Дембель Рекса

 Правда и ничего кроме правды            
       Ялтинская набережная весны сорок четвертого, как всегда приветлива и красива. Где-то далеко за горами идут бои, а теплый вечер с легким запахом магнолии словно не замечает чуждые природе звуки и образы, навеянные войной. Несмотря на напряжение природа верна себе. В такие времена, когда вечернее небо целуется с морем, на пустынной набережной можно было видеть две черные фигуры, надменно и гордо прогуливающиеся вдоль моря. Высокий эсэсовец и огромная овчарка. Они были удивительно схожи друг на друга. В их облике таилось нечто демоническое. Черная масть пса удачно гармонировала с черной формой офицера. Не перенес ли четкость и совершенство линий овчарки на эсэсовскую форму нацистский кутюрье. Воистину дьявольский талант. Эту пару местные жители наблюдали, чуть ли не каждый вечер. Человек и собака могли подолгу смотреть на море. Их одинокие, четко очерченные фигуры поражали своей монументальностью и ледяной отрешенностью от окружающей суеты.
Эсэсовец жил вместе с другими немецкими офицерами в гостинице « Джалита», которая находилась в районе нынешнего концертного зала « Юбилейный». Их обходили стороной не только местные жители при встрече в городе, но и вояки вермахта в серых мундирах. Как известно фронтовики недолюбливали СС. Сейчас никто не узнает, чем они занимались в городе. Их вечерние прогулки закончились в середине апреля, когда по узким улицам пронесся первый танк с пятиконечной звездой. Перед тем как покинуть город немцы разрушили и сожгли все, что успели. В одну из ночей дым, огонь окутал и Джалиту. Откуда - то из середины здания из не тронутых огнем апартаментов сквозь треск пламени местные услышали протяжный собачий вой, полный тоски и безысходности. Это не визг смертельно испуганного животного, а именно вой. Как укор всем людям за предательство. Предательство не имеет различий. Совершенно ли оно в отношении людей, либо животных. И каждый по разному на это реагирует. От этого звука буквально цепенели жители ближайших улиц. На улице Пушкинской , сбились в кучку пару десятков человек. Тихо переговаривались. Мужской басок выделял неброского парня в кепке.
Жаль пса – с жалостью произнес он.
Чего его жалеть – злобно возразил мужик без одной руки. – Сука немецкая! Так ей и надо! Небось, вынюхивала наших, вот и получила награду от своих.
- Причем же здесь животное? – парень в кепке сплюнул табак от самокрутки.- Бросили гады, чтобы легче было драпать. Хоть бы на улицу вывели или пристрелили. Вот тебе и культура – подумав, добавил он. Все замолчали. Вой, давил на голову, плечи. Странное чувство вины перед животным охватило местных. Тишину нарушил решительный голос Володи Варова (так звали парня в кепке). Бывший морской пехотинец. При защите Севастополя, миной раздробило ногу. Отлежался в селе за городом. Затем , через лес , по татарским тропам добрался к тетке в Ялту. – Так бабы ведра с водой и за мной!
Кучка местных с ведрами успели вовремя. Огонь еще не успел охватить все здание. Володю обильно облили водой, и он, ковыляя, исчез в двери гостиницы. Парень по звуку быстро нашел номер с собакой. Открыл дверь. Задыхаясь, схватил за ошейник и потащил в сторону выхода. Они выбежали на улицу. Люди радовались и обнимали обоих.
Собаку приютила одинокая баба Маша, поживавшая в доме № 1. Назвала его Рексом, когда же злилась, называла Фрицем. Первые два дня овчарка тихо лежала в прихожей, грустно положив голову на передние лапы. Ничего не ела. Хозяйка его гладила, участливо приговаривая.- Какого лешего попер в армию. Пас бы овец, лошадей. Верный кусок хлеба, девки. Понимаю, не виноват. Люди. Им мало своих, так и ваших на бойню призвали. Лишь, на третий день, когда домашний кот Гебельс, получивший кличку за постоянно издаваемую кошачью какофонию звуков, пытался из под носа свиснуть косточку – Рекс ожил. Такая наглость, вероятно, оживила бы любого уважающего себя пса. Он молча оголил передние клыки и Гебельса как ветром сдуло. Позже они стали великими друзьями. Кот прекрасно понимал с кем выгодно дружить. О таком защитнике, пройдохе можно было лишь мечтать. А Рекс полюбил его за веселый нрав и неимоверную наглость. Баба Маша смотря на эту неразлучную парочку ворчала – Надо же, спелись Гебельс и Фриц. Шаркала ногой на кота. - Ты, Рекс его не слушай, ничему хорошему он тебя не научит. Разве, что ставридку воровать.
Своим спасителям пес ответил безграничной любовью, о которой до сих пор вспоминают сторожилы. Жизнь и местная хвостатая босота быстро сбила породистую спесь. Простота и доброта бабы Маши принявшего пса и делившего с ним последний кусок хлеба, изменила его характер, Он оказался хорошим малым. Это была самая красивая собака во всем городе. Подкармливали и любили его всем двором. Теперь, Рекс открывал мощную пасть лишь для улыбки. Куда делась характерная стать. Гонял для порядка кошек, играл с дворнягами, сторожил дом. Однажды, пришел энкавэдэшник. Любовался собакой. Говорил, что им такая нужна. Предлагал бабе Маше деньги. На что она коротко ответила – Нехай с Гебельсом мышей ловит. Присутствовавший при разговоре Рекс, с благодарностью лизнул ее руку.
Улицы Пушкинская, Чехова и набережная были вотчиной Рекса. Ближе к вечеру он обходил свои владения. Свобода опьяняла его собачью душу и наполняла радостью. И когда он встречал дворовых соседей возвращавшихся с работы - радостно подбегал, становился на задние лапы, передние ложил на грудь и открывал в улыбке пасть. Конечно- же, любимчиками у него были Володька и баба Маша. Ежедневные вечерние встречи для них превратились в опасный ритуал. Рекс свою радость выражал обязательным поцелуем в лицо. Огромная овчарка, обученная одним прыжком сбивать противника, использует полученные навыки для выражения своей любви и преданности. Прыжок – и баба Маша или Володя на земле Лицо облизуется шершавым розовым языком. Чорт рогатый – кричала беззлобно баба Маша, прижимаясь к забору, чтобы не очутиться на земле. Но разве можно на любовь обижаться. Так и жили в тяжелые послевоенные времена всем двором. Это как раз то, что принято называть – красота человеческих отношений. И то, что мы теряем сегодня.
И только иногда, когда Рексу встречался человек одетый в черное, он замирал. В этот момент он превращался в того демонического красавца, надменного и гордого. Глухое рычание обнажало мощные клыки, глаза загорались всепоглощающей ненавистью. Обознавшись, он еще долго приходил в себя. Рекс так и не простил предательства до конца своих собачьих лет.