были сделаны выдающиеся прорывы. Холодная война стала двигателем прогресса. Но в мирных сферах, особенно, в сфере бытовой техники, победила рать посредственностей и проводимая партийной верхушкой политика противодействия социализму.

ПАРОЛЬ – ХАЙДЕГГЕР, глава 10

    Имя Мартина Хайдеггера (1889 – 1976), крупнейшего философа ХХ века, упомянуто в отчёте в связи с использованием его мысли о горизонтах времени при разработке Гридиным метода расшифровки сигналов Поля духа. Таким образом, метафизическая идея нашла применение в логичной схеме компьютерной программы. Но этот факт только частность, поскольку влияние экзистенциализма Хайдеггера на проект Гридина общения с Полем духа значительно шире и касается ряда важных проблем.
    Начнём с того, что, по мнению Хайдеггера, единственным выразителем откровения бытия может быть поэтический язык. Учитывая это мнение, Гридин решился реализовать работу с Полем в стихотворной форме, пытаясь таким образом сделать отчёт более совершенным и понятным. Читателю предстоит оценить, удалось ли ему воплотить в жизнь принцип Хайдеггера.
    Не менее серьёзное значение имеет для отчёта метафизическая идея Хайдеггера о временности человеческой личности, то обстоятельство, что человек может осуществлять взаимодействие с объектами внешнего мира только через категорию времени. Он может ориентироваться в настоящем, только если включает в рассмотрение прошлое и имеет план на будущее.
    Не станем утомлять читателя подробностями анализа функций времени как некого «зеркала» и как «фильтра». Упомянем только, что, по мнению Хайдеггера, изначально человек представляет из себя «небытие», он должен придать своей жизни смысл и стать разумным. В этом его неизбежная и трагичная свобода воли, возможность самообразования, используя фактор времени. Иначе говоря, временность формирует бытиё, обеспечивает его подобие, отражение, в сознании человека.
    В идейном отношении отчёт Гридина и план его реализации – это попытка использования зеркала времени, его возможности фокусировать и фильтровать прошлое для формирования возрождённой личности русского человека, который будет способен противостоять усилиям современных иннаци извратить прошлое страны, исказить историю Европы, России и СССР.
    Коснувшись философии Хайдеггера, не удержаться от того, чтобы не отметить, что, по его мнению, восприятие временности у человека развивалось по мере роста сознания и расширения кругозора, но шло по двум направлениям. Во-первых, это примитивно-бытовой и физический уровень времени, который связан с материей, с процессами и явлениями, поскольку все они в живой и неорганической природе протекают с определёнными скоростями. Таково время для орбит небесных тел, для реакций, ДТП и человеческих встреч. В нём есть настоящий момент и вечность как основа материи, но нет метафизики вчера и завтра. Последнее предполагает второе направление развития понятия времени ради сложных субъективных потребностей человека с его страхами, надеждами, жадностью и альтруизмом.
    Хотите примеры? Пожалуйста. Что толку осуждённому на смерть в том, что солнце всходит и заходит? Что толку от плана Барбаросса, если в нём не учтён прошлый опыт ненависти славян к захватчикам? Эти примеры показывают, что метафизически, для человека, для общества, время не аргумент всевозможных функций, но само есть функция от силы человеческого духа в соответствии с суровым и бескомпромиссным законом жизни, который диктует Всевышний.

