Слово не воробей

      
   
      Моя сестра выскочила замуж как то внезапно даже для себя.

                Дружила с высоким, подтянутым, спортивным парнем: образованным, умным, начитанным, прекрасно воспитанным  красавцем - сыном своей преподавательницы,-которая сама и познакомила их, желая видеть в будущем мою сестру своей снохой. Но после нескольких посещений  профессорской квартиры, ломящейся от картин, ковров, импортной мебели , хрусталя и разговоров  будущей свекрови о достатке семьи с будущей невесткой:
       -Твоя мама гинеколог. Ну, понятно, живёте вы богато. А у нас , наверное и трети хрусталя нет, что есть у вас. Ведь из врачей гинекологи наиболее одариваемые.

        Сестра моя сильно приуныла. Шёл 1966 год, жили мы в глубинке, где благодарность врачам выражалась только устно. Отец наш истово строил собственный деревянный пятистенок, хотя была у нас казённая ( как тогда говорили) квартира. Но деревенскому до мозга костей отцу не нравилось жить через стенку с соседями, где каждый чих милых соседей был слышен так, будто чихали над его ухом. Все деньги семьи уходили как в прорву в это строительство, даже не смотря на взятый долгосрочный кредит. Наши родители дружили с семьёй директора МТС, который часто предлагал отцу помощь стройматериалом или транспортными услугами, но отец всегда отказывался. Он был воспитан системой Сталина, поэтому всегда боялся подвоха, и все документы по покупке стройматериалов до последнего гвоздя, счета на транспортные услуги по перевозке оных и ведомости расчёта с рабочими хранил как зеницу ока в отдельной шкатулочке. Детей- молодых девушек одевали по остаточному принципу, а точнее никак. Ходили в обносках. Да, спасибо сестре, от нужды она научилась прекрасно шить. Бегала по магазинам " Ткани", покупая за бесценок остатки- кусочки ткани и из них умудрялась шить мне и себе платья. кофты. юбки. Но вот красивого нижнего белья у нас не было. А как выходить замуж без красивого белья? Чистосердечно признаться будущей свекрови о несостоятельности нашей семьи ей не позволила гордость. И найдя глупую причину, сестра порвала с перспективным женихом.


      В городе, где училась сестра, только в другом институте, учился её одноклассник, "бегавший" за ней с незапамятных времён.

     -Вовка! Ты всё ещё любишь меня? Дозвонилась до его общаги сестра.
     -Ещё спрашиваешь!
     -Ну, тогда завтра пошли в ЗАГС, я договорилась, у моей сокурсницы там мать
      работает.

      Расписались они зимой, сестре едва исполнилось двадцать лет. На свадьбе было два свидетеля и сами брачующиеся. После вчетвером сходили в кафе, больше напоминающее забегаловку.

     Перед летними каникулами снова проблема- как показать мужа родителям? И каждый из молодожёнов вернулся в свою семью. Родители наши не любили неполную семью Володьки. Мать его, родившая без мужа двоих детей, разбитная дама, не брезговала прибрать к рукам всё что возможно. Она была абсолютным антиподом наших родителей.

     Днем молодожёны ходили в лес " за ягодами". Вот здесь то под кустом однажды  их и застукала соседка.  Бросив свой туесок посреди леса, понеслась она как лось, не разбирая дороги и расцарапывая себе руки. ноги и  лицо об лесную растительность, чтоб первой сообщить сногсшибательную новость: наша то скромница под кустом е...ся!

     Когда молодые вернулись в посёлок, он гудел как растревоженный улей:
     -Вот тебе и девушка из приличной семьи! Тьфу!  Не осуждали сестру только младенцы ещё не научившиеся говорить.

     Придя домой и получив от мамы звонкую и увесистую пощёчину, сестра показала штамп в паспорте. С большим неудовольствием зятя приняли. Никаких торжеств устраивать не стали.

     Не стоил он того, да и семья только что переехала в новый собственный деревянный дом. Внутри ничего, кроме самого необходимого, стены бревенчатые без обоев, на окнах газеты вместо тюля. Но зато закончилась восьмилетняя эпопея строительства века. Правда, остался ещё весомый долг от взятого кредита, да ещё папу ушли с работы: В те времена интеллигенция не могла работать на своём месте по достижении пенсионного возраста. А пойти в сторожа папе не позволяла гордость.
Вся надежда на маму - ей до пенсии ещё десять лет.

    Но есть и радостные моменты. На двадцати сотках за восемь лет вырос прекрасный плодоносящий сад, а треть участка занимал небывалой красоты цветник.  Чайные розы!- Это в нашей то средней полосе. Папа окончил физмат, а потом для души заочно ещё и химико-биологический факультет. Пионы, обожаемые папой высокие георгины, любимые мной за одуряющий запах флоксы, гладиолусы. Да всех названий мне теперь и не упомнить. И вот вся эта красота варварски вырывалась и вытаптывалась накануне первого сентября, охочими до дармовщинки подонками. Билеты на самолёт молодые достали только на второе и наш новоявленный зять предложил тестю гениальный план: они с женой, взяв подушки и одеяла, залягут в засаде недалеко от цветника сторожить злодеев.

 -Не пойдёт!- Отрезал папа- Вы вдвоём забудете всё на свете, глядя друг на
  друга. Поэтому третьим сторожем назначили меня.

   
    Мы устроили свой бивак под кустами вишни, между нами и забором плотно росло несколько рядов малины, так что нас не было видно из-за забора, а нам, что делалось за ним.
    Какая это была прекрасная тёплая ночь! Ни ветерка, на небе мерцали звёзды и всю ночь стихи Омара Хайяма, которыми бредил Володька и почти все знал наизусть.
   

    Нас из-за забора не было видно, но, видимо, было слышно, поэтому нападения на цветник ночью не произошло.
 

 

     А в это время, под утро, наш неугомонный папа решил проверить с каким рвением охраняет его сокровище молодёжь. Он тихонько прокрался по березничку, что рос за забором нашего участка, и стал дёргать доски в заборе, имитируя действие вора.

     - Ах, мать, мать, мать, перемать- проорал Вовка и, схватив один из заранее припасённых кусков кирпича, запустил в сторону копошащегося " негодяя". Обман тут же открылся. Не смотря на бесконечные извинения, что мат предназначался для халявщиков, а не для уважаемого тестя и бывшего учителя, всё было напрасно. И до этого нелюбимый зять стал злодеем, ненавидимый тестем. Огромный синяк над и под глазом папа легко простил. ( Он только что стал пенсионером  и мог пересидеть свою  " красоту " дома.) Но то, что его обозвали матом, которым он сам не пользовался никогда, не простил до своего последнего часа.