Кормилица, глава 31

   В холодное январское воскресенье Валентина решила съездить в райцентр и купить себе теплые сапожки. Обходила все магазины и ничего подходящего не нашла. Так ни с чем и пошла на автобусную остановку.
   
   Подкатил автобус. Он оказался полупустым, однако, симпатичный молодой человек подхватился и предложил ей место.
   
   - Зачем? Сидите, мест полно, - запротестовала Валентина.
   
   - Валентина Андреевна, - ласково произнес тот, - все места холодные, а моё - теплое.
   
   - Вы меня знаете? – удивилась она.
   
   - Конечно!
   
   - Откуда?
   
   - Валентина Андреевна, вы сначала сядьте, а потом я всё вам расскажу.
   
   Валентина села, а молодой человек присоседился сзади, наклонился и заговорил ей прямо в ухо:
   
   - Я Василий Моравский, руководитель драматичного коллектива в Бырлево.
   
   Валентина развернулась и уже внимательней с интересом посмотрела на режиссёра, о котором много наслышана раньше. А потом спросила:
   
   - Вы в городе живёте?
   
   - Да, с родителями.
   
   А зачем едете в Бырлево?
   
   - У меня занятие с детьми. Мы ставим «Бременских музыкантов».
   
   - А назад же как?
   
   - Если не успею на автобус, пойду пешком. Хорошим ходом – час и дома.
   
   - По такому холоду?
   
   - По такому холоду дошагаю за тридцать минут.
   
   - Вы оптимист, - засмеялась Валентина.
   
   - Вы, я вижу, тоже.
   
   - Почему?
   
   - Только конченый оптимист может из Калининграда приехать в Бырлево.
   
   Второй раз она встретила Моравского по дороге со школы домой. Похоже, он специально поджидал её.
   
   - Валентина Андреевна, здравствуйте! Очень рад вас снова видеть. У меня к вам большая просьба. Только не отказывайте сразу.
   
   Он суетливо достал с портфеля тетрадь и сунул ей в руки.
   
   - Будьте добры, прочитайте это.
   
   Валентина взяла тетрадь, не понимая зачем.
   
   - Что здесь?
   
   - Моя пьеса, которую мы будем ставить в Доме культуры.
   
   - Зачем мне её читать? Лучше приду, как поставите, и посмотрю.
   
   - А разве вам не интересно?
   
   - Нет, - равнодушно ответила Валентина.
   
   От её внимания не ускользнула промелькнувшая по его лицу тень разочарования, и он совсем тихо произнес:
   
   - Я хотел бы предложить вам там роль.
   
   Валентина рассмеялась.
   
   - Не смешите меня, ради Бога, какая из меня артистка?
   
   - Валентина Андреевна, никто не знает, какая вы актриса, - не сдавался Моравский, - и вы сама не знаете. Прочитайте, а потом отказывайтесь. Я вас пойму и больше не буду приставать.
   
   Валентина посмотрела ему в глаза, потом взяла тетрадь и сказала:
   
   - Где я смогу завтра вернуть тетрадь?
   
   - А вы успеете прочитать?
   
   - Успею.
    
   Придя домой, Валентина раскрыла тетрадь и начала читать пьесу.
   
   Где-то ближе к средине пьесы она освоилась с её стилем и даже увлеклась хаотичностью взаимоотношений его героев, которые в конце непостижимым образом приходят к единому пониманию причины гибели такого совершеннейшего творения природы, как человеческий организм.
   
   Возвращая пьесу, Валентина похвалила Моравского:
   
   - Хорошо написано. Смешно, непонятно и одновременно понятно. Я не критик, но чувствую, что это стоит ставить. Только, честно сказать, я даже приблизительно не могу предположить, какая там может быть роль для меня.
   
   - А там пока её и нет. Пьеса не окончена. Там пока просто показана на примере человеческого организма маленькая модель мира. Но там нет главного, того, что насквозь пронизывает этот мир и крепит его. Там нет Любви. Нет там Души, которая и спасет этот организм. Я хочу предложить вам роль Души.
   
   Валентина задумалась. Действительно без этого пьеса будет не окончена.
   
   - Валентина Андреевна, вы согласны? – с надеждой посмотрел ей в глаза Моравский.
   
   - Давайте вы допишите пьесу, а потом поговорим, - обнадёжила его Валентина.
   
   Валентина вернула пьесу, но с головы её не выкинула. Ведь без любви остается одна мёртвая плоть, истерзанная страстями. До этого все твердили ей, что она счастливая. Не голодала, жила в тепле и достатке, родила такое чудо, как Александр. Чем не счастье? Но душа её болела, чего-то ждала. Зажатая тисками счастья, она устала бороться, затаилась.
   
   Возможно, Василию удастся отразить в пьесе метания её души. Она невольно стала соавтором пьесы, про себя продумывала не только смысловые нюансы, но и канву ее будущей постановки. Похоже, она смирилась со своей участью в пьесе. Душа - её героиня. 
   
   У неё возникали вопросы и ответы на них, по всей вероятности, у режиссёра есть. Он это сочинил, много передумал, пропустил через себя, как через мясорубку. Ей захотелось поговорить с ним и вообще увидеть его улыбчивое лицо, прищуренный с хитринкой взгляд.

   Продолжение следует.