Гром небесный

                Глава 9
               
       По возвращении из Славянска в Киев Александр Васильевич навестил сестру пока Евгений был за границей. Заверения брата в недолговечности отношений Евгения с Наташей не произвели никакого впечатления на Инну Васильевну, она выразила несмелое желание подать документы на развод.
– Вы оба – один лучше другого: делаете всё, чтобы сломать Жеке карьеру! Пойми, всё когда-то проходит, пройдёт и это его состояние… Слышишь, даже не рыпайся, Инна! Только попробуй подать заявление, сама же локти кусать будешь, о Никите подумай! Я тебе говорю, перебесится мужик и всё будет в порядке!
– Господи, да не заслужила я такого, понимаешь ты или нет, Саша?! Хотя, что я перед тобой распинаюсь – ты ведь, как все мужики, всегда готов оправдать друга! Разве ты можешь понять, как он меня обидел? Скажи мне, за что такое предательство?!
– Инна, кончай свои истерики! Да, пойми же ты, – так надо! Не дай бог, докопается кто о поставках и строительстве универсама – хана Евгению!
– Саша, я приемлю только честные поступки! Мы с Жекой стремились получить высшее образование, мечтали, что будем полезными членами общества, способными распространять идеи добра на весь мир, а выходит, мой муж занимается тёмными делами!
– Да, время сейчас другое: кто не успел, тот – опоздал! Неужели не видишь, что люди, имеющие маломальский доступ к дефициту, набивают карманы, пользуясь своим положением? И, кто даст ему возможность прорваться на самый верх? Ты не понимаешь, что, не имея денег, он никогда не сможет отойти от нашего местечкового корыта? Что, так и будет всю жизнь ходить под нашими куркулями и исполнять их волю?! И, я тебя уверяю, певичка эта нужна ему, действительно, для прикрытия, ты уж мне поверь!
Инна поняла, что дальнейшие выяснения отношений бесполезны и, проводив брата, уставилась пустым взором на икону Божьей Матери.

                ***
            Наталка, жена Хлопака, стала заносчивой и нетерпимой. Сослуживцы замечали, что она всюду совала свой нос, давала «ценные указания», демонстрировала новые шмотки: сапоги - ботфорты, умопомрачительные шляпки, дорогие украшения, хвасталась приобретением румынского мебельного гарнитура и распускала слухи о том, что её дальний родственник из Москвы стоит первым в очереди на приобретение автомашины, которую собирается подарить ей. Она не замечала косых взглядов сослуживцев, ей было наплевать, что о ней думают. Главное, что «засело» в её сознании, - они с мужем обладают бумажками, дающими возможность жить на «широкую ногу…»
Между тем, тучи сгущались не над головой Льва Игоревича, а над Евгением Тищенко, – в анонимке фамилия Хлопака не фигурировала. Генеральный Прокурор Киева был вынужден реагировать на анонимку о поставках дефицитных товаров в Славянский «Главплодовощторг». Осуществив проверку перемещения грузов в регионы, помощник Прокурора - Стефан Маслий, доложил, что поставки в Славянск имели место и в немалых количествах. «Копнули» глубже и пришли к выводу, что сотрудники «Укрминторга», занимающиеся распределением товаров, получали заявки на базы «Укрхозрезерва» с марта по май 1975 года и исполнили их… Директор базы, Иосиф Вениаминович, отвертелся, он объяснил, что был только исполнителем разнарядки от вышестоящих органов и с него взятки гладки: есть приказ отгрузить столько - то тонн продукции, он его и выполнил.
В конце августа, вернувшись домой для упаковки вещей и переезда в Москву, Евгений обнаружил в почтовом ящике повестку в Прокуратуру. Связавшись с шурином, он назначил ему ночную встречу. Александр Васильевич приехал на своём стареньком «Запорожце» и, выйдя из машины, недалеко от дома Евгения, произнёс полушёпотом:
– Жека, Прокурор запросил на тебя объективку. Что делать - то будешь?
– Да ничего! Я уже не в их компетенции, Саня. Но по повестке - обязан явиться. Ты сам –то видел эти документы?
– Жека, там без подписи, - это анонимка.
– Так, какого же чёрта я должен докладывать Прокурору о своих делах и намерениях?!
– Я очень переживаю, Жень…
– Не мужское это дело – переживать! Пускай разгребают свои «конюшни», я могу подкинуть им не один эпизод о их «чистоплотности». Да успокойся ты! Когда я решил раскрутить поставки, всё продумал до мелочей и теперь никого не боюсь!
Разговор с Генеральным Прокурором Малиниченко, проходил за закрытыми дверями. На все вопросы Тищенко ответил отрицательно. В дружеской мужской беседе, после приличной порции виски, Евгений продолжал утверждать, что свалившаяся, как снег на его голову любовь, не имеет никакого отношения к поставкам, о которых он впервые слышит…
– Строгача бы тебе, Евгений, влепить за аморалку, ну, да ладно… Адресок своей пассии можешь подкинуть? – натянуто улыбаясь спросил Прокурор.
– Пишите, улица Вольная дом 1 квартира 59. Только не сообщайте ей с порога, что я умер!
– Да уж как - нибудь найдём возможность разговорить твою подругу!
В первых числах сентября Наташиных соседей посетили «гости»: двое мужчин средних лет с проницательными взглядами. Расспрашивали о приездах и звонках некоего Евгения Михайловича, мужчины из Киева, влюблённого в Наташу. Из представленных им шести фотографий, соседи указали на фото Тищенко. Затем мужчины долго “пытали” Наташу, озвучивая даты и места её встреч с Евгением, пока та не “раскололась”. Убедившись, что отношения имели место, “пытающие” уехали и дело об анонимке было закрыто.
После этих посещений Наташка совсем раскисла: только и знала, что корила себя за слабость и неумение хранить тайны. Даже музыка не могла утешить её... В добавок ко всему, работы у музыкантов бара «Северский», закрывшегося на ремонт до неопределённого срока, не было. Изредка они обслуживали свадьбы, ездили с концертами по сёлам.
Наташа разуверилась в чувствах Евгения и, перечитав Сент - Экзюпери, рисовала акварельными красками Маленького Принца на стенах своей ванной комнаты. Принц стоял на краю пропасти, шальной ветер раздувал его длинный шарф. Тело и душа нарисованного мальчика балансировали между возможностью укрепиться на земле и, неодолимым желанием прыгнуть в бездну, чтобы больше никогда не испытывать такого чувства одиночества…
Перебирая в памяти недавние события, Наташа пыталась понять Инну Васильевну, которая рекомендовала ей прочесть книгу об Эдит Пиаф.
