Гром небесный

               
                Глава 15
               
У Евгения Михайловича наступил золотой возраст: время, когда пришла пора применять на практике свои знания и опыт. Будни его были заполнены встречами, заседаниями, консультациями, переговорами, иногда – вечерними коктейлями…
Как экономист Евгений понимал, что страна двигается в тупик. Как политик знал, что у коммунистической морали было двойное дно: лозунг «всё во имя человека, всё для блага человека» – давно был воплощён в жизнь только применительно к «слугам народа».
Получив квартиру, дачу и служебную машину, Евгений тем самым подписался плясать под дудку вышестоящих начальников. Но, время, когда партбилет представлял из себя идеальный документ, дающий владельцу возможность получать права и блага, подошло к концу. Необходимо было встраиваться в новую жизнь, хотя пышные банкеты, здравицы и спичи порой приводили Евгения в бешенство. Но, с волками жить – по волчьи выть, постепенно и он обрастал такими же привычками, как у тех, кого не уважал.
Евгений часто размышлял о причинах роста экономической мощи запада. Посещая разные города и промышленные объекты на территории США и других стран, он сделал вывод: капиталистическая система основана на создании благоприятных условий для развития бизнеса. Предприниматели были заинтересованы в достижении положительных результатов. В Союзе же невозможно достучаться до министерств, ведающих развитием экономики, чиновники и сами не предпринимали никаких действий, и другим не давали.
Существование дефицита в СССР подразумевало расцвет мафии, хотя официально её наличие не признавалось. Вещи, произведенные в странах СЭВ, особенно одежда и мебель из Румынии и Финляндии, откуда шли огромные закупки, – сметались с прилавков мгновенно.
Приход Горбачёва приветствовало всё население Союза, у людей появилась надежда на то, что молодой лидер переменит их жизнь к лучшему. Даже Наум Айзенберг из Славянска поверил Михаилу Сергеевичу и прислал пакет предложений для осуществления подъёма советской экономики.

Самая высокая идея становится низкой и ничтожной, как только она дает мелкой личности власть совершать ее именем бесчеловечные поступки.

Редко у кого на то время была информации о том, что в семидесятых годах Горбачёв, возглавляя Ставропольский край, занялся строительством овцеводческих ферм. В 1970 году он рапортовал о досрочном введении в строй одного комплекса за другим. Эти сто сооружений в народе прозвали «крематориями», так как состояли из железобетонных конструкций, не приспособленных для скота. За 1971–1975 годы край потерял 2,5 миллиона поголовья скота. Себестоимость шерсти с 1970 по 1980 год увеличилась вдвое, из рентабельного овцеводство превратилось в убыточное. Затраченные миллионы стояли в ставропольских степях памятниками бесхозяйственности.
Одной из «заслуг» Горбачёва на посту Первого секретаря крайкома считалось строительство Большого ставропольского канала. По проекту предполагалось пустить его в 1976 году. Михаил Сергеевич добился, чтобы 2 -я очередь канала вступила в строй на 14 месяцев раньше, 1 ноября 1974 года. Строители вынуждены были отступать от требований. Это касалось глубин канала и облицовки русла. Планировалось довести орошение 50 % посевов, удалось 20 %. Перерасход воды привёл к удорожанию обслуживания канала, подъему грунтовых вод, засолению почв и выбытию их из землепользования. Деньги, «ушедшие в песок» никто не считал: орошалось 414,5 тысяч га, а подтапливалось 2 миллиона га. Подтоплены 300 населенных пункта. А в Москве восхищались: стройка досрочно завершена. История не знает примеров, чтобы на ком-то из функционеров не отразилось бы пребывание у власти. Горбачёва беспокоили не проблемы, которые приходилось решать, а как хорошо выглядеть в глазах начальства. Его открытость и приветливость была маской, за которой не было доброго отношения к людям, лишь холодный расчет. Он не слышал собеседника, а увлекался только тем, что говорил сам. Но если внимание с него переключалось на кого-то другого или на тему, которой Горбачёв плохо владел, его глаза угасали, с лица сбегала улыбка, и в его облике проступало нечто недоброе. Называя факторы роста национального дохода, Горбачёв умалчивал о денежной эмиссии, которая вела к обесцениванию рубля и росту цен.

