Апоплексия

Как обычно, воскресным осенним утром Иван Сергеевич Вередов — средних лет мужчина, холостяк, слесарь третьего разряда — еле встал с раскладушки, надел кряхтя брюки и сонными, больными от похмелья глазами осмотрел свою квартиру, освещенную бледным солнцем, стараясь понять, где он находится, и вспомнить, что вчера было.
Стоя на одном месте и покачиваясь в разные стороны, как при корабельной качке, Иван Сергеевич долго вспоминал, но, в конце концов, пожалел свои бедные мозги, обхватил руками больную голову и побрёл к столу, где стояли бутылки, чтобы принять что-нибудь от похмелья. Иван Сергеевич понимал, что водка вредит его здоровью; из-за водки у него развилась язва желудка, цирроз...
Он убедился, что все бутылки пусты, и от досады стукнул кулаком по столу так, что всё зазвенело, и что-то упало на пол.
Делать было нечего, и Иван Сергеевич направился на кухню за водой, чтобы утолить жажду. Перед тем, как попасть на кухню, он задержался в коридорчике и осмотрел себя в зеркале. На Ивана Сергеевича смотрело лицо алкоголика. Он сначала испугался, потом махнул рукой и зашаркал тапочкой на кухню. Облупившийся чайник был пуст, и Иван Сергеевич хорошо выругался, подходя к крану. В кране не оказалось ни горячей, ни холодной воды, и Вередов совсем озверел и начал гнуть кран, проклиная водоснабжение, правительство, свою одинокую жизнь и всё, что с ней связано.
Кое-как он успокоился и сел на подоконник, навалившись на окно. Стараясь не обращать внимания на сложившееся положение и омерзительную жизнь, которая довела его до жалкого, беспомощного состояния, Иван Сергеевич выхватил из дремучих закоулков памяти какие-то счастливые моменты. Он вспомнил школьные дни, друзей, школьный выпускной, девушку из ПТУ, бессонные ночи, маму...
Почувствовав, что солнце его совсем не греет, Иван Сергеевич обернулся и увидел, что солнечные лучи не могут попасть в его квартиру. Стоявшее напротив окна среди разбросанного вокруг ломаного кирпича, гравия и всякого мусора, с ободранными боками и переломанными нижними ветками, кривое дерево точно закрывало Вередов от живительных лучей.
Иван Сергеевич вспомнил, как он ещё в детстве забрал у одного мальчишки велосипед и решил покататься. И когда он проезжал мимо своего дома, то не заметил впереди этого дерева и врезался в него. Потом он, конечно, отомстил ему. Дело было осенью, и все ветки от огня сгорели, но дерево всё-таки выжило: может быть, другие деревья, стоящие поблизости, помогли...
Иван Сергеевич вдруг понял, что это дерево постоянно ему мешало: то о пьяный натыкался на ствол, то с кроны падало что-нибудь тяжелое, и всегда Ивану Сергеевичу было больно или неприятно, а иногда и стыдно.
Сделав для себя открытие, Иван Сергеевич обозвал дерево виновником всех его несчастий и поспешил в кладовку.
Уже одетый в телогрейку и резиновые сапоги на босую ногу, держа в руках увесистый топор, он подошёл к окну, и погрозил кулаком. Дерево в ответ покачнулось, сбрасывая последние жёлтые листья. Оно по-прежнему закрывало солнце, и казалось, что его ствол забирает в себя весь солнечный свет, отчего дерево вычерчивалось золотым силуэтом на голубом небе.
Погода на улице встретила Ивана Сергеевича порывистым холодным ветром. Несмотря на это, Вередов, запинаясь о разный хлам, подбежал к злополучному дереву и крепко взял топор в обе руки. Он оглянулся и, убедившись, что на улице никого нет, сильно размахнулся и нанес мощный удар под самый корень. На голову мужчины свалилось большая сухая ветка, и он вскрикнул от боли.
«Ах ты, сволочь!» — выругался он и яростно заколотил по дереву, не обращая внимания на боль. Всё закружилось в его голове, перед глазами мелькал топор и щепки, в ушах гудело, в висках стучала кровь. Он ругался, брызгал слюной в разные стороны. На него сыпались ветки, холодный ветер рвал одежду, растрёпывал седые волосы, поднимал вверх щепки и листья. Иван Сергеевич всё бил и бил по дереву топором, и никак не мог остановиться.
Он словно слышал, как свистевший в ушах ветер нечетко выкрикивал: «Остановись! Это твоя жизнь! Остановись!», и Ивану Сергеевичу становилось страшно… страшно остановиться.
Иногда в какофонии звуков он различал женские стенания, плач ребенка, шёпот. Уже в глазах его приплясывало солнце. И сам он, не останавливаясь, танцевал под страшную музыку...
Очнувшись, Иван Сергеевич схватился грязными руками за голову и стал жадно глотать воздух. Вокруг было тихо, ни души.
Иван Сергеевич лежал на спине рядом с обрубленным деревом, у него болела голова. Он кое-как поднялся, дополз до двери подъезда, зашел в свою квартиру и сел на кухне отдышаться.
Через неделю вызванная соседями милиция выломала дверь, и все узнали, что Иван Сергеевич умер, сидя на кухне в скрюченном состоянии и глупо уставившись в окно широко раскрытыми глазами. Кто-то спросил у приехавших санитаров, отчего он умер.
«Апоплексический удар — и все дела», — буднично ответил один из них.


18.11.1999 г.