             - Неужели я похожа на эту беспутную Эдит? И кто дал право Инне осуждать меня? Её беременную, взяли замуж из жалости, а мне отец моего ребёнка изменил… Есть же разница, чёрт возьми!
         Наташе всё было немило, она не понимала, как ей дальше жить. Но, в октябре Евгений прислал ей письмо: поздравил с днём рождения и сообщил, что она сделала всё правильно…
В полном недоумении молодая женщина задавала себе вопрос: - Почему он так пишет, ведь я предала его?!
                Новый год прошёл тускло, без увеселений и дружеских встреч, но, посмотрев по телевизору премьеру фильма Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или с лёгким паром!», Наташа проснулась утром с проблеском надежды… Ей стало казаться, что не всё потеряно, ведь настоящая любовь никогда не умрёт.
           И впрямь, кто-то на небесах услышал о её бедах. В начале нового года Саша Гапочка нашёл для своего коллектива постоянное место работы в «Доме быта», который музыканты называли «Дом бита». В зале для семейных торжеств они обслуживали банкеты и свадьбы. Состав обновился: барабанщик – Витя Смилаш вместо Сергея Чмыхова, бас – гитарист Александр Шундрик вместо Гены Рейзмана, пианист – Юрий Бескудников вместо Игоря Зайцева. Работали три дня в неделю: в пятницу, субботу и воскресенье, изредка их вызывали на банкеты и в другие дни.
У Наташи появилась возможность зарабатывать деньги и готовить сына к школе. Устроители банкетов накрывали стол музыкантам в их комнате, сидеть с гостями было категорически запрещено, да и ни у кого из ребят не возникало подобного желания… Спиртное в коллективе не приветствовалось. Несмотря на специфичность свадебного репертуара, музыканты постоянно пополняли свой репертуар современными советскими песнями и западными шлягерами. Жизнь потихоньку пришла в норму. Но однажды, в тёплый апрельский вечер, когда Наташа стала переодеваться к выходу на сцену, дверь комнаты бесцеремонно открыл Саша Гапочка и заявил:
– Можешь не переодеваться, с сегодняшнего дня ты у нас не работаешь.
– Саня, в чём дело?
– Ты часто опаздываешь, а нам это надоело!
– С чего ты взял? Я хожу на работу, как на праздник! Что ты мне «лапшу на уши вешаешь»?
– Ну, короче, мы берём на твоё место цыгана Лолу, он принёс нам бас –гитару, настоящий «Fender Stratocaster»!
– Я не поняла! Ты меня на гитару меняешь? У меня – ребёнок, его кормить нужно. У тебя же у самого дочь растёт… не понимаешь, что ли?!
– Наташа, я решил, значит, так и будет! Устроишься, тебя весь город знает! – Александр покраснел до корней волос, понимая, что несправедлив к Наташе, но на попятную не шёл…
– Скажите, пожалуйста, ты, оказывается, здесь – хозяин и господин! – Наташа выскочила из комнаты, не прощаясь с музыкантами, находившимися на сцене, и вышла на улицу. Закурив сигарету, она пыталась привести свои чувства в порядок, но – тщетно... От кого, от кого, но от Саши она такой несправедливости не ожидала, столько всего прошли вместе…
Наташа позвонила Науму Айзенбергу, она не знала больше никого юридически грамотного. Он оказался на месте, в своём кабинете. Выслушав её сбивчивый рассказ, Наум Натанович сказал: 
– Слушай меня внимательно! Сейчас пойдёшь в приёмную директора «Дома быта» и напишешь на его имя заявление в двух экземплярах о неправомерном отстранении тебя от работы, напиши, чтобы все твои вынужденные прогулы тебе оплачивали, высчитывая из зарплаты твоего Гапочки. На втором экземпляре, который останется у тебя, секретарь должен проставить входящий номер твоего заявления. Это – государственное предприятие и не ему решать, кого отстранять от работы, кого нет. Если бы он собрал профсоюзное собрание по поводу твоих «опозданий», тебя бы пожурили и вынесли выговор. А так - он нарывается на неприятности!
Наташа поблагодарила Наума и сделала всё так, как он сказал, но настроение нисколько не улучшилось. Через пару дней после этого происшествия к Наташе домой пришли два закадычный друга, Серёга Чмыхов и Роланд Рухадзе. Они пригласили Наташу на работу во вновь открывшийся бар «Северский», но с новым коллективом. Там создали молодёжный клуб «Зодиак» по линии горкома комсомола.
Художественным руководителем коллектива стал басист Александр Рувель, а музыкальным – Владимир Сергеевич Колмаков, который преподавал в детской музыкальной школе Славянска основы гармонии. К Наташе Колмаков относился очень серьёзно: устраивал ей три раза в неделю репетиции, заставлял распеваться и преподавал ей сольфеджио.
От избытка чувств к своим новым товарищам, Наташа сочинила джазовую пьесу «Когда все спят…», Колмаков аранжировал эту композицию, и она исполнялась музыкантами с удовольствием, так как каждый инструмент имел свой сольный кусок. Также были аранжированы две Наташиных песни: «Катится вода…» и «Горькая любовь моя…», которые Наташа исполняла сама. Вместо Игоря Зайцева (он же Коша и Бубликов в одном лице), ушедшего в ряды Советской Армии, за органом восседал Роланд Рухадзе. Это был весёлый, симпатичный и весьма интеллигентный грузин, сокурсник Сергея Чмыхова по политехническому институту. Когда Роланду делали замечание по поводу ошибок в его игре, он внутренне взрывался, но позволял себе только выражения типа:
– Слоников со своего рояля убери, а потом учить меня будешь!
Наташу он ценил, если между ними и возникали трения на творческой почве, Роланд очень своеобразно выражал своё недовольство:
– Наташа, я выгрызу тебя, как дыню!
Все смеялись и обижаться на него не было никакой возможности.
Три месяца подряд Наташа получала в «Доме быта» девяносто шесть рублей, которые высчитывали из оклада Гапочки. Когда тот поинтересовался в бухгалтерии почему у него такие маленькие начисления, ему объяснили, что он поступил неправомерно с солисткой ансамбля и теперь оплачивает её вынужденные прогулы. Гапочка пришёл в бар «Северский» и пожаловался Саше Рувелю, но тот был в курсе этого вопроса и посоветовал Гапочке попросить прощения у Наташи, но та не стала слушать извинений, ей было противно смотреть на бывшего друга.