                ***
В Вашингтоне Евгений сблизился с немецким дипломатом Куртом Нойманном, человеком с большим опытом и огромным багажом знаний. Какое-то время они «пристреливались» друг к другу. Курт пытался дать Евгению более развёрнутую картину глобального мира в собственном понимании:
– Почти всегда в западном полушарии президентами и вождями становятся люди, ничего не сведущие ни в политике, ни в экономике. По их понятиям успех имеют только те, кто умеет делать деньги. Убедить их в обратном – задача бесцельная. Да и ваша парт-номенклатура далеко от них не ушла. Чиновники не уступят своих кресел прогрессивной молодежи, откуда же быть развитию? Сколько времени правил ваш Леонид Ильич и иже с ним? То-то и оно! Ни о каком техническом прогрессе и модернизации, и речи не шло! Реформы, которые предлагал Косыгин, никто даже не рассматривал!
– Зато Леонид Ильич много сделал для укрепления мира! – возражал Евгений.
– А ваш народ в это время ел досыта и одевался в добротную одежду? Да при нём в магазинах даже туалетной бумаги не было! 
– Конечно, не всё можно охватить сразу, страна-то огромная! – не сдавался Евгений.
– Хорошо. Возьмём, к примеру, ближневосточную политику Хрущёва, которую он проводил в своё время. На западе её расценивали, как разбазаривание народных денег. Строительство металлургического комбината и Асуанской плотины в Египте считается неоправданным!
– Зато мы имели спокойную границу. На ее укрепление понадобились бы миллиарды!
– А что вы скажете по поводу карибского кризиса? – зрачки глаз Курта сузились и превратились в две маленькие точки.
– Почему-то принято считать, что Никита Сергеевич принял спонтанное решение разместить на Кубе военный контингент, на вооружении которого находилось обычное и атомное оружие, включая баллистические и тактические ракеты. Но никто не озвучивает факта, что это была ответная мера на размещение в 1961 году Соединёнными Штатами в Турции ракет средней дальности «Юпитер» с малым подлётным временем. Эти ракеты могли достигнуть городов западной части Союза, включая Москву и главные промышленные центры СССР, что лишало нас возможности нанести ответный удар! – Тищенко был доволен, что сумел «заткнуть за пояс» своего оппонента.
– Я ценю ваши знания и хватку, и рад, что обратил на вас внимание! Но, позволю себе заметить, что, сделав ставку на Горбачёва, Андропов совершил непоправимую ошибку. Одно дело отдыхать в санаториях Ставрополья, под «опекой» Михаила Сергеевича, а другое – избрать его первым человеком в стране! Не знал его истинной цены? Кроме всего, просочилась информация, что, встречаясь с южнокорейским президентом Ро Дэ У, ваш лидер получил от него взятку банковским чеком на 100 тысяч долларов. Ро Дэ У положил этот чек президенту СССР в карман на виду у многочисленных делегаций и журналистов.
- Это вы не знаете, какие варианты разыгрывались во время выборов Горбачёва! - подумал Евгений.
Разногласия по поводу будущего воссоединения Западной и Восточной Германии, возникшие между ними, разрешились после признания Курта:
– Не стоит бояться усиления объединённой Германии! В 1949 году, прежде чем окончательно сформировалась ФРГ, которой разрешили иметь Бундесвер, Германию связали соглашениями с США и другими странами НАТО. С тех пор каждый новый канцлер Германии должен сразу после выборов приехать в США и подписаться под документом «Канцлер-акт». Срок его окончания – 2099 год.
У Евгения Михайловича такой информации не было, он несколько поник после этого заявления и решил более детально изучать архивные материалы и присматриваться к происходящему на международной арене.
Связь с Куртом Нойманном открыла Тищенко двери в высшие круги ООН и НАТО. Информация от Вадима Ставицкого и его супруги, которую Евгений передавал, была крайне необходима в Москве.
«От нашего ценного источника в брюссельской штаб-квартире НАТО мы получили копию документа об оценке отношений Восток – Запад», сообщалось в шифрованном донесении посла Добролюбова в МИД.
