Машенька

Машенька.

Наше времяпрепровождение последний год не отличалось разнообразием, не потому, что было таким интересным, мы просто привыкли к нему, и хотя в воскресенье вечером каждый из нас твердил себе – надо с этим кончать, но наступал конец недели, и всё возвращалось к старому. Летом либо в пятницу после работы, либо с утра в субботу мы уезжали компанией на турбазу, или просто подальше на берег реки, где было мало народа. В остальное время собирались на квартире, и развлекались до воскресного вечера. Развлечение состоялось из выпивки в солидных количествах, разговоров и забав с подругами, которые, кстати, и предоставляли квартиру. Подруг было трое, все из одного из райцентров, где их родители были людьми с положением, связями и деньгами, и купили им по квартире в городе, чтобы дочки развивались в культурной среде. Культурную среду обеспечивали мы – Денис, Витя и я. Витя где – то подцепил Риту, а дальше Рита познакомила его с подругами, а Витя нас с ними. Витя трахал Риту, Галя давала поочередно то Денису, то мне, поэтому, когда забеременела, пришлось нам сбрасываться на аборт вместе. Катя искала подходящего мужа, поэтому не давала никому, но позволяла целовать и трогать себя везде, в том числе и допускала то, что мы называли влагалищным обследованием. Часто появлялся еще кто то из знакомых, иногда надолго, иногда на короткое время. Ревности и любовных отношений не было, главное было возможность собраться вместе, выпить, поговорить. Постоянством отличались только отношения Вити с Ритой, но только в силу во первых привычки, а во вторых никто не пытался мешать интимной жизни друга, хотя Рита была известна своей слабостью на передок ,  и всегда была готова  с кем угодно и где угодно.. Как она сама признавалась,  не она управляла собой, а её вагина, обладавшая особо чувствительной антенной к мужским желаниям, и стоило ей только уловить их, как она давала команду на сдачу.

Галя через какое то время после аборта, убедившись, что никто из нас не думает предложить ей руку и сердце, решила искать себе мужа в новом  городе Тольятти, где как она слышала большой недостаток женщин, и есть возможность быстро получить жилье. Так в нашей компании появилась Машенька, девушка из того же районного городка, что и подруги, которой Галя и сдала квартиру, а вместе с квартирой Маша получила и нашу компанию. Маша было девушкой баскетбольного роста - 180 см, физически развитая, так что могла любого из нас приложить так, что мало не покажется, да и язычок у неё был острый. При том девушка довольно симпатичная,  но близко связываться с ней никто из нас не решался, и Галю заменить в некоторых обстоятельствах она не могла. Физически тягаться с Машей мог только Витя. Витя был крепыш, он мог поднять Машу на вытянутых руках, пронести по комнате, и к нашему удовольствию  перевернуть Машу вверх ногами, показав стройность её длинных ног и трусы. Маше не возражала, похоже, ей это тоже нравилось, и весело хохотала, когда мы комментировали длину её ног и цвет трусов.
   