– Не стони, завтра же заберу заявление, проучила тебя по полной программе, впредь будешь относиться к людям по - человечески!
Серёжа Чмыхов отдавал долг Наташе небольшими частями и поэтому, она не чувствовала особого прилива денежных средств. Но последний взнос Сергея составил целых сто рублей. Наташа купила одежду себе и сыну, а также пылесос, чтобы мама не просила её выходить на улицу и выбивать пыль из подушек, пледов и одеял.
Всё было вроде бы неплохо, но Наташу мучал вопрос:
- Неужели - это всё, чего я достигла в этой жизни?
Масла в огонь добавила новая подруга Анечка Ширшова, студентка Славянского Пединститута. Ей очень нравилось бывать в баре со своим братом Михаилом. Однажды, подойдя к сцене, Анна подмигнула Наташке и показала большой палец, мол здорово поёшь. Пообщавшись между собой, женщины стали ходить друг к другу в гости и делиться своими самыми сокровенными тайнами. Иногда Аня просила Наташу разучивать песни, которые нравились ей самой, затем стала заводить разговоры о будущем Наташи:
– Скажи, а дальше что собираешься делать? Тебе расти нужно, всю жизнь в этом баре петь собираешься?
– Я очень хочу уехать в Москву, но с сынишкой это сложно сделать.
– А что же твой Евгений, так и пропал?
– То - то и оно… Отравил меня своей любовью, а теперь ему не до меня.

                Глава 10


Однако, это было не так. Ранним утром 7 мая Валентина Николаевна, завернувшись в халат, звонила и стучала в соседскую дверь.
– Наташа, просыпайся, твой шальной кавалер звонит!
Наташа хотела отругать того, кто не дал ей выспаться, но оторопела и стала извиняться. Вместо слов приветствия Евгений попёр в дурь:
– Наташа, скажи честно, ты мне изменяла?!
– Жень, ты – больной?
– Да, я болею тобой как последний идиот! Но не слышу ответа!
– Нет, я тебе не изменяла, но понимаю, что лучший метод защиты – нападение! Теперь ты ответь, почему я не предъявляю тебе претензий, ты более полугода не давал о себе знать! Как это понимать?!
– Я объяснял тебе не единожды, что не могу распоряжаться своей жизнью! Ладно, проехали, хватит о грустном… Девочка моя, я и Москва ждут тебя в свои объятья! Ты приедешь ко мне?
– Приеду, но не знаю, как отпроситься с работы! – неуверенно ответила Наташа.
– Твой нелюбимый Семён Филиппович в курсе, я дал ему задание, тебя отпустят. Только обязательно приезжай! – родной голос дорогого человека лился, как ручей…
Наташа, забыв все обиды, стала убеждать сына и мать в необходимости ехать в Москву.
В кассах железнодорожного вокзала билетов не было даже по блату, хотя Наташа использовала все свои возможности. Пришлось ехать в Донецк, но и там её ожидало разочарование, ни на самолёт, ни на поезд билетов до Москвы не было. Расстроенная, она долго стояла у касс аэровокзала, пока кто-то из прохожих не посоветовал ей ехать на станцию Ясиноватая. Только там она смогла сесть на поезд. Купейный вагон был совершенно пустым, скорее всего, плацкартные вагоны были заполнены под завязку, но проверять, так ли это, у Наташи не было ни желания, ни сил. Она даже не хотела есть, всю дорогу вспоминала своего любимого и радовалась, что нужна ему…
Утром 9 мая она вышла на перрон Курского вокзала. Ещё на подъезде к столице сердце отчаянно забилось, как птица в клетке. Она так любила Москву! Никакой другой город на свете не смог бы так восхитить её, как столица. С вокзала позвонила Жениному другу Владимиру Зимогляду, который скорректировал её маршрут. От метро «Октябрьское» поехала на троллейбусе по Ленинскому проспекту в гостиницу «Спутник». Два часа ожидала она Евгения на диванчике возле окна регистрации. Он в это время был в Кремле, получал правительственную награду из рук Брежнева.
Евгений ворвался в холл, как ураган и, увидев Наташу очень обрадовался. В лифте, оглядывая её, он обратил внимание на упругость её груди и решил, что она забеременела. Как только они вошли в номер, раздался междугородний звонок. Это была Инна Васильевна. Наташа ушла в туалетную комнату, чтобы не слушать их разговор, однако некоторые фразы долетали до неё…
 Евгений сразу же сообщил супруге:
– Здесь со мною Наташа. Да, передай Саше спасибо за поздравление!
  Через паузу Наташа услышала непонятную фразу: – Она мне сейчас нужна, как никогда!
- Зачем он говорит Инне обо мне, для чего он это делает? – спрашивала себя Наташка и не находила ответа…
Вечером, поужинав в ресторане, они поехали на «Кропоткинскую» и оттуда пошли пешком до Воробьёвых гор. Евгений показывал Наташе особняки за высокими заборами, разглядеть, что таится за ними, не было никакой возможности.
– Это дача Микояна, а – левее Брежнева, чуть поодаль – Косыгина.  Наташа никогда не хотела бы жить вот так, прячась от людей за оградой. Её безразличие поразило Евгения:
– Чижик, ты почему такая вялая, устала?
– Да.
– Зато ты прошла со мною путь к моим новым высотам! Это место моей учёбы.
При слабом освещении здание показалось ей невзрачным, прямо у шоссе, какое - то не приютное. Напрягая глаза, она прочла вывеску «Академия Внешней Торговли СССР».
– Здесь готовят специальные кадры. Хотя для тебя – это тёмный лес...
- Ну, почему же? Понятно, не станут же писать на табличке, что здесь готовят шпионов?
- Девочка! Не шпионов, а разведчиков!
Наташка взъерошилась, внутренне сопротивляясь. Её утомляла постоянная бравада Евгения:
- Разве можно верить человеку, напрямую заявляющему о своей принадлежности к разведке? - думала она.
Однако, дело было сделано: по фен - шую молодая девушка протоптала дорожку взрослому мужчине для дальнейшего продвижения.
Но в то время Евгений не предполагал, что закрытая система обучения в данном заведении не сулила повышения интеллектуального роста. Цинизм царил во взглядах многих молодых людей, обучавшихся в стенах Академии. Многие шли за социальными гарантиями: квартиры, зарплаты, льготы... Процветала  «позвоночная система», основанная на желании родителей пристроить отпрысков на тёплые места, чтобы те в будущем жили безбедно. В дальнейшем, настоящей работой занималась горстка одухотворённых и мыслящих людей, остальные пересылали или перекладывали бумажки.