Этим ценным источником был Евгений Тищенко. Передав послу Натовский документ, который резюмировал экономические проблемы Советского Союза, возникшие в связи с вводом войск в Афганистан, и разногласием с Китаем, а также нестабильностью и тайным противостоянием стран Варшавского Договора, Тищенко получил официальное приглашение от посла посетить его резиденцию в Вашингтоне.
Фёдор Анатольевич Добролюбов отличался от соплеменников-дипломатов проницательностью и умом, умением правильно реагировать на заявления оппонентов. Его речь была краткой, но выверенной. Иногда он допускал в разговоре тончайший скепсис, чтобы сгладить противоречия. Ирония присутствовала в нём всегда, но он никогда на выходил за рамки, а когда нужно, становился жестким и согнуть его было невозможно. Он чётко характеризовал человека, о ком держал речь: «Если говорить о мистере «Икс», как о публичной фигуре, то она довольно бесцветная…» или «Способности данной личности заставляют относиться к нему с глубоким уважением!», или «Дружба – вещь приятная, но следует держать определённую дистанцию, чтобы не ошибиться в человеке!»
Вместо слов «Я вам расскажу» он использовал выражение «Я хочу привлечь ваше внимание».
Добролюбов не переходил на «ты» почти ни с кем. Иногда наставлял своих коллег - дипломатов:
– Поймите, в нашей работе мелочей не бывает. Сейчас возросла интенсивность международных контактов. Наша цель – сближение народов, развитие отношений с другими государствами в двустороннем и многостороннем плане. Согласно внешнеполитической доктрине США само существование СССР несовместимо с американской безопасностью, и мы должны опровергать их представления о нас!
Посол был великолепен: чтобы он не говорил, всегда делал это с улыбкой, каждый его тост начинался со слов: «Однажды, когда Черчилль приехал в Фултон…то случилось следующее…» или «В то время, когда Хрущёв стучал ботинком по трибуне ГА ООН на другом конце земли, разрабатывался план по осуществлению того-то, и того-то…»
Без спиртного на приемах была бы гнетущая обстановка, но Добролюбов почти никогда ничего не пил и не ел. И хотя гостей угощали щедро, брал бокал виски и держал его для вида, называя некоторых дипломатов метким выражением Леонида Шебаршина «аперитивные работники».
Во всём его облике, манере держаться, фигурах речи сквозила глубина знаний и колоссальный опыт, создавалось впечатление, будто он знал какую-то тайну, недоступную простым смертным… Все свои личные визиты и встречи оценивал, как исторические.
– Вам знакомо такое понятие, как экономия правды? – спросил посол у Евгения.
– Ты не лжёшь, но и не открываешь всей правды, когда это не принципиально. Я предпочитаю не огорчать человека без необходимости, обхожусь молчанием или высказываю сдержанное одобрение тому, что он делает.
Сам посол и его супруга Елена были одеты просто, но с большим вкусом. Слегка располневшая Инна Васильевна в красной ситцевой кофточке и юбке в синих тонах сидела за столом тихо и боялась открыть рот. Только когда дело касалось рецептов приготовления пищи, могла что-либо извлечь из себя. Жена посла пыталась разговорить супругу Евгения:
– Инна, а вы не считаете, что бессмысленно самой варить обед, пылесосить квартиру, стирать носки… Вас этот быт не убивает?
– Нет, что вы? Это же так необходимо, чтобы дом был чистым, и супруг чувствовал мою заботу! Он должен спать на чистых простынях, надевать свежие рубашки, хорошо питаться!
– А мне кажется, что женщина создана для возвышенной любви! – жена посла подняла бокал с шампанским, супруг поддержал этот тост.
Евгений завёл разговор о личности в истории, пытаясь выйти на фигуру Сталина, но Добролюбов не был настроен на исторические экскурсы. Он лишь заметил, что Великую Отечественную войну выиграл советский народ и русское бездорожье.
– Представьте себе, если бы у нас в Союзе были заасфальтированы все дороги, то немецкие танки в течение недели заняли бы полстраны!