МЫСЛИ О ГИБШЕМ ЦЕХЕ, критика критики

    Автор понимает трудности получения других, кроме представленных в гл. 1, серьёзных критических замечаний. Это происходит не по причине совершенства его творения. Дело здесь не в отчёте, который, как всякое творческое явление, имеет достаточно причин для критики, а в том, что сама критика переживает кризис, который начался уже давно и в наше время достиг уровня стагнации критической мысли в литературе.
    Некогда цветущее дерево русского литературного критического анализа, который представляли такие корифеи , как В.А. Белинский (1811 – 1848), в.в. Стасов (1824 – 1908), В.Я. Брюсов (1873 – 1924), хирело постепенно, но заметно иссушил его в начале ХХ века пролеткульт. В последовавшие затем года тоталитаризма русская культура попала под неусыпное око цензуры, под воздействием которой критике оставалось лишь формальная роль литературоведения, хотя талантливые критические вещи прорывались, и критика как форма творчества жила. Особенно явно это чувствовалось в сфере переводной литературы.
    Смертельный удар по цеху русской критической мысли нанёс дикий книжный рынок, на котором мерилом творческого успеха, а значит и совершенства книги, стал её финансовый успех. Торжествующий хам победил. То, что раньше отсекалось цензурой как халтура, непотребность или бред, теперь востребовано примитивной частью общества. Мнение мастеров слова, профессиональных аналитиков стали не нужны, не интересны. Но дело не только в этом.
    Тысячи названий книг выходят малыми тиражами на средства энтузиастов. Поток мыслей, новых идей и информации не иссякает. Но каждая отдельная работа, заслуживающая внимания, в том числе и критики, фактически только обозначается на книжном рынке, её малый тираж сразу же делает книгу библиографической редкостью. До массового читателя книга не доходит физически. А до критического анализа дело тем более не доходит, он не востребован.
    Так в условиях свободы слова и отсутствия цензуры, но при культивации неспособности народа слушать, в Лету сливаются наработки русской литературной мысли, обречённые на забвение. Их не критикуют, даже если что-то на время всплывает. Зачем? Зачем спорить и тем утверждать правоту оппонента? Надёжней молчать и не замечать. А то, что цензуры нет, используют, например, преступные извращенцы, издающие порнографию, руководства к насилию, антирелигиозные опусы. Нет, это не разжигание, не тревога патриотов под названием ксенофобия, за что караем. Это – удушение морали; на этом заработаем, значит – это наш идеал.
    Нельзя, однако, не заметить, что отмеченная деградация критической мысли происходит в обществе, которое приспособилось бездумно, некритично воспринимать крикливые лозунги, дутую рекламу, наглую пошлость и очевидную ложь как должное. Видимо, гибель русского критического цеха сказывается не только в сфере словесности. Ведь сатира служила лекарством от всех социальных болезней общества, а её исчезновение, как направления культурной жизни страны, является отнюдь не формальным проявлением деградации этой сферы. По сути, оно является условием для безнаказанных и успешных манипуляций общественным сознанием во всех важных его направлениях, включая политику, когда логичная истина исчезает в потоках грубой лжи и лукавой полуправды, и некому поднять свой голос против очевидных подтасовок. Для этого нет ни инструмента, ни профессионалов. Салтыков-Щедрин нашего века, где ты? Кто сегодня посмеет написать о том, как мужик двух юристов прокормил?
    Рассматривая проблемы критического жанра, следует также упомянуть и новую информационную среду – интернет, поскольку на неё многие возлагают надежды в части прогресса цивилизации. К сожалению, и для критического жанра, и во многих других направлениях культуры эта среда малопродуктивна из-за своей специфики. Возлагать надежды на электронный ренессанс в том виде, в каком среда интернета сформировалась и продолжает развиваться подгоняемая глобализмом, бессмысленно.
    Виртуальный мир уязвим, как это не странно, прежде всего физически. Для него характерны несанкционированные взломы, зомбирование чужими идеями, а тем более, вмешательства иерархического свойства, сокрытие вплоть до ликвидации неугодной информации или неоплаченных её кусков. Не вызывает оптимизма и надёжность его аппаратной поддержки, поскольку техника быстро стареет морально, в том числе и в сфере носителей информации, она зависит от коммерческой конъюнктуры. По сути – это мир без гарантий. И к тому следует добавить то, что является притчей во языцах: его аморальность, подверженность, как и всякого другого инструмента СМИ, управляемым воздействиям. Среда интернета абсолютно безответственна, она доступна всем тяжким природы человека, включая самые низменные и примитивные его потребности. Как можно ожидать, что рядом со свалкой взойдёт нечто разумно-критическое?