Назад ехали на такси. Выйдя из авто у гостиницы «Россия», Евгений и Наташа увидели странную картину: молодая женщина, широко расставив ноги, поднимала зубами спичечную коробку, стоящую на асфальте. Далеко не молодой человек посмеивался над нею и подглядывал под юбку. Наташа не могла взять в толк, для чего дама демонстрирует свои прелести… Увидев её округлившиеся глаза, Евгений резюмировал:
– Это проститутка, она возбуждает клиента.
Наташа отвернулась, ей всегда было противно, когда женщины так низко опускались перед мужчинами. Но, помимо воли в её голове промелькнула мысль, что сама - то она, недалеко ушла от этой падшей женщины, – встречается с женатым мужчиной, принимает от него деньги и подарки...
– Да, оправдывать свои грехи любовью мы всегда горазды… – решила она.
Они спустились на набережную Москва - реки, было сумрачно и тихо, как обычно перед рассветом. Не говоря ни слова, Евгений размахнулся и бросил в реку серебряный рубль. Наташа приняла этот жест как вызов, она тоже хотела вернуться в столицу. Выудив из кошелька 50 копеек, бросила вслед за его подношением. По всей видимости монеты легли не так далеко друг от друга. Разными путями и Евгений, и Наташа, каждый в своё время, стали жителями Москвы.
На Красной площади, возле храма Покрова Божьей матери, в просторечии Храма Василия Блаженного, Наташка встала как вкопанная. От слепящих лучей прожекторов, направленных со всех сторон, восприятие этого необычного сооружения было завораживающим, создававшим впечатление нереально - сказочного произведения искусства. Потрясённая, находясь под впечатлением, она тихо прошептала:
– Господи, каких же гениев ты породил!!!
Евгений не знал, о чём она думает, но, глядя на выражение её лица, понимал, что она очень взволнована.
– Женя, я хочу пить! – оглядываясь вокруг невидящим взглядом, сказала Наташа.
На углу ГУМа, возле автомата с газированной водой, Евгений сложил свой накрахмаленный носовой платок в форме воронки, и бросив в прорезь автомата 3 копейки, наполнил импровизированную тару, так как стаканы отсутствовали. Пока Наташа пила воду, он думал о чём-то своём… Затем, указывая взглядом на красный флаг, уныло повисший в безветрии на флагштоке купола Кремля, спросил:
– Скажи мне, что нужно сделать, чтобы сменить власть?
Наташа чуть не присела от этого вопроса и подумала: - Остапа понесло…
– А зачем? О чём ты говоришь?
– Просто нужно заменить один флаг на другой, вот и всё! Что бы ты сделала?
– Ну, подлетела бы на вертолёте… – неуверенно промямлила Наташа.
– Твой вертолёт будет уничтожен за тысячи километров от Кремля!
– Я тебя не понимаю, Жека. Что с тобой происходит?
Только через 16 лет, 25 декабря 1991 года, увидев по телевидению отречение Президента Михаила Горбачёва и спуск красного флага над куполом Кремля, Наташка горько заплакала. Она спрашивала себя: - Неужели уже тогда Евгений знал, что это произойдёт? Отдавал ли он себе отчёт, в какой чудовищной афере он участвует?! А она, совершенно не понимая, что происходит на самом деле, сидя в песочнице со своими детьми, проливала слёзы в связи с пленением Горбачёва в Форосе.
Утром следующего дня Евгений предложил выкупаться в Москва - реке. Поехали на Калининский проспект покупать Наташе купальник. Отдел на втором этаже магазина «Весна», как будто вымер. Евгений пытался найти продавщицу, но безрезультатно, попросил заведующую зала, опять – нет на месте! Через двадцать пять минут появилась девушка - продавщица. Евгений показал ей какие - то корочки и начал отчитывать:
– Вас за границей не взяли бы даже уборщицей туалетов! За что вы только получаете деньги? Хотел бы я посмотреть, как бы вы крутились, если бы ваша зарплата зависела от выручки!
Наташа была готова провалиться сквозь землю от того, как качает права её друг. Наконец, купальник был приобретён.
В дороге Евгений рассказывал анекдоты о советской торговле. Наташа, ошарашенная сценой в магазине, не смеялась… Выразить возмущение она не могла, только переломила пополам свои солнцезащитные очки и выбросила их в окно.
– Что это было? – удивился Евгений.
– Ничего, просто так…
– Просто так даже кошки не родятся. Вы чем - то недовольны, Наталия Павловна?
– Не знаю!
По лесной дороге подъехали к реке. Переодевшись в машине, Наташа вошла в воду, с омерзением ступая на илистое дно, берега были забросаны мусором. Евгений стоял на берегу рядом с шофёром Николаем и посмеивался, наблюдая за Наташей. Когда она вышла из воды, он вытер её полотенцем, захваченном в гостинице.
– Знаешь, ты сейчас была похожа на кошку, которая брезгливо ступает своими лапками, боясь замараться.
– Ты не представляешь, какое здесь ужасное дно, знала бы, не стала бы заходить! А сам ты почему не стал со мною купаться?
– Чижик, я охранял тебя!
– От кого? Кому я нужна? Белый день на дворе.
– Мне нужна! Хотя, Алвас говорит, что из тебя не получится путёвой старухи.
– Блин, всё - то знает твой Алвас… А, может, как раз и получится!
– Ладно, поживём, увидим. Переодевайся, поедем в тепличное хозяйство, которое обслуживает наше правительство.
Наташе было странно, что работники хозяйства излучали радость и раболепно улыбались, стараясь угодить Евгению. Мужчина средних лет, чуть ли не кланялся, укладывая в багажник свежие огурцы, помидоры, зелень и клубнику. Когда  «Волга» была основательно заполнена, выехали на дачу Юрия Михеевича. Пока готовился ужин, Наташа прокатилась на велосипеде, стоящем возле забора. Объехав всю территорию хозяйства, раскрасневшись от езды, она остановилась возле Евгения, стоявшего на дороге, как часовой.
– Ну, что? Почесала писечку? – бесцеремонно спросил он.
    Наташка не нашлась, что ему ответить, только стала совсем красной, как помидор… Евгений крепко обнял её:
– Я – идиот! Даже к велосипеду тебя ревную!