То, что случилось в тот вечер, стало неожиданностью для меня. Не ожидал от себя такого. Как всегда в субботний вечер собрались в этот раз у Кати. Выпивали, потом начали танцевать. Рита пригласила меня. Никогда она не привлекала меня как женщина. А тут…В какой то момент Рита начала тереться об меня бёдрами, явно провоцируя. И вдруг я загорелся, я понял, что хочу Риту немедленно прямо сейчас. Рита своим женским чутьем тут же уловила моё состояние, и протянула мне губы. Я не мог оторваться от её губ, впился в них. Первое время над нами подшучивали, приняв наши объятия, как игру, но вскоре стало понятно, что это уже выходит за пределы безобидной игры. Пытаясь как то сгладить ситуацию, становящуюся бесконтрольной, Катя как бы шутя вытолкнула нас в коридор – Идите, там целуйтесь. Мы впились в друга и рухнули прямо в трюмо, стоявшее в коридоре. Трюмо повалилось на пол, с грохотом посыпалась женская косметика -   флакончики с духами, кремы и прочее. Все выскочили на шум, а мы катались по полу среди этих склянок, слившись в поцелуях а, не обращая ни на что внимания. Только поднявшиеся уже не шутку возмущенные голоса оторвали нас друг от друга. Больше всех орала Катя, это её женские штучки валялись битые на полу. Витя, насупившись, молчал, и только через некоторое время процедил: Не ожидал от тебя такого. Как ты мог?  Что я мог сказать. Я и сам не понимал, как это произошло, наваждение какое то. Взглянул на всё это время молчавшую Машу, и увидел, как полыхает её лицо, с красными пятнами на высоких скулах. Тогда я приписал это её возмущению, только потом понял, что происходило с ней. Вечер был безнадёжно испорчен, С Витей мы помирились через некоторое время, его в общем то больше разозлило, не то, что я обнимался с Ритой, а то, что я поставил его в неловкое положение, Рита ведь считалась его девушкой. К следующей встрече история как бы забылась, никто уже не говорил про неё.
Наступил летний период, и мы всей компанией выбрались на базу отдыха. Как всегда выпили, купались, катались на катамаранах. По вечерам на базе играла музыка, устраивались танцы. Я уже понимал, что Машенька явно не равнодушна ко мне. Не понять этого мог только совсем уж тупой, понимали и все в компании. Вот только я делал вид, что не понимаю. Очень уж меня смущал рост Маши – на голову выше, и особых чувств я не испытывал, таких, когда не могу без неё и прочее. В тот вечер Машенька переоделась после вечернего купания в сухое, её голые длинные ноги из под короткой курточки  чуть ниже бёдер выглядели так маняще. Я сидел в сторонке от танцующих,  глядя на ноги Маши и думая о своём. – «Потанцуем? – Подошла ближе Маша. – Давай прямо здесь, не пойдем толкаться». Танец бы медленный, я прижал девушку к себе, остро ощущая упругость и тепло её тела. Голые ноги Маши касались моих ног. Я остановился. Мы стояли в тени деревьев, вдали от освещённого фонарями  круга. Я повернул Машу спиной ко мне, и поцеловал в шею. Маша покорно прижималась ко мне. Острое желание трогать её везде, плюс любопытство,  и я, приподняв куртку, скользнул рукой под  машины трусики.  То, что я там нашёл, привело меня в состояние экстаза. Вспомнилось сразу лермонтовское «двойной курган», причем этот курган взбирался высоко на живот, и обе его половинки были необыкновенно упруги и плотны. Машенька замерла, но лишь на мгновенье и умоляюще прошептала : «Не надо, пожалуйста. Прошу». Столько в её голосе было не наигранного  возмущения, а мольбы, что я не мог не уступить. И хотя было так трудно оторваться от этой волнующей части её тела, я вытащил руку из трусиков. Машенька освободилась от моих объятий, и исчезла.  Я отыскал её только через какое то время. Она сидела на выброшенном на берег бревне и плакала. – «Машенька, ты что обиделась? Прости меня.- Совсем нет. Это другое». Я обнял её, целуя солёные от слёз глаза, мокрые щёки: Не надо плакать. Всё хорошо. Правда ведь, хорошо? – Да.- Вот и славно», Мы сидели обнявшись. Машенька уже не плакала, обнимала меня, целовала. Сунув руку под кофточку, я расстегнул лифчик, её груди умещались у меня в ладони, сдвинув лифчик вверх, целовал соски. Я снова попытался проникнуть под трусики, но она сжала ноги, прикрылась рукой, не пуская меня, и шептала: «Не надо, не сейчас».

На базе отдыха мы снимали домик. Вся обстановка – четыре кровати и маленький столик. Витя спал с Ритой, и по ночам часто слышались шлепки живота и шёпот Вити: Тише ты. Шлепки затихали, но вскоре вновь разгорались. Денис спал с Катей. Кате надоело пользоваться лишь «влагалищным обследованием», и она решила расстаться с еще недавно так оберегаемой целкой, в чём ей и помог Денис.  Катя на следующее утро выпалила: «Какая же я была дура, это такой кайф, столько удовольствия потеряла».  Теперь с их стороны по ночам доносилось хлюпанье. После того вечера, когда я трогал и целовал Машу, мы заняли третью кровать. Четвертая служила нашим гостям, если такие появлялись. .Мы с Машей только ласкались. Я задирал ей футболку к шее, трогал и целовал грудь, иногда Маша позволяла потрогать лобок, но не ниже. Ниже была запретная зона. Те две упругие половиночки, воспоминание о которых так волновало меня были табу. 