Евгений ужаснулся от этой мысли.

После очередного тоста, Добролюбов перечислил имена некоторых западных политических лидеров, называя их бесполезными.
– Не стоит ломать шапку ни перед кем, а тем более перед представителями госдепа. А кстати, знаете ли Вы, что достопочтимый Уильям Кейси в 70-х годах занимался продажей боснийских ковров. Этот человек не украшен научными познаниями. Какой вклад он может сделать в политику? Разве что «ломатические» приёмы применять? Я намеренно убрал три начальных буквы - «дип», чтобы подчеркнуть его нахрапистость и не прозорливость. Их хвалёная американская демократическая идеология служит маскировкой демагогии, которую они применяют для обмана масс!
Евгений был поражён эрудицией и взглядами этого уникального человека, что придавало ему большей мотивации в его нелёгкой работе.


                ***

Всё лето 1982 года Женечка отдыхал в Славянске у бабушки Гали и у папы. В конце августа бывший муж Наташи, Михаил, привёз ребёнка в Москву. Наташа встретила их на Курском вокзале, это был второй приезд Михаила в столицу. В первый раз они с Наташей, на то время бывшей в положении с сыном, неделю гостили в Москве у тёти и дяди. Уезжая, Миша плакал в вагоне поезда, столь неизгладимое впечатление произвела на него Москва. Как же было обидно, что живут они в, богом забытом Славянске, где нет ничего подобного, как в столице! 
Сразу с вокзала поехали в Парк Горького, покатали сына на аттракционах и решили поужинать. Наташа вспомнила, что недалеко от парка, возле метро «Октябрьская», находится ресторан «Академический», где она два года назад работала певицей. Михаил поразился тому, как встретил его бывшую жену метрдотель Руфат, а уж когда появились музыканты, зацеловавшие Наташу, его удивлению не было предела. Наташа познакомила друзей со своим бывшим мужем и вкратце рассказала ребятам о своём житье-бытье. Они же сообщили, что музыкальным руководителем стал пианист Виктор Солдатов, Игоря Бельского сместили.
После плотного ужина бывшие супруги собрались покинуть ресторан, но Витя Солдатов подошёл к их столику и предложил Наташе вернуться в коллектив. У Наташи загорелись глаза, она так мечтала работать в Москве! Договорились с Виктором, что она через месяц рассчитается с работы, завершит все дела и приедет в «Академический».
На «Багратионовской», где проживали тётя с дядей, которые в этот день уехали в гости, экс-пара пыталась найти в магазинах хорошее спиртное, но тщетно… Выпили ром из бара тётечки, привезённый ею из Венгрии. Жека уснул, а бывшие супруги долго вспоминали прошедшие годы. Наташа гнула свою линию: мол мужчины в её жизни приходят и уходят, а их с Михаилом связывает сын и, какое у него будет будущее, зависит от отца. К утру пришло понимание обеих сторон: решили, что Миша вышлет Наташе 1000 рублей, а она устроит будущее их ребёнка. На следующий день Миша с Наташей, сколько не искали – так не нашли ром, который выпили без разрешения… Тётя полжизни за это укоряла племянницу.
Наташа, давно ловившая неумеренные взгляды Игоря на красивых девушек, понимала, что он слишком молод и его не удержать. Но, несмотря на этот факт, надеялась, что найдёт мужу место в каком-нибудь ресторане, так как музыкант он был очень приличный. Перед отъездом в Москву, Наташа обновила свой гардероб: приобрела белое кашемировое пальто и высокие сапоги на шпильках. Музыканты ресторана «Обнинск», прощаясь с ней, накрыли стол и широко отметили её тридцатилетие.
Двадцатого октября Наташа приехала в Москву и, наскоро перекусив, поспешила в ресторан. Двери ей открыл метрдотель Руфат, он был очень бледен.
– Наташа, у нас беда, сегодня ночью умер Витя Солдатов…
– Да как же так? Он ведь совсем ещё молодой? 
– Сорок два всего-то… Ты проходи, там Клава в полном раздрае…
Буфетчица Клавдия, последние несколько лет жившая в гражданском браке с Виктором, без остановки плакала и наливала коньяк работникам ресторана за помин души Вити. Взрослая дочь Клавы работала вместо неё в буфете.
После похорон Виктора весь состав музыкантов расформировали и долго в «Академическом» не звучала музыка.
Десятого ноября умер Брежнев, вместо него пришёл Андропов и навёл строгие порядки. Теперь Наташу не могли взять в МОМА (московское объединение музыкальных ансамблей) без прописки …
В поисках работы она зашла во второй корпус «Академического», вспомнив Аркашу Пикколо, который так её нахваливал два года назад. Аркадий приветливо поздоровался с нею, посетовал, что сейчас у него работает певица из Прибалтики, посоветовал обратиться к музруку ресторана «Загородный» с редкой фамилией Шмигельский, ему нужна певица. Аркадий отыскал в записной книжке нужный телефон и продиктовал его Наташе.
– Я позвоню этому деятелю завтра в 12 часов, предупрежу о твоём звонке, а ты набери его в час дня. Там особой дружбы не жди, все сами за себя, это не то, что у нас было в обоих корпусах «Академического», но тебе нужна работа… Думаю, тебя возьмут!
Наташа поблагодарила Аркадия, он похлопал её по плечу, на том и распрощались…
Стас Шмигельский принял Наташу, и она работала у него полгода, сначала в «Загородном» ресторане, а затем в «Звёздном». Несмотря на заявление Аркадия, Наташа подружилась с Анатолием Булатовым, великолепным пианистом, долгое время работавшем в коллективе Вадима Мулермана. Он, в отличие от других музыкантов, сочувствовал Наташе и относился к её проблемам с пониманием. Знакомство с Элей Новицкой, девушкой Анатолия, привело к неожиданному для Наташи результату.
Молодые женщины подружились и прониклись друг к другу, так как обе были приезжими. Эля хорошо играла на пианино и пела, более того, она сочиняла песни, которые очень понравились Наташе:
«Нету писем от тебя давно… Как живёшь, моя прекрасная?
Солнце светит нам с тобой одно, горизонты наши – разные…
Не пора ли нам развеять горизонтов дальних дым,
Чтоб два новых горизонта в горизонт сошлись один?!»
В один из вечеров в гости к Эле пришла соседка Люба, которая впоследствии познакомила Наташу со своим братом Сергеем. Он стал ухаживать за Наташей. Пару раз они сходили в кино на дневной сеанс, встречались они нечасто, так как в выходные дни Наташа ездила в Балабаново, возила деньги и продукты для сына.
Однажды, приехав домой, она принялась гладить бельё, но Игорь сказал:
– Не старайся, у меня есть кому гладить рубашки …
Наташа не нашлась, что ему ответить, она давно подозревала, что Игорь с кем-то проводит время, пока она работает в столице. Смекалистая девушка из местной самодеятельности подсуетилась, чтобы занять Наташино место на эстраде ресторана, и в сердце её супруга.
– Вот дела, я договариваюсь, чтобы его взяли басистом или пианистом в ресторан, а у него уже другие планы на жизнь! Что же ты плакал, мальчик - колокольчик, провожая меня в Москву? – возмутилась Наташа и стала собрать вещи, фотографии и документы. Она в тот же день написала заявление в школу, где учился сын, и в следующий приезд забрала его в Москву. Ей пришлось снимать комнату, благо Михаил прислал обещанные деньги, постоянно жить у тёти с дядей было неловко. Тем более, что у них наметился развод.
- Кто бы мог подумать, что столько лет прожив вместе, они разойдутся? – с горечью думала Наташа.