О чём говорили после ужина мужчины, она не слышала, ей хотелось спать и, прикорнув в кресле на задворках дачи Михеевича, она провалилась в сладкий сон… Евгений перенёс её спящую на руках в машину. Ночью в гостинице он любовался своей девочкой и прилёг рядом с нею на краешек кровати...
На следующее утро поехали в гости к Наташиным дяде и тёте. Тамара Георгиевна и Владимир Николаевич проживали на улице Барклая возле кинотеатра «Украина». Стол изобиловал дефицитными продуктами, дядя работал главным смотрителем одной из ведущих газет столицы.
Наташины родные были очарованы обаянием и чудесными качествами Евгения. Они просто светились от удовольствия, общаясь с ним. Наташка втихомолку любовалась своим Евгением и гордилась тем, что «отхватила такого мужика».
Евгений попросил Тамару Георгиевну спеть что-нибудь, очень уж Наташа хвалила свою тётю. Ему включили магнитофонную запись песни «Тбилисо» в дуэте с другом Яном Рифкиным. Оба они посещали Всесоюзный Дом Учителя, где занимались вокалом у прекрасного педагога – Дёмина Николая Семёновича.
На предложение Евгения определить Наташу в один из вузов Москвы, Тамара Георгиевна ответила, что дело за самой Наташей.
– Сколько уж раз ей говорено, в одно ухо влетает, в другое вылетает. Как вообще можно было в шестнадцать лет выйти замуж, ума не приложу?!
Евгений сопоставил двух сестёр: Галину Георгиевну и Тамару Георгиевну, и решил, если бы Наташа воспитывалась у Тамары Георгиевны, то не была бы такой непонятливой и вздорной, знала бы своё место.
Евгений уехал в гостиницу ближе к вечеру, Наташа осталась ночевать у тёти с дядей, перед сном они много говорили о будущем, родственники были воодушевлены новыми перспективами в жизни племянницы. Владимир Николаевич заметил, что Наташе нужно проявить волевые качества и добиться всего собственным трудом.
Господи, как же приятно «купаться» в белоснежных, хрустящих простынях заботливой тётечки! Такую же постель всегда стелила Наташе её лучшая подруга Светлана.
- Надо бы ей позвонить. Вот она обрадуется, будет прыгать до потолка! – подумала, засыпая, Наташка.
На следующий день, во второй половине дня Евгений и Наташа встретились на Курском вокзале, чтобы купить Наташе билет до Славянска. Возле небольшого рынка с цветами Евгений указал ей на белоснежные каллы:
– Вот такие цветы я подарю тебе, когда закончится наша любовь…
Понять его слова было сложно, Наташа сделала вывод, что Евгений готовит её к расставанию.
После приобретения билета поехали на такси в «Детский мир», покупать подарки для Женечки. Подъезжая к площади Дзержинского, Евгения пробила мысль, что здание Лубянки и  «Детский мир» нашпигованы видеокамерами, а записи ежедневно просматриваются. Его переклинило: -А вдруг кто-то из высокого начальства увидит его в сопровождении молодой женщины и поймёт, что не нуждами страны, а любовными похождениями занимается их новый сотрудник?!
Он пытался сообразить, как выйти из создавшейся ситуации и не нашёл ничего лучшего, чем спровоцировать Наташу на ссору. Повернувшись полу-боком к заднему сидению, он стал ей выкать, опасаясь, что таксист следит за ними:
– Наташа, а вы мне так и не рассказали, почему так рано вышли замуж…
Наташа сообразила, что, называя её на «вы», Евгений имел в виду их, якобы не близкое знакомство. Подчиняясь его посылу, она ответила:
– Знаете, мне так надоело смотреть на сверстников, которые прожигали свою жизнь, что я решила создать семью, а не совокупляться в подъездах, как некоторые…
– Интересное кино… – задумчиво произнёс Евгений.
Выйдя из такси, он спросил у Наташи, любила ли она своего мужа и на полу- утвердительный ответ «не знаю, наверное…» – он взорвался:
– А, так ты, оказывается, любила своего мужа, а я – так, пустое место?!
Наташа не знала, что ему ответить, но чувствовала, что назревает скандал.
Стоя спиной к зданию Лубянки, Евгений купил в киоске 41 красную розу. При входе в «Детский мир» он вручил Наташе цветы и произнёс:
– Прощай! Это всё, что я могу оставить тебе на память о себе! – сунул ей в руки цветы, пакет с конфетами и ушёл. Наташа, совершенно не понимая, что делает, выбросила цветы и подарки в урну. Нервы были напряжены, ей так давно хотелось курить, что произошедшее в тот момент не имело никакого значения. Нырнув в метро и, выйдя на Кропоткинской, она купила пачку «Столичных», выкурила две сигареты и вздохнула с облегчением. Теперь можно было спокойно обдумать создавшееся положение. Сначала она подогревала себя возгласами: - Да гори такая любовь ясным пламенем, тоже мне, Отелло хренов!
Затем градус её возмущения стал ослабевать, и пришло осознание того, что те семь месяцев, в течение которых она так ждала от Евгения весточки, прошли зря. Ничего - то она не смогла «склеить» в их отношениях. Пройдя почти половину Гоголевского бульвара, она уселась на лавке возле пожилой женщины и стала нервно курить одну сигарету за другой, стараясь, чтобы дым не попадал на соседку, которая долго наблюдала Наташкины нервные затяжки и, не выдержав, спросила:
– Разве можно молодой женщине так много курить?
– Простите, но у меня такая беда, что прямо и не знаю, как теперь быть…
– Девочка, тебе нужно пойти в Храм, помолиться перед иконой Нечаянная Радость, сегодня празднуют именно её! Поверь, это поможет! – сказала добросердечная старушка.
Наташка поблагодарила свою спасительницу и направилась в Храм, благо он был недалеко. Она зажгла свечу и стала просить Матерь Божью явить Чудо. Возвратившись к метро, позвонила тёте, которая отчитала её за безобразное поведение. Понимая, что не успевает заехать «домой», Наташа поехала на вокзал, тётя с дядей уже стояли на перроне рядом с Евгением. Что он им наговорил, Наташа не знала, но получила ещё один втык от тёти, а дядя обнял её на прощание и пожурил:
– Ты будь поаккуратнее, парень - то попался тебе не простой! Всё в жизни бывает, но нужно держать себя в руках!
Владимир Николаевич отличался редкой деликатностью: никогда не навязывал своего мнения другим, был очень доброжелательным человеком и говорил всегда так, будто бы сам пережил нечто подобное…
Поезд тронулся, Евгений вскочил в тамбур и встал рядом с Наташей.
