Азиатский Шершень. Глава 2

- Теперь о следующем моменте, - у араба загорелись глаза, - существует одно пророчество, ты не сможешь одолеть Амбидекстра в одиночку, только с подходящей спутницей. Из моего рода, между прочим. И тебе необычайно повезло. Девы моей фамилии зовутся Вик – тори, они способны подстраиваться под мужей идеально, быть такими, какими захотят именно их мужчины. Всех дочерей я уже благополучно выдал замуж за местных султанов, шахов, царей, королей, осталась самая младшая и любимая, она же, отважнейшая, искуснейшая в бою, умнейшая и красивейшая. Свадебная церемония назначена на завтрашнее утро. Радуйся и готовься обрести высшее счастье!


- Стоп – стоп – стоп, начальник, - я остановился, - я таки дико извиняюсь, но в моём приговоре такого пункта не было! Пятьдесят мастеров боя, это ещё ладно, победю или не победю, но сделаю всё, что требуется, тут же… А как же любовь, свидания, цветочно - конфетный период и всё остальное? Может, мы друг другу не подойдём. Я против насилия над девушками, пока сама не захочет замуж ни-ни.


- Не волнуйся, мы храним место появления великого Амбисинистра уже десять тысяч лет, девушка с рождения знала, какая судьба её ждёт и заранее влюблена, а ты так же не устоишь, когда увидишь её лицо и стройный стан, -  отмахнулся спутник, - ещё ни разу в истории не было, чтобы мужчина не узрел Вик-тори и не влюбился в неё раз и навсегда. Мы не вправе отпустить, зная, что гарантированно проиграешь.
На самом деле, намерения старика были прозрачны, как стекло. Если я сумею одолеть тирана, то сам стану правителем этого мира, или, как минимум, величайшим из героев и отцом потенциального владыки, подниму жену и её род, на недосягаемую высоту, сделаю высшими аристократами. Заранее собирался «застолбить» храбреца. И отказаться невозможно, не помогут, и я из пустыни не выберусь живым. Но, на хитрую гайку есть болт с винтом. Посмотрим, кто кем играть будет.


- Хорошо, - я вздохнул, - тем более, ваше предложение необычайно щедро и привлекательно. Отказывался лишь из скромности, ибо сир и убог, и ничего не могу предложить жене, кроме мускулистых рук. А заслуживает она столь многого!


- Не волнуйся, - старик буквально расцвёл, - своему зятю я дам всё, что требуется, одежду из шёлка с золотым шитьём, доспехи, которые не пробить никаким оружием, сабли дамасской стали, щиты, копья и луки, целый сундук, забитый до отказа золотом и драгоценными камнями, большой отряд стражников. Нагружу верблюдов продовольствием.


- Так, подождите, - я  поднял руки вверх, - ваша щедрость восхищает меня, однако, хочу указать на один важный  момент. Как считаете, Амбидекстр глуп или не знает, что я должен прибыть?


- Знает, - араб похлопал ресницами, - его агенты станут разыскивать везде и постараются уничтожить.


- В таком случае, не логичнее ли постараться скрыться, притвориться обычным смертным, пока не обрету достаточную силу, чтобы прихлопнуть любого? – я улыбнулся, - дадите мне самую простую одежду, какую носят все, вещи, нужные в странствиях каждому, немного мелких монет на первое время, продовольствие и воду, чтобы смог добраться до ближайшего оазиса, карту и кинжал без украшений, список мастеров, коих необходимо победить. Армию стражей одолеть можно, а черноволосого незнакомца, ходящего от бойца к бойцу, никто не заметит. Я ведь говорю без акцента?


- Чище любого из встреченных мною, - старик опечалился, - не могу не признать твою правоту и мудрость.


- К тому же, какой зять желаннее, тот, что получил всё готовое от тестя или добился всего сам, славы, власти и богатства? – постарался я успокоить навязанного родственничка, - тот, что не забирает и тратит сокровища рода, а приумножает их многократно и одаривает своего благодетеля не только любовью и уважением!


Спутник и вправду приободрился. Каждый отец желает своей дочери мужа умного, хитрого, решительного, находчивого, а не просто размазню, пришедшую на всё готовенькое. Да и то, что сохранит достояние, не могло не порадовать. Ребёнка, в случае чего, и ещё родить можно, а золото и воины из ничего не берутся. Не мог бедолага знать моих истинных мыслей и намерений. Пора закинуть первую удочку.