               


                Глава 16

Москва во все времена, как магнит притягивала к себе людей всех мастей и сословий. Одних завораживала её красота и культурное наследие, к которому хотелось приобщиться, как к святыне. Для других она была богатой невестой на выданье. Кремлёвские звёзды были куда ближе звёзд в поднебесье и сказка о красивой жизни, казалось, может стать явью. Искушение обильно накрытого стола, от вида которого текут слюнки, никогда не оставит в покое людей, жаждущих реализовать свои амбиции. В столице всё возможно: и враз, разбогатеть, и в момент стать нищим!
Советский Союз взрастил не только парт - номенклатуру, рабочие-гегемоны, особенно в столице, знали себе цену: без них ни одно производство не могло существовать. Слесари, токари, фрезеровщики, сантехники или строители могли позволить себе в аванс и получку сходить в ресторан или кафе. Там, в зависимости от аппетитов, за пять рублей «с носа» можно было отдохнуть, послушать музыку, потанцевать. Дети трудящихся и служащих посещали различные кружки и студии, а летом выезжали в пионерские лагеря и санатории. Очередники, хоть и по истечении многих лет ожидания, получали бесплатные квартиры в новостройках. Театры, концертные площадки и кинотеатры были востребованы в полной мере. Во всех учреждениях и предприятиях активно справляли дни рождения, уход на пенсию, первую зарплату и тому подобные даты.
Приезжие, которые работали по лимиту в ЖЭКах или «Метрострое», для коренных москвичей были людьми второго сорта. Это Наташа испытала на себе, когда решила устроиться в ЖКХ работать за квартиру. Её направили убирать мусоропровод в одном из домов на Краснопресненской набережной. Это было не столько унизительно, сколько тяжело от присутствия зловонных запахов и огромных крыс, обитавших в подвале, нужно было сильно топать ногами, чтобы они не покусали. После трёх дней работы в этой клоаке Наташа отказалась от мысли, что таким образом сможет заработать себе жилплощадь. В горьких раздумьях возвращалась она на съёмную квартиру. Хозяйка, Валентина Стефановна, радостно встретила её на пороге:
– Ну вот, моя дорогая Наташенька, через пару часов к нам приедет твой друг из Америки и судьба твоя будет решена в два счёта!
– Евгений Михайлович, что ли нарисовался? Что он вам напел, Валентина Стефановна? Как всегда, обаял?
– Ты не ерепенься, а приведи себя в порядок! По такому случаю я ужин приготовлю, в сто раз вкуснее, чем в ваших ресторанах!
Позвонила тётя, Тамара Георгиевна:
– Наташа, звонил твой Евгений, подробно расспрашивал о тебе и о Жене. Я ему продиктовала номер телефона твоей хозяйки. Может вы, наконец-то, сойдётесь с ним?
– Тётя, если он раньше ничем не мог мне помочь, что можно ожидать сейчас? У него семья, работа за границей. А за мной уже два месяца ухаживает хороший парень, брат моей подруги. Он постоянно встречает меня с работы, дарит цветы, зовёт замуж… Но я не готова начинать жизнь сначала!
– Наташа, это я не могу начать жизнь сначала, а тебе всего тридцать лет! Если человек добрый и полюбит не только тебя, но и твоего сына…
Наташа перебила её, не дослушав:
– Да кому нужны чужие дети? Мало мне пришлось пережить Игоревых истерик? А потом, ты же знаешь, в каком сейчас возрасте Жека… Нужен умный, крепкий мужик, чтобы удерживать подростка от дурных поступков! Сергей слишком молод, чтобы понимать это.
– Конечно, тебе решать, но ведь пора как - то определиться, ты же не одна… Может стоит подумать о возвращении в Славянск?
– Тётечка, что я вам всем плохого сделала? И ты, и Светлана постоянно гоните меня домой! Вы даже не представляете, что нас с сыном ожидает там!
– Наташа, на периферии живут миллионы людей, среди них множество умных и талантливых, и никто из них не жалуется на жизнь!
– Солнце моё, а ты не хотела бы вернуться в Заволжск, откуда уехала в Москву? Думаю, что нет у тебя такого желания!
Наташа до позднего вечера ожидала хотя бы звонка от Евгения, но тщетно. Превосходный ужин Валентины Стефановны пришёлся по вкусу всем обитателям квартиры на Большой Филёвской. Немного выпив, Наташа набралась наглости и позвонила Евгению домой, представившись Инне Васильевне старой знакомой, которая выезжает с мужем за границу и просит дать консультацию о нравах и быте американцев.
Инна «вычислила» Наташу по голосу и устроила Евгению скандал. На следующее утро Наташе позвонил Владимир Зимогляд:
– Какую вам прописку - выписку хочется получить? Больше никогда не звоните нам!
Наташа, заикаясь от возмущения, прокричала в трубку:
– Что вы выдумываете, Владимир Иванович? Ни о чём таком я никого не просила, я даже не общалась с Евгением…