– Евгений Михайлович, что вы делаете, вы же не успеете спрыгнуть с подножки! – кричала Тамара Георгиевна. Владимир Николаевич обнял её и сказал:
– Ты не волнуйся, он сойдёт на следующей станции, нужно же им помириться! Милые бранятся – только тешатся…
В купе вагона «СВ» Наташа, не глядя на своего спутника, молчала, не переставая перечислять в уме все его безумства...
А Евгению пришла в голову мысль «засветить» Наташу на встрече со своим новым начальством. Наверняка ему подсунут молодую тёлку, чтобы та зацепила его красотой и докладывала о всех его передвижениях. И он решил использовать Наташу в тёмную...
Вызвав проводницу, Евгений попросил принести из ресторана бутылку шампанского и обед, самый лучший. На десерт заказал землянику со сливками. Когда подъехали к Туле, он, насвистывая какой - то мотивчик, бесцеремонно собрал Наташины вещи и сказал:
– Всё, приехали, возвращаемся в Москву.
Наташка ничего не поняла, но подчинилась, ей не хотелось оставаться с любимым в ссоре. Выйдя на перрон, они стояли обнявшись, испытывая жгучее чувство любви и единения.
– Смотри, твоя голова упирается мне в подмышку. Это значит, что ты мне подходишь! Чижик, не хочу я с тобою расставаться, не хочу!
Наташе очень хотелось спросить: -А что же ты выпендриваешься, как муха на стекле?
Но после стольких перипетий она старалась больше молчать, чтобы хоть что-нибудь понять в происходящем.
Весть о сумасшедших влюблённых облетела весь поезд: пассажиры и проводники махали им руками и флажками:
– Счастья вам! Не разлучайтесь никогда!!!
Это была самая счастливая минута в их жизни!
Евгений отсутствовал более часа, Наташа ожидала его, сидя на лавочке, пытаясь переварить информацию за четверо суток. Возвратившись, он объяснил, что здесь проходит службу его приёмный сын Никита, с которым ему нужно было пообщаться. На самом деле он звонил своему шефу, выяснял повестку завтрашнего вечера. Затем на электричке они поехали обратно в Москву. Евгений попросил Наташу спеть песню «Гляжу в озёра синие» и, сравнивая её с певицей Ольгой Воронец, задумчиво сказал:
– Не совсем точно ты попадаешь в ноты, но от души доносишь смысл.
Наташка обиделась, она считала, что поёт хорошо.
- А ты никак не искоренишь свои украинизмы!
- Ну, и что такого ты заметила в моём лексиконе?
- Глыбоко, шыроко, керувать, свидомый…Я же не могу каждый раз тебя одёргивать.
- Спасибо, злопамятный ты мой чижик, буду следить за собой!
В гостиницу «Спутник» приехали в два часа ночи. Евгений опять качал права, поднял на ноги уснувшую дежурную и стал объяснять ей, что был на встрече чрезвычайных послов СССР при ООН, и попросил запустить лифт, отключенный на ночь.
На следующее утро Евгений предупредил Наташу, что вечером состоится встреча с его начальством и от неё зависит очень многое в его жизни. Наташа должна изобразить из себя коренную москвичку, которую Евгений встретил год назад, и у них сложились очень близкие отношения, но ни в коем случае она не должна курить. Это вульгарно, его могут неправильно понять.
По дороге в машине, генерал Владлен Андреевич вёл расспросы, все разговоры, как и предупреждал Евгений, записывались на магнитофон. Радио в салоне трещало, издавая нечленораздельные звуки, будто заело пластинку. Второй генерал, Николай Александрович, молча улыбался. Наташе пришлось врать, что она учится в институте им. Гнесиных по классу вокала, живёт у тёти и дяди… Слава богу, ей не задали вопроса о родителях – «села бы она в лужу»...
Ехали долго. Где-то, на окраине Москвы располагалась двухкомнатная квартира на первом этаже. Гости вытащили из багажника две объемные сумки с закуской, виски, французским коньяком и винами. Хозяйка квартиры, Надежда, дама тридцати с хвостиком лет, заканчивала сервировать стол.
Обмывали повышение Евгения, он получил звание полковника. Тосты следовали один за другим, все должны были пить до дна, чтобы пожелания  достигли цели. Наташа чувствовала дикую враждебность по отношению к себе, но не понимала, с чем это сопряжено. Юрий Михеевич, в Наташиной транскрипции «де Юра», сидел рядом с очень красивой семнадцатилетней девочкой Катей и расспрашивал об экзаменах, которые она сдавала при поступлении в институт. Одновременно он сверлил Наташку холодным, всепроникающим взглядом. Настал черёд Наташе произнести тост. Собрав всю свою волю в кулак, она выразила благодарность присутствующим за то, что они являются настоящими друзьями Евгения, на которых можно положиться, что они – основа дальнейших успехов в работе их товарища и друга.
После официальной части Надежда с Владленом Андреевичем удалились в спальню.
- Интересно, уж не этому ли жирному коту Женя твердил по телефону: «Есть! Слушаюсь! Непременно доложу!» Господи, почему же наша жизнь зависит от всяких уродов? – воспламенялась Наташа. Ей безумно хотелось курить.
Наконец, Евгений вышел с Наташей во двор. Приложив палец к губам, он взял её руку и прислонил к своей спине. Пальцами она почувствовала бусинку – головку иглы, его прослушивают...
После двух сигарет, выкуренных без перерыва, голова у Наташки пошла кругом. Возвратились в квартиру, Евгений с кем-то разговаривал в комнате, а в это время на кухне, когда Наташа пыталась налить себе чай, её неожиданно обнял за талию Николай Александрович. Наташа оттолкнула его и закричала:
– Женя, скорей сюда!
Евгений почему-то не откликнулся. Наташка выбежала из квартиры и, увидев открытую дверь напротив, вломилась к пожилой соседке, которая сидела возле радиоприёмника, слушая музыку.
– Бабушка, спасите меня, закройте скорее дверь!
– Да с чего бы это? Мне жарко, не стану я дверь закрывать…
– Бабушка, помогите, ко мне этот придурок пристаёт!
– А ты не знала, куда идёшь? Я в чужие дела не вмешиваюсь…
Ответ старушки не отрезвил беглянку, она пыталась вызвать у неё сочувствие, но в комнату ворвался Евгений и выдворил Наташку на улицу.
Темнело. Возле подъезда Евгений в бешенстве стал трясти её за плечи, возвышаясь над нею, как скала. Наташа, никогда не видевшая его в гневе, слегка испугалась.