- Единственно, есть одна мелочь, - я состроил печальную мину, - у моего народа много странных традиций и законов. И одно из них в том, что не имею права видеть лица и стана своей жены, а так же, касаться её, ещё месяц после брака. Мол, коли смогу тридцать дней воздерживаться, как бы ни мучился желаниями, так же сумею избежать соблазнов и сохранить возлюбленной верность до конца дней.


– Это уже ваше дело, - отмахнулся араб легкомысленно, - главное, что церемония состоится. Есть ли какие-нибудь пожелания насчёт угощений, что подадут к столу?


- Главное, чтобы не было свинины, в блюда мясные не добавляли молока, и из мяса тщательно сливали кровь и прожаривали, - я пожал плечами, - и ещё не пью вина, и не курю. Думаю, это не так сложно.


- Дай я тебя обниму, – тесть прижал меня к груди и похлопал ладонью по спине, - всё перечисленное и в нашей традиции. Увидишь, как все обрадуются прибытию великого героя! Полюбуешься танцами, послушаешь песен, примешь дары.


- И снова я хочу указать на то, что привлечём внимание соглядатаев тирана (кои могут найтись и среди вашего племени), - возразил я, - не стоит никому и ничего говорить, просто встретили путника и пригласили к себе. Без лишнего шума, в вашем шатре, проведём обряд, и так же потихонечку скроемся в ночи. А в одежды дочери обрядите служанку, похожую на неё сложением и ростом, и скрывайте факт свадьбы, пока все обо мне не узнают. После какого дана бойцов замечают?


- Пятого, - старик нахмурился.


- Нескоро, - я кивнул, - одолею тирана, и ваша Вик-тори получит свадьбу, какую заслуживает, приглашу весь мир, посажу вас на трон по правую руку от себя, водружу на голову тюрбан с короной, а каждый из членов рода получит по мешку золота, размером с верблюда. Вооружитесь терпением, умоляю. Лишь осторожный и благоразумный добивается победы над злом.


- Ты разрываешь мне сердце и тут же исцеляешь его, - вздохнул араб, - сделаю, как скажешь. Подожди, принесу потихоньку одежду, в которой ходят все, переоденешься и не привлечёшь ничьего внимания. Но, коли хочешь вправду выглядеть простецом, иди за мной, в двух шагах, не поднимай глаз и притворись усталым и несчастным.


- Это я умею, - кивнул я, - немало начальников обманул, притворяясь полутрупом, утомившимся после трудов праведных.


И вот спутник скрылся, вскоре вернулся с толстой сумкой, в которой нашлись одежды, какие носят арабы. Переоделся, спрятал собственный костюм. Оказалось, что торба ещё и бездонная, сколько в неё не складывай, оказывается пустой, но, в любой момент можно извлечь. Отстал, склонил голову, состроил грустную миру, ещё и прихрамывал на правую ногу, следуя за проводником. И вот показались шатры, не меньше сотни. Сердце замерло в груди. Чувствовал себя овцой, которую ведут в логово волков. Хорошо, что страх и некоторая мрачность – нормальны для путников, мало ли как встретят? Араб направился к самому большому жилищу, откинул полог, проник под него, я следом. Перед нами, выстроившись в ряд, стояли шесть женщин в чёрных паранджах, абсолютно одинаковых, не понять ни возраста, ни как выглядят. Возможно жёны или служанки. Старик велел устроить меня и накормить. Позже шепнул, кое-что, двоим из дам. Одна заметно вздрогнула и даже покачнулась, но взяла себя в руки.


