Круговерть Глава 33

     Однако Андрею было уже под пятьдесят. Век заканчивался, а с ним заканчивалось и тысячелетие. Андрею, надо признать, повезло с семейными: они как-то сами все разбрелись в разные стороны и не требовали к себе особенно пристального внимания. Сын устроился в Москве и вполне мог обходиться без его помощи. Дочь уже сошлась с молодым человеком, которого он видел краем глаза и всего пару раз, и они всё где-то лазили по каким-то горам, пещерам и чащобам. Жена ездила в свой монастырь и тоже, похоже, в нём особо не нуждалась. Порой ему даже казалось, если им как-то случалось побыть вместе, что она как будто тяготится его присутствием.
 
     Жизнь для Андрея как будто бы замирала и начинала останавливаться. Да, он много думал и многое уяснил для себя, многое в этой жизни уразумел. Но всё чаще он задавал себе простой вопрос: для чего вся эта работа мысли была нужна? В такие моменты ему казалось, что он должен каким-то образом реализовать свой потенциал. Если не в материальной, то в духовной области. Он поднимался, как ему казалось, вверх. Он накапливал в себе какую-то невероятную, как ему представлялось, смысловую энергию. Он ощущал это как странность — есть, пить, дышать и просто дожидаться… вечности. Какой-то выход-то должен был найтись. Как ни думай, о чем ни думай, а всё равно разум возвращается к конкретной ситуации, к конкретному месту, к конкретному времени. Он уже сам как бы вопрошал, обращаясь к своему собственному разуму: «Ну, хорошо, ты такой умный, а что дальше-то делать будем?»
 
     Андрей всё отчётливее ощущал растущую несообразность своей каждодневной жизни и его понимания своей жизни как таковой. Внутреннее содержание всё больше не соответствовало внешнему выражению. У Валентины, по всему видно было, соответствовало, а у него — нет. И у сына с дочерью тоже, скорее всего, соответствовало. А ведь он столько уже наработал, что чувствовал себя понимающим жизнь лучше других, лучше многих. Но он совершенно не знал, как свои знания употребить. И к чему их можно приложить, тоже не знал. А бывало, приходило желание своротить горы и изменить жизнь людей в корне. (Когда не знаешь, что со своей жизнью делать, надо менять жизнь других; желательно, всех сразу и глобально.)

     И в голове у него невольно стали возникать подобного рода мечтания, что он способен осчастливить человечество, объяснив им, что смерти нет, что приходы и уходы — иллюзия. Стоило только открыть людям глаза, они осознают то, что он осознал, и он тем самым смог бы внести свою лепту в развитие человечества. Для него это могло стать целью и смыслом всей его жизни. Да, он определённо должен был пройти этот этап — желания влиять на людей, чтобы они, люди, включили его в сонм великих, кто повлиял на развитие цивилизации. И он стал об этом думать, а его разум с удовольствием накинулся на эту работёнку, потому как для неё была ясно обозначена цель и чётко поставлена задача.

     Первым делом надо было систематизировать и изложить коротко и понятно своё миросозерцание и передать его людям. И у людей спадут шоры с глаз, люди увидят и поймут. Люди поймут, что можно войти в Царство Божие прямо сейчас, а не строить что-то не пойми что. И для этого ничего не надо, кроме собственной головы. Чтобы войти в Царство Божие, надо его просто понять и увидеть, а потом уразуметь, как в него войти и как в нём жить. Это ли была не цель? Это ли было не деяние, не реализация накопленного понимания жизни? Это был бы результат, достойный любой, самой высокой и самой напряжённой мыслительной деятельности.

     И Андрей загорелся. Потому как это не казалось совершенно недостижимым, стоило только любому человеку подняться всего лишь на одну ступеньку в своём собственном мышлении, абстрагироваться от времени и пространства. И тогда этому человеку не надо будет всю силу своего разума направлять на внешний мир, который порабощает его всё больше и больше, затягивает всё глубже и глубже. Раньше человек хоть был частью природы (ещё дед его), а теперь он часть экономики, а потом станет частью финансовой системы. Неужели не понятно, что если подчинять себя не закону жизни, а закону денежного обращения, то не останется в тебе никакой жизни. Станешь развиваться не по закону Бога, закону Жизни, и даже не по закону Природы, а по закону оборота денежных знаков на глобальном рынке обмена товаров и услуг. А Андрей теперь был просто убеждён, что в человеке заложена собственная сущностная программа жизни, и именно её надо было им, всем людям, реализовывать своими жизнями, а не программу внешнего жизнеустройства.