– Ну, расскажи, что ты хотела поведать этой старухе?
Наташа с трудом подбирала слова, язык её заплетался, но чувство омерзения зашкаливало:
– То, что на вас всех смотреть противно! Этот твой генерал зажимал меня на кухне, специально ведь ждал, когда я дам ему по роже! Не ко двору я пришлась! Да я вас в миллион раз честнее и лучше! Ах, сюсю - пусю! Гады, -ненавижу! Был бы пистолет, я бы всех вас перестреляла!
От удара по щеке, она потеряла равновесие, но удержалась, не упала, а по заданной рукой Евгения траектории, обошла его огромную фигуру и вернулась в исходное положение. Что - то невыносимо несправедливое заставило её собрать все силы и отстаивать своё достоинство.
– Бей, фашист, бей! Теперь я знаю, кто ты есть! – шипела Наташа, испепеляя его, как ей казалось, ненавидящим взглядом… Евгений ударил её по второй щеке, она повторила свой манёвр и уже с другой стороны обошла его. Встав перед ним, слегка отрезвев, повторила:
– Ты – фашист!
Это было слишком по понятиям Евгения… Он, рождённый в сороковых, с раннего детства познал голод, холод и разруху…
– Ну, я тебе сейчас покажу фашиста!
Из подъезда выбежала Надежда:
– Что вы делаете? Послушайте, Евгений Михайлович, вам приказано посадить её в такси и отправить домой! Такой вечер испортила! Где вы её только подобрали? Неужели никого получше не нашли?
– Я сам отвезу её домой! Скажите, что я приношу свои извинения, завтра свяжемся! – твёрдо ответил Евгений и пошёл к проезжей части, в надежде поймать такси.
– Евгений Михайлович, вас неправильно поймут, не делайте этого! Вы не можете так просто уехать!
Надежда пыталась давить на Евгения, в квартире ожидали генералы. Но он был неумолим:
– Я должен доставить девушку родителям! Вы же видите, в каком она состоянии?
Подъехало такси. Евгений открыл дверь, сначала на заднее сидение плюхнулась Наташка, затем сел он сам.
– Метро Кропоткинское, шеф! – скомандовал он. Наташа моментально заснула, она плохо соображала, что происходит. Не доезжая 100 метров до метро, Евгений пытался разбудить свою спутницу, та отмахивалась от него кулаками. Выйдя из такси и вытащив с заднего сидения Наташку, Евгений произнёс:
– Вот здесь я убью тебя и похороню!
Несмотря на жуткое опьянение, Наташа испугалась его злобного вида и решила, что угрозы его не напрасны, ведь он всегда носил с собой пистолет. Включив дурочку, она сказала:
– Я хочу писать.
– Иди, поищи себе место… – брезгливо бросил Евгений.
Наташка, отдаляясь от Евгения, обрывочно вникала в реальность своего положения:
– Убить меня, в самом моём любимом месте? Я купалась в этом бассейне, гуляла по парку, липы благоухали, чёрт возьми… Кто он такой? Дядька из Киева. Вообразил себе, что он –хозяин мира? Да ему по барабану, что дома меня ждёт Жека и считает дни до моего приезда! Нет, я не подарю ему такого праздника!
В считанные минуты, пока Евгений отвернулся, Наташка на ватных ногах дошла до кустиков, отделяющих её от врага. Быстро передвигаясь, как ей казалось, в полусогнутом состоянии, перешла дорогу, зашла в арку и, пройдя дворами, остановила такси с зелёным огоньком.
– Куда едем? – спросил пожилой таксист.
– Пока – прямо! – ответила Наташка и вжалась в заднее сидение авто.
– А денежки у нас есть?
– Есть! – Наташа протянула ему двадцать пять рублей.
– Так куда едем, девушка?
– По кольцу едем, обозреваем окрестности!
– У каждого человека есть дом, у тебя - то он где? – спросил водитель.
– У меня, дядя, уже ничего нет! Понял? Я спать хочу!
– Э, нет! Так, дело не пойдёт!
– Ёкорный бабай! Дай прийти в себя, сердце колотится… Пока ты кольцо объедешь, я прикорну, плохо мне! У тебя, поди, всё клёво: семья, квартира, работа, дети…может и хобби есть? А у меня ничего не осталось! Нет, ты меня никогда не поймёшь! Короче, доезжаем до места нашей встречи, смотрим, стоит ли там «скульптура» моей несбывшейся любви, и едем на Рабочую улицу!
Через сорок минут, таксист спросил:
– Мы возле твоего «памятника» будем останавливаться или как?
– Или как! Поезжай чуть медленнее и зажги зелёный, может, – судьба… Запрыгнет он, а тут я сижу!
Однако, Евгений не отреагировал на появление такси, он стоял на том же месте, поникший и растерянный… Осматривая окрестности, он решил, что Наташа зашла в один из подъездов жилых домов и заснула. Анализируя свой план, где Наташа была прикрытием для генералов, он нашёл в нём огрехи. В роли подставной куклы, он не рассматривал Наташу, как человека! Совесть проснулась, и он почувствовал ответственность за свою девочку… Но им ещё владел трезвый рассудок, сердце не щемило… Если бы защемило, то это означало бы, что с Наташей случилась беда. Он, в который раз, пытался рассуждать логически:
– Возможно, у неё где-то здесь есть друзья, ведь училась же она в местной школе…
Когда стало светать, до него дошло, что Наташа просто боится выходить к нему после обещания убить её… После долгого ожидания, когда у него уже не было возможности хоть как-то понять ход её мыслей, он стал молился богу о Наташином возвращении. В детстве бабушка по материнской линии, Сусанна, крестила его в тайне от отца… Она всегда внушала своему внуку, что врать и воровать – это одно и то же.
– А ведь на этом месте в тридцатых стоял Храм Христа Спасителя, потом его взорвали, сделали бассейн… – вспомнил Евгений.
– Господи, услышь меня! Что я сделал не так? Я слаб, отец, вразуми и помоги! Даю обет больше никогда не совершать неправедных поступков! Что я скажу её родным? Как им объяснить, что я, взрослый мужик, напоил любимую женщину, чтобы спровоцировать скандал и получить повод для отъезда без объяснений? Я виноват, каюсь, господи, матерь Божия! Но как можно совладать со столь непредсказуемым существом?