В этот же день, 9 января 1983 года, Наташа дала Сергею своё согласие выйти за него замуж. Мать Сергея и Любы, будущая свекровь Наташи, оказалась неотёсанной деревенской бабой, которую непритязательный сослуживец, проводник поезда дальнего следования, взял замуж с двумя детьми и прописал в Москве. Но, свои грехи не тянут, и она желала, чтобы её Серёжа женился на молодой и красивой девушке, богатой и без детей.
Однако, несмотря на все козни матери, Сергей без её согласия прописал Наташу в квартире отчима.
В середине июня Наташа, торжествуя свою победу, приехала в офис к Владимиру Зимогляду и с порога кинула ему через весь стол свой паспорт с пропиской. Владимир Иванович был удивлён и сказал, что рад за неё. Наташа сообщила ему о месте своей работы и похвасталась, что хорошо зарабатывает.
В тот же день у музыкантов кафе, где работала Наташа, украли всю аппаратуру. Подъехала машина и четверо мужчин загрузили все колонки, пульт и микрофонные стойки. Никто даже не ударил палец о палец, чтобы воспрепятствовать «грабителям». Руководитель коллектива, Валерий Чернявский, не выбирая выражений, ругался с официантами и заведующей залом, писал заявление милицию.
Наташа вошла в кафе через служебный вход, переоделась в шикарное платье из «Берёзки», подкрасила губы и вышла в зал. Она не заметила, что в центре зала, за столом, накрытым по - царски, восседает Евгений с товарищами.
Музыканты сокрушались:
– Вот такая вот песня у нас сегодня…
– Да, что же это такое? Это не вилки с ложками…Средь белого дня упёрли аппаратуру, неужели никто не видел? – возмущалась Наташа.
– А у нас каждый за себя и ничего с этим поделать невозможно! Да, тебя тут спрашивали. 
Чернявский развернул Наташу лицом к залу, и она встретилась взглядом с Евгением. Он поднялся из-за стола, и подошёл к ней.
– Здравствуй, моя радость! Ты просто изумительно выглядишь! Можно пригласить тебя к нам?
Наташа обернулась к Чернявскому, тот только махнул рукой:
– Что ты у меня спрашиваешь? Не до того! Делайте, что хотите! Чёрт бы всё побрал!
Евгений проводил Наташу за стол, усадил и представил друзьям:
– Вот она, моя певунья! Пять – ноль в твою пользу, девочка моя!
Кроме Владимира Ивановича никто из присутствующих не был знаком Наташе. Не скрывая своего триумфа, она еле сдерживала себя, чтобы не наговорить гадостей Евгению и Владимиру Ивановичу. Она не стала пить коньяк или водку, сделав глоток шампанского, ставила фужер на стол.
– Что у нас в активе? Фиктивный брак? – спросил Евгений.
– Да нет, всё по-честному. Парень попался хороший, не хочу его обманывать даже в мелочах.
– А как же мы с тобою? Неужели всё прошло бесследно? Я ведь готов развестись с Инной!
– Свежо питание, да серется с трудом! – ершилась Наташа.
Владимир Иванович решил сгладить их перепалку и сказал:
– Это звучит не эстетично. Маяковский писал: «То, чем нынче завтракал, завтра нам покажет кал…».
Веселия и одурачивания не получилось. Наташа, несмотря на свои не остывшие чувства, ощутившая предательство Евгения, не «велась» ни на какие посылы и нежные взгляды.
В одиннадцать часов она ожидала прихода мужа, который всегда встречал её после работы. Евгений не захотел с ним знакомиться:
– Я не выдержу очередного твоего увлечения. Давай уедем в ночь, вдвоём!
Наташа отрезала:
– Калиф на час меня не устраивает, я дала себе зарок, что никогда не изменю последнему своему мужу!
– Так уж и последнему? – съязвил Евгений.
– Да, последнему! – с нотками железа в голосе подтвердила Наташа.
– Тогда мы вынуждены откланяться, всего вам хорошего, девушка!
– Пока! – ответила несколько расстроенная Наташа.
Когда Серёжа появился в кафе, компании простыл и след … Наташа рассказала мужу, что произошло. Он воспринял это спокойно, зная, что его жена нравится многим мужчинам, он даже гордился этим...
Ночью, задыхаясь от ревности, Евгений звонил в съёмную квартиру Сергея и Наташи и заставлял друзей, чтобы те говорили мужу Наташи всякие гадости. Сергей только смеялся в ответ, предлагал встретиться один на один, а затем просто отключил телефон. Позже Наташа напишет Евгению стихотворение:
- Вы всё придумали и, разорвав в клочки, сложили,
Расклеили афишей на лице…
Вы столько лет, как будто, мною жили,
Молились богу за меня, ложась в постель…
Скажите, с кем вы разделили последний хлеб, ночлег, звезду в реке?
Какую участь мне определили в своём немыслимо далёком - далеке?
Считали, что мне стоило смириться,
В туманных далях мглою раствориться,
Или листом осенним по земле стелиться,
Не петь, не жить, а ползать по земле?!