Тем временем разрешилась ситуация с моей будущей работой. Мы практически закончили разработку аппаратуры, и мне предложили на длительное время поехать на объект для технического сопровождения. Долгое время этот вопрос согласовывался, утрясали допуска на объект. Наконец, вопрос решился. В пятницу вечером, как обычно, мы собрались на базе. Сидели с вином, обсуждали мой скорый отъезд. Машенька сидела с грустным лицом, потом встала и ушла. Я нашёл её на уже знакомом месте, том самом брёвнышке с мокрыми глазами. Я успокаивал её, мол, максимум на полгода, не так уж много, будем писать письма друг другу, зацеловывал её. Расстегнул её кофточку, освободил её груди, потом без особой надежды полез под трусики, Маша не оттолкнула меня, и я снова потрогал её такие нежные холмики. «Подожди», - она встала, сбросила с плеч кофточку. Я всё понял. Укладывать Машеньку на холодный песок я не стал. Жди меня, я быстро, - приказал Машеньке. Сбегал в домик, прихватил надувной матрас, какой то плед. Машенька сидела в белых трусиках, обнимая руками плечи, то ли от прохлады, то ли пряча груди. Она показалась такой трогательно беззащитной, что у меня защемило сердце, и мелькало, а не отставить ли то, что должно случиться.  Но она уже улеглась на спину, предоставив мне право снять с неё трусы.
–Я так боюсь,- говорит Машенька.- Всё будет хорошо. Только не волнуйся.
 Она развела ноги, подняла колени: Так? – Так. Ты чудо, всё правильно.
Маша оказалась девственницей. Потом мы вместе смывали кровь с матраса. Долго ещё целовались, обнимались. В домик пришли, когда уже все спали. Маша прижалась ко мне, дыша мне в шею. Моя рука пристроилась под её трусиками на тесно сжатых плотных холмиках. Маша приняла это как должное. Заснули, когда уже солнце встало. 

В пятницу зарядил нескончаемый нудный дождь. Ехать куда то было бессмысленно. В субботу собрались у Маши. Пили, танцевали, играли в карты, потом расползлись по постелям. Мы с Машенькой в её кровати, Денис с Катей на диване, Витя с Ритой на полу. Машенька стеснялась заниматься сексом, когда рядом были чужие. Мы обнимались, я ласкал её холмики под трусиками, Маша тяжело дышала и шептала: Не надо, я так не могу, потом, не сейчас. Я стесняюсь.
Первым утром ушел Витя, у него рано начиналась работа, следом ушли Денис с Катей. Состояние было слегка похмельное, на работу мне не надо, у меня отгул. Я заварил  на кухне крепкого чая, зашли Маша с Ритой, уже одетые. – «Ты отдыхай, - говорит Маша, - если будешь уходить, захлопни дверь».
Налей мне тоже, а то что то голова гудит, - попросила Рита. Я налил ей чашку.- «Ладно, говорит Маша, -я побежала, мне некогда, ты допивай, не торопись». Хлопнула за ней дверь. Рита отставила чашку, вышла, вернулась через несколько минут в трусах и лифчике. Я недоумевающе посмотрел на неё. – Не пойду на работу, плевать. Пойдем, полежим.
И как в тот раз, когда мы свалили трюмо, вспыхнуло острое нетерпеливое желание взять её. Недоделанное когда то требовало завершения. Рита быстро раскатала на полу постель, улеглась. – Не выходи, полежи так, - попросила, когда все завершилось. Мы лежали соединённые, когда хлопнула дверь и влетела Маша с таким радостным лицом, и тут она увидела нас. Она остановилась, и потухла лицом. – Лежите, я на минутку, переоденусь, там жарко, - выдавила она, пытаясь скрыть боль.- Мы тоже уходим, - ответила Рита. Мы быстро оделись, вышли вместе с Машей. На улице парило после прошедших дождей. Рита тут же отвалила в сторону.  Сказать мне было нечего, Маша тоже молчала. – Вот твоя остановка, иди, - Маша прервала молчание.- Маша, подожди, я всё объясню. – Твоя остановка, иди, - повторила Маша. Я понял, что всё кончено.

Провожать пришли только Витя и Денис. Мелкий дождь моросил безостановочно. Я всё ещё надеялся на то, что сейчас появится Маша, она знала о моём отъезде. Она не появилась. Через полгода я вернулся. Встретились с Витей, выпили. Витя рассказывал, что произошло за это время. С Ритой он уже не встречался, надоела, и у него теперь новая подруга. Катя дожала Дениса, и они женились. И хотя я не спрашивал о Маше, Витя понимал, что меня интересует. Недавно случайно встретил Машу, у неё всё по прежнему, работает, замуж не собирается. Есть ли у неё кто-то, Витя не знал. При встрече про меня не спрашивала. Машу я так и не видел больше.