В момент этих рассуждений, проезжавшая мимо Наташка, сжалась в маленький комочек, который готов был простить любимого, но боялся возобновления его гнева. Евгений обратил внимание на проезжавшее мимо такси, но не остановил его, ещё надеясь на чудесное возвращение Наташи.
Медленно оторвавшись от кресла, Наташка сказала таксисту:
– Поехали на Крестьянскую заставу, Рабочая улица, дом покажу, не помню точно какой номер!
 - Как хорошо, что у меня есть моя Светлана, самая лучшая и чистая девочка на свете! Такой друг, что и не сыскать нигде! Никогда не предаст меня, ни за какие коврижки!
Было четыре утра. Светлана в это время была в гостях у сестры. Евдокия Семёновна, мама Светланы, открыла Наташе двери и без лишних расспросов постелила ей постель. Голова Наташи, достигнув подушки, очень хотела отключиться, но не было никакой возможности: физическая и душевная боль навалились одновременно и давили беспрестанно…
В восемь утра Евдокия Семёновна предложила Наташе завтрак, но та не могла даже выпить чая, только попросила дать ей солнцезащитные очки. Взяв такси, она подъехала на Смоленскую площадь. Открыв двери, Светлана всплеснула руками:
– Боже мой! Наташа, что с тобой случилось?
– Пить я не умею, вот что…
– Да с кем и где ты выпивала? Кто тебя побил? Почему раньше не позвонила мне? Мне столько тебе нужно рассказать, а ты в таком состоянии!
Наташа кратко сообщила о произошедшем подруге, та накапала ей в стакан несколько капель валерьянки.
– Наташенька! Ну, возьми себя в руки, ты же волевая женщина! Ты должна забыть этого человека окончательно! Разве ты не понимаешь, что он просто пользуется тобой?!
Наташка вяло реагировала на доводы подруги, в ней кипела обида, но ненависти не было…
Вдруг зазвонил телефон. Светлана долго не подходила к аппарату, так как Наташа просила не брать трубку, она была твёрдо уверена, что это звонит Евгений. И, действительно, он дозвонился в начале Евдокии Семёновне и, выдав себя за потерпевшего, вымолил телефон и адрес Светиной сестры. Телефонные звонки настолько надоели подругам, что пришлось снять трубку.
Светлана после представления Евгения сделала вид, что очень удивлена:
– Как, Наташа в Москве? Почему же меня не предупредила?
– Света, не изображайте из себя Сару Бернар, я вам не верю! Ваша мама сказала мне, что Наташа поехала к вам, хватит полоскать мне мозги! Дайте ей трубку, от вас больше ничего не требуется! Иначе, я взорву дом вашей сестры!
– Господи, с кем же связалась моя подруга? Евгений Михайлович, для вас хоть что-нибудь святое существует?!
– Девушка, не вам меня совестить… Короче, на счёт три моему терпению придёт конец! Дайте трубку Наташе, или я за себя не ручаюсь! Счёт пошёл!
Наташа не выдержала и взяла трубку:
– Ты достал мою подругу, что тебе нужно?
– Чтобы ты сейчас же выехала ко мне!
– Я не желаю тебя видеть! Понял?
– Ещё раз хочешь остаться без паспорта? Учти, твои родные не погладят тебя по головке за твои зихера!
– Что? Уже и им успел наплести, какая я хреновая? А я всё равно лучше тебя… и родные будут на моей стороне!
– Наташа, я принимаю всё, что ты говоришь, только вернись ко мне, иначе я умру!!!
– Свет, я поеду, не хочу подставлять тебя, а потом – там мои вещи, паспорт…
Светлана взяла такси и отвезла Наташу к гостинице «Спутник».
– Я буду ждать тебя час, два часа, три и дольше, но ты должна уйти от него, и мы с тобой разберёмся со всеми проблемами! Ты поняла меня?
– Да, Светусик!
Евгений выбежал из холла, как только такси остановилось возле гостиницы.
– Девочки, как славно, что вас посетил здравый смысл! Светлана, вы зря будете ожидать свою подругу, она сегодня же отбудет в свой любимый Славянск, это я вам обещаю!
Светлана сделала вид, что не слышала его слов.
Шофёр Николай отдал Евгению плёнку с записью звонка Галины Георгиевны. Евгений в лифте накинулся на Наташу:
– Твоя чокнутая мама обзвонилась, требовала объяснений! Как она могла узнать мой номер телефона?
– Наверное, из моей записной книжки. Я вырвала листок с твоим номером телефона, а на соседнем остался отпечаток… А, собственно, чего ты ожидал? Чтобы моя мама, вдруг, перестала любить меня?!
Светлана в течении трёх часов безрезультатно ожидала подругу в холле гостиницы, Евгений не отпустил Наташу за порог номера.
Владимир Зимогляд появился неожиданно... В коридоре он вполголоса сказал другу:
– Жека, пора заканчивать эту эпопею, иначе нам удачи не видать! Разве девушка способна понять, что ты стоишь на краю пропасти из - за её выкрутасов?
Евгению было больно и обидно от слов друга и, чтобы досадить Наташе, он сорвал с неё простыню, которой она прикрывалась.
– Вот, полюбуйся на неё!   
Владимир Иванович опустил глаза и хотел отвернуться.
– Нет, ты смотри, Володя! Пусть ей станет стыдно за своё поведение!
Наташа прикрылась подушкой и очень тихо, но твёрдо произнесла:
– А вот этого я не прощу тебе ни- ког-да!!!
Владимир Иванович вышел из спальной и включил философию:
– Не одно столетие нежные женские руки подписывали смертные приговоры своим возлюбленным… Жека, это же очевидно, ты впутался в неприличную историю… Только ради чего?!
Переговорив с Евгением, друг уехал. Наташка лихорадочно искала свою одежду, но она осталась в ванной комнате. Вдруг она услышала истерические возгласы и не сразу поняла, откуда исходят эти звуки… Зайдя в смежную комнату, она увидела непередаваемую картину: Евгений, зарывшись лицом в подушку, плакал навзрыд, причитая, как колхозные бабушки: - За что, Господи?! За что?!
Если в течение года в его душе происходила борьба между иллюзиями и реальностью, то теперь он понял, что может в один миг потерять всё, к чему так долго стремился и шёл напролом, переступая через собственное «я».
Наташа впервые в жизни видела, как плачет мужчина. Она не стала его успокаивать, обида не перекипела в её душе, но ей было не по себе…
Поздним вечером того же дня, Евгений посадил Наташу в поезд «Москва – Адлер» и, не прощаясь, покинул перрон. В мае наступили заморозки в их отношениях.