Надо сказать, кормили у арабов неплохо, сытно. Чувствовалось, что оазис где-то рядом. Баранина с кашей из неизвестных мне злаков, вкусная вода. Я лёг, оперевшись спиной на столб, (дабы никто удар в спину не нанёс), на котором держался шатёр, рядом положил большой камень. Оружие так себе, но лучше, чем ничего. Отравить, вроде, не должны, полезный слишком. Еду поднесла одна из леди в парандже, даже не глянул на неё, лишь буркнул что-то, поблагодарив. Та поклонилась низко. Не решился никуда идти, страх победил любопытство. Долго боролся со скукой. Хозяин не подходил, якобы, вовсе не замечал, больше развлекать некому, тем более, был занят. Я читал о бедуинских свадьбах. Традиционная всегда проводится в палатке (даже если у семьи есть фешенебельная вилла) и считается тем более уважаемой, чем больше на ней присутствует гостей. Длится она три дня. Первый вечер предназначен для танцев и рисованию хной на ладони (традиция рисования хной на ладони, «Хенна» широко распространена в арабских странах Северной Африки и существует также у евреев — выходцев из мусульманских стран). Во второй вечер празднуют саму свадьбу - невеста должна быть в белом платье. В третий вечер — праздничный стол с родственниками и друзьями, основным блюдом которого является мясо. Основа бедуинской кухни - это блюда, приготовленные из баранины. Специфические блюда - фалашиа (пресный хлеб, напоминающий нашу еврейскую мацу), шай бил нана (мятный чай). Для приготовления праздничного свадебного стола обычно режут несколько десятков овец. По понятным причинам, первым считался вечер, в который я прибыл. Обошлось без танцев, а вот невесту таки изрисовали. Видел, как возятся с этим в другом конце шатра, отгородившись прозрачной тканью. День длился долго, но закончился всё же. Спал там же, беспокойно, в пол уха, и вот наступило утро. Старик побоялся звать местного муллу или такового просто не имелось, как глава рода, проводил обряд сам. Я сидел рядом с девушкой, завёрнутой в белую паранджу, подобно истукану, абстрагировавшись от происходящего, ничего не слышал и не видел, вроде как не имею никакого отношения к обряду, лишь поел от брюха, когда подошло время. Невесты не касался и не обменялся ни единым словом. Отчаянно скучал. Повезло, новое семейство быстро закончило клоунаду, дабы никто из соседей не догадался, что происходит нечто особенное. Спать лёг всё у того же столба, проснулся довольно поздно, потянулся, глянул на свои руки и потерял дар цензурной речи. Ногти оказались выкрашены в чёрный цвет!


- Как спалось, муж мой? – послышался чей-то голос, необычайно благозвучный.
Я повернулся и узрел новобрачную в обычной чёрной парандже.


- Это что ещё такое?  - прохрипел я, показывая пальцы.


- Знак твоего вечного счастья и удачи, - пояснила девушка, - каждый, кому повезло получить Вик-тори в жёны, красит ногти. В первую брачную ночь это делает сама возлюбленная. Традиция, освящённая веками. Остальное оказалось под запретом, но…


- А спросить меня, прежде чем что-то делать? – возмутился я, - кроме ваших ду… чудесных традиций есть и другие, принятые в моём мире. У нас ногти красят только рок - музыканты и гомосексуалисты. Я точно не играю ни на одном музыкальном инструменте и не пою, получится, в глазах окружающих, стану выглядеть извращенцем, а подобное недопустимо!!! Эта дрянь смывается?


- Нет, - жена опечалилась, - ногти после сами отрастут, но не скоро. Простите, что вызвала ваше недовольство.


- «Недовольство»? – рыкнул я, - да я просто в ярости! Мужчину за такие шуточки просто убил на месте или изувечил. Скорее согласился выйти из дому в нацисткой форме, чем с таким знаком позора и мерзости.


- И какое наказание мне полагается? – девушка склонилась ещё ниже, - любое приму с радостью, лишь бы исправить свою невольную ошибку.


- Самое жестокое на свете, какое муж может позволить себе, не потеряв чести, ибо любое насилие немыслимо и противно моей натуре, - я поджал губы, - скройся с глаз моих и чтобы не видел и не слышал до минуты, когда должны будем покинуть поселение. Кыш – кыш – кыш!!! И на будущее, не смей делать ничего, касающееся моей персоны, не спросив и не посоветовавшись.


- Но я должна сама готовить и подавать вам пищу, стелить постель, помогать одеваться, - бедняжка едва не плакала.


- Сам справлюсь, не маленький, - рявкнул я, - успеешь ещё, путь окажется долгим, пятьдесят человек за неделю не отыщешь и не поколотишь. А теперь, если не хочешь, чтобы оформил развод, благо, это необычайно просто, испарись!