Бойкот

     Это памятное для меня событие произошло в ноябре 1954 года. Но оно настолько на меня тогда подействовало, что я и сейчас,  через шестьдесят пять лет, помню  свои переживания, связанные с ним. Кто ранее занимался фотографией, тот конечно помнит, как в проявителе вдруг на пустой бумаге появлялось изображение, и оно постепенно становилось всё ярче и ярче.  И так же происходит с моей памятью: стоит мне вспомнить событие, происшедшее со мной в детстве, как оно сразу начинает обрастать такими подробностями, которые, казалось, должны были давно исчезнуть из моей памяти.

     В тот год произошло памятное событие для всех школьников страны. Согласно постановлению правительства, мальчики и девочки стали обучаться вместе. До этого в нашей стране было раздельное обучение. Конечно, в начале занятий в школе это событие резко снизило успеваемость, потому что времени на учёбу  стало заметно меньше, но зато резко в стране повысился показатель  влюблённости.  Хотя, к сожалению, статистика это ещё не умеет учитывать  Я, конечно, имею в виду, прежде всего старшие классы. В то время я учился в девятом классе, и за первую четверть у меня в дневнике красовалось  восемь троек. Хотя до этого я учился хорошо.

     Класс у нас подобрался замечательный. Мы, конечно, влюблялись, все вместе ходили на выставки, в кино,   а иногда собирались у нашего товарища Виктора Соколова потанцевать. У него, единственного в классе, в коммунальной квартире, в которой он жил, было целых две комнаты, поэтому, когда его родители уходили из дома, мы собирались там. Но кроме девочек мы с моим другом Борисом Брунем (я писал о нём в моём рассказе «что такое настоящая дружба») были очень увлечены ещё и баскетболом. И каждый день перед школьными занятиями, а учились мы во вторую смену, мы приходили в школу на час раньше, и пока не звенел звонок на урок, мы с ним тренировались в спортивном зале.

     Так всё было и в тот памятный  ноябрьский день. Мы целый час тренировали броски, и, когда прозвенел звонок на урок, мы бросились в класс.  Мы ворвались в класс и увидели потрясающую картину, кроме учителя в классе не было никого. Мы с Борисом попытались выбежать назад в коридор, но нас из класса уже не выпустили.

     Как мы потом узнали, наш одноклассник Лёва Бочковский (он является героем моего рассказа « немного о честности») решил организовать коллективный прогул школы. Повод он нашёл замечательный. В этот день в Колонном зале проходило прощание с бывшим генеральным прокурором Советского Союза Андреем Януаровичем Вышинским, который 22 ноября 1954 года  скончался в США.  В последние годы своей жизни он был постоянным представителем СССР в организации объединённых наций.

     Лёва решил отдать покойному последние почести, и при входе в школу разворачивал одноклассников для похода в Колонный зал. В результате весь класс в полном составе за исключением двух штрейкбрехеров, меня и Бориса, стройной колонной последовал на прощание с А. Я. Вышинским.

     Естественно, что весь следующий день был посвящён поведению нашего класса. Наш класс обсуждали  на дирекции школы в присутствии представителя РОНО (районный отдел народного образования). Кто-то даже требовал исключить Лёву, как организатора акции (он сам в этом признался), из школы и из комсомола.  В школе Лёву оставили, объявив ему выговор, а исключить из комсомола не смогли, так как он ещё не был комсомольцем.

     Никакие наши с Борисом разъяснения, почему мы не пошли на эту акцию, никого не интересовали. Класс объявил нам бойкот. С нами все ученики класса  перестали разговаривать. Нас просто не замечали. Это продолжалось три ужасных дня. Я уже просто не хотел ходить в школу. Вокруг нас с Борисом образовался вакуум, даже девочка, которая я был уверен, мне симпатизировала, смотрела на меня, как на пустое место. Наверно, в те дни я понял, что такое  сила коллектива и что такое одиночество  внутри этого коллектива. В конце третьего дня эта девочка подошла ко мне и к Борису, и как ни в чём не бывало, сказала, что сегодня у Витьки родителей не будет дома и пригасила нас на танцы. На этом бойкот нам был прекращён.

     Как-то в начале перестройки, когда происходила переоценка многих лиц и событий в истории, стало известно, что у Андрея Януаровича Вышинского руки по локоть в крови. В тридцатые годы, когда он был Генеральным прокурором Советского Союза, он председательствовал на всех показательных процессах, которые кончались смертельными приговорами. Кроме того, с 1936 по 1939 годы он входил в состав секретной комиссии Политбюро ЦК ВКП(б) по судебным делам. И эта комиссия утверждала все смертные казни в СССР.  Ежедневно он подписывал от 200 до 300 смертных приговоров.

     И узнав это, я вдруг почувствовал, что какой же я молодец, что я не пошёл отдавать последние почести этому извергу, хотя это мне стоило больших душевных переживаний.