     Это очень важно для характеристики моего героя. В какой-то момент своего развития он действительно так думал. И он думал посвятить себя тому, чтобы отвратить людей от гибельного пути. Потом это у него пройдёт, но останется чувство, что жизнь нужно прожить не просто так, а для какой-то серьёзной цели. «Это только белые медведи живут для того, чтобы есть, и всё равно почти все умирают от голода». А человек создан не для того, чтобы просто есть. «Человек это… разум».

     Это была западня. Он этого ещё не знал и очень воодушевился своими новыми планами и почувствовал себя полным жизни и сил. Ему казалось, что благо, единственно настоящее благо в жизни в том, чтобы исполнять то предназначение, для которого ты послан в этот мир. И ему думалось, что он теперь понимает это своё предназначение. Вопрос стоял только в том, с чего начать, как подступиться к этому делу. А западня заключалась в том, что твой разум настоятельно требует приобретённые знания приложить на практике, а совершённые открытия опробовать на деле. Но только ты начнёшь это делать, как опять попадаешь в зависимость от внешних для тебя сил и снова перестаёшь развиваться сам.
 
     Мой герой, естественно, тоже не мог этого избежать. И я далее должен придумать, как он будет пытаться претворить в жизнь свои новые умозаключения. Главными воротами в эту ловушку является мысль, что люди заблудились и по своей глупости идут не туда. Подразумевалось, что сам-то Андрей теперь понимал, куда надо двигаться, и он должен был показать людям их ошибку и указать им правильное направление движения, а ещё лучше — повести их за собой. Ему на самом деле стало казаться, что он, поняв то, чему учил Иисус, сможет сделать то, чего не смогли сделать все религиозные мыслители, жившие до него. Они так и не смогли направить развитие человека по пути человеческого своеволия. Человек всё равно продолжал двигаться по пути, предначертанному природой, обстоятельствами, случаем. Он всерьёз думал, что сможет объяснить людям, как стать по-настоящему свободными. И ему почему-то казалось, что люди этого хотят — стать свободными, просто не знают как.

     И действительно, если задуматься, откуда религиозные мыслители прошлого брали, что они могут управиться с человеком лучше, чем это сделает сам господь Бог? Этот мир, надо признать, всё же мир божий, а не людской, и будет в нём всё по Его воле, а не по-людской, как ты ни крути. Но Андрей этого для себя ещё не уяснил и стал думать, как найти возможность довести свои взгляды до людей. Ему казалось, что как только они поймут то, что он понял, они точно так же, как и он, освободятся от невероятной зависимости от внешних обстоятельств и будут жить не внешним, а внутренним. То есть все усилия души и разума направлять на развитие живого в себе, а не на развитие неживого в своём окружении. Ему представилось это вполне исполнимым делом.

     «А что же внешняя жизнь?» — спрашивал он себя. — «А внешняя жизнь устроится как-нибудь сама по себе. Но устроится уже по-другому, по-новому, потому что общество станет другим, так как будет состоять совсем из других людей. Это уже будут не махровые эгоисты, а люди доброй воли». А в глубине души он надеялся, что такое перерождение людей автоматически, в качестве побочного эффекта, спасёт мир от экологической катастрофы, потому как люди перестанут жить потреблением.
 
     Дьявольская уловка срабатывала, он не отдавал себе отчёта, что «другие люди» для него это внешнее его окружение, и он тем самым сам переносит точку приложения своей мысли из живого в себе, на неживое во внешнем. Да, в этом внешнем были, конечно, живые люди, но для него они все были только собственным восприятием и представлением этих людей. А живой человек и чьё бы то ни было представление о нём это далеко не одно и то же. Однако Андрей был настолько воодушевлён перспективой открывающейся перед ним деятельности, что не замечал этого.



Продолжение: http://www.proza.ru/2019/10/03/629