На следующий день всю украденную аппаратуру привезли на машине без номеров и выгрузили возле кафе.
Наташа вышла на работу без настроения. Вчерашний приезд Евгения и ночные звонки выбили её из колеи. Кроме того, у неё закралось подозрение, что «кража аппаратуры» – дело рук Евгения.
Выйдя на эстраду, она начала вечер с Ротаровской «Меланколие», затем спела «Филлингс» и вдруг почувствовала какую-то лёгкость. Аккомпанемент звучал безупречно. Она спросила у руководителя:
– Валера, а что происходит? Я никак не въеду!
– А ты загляни за барабаны и всё поймёшь! – улыбался Чернявский.
Наташе пришлось наклониться и заглянуть вглубь ударной установки, поскольку барабанщик был небольшого роста… Но, как работал, просто слов не было!
– Это про тебя поют «барабанщик - бог»? – спросила Наташа.
– Про меня. Моя фамилия Бог-ры-чёв, – рассмеялся Борис.
– Ну, ты просто супер, Богрычёв!
– А я стараюсь для таких вот певиц, как ты! – он рассыпал в честь Наташи барабанную дробь.
После работы обмыли такое чудесное приобретение и Наташа с Борисом стали большими друзьями.
Осенью они сменили место работы. Друг Бориса, Андрей Блинов, собрал хороших музыкантов в кафе при кинотеатре «Авангард». Наташа стала петь дуэтом с певцом Сергеем Рыбиным, они были немного похожи друг на друга, и очень смотрелись, как брат и сестра. Публика приходила в кафе, как на концерты. Андрей Блинов стал готовить коллектив к поездке в Сочи, на «бархатный сезон», но Наташа объявила, что ждёт ребёнка и поехать на гастроли не сможет. Андрей и Борис выразили слабую надежду на то, что может её беременность как -то рассосётся, но животик у Наташи рос не по дням, а по часам…
У Бориса был сахарный диабет, ему приходилось постоянно делать уколы инсулина. Как-то, поссорившись с гражданской женой Мариной он очень много выпил и впал в кому. Наташа и Андрей вызвали скорую помощь, но бригада медиков отказалась госпитализировать Бориса в таком состоянии. Полночи возили его друзья по всем больницам, наконец, в одной из клиник, его приняли и откачали…
Несколько раз за ночь Наташа звонила домой из телефонов -автоматов, но свекровь не хотела вникать в создавшуюся ситуацию, Сергея не стала будить, категорически…
Под утро, когда Наташа взволнованная и уставшая вернулась домой, муж сказал ей, что будет подавать заявление на развод…
Свекровь ликовала! Наташа пыталась объяснить Сергею, что не было у неё намерения изменять ему, тем более, что она находилась на четвёртом месяце беременности.
– Ничего, сделаешь аборт! – цинично резюмировала свекровь.
Наташа переехала жить к тёте, та приняла племянницу без упрёков. Через неделю, после «вливания» сестры Любы, Сергей позвонил Наташе и сказал, что был неправ. Но, Наташа не собиралась жить в квартире свекрови, Сергею пришлось переехать к Тамаре Георгиевне.

