Дневники Барнби, 2 октября

Нежно-плавно потеплело до состояния шорт с футболкой и даже до купальников бикини. На Земле я отбываю уже достаточно долго. Тело мне досталось не так чтобы нужно жаловаться, но могли бы и чего лучше подыскать. Хотя с контрабандистами они особо не цацкаются. Короче говоря иммунная система ни к черту и каждую осень и зиму и весну меня срубает простуда. Такой дурацкой болезни нет нигде, кроме Солнечной системы, поэтому когда я медленно наблюдаю потоки сопель из своего носа, то с грустью вспоминаю свою родную галактику Головастик, где все меня знают под именем Барнби.

Когда тебя колбасит от соплей и саднящего горла и тумана в голове, то мир на время отодвигается на периферию. Ты можешь лишь вяло впитывать любимый сериал, наедаться вредной и сладкой едой, спать, пытаться писать и раздумывать о том, а не нажраться ли тебе в таком разбитом состоянии или лучше..или лучше… и тут ты обычно засыпаешь от слабости и высокой температуры.

Когда у меня станет побольше денег, я собираюсь купить себе новую иммунную систему, а заодно и новые почки, печень, легкие, сердце и еще кое что. Не знаю, зачем мне все это, ведь тут на земле человеческие тела все равно не живут больше ста лет. Убожества чертовы.

Несколько дней я не рисковал выходить на улицу по вечерам, поэтому довольствовался только дневными променадами под теплым солнцем. Голые курортные тела на пляже сморятся забавно в начале октября, когда все местные прогуливаются в куртках и кроссовках.
 
Сегодня солнце было щедрым и я решил еще раз выбраться на свой дальний пляж, который к этому времени уже вовсю эксплуатируют рыбаки. Сегодня там было относительно людно. Вместе с рыбаком сидело две девушки, а юноша рядом рыскал по галечнику с металлоискателем. Это такая местная забава – искать что-то ценное и железное, что как бы потеряно кем-то из курортников, а раз потеряно, то значит уже мое.

На море был редкой красоты штиль с едва заметным колыханием волны на очень низкой амплитуде. Море дышало бесшумно и коварно леденило всех, кто лез в воду. Воздух истончился до непостижимых микрон и стал настолько прозрачным, что горные хребты из центра полуострова в ста километрах на восток выступили, как на ладони. На водном горизонте томно позировали далекие яхты и рыбацкие лодки. Исчезающий запах лета терялся в осенней опалой листве. Все торговые точки уже заколочены, но праздник жизни еще не закончился.

Я нырнул в морские приключения Стивенсона и на несколько минут забыл о времени, а потом вспомнил, что нужно отписаться по одному деловому письму и двинул к шоссе. После четырех я сходил на другой пляж, где оказалось еще больше народу. Здесь кажется люди и вовсе забыли, что сезон закончился. Люди играли в пляжный волейбол, раскуривали кальян. Молодая мамаша с изумительной жопой, украшенной красным закрытым купальником подбежала к берегу с наносами водорослей и, прикрыв глаза от солнца ладонью, звала пятилетнего сынишку грести к берегу,  иначе она не станет его лечить, если он снова сляжет с температурой. Последнее не точно, но что-то она там говорила. Я в этот момент любовался её жопой, поэтому не запомнил слова. Чуть дальше мелькала еще одна прелестная жопа стройной девушки в канапе и черном закрытом купальнике. С ней была маленькая двухлетняя девочка, которая ходила, обняв сиреневый воздушный шарик, который был почти как она, только без ножек. Эта девушка с дочкой была с большой компанией. Кто-то из них запустил в воздух квадрокоптер и  потом долго жужжал над морем и песком, заставляя всех поднимать голову вверх.   

Вечером я выбрался на набережную после долгого там отсутствия. Все шумные места были заколочены, что показалось мне странным. Вряд ли людей стало сильно меньше прошлой недели. Но стало их действительно меньше. Набережная уже обрела черты курортной зимы. Дышать сразу стало легче. Тучи соблазнительных жоп больше не сводят с ума твои глаза. Можно просто идти и любоваться безмятежностью мгновения. Но если попадется жопа, то тогда уж ей достается тройное внимание, ведь она становится такой животворящей радостной редкостью в эти тоскливые осенние деньки.