                ***

Заканчивался сентябрь, Наташе подходили сроки родов, ей всё время хотелось, чего - то вкусненького… Особого выбора не было и, однажды вечером, она съев целую банку сгущёнки, отравилась алюминиевой пыльцой, образовавшейся при вскрытии банки. Всю ночь Наташу рвало, но она не вызвала скорую помощь, так как боялась, что ей сделают аборт.
В половине двенадцатого дня, когда Сергей уехал на работу во вторую смену, неожиданно позвонил Евгений и вскоре приехал сам.
Даже не поздоровавшись, он обхватил Наташин живот, предполагая, что она обманула его сообщением о беременности. Евгений привёз фрукты и виноград, но Наташа ничего не могла есть. Пока она заваривала чай, он присел за пианино и стал наигрывать мелодию песни «Берёзы», не всегда попадая в ноты.
– Наташа, почему так получилось, что эта девочка родится не от меня?
– С чего ты решил, что это девочка, я жду сына?
– Нет, будет девочка, это точно! Но, не моя…
– У тебя была возможность, ты ею не воспользовался…
– Ладно, что теперь поделаешь? Давай проветримся, я хочу показать тебе свою новую квартиру.
– Я себя плохо чувствую.
– Ничего с тобой не случится, я буду рядом!
– А кому ты оставляешь старую квартиру?
– Никите и его семье. Я считаю, что каждый мужчина должен сам себе построить дом или приобрести квартиру. Но, после рождения внука, нам стало тесно, а мне приходится работать не только в офисе, но и дома. Мне необходим отдельный кабинет.
Евгений с Наташей шли вдоль линии метро «Багратионовская», чтобы взять такси. Кругом валялся мусор, стены были расписаны неприличными картинками и выражениями…
– Боже мой, какие же мы – свиньи! Ведь это - Москва, разве можно к ней так относиться?! – сокрушалась Наташа.
– Есенин сказал: «А Русь останется всегда рыдать и плакать под забором…»
– Я с ним не согласна! Ну, когда - то же мы всё равно изменимся!
– Я не могу поддержать твой оптимизм. За границей граждане причастны ко всему происходящему в их стране... Может не всегда они довольны своим правительством, но своим городом гордятся, прилагая все усилия к благоустройству улиц и домов. Народ там доброжелательный, ибо уверен в завтрашнем дне. А граждане Союза, при каждом удобном случае, высмеивают правительство и начальство, рассказывают о них анекдоты, а сами тащат сумками, возами и тележками государственное добро, считая его своим. Наша интеллигенция погрязла в бытовых проблемах: где достать дефицит, чем похвастать перед другими согражданами.
Наташа задумалась, переваривая слова Евгения и шла молча.
Ехали в такси довольно долго. Евгений держал Наташу в объятиях…
– Что же мне с тобою делать, чижик ты мой беременный?
– Я не знаю. Хотя, нет! Знаю, ты хочешь ещё раз совратить меня и уехать за границу. Фигушки тебе!
– Помилуй бог, я беременных не совращаю! – рассмеялся Евгений и добавил: – Зато в старости мы будем вместе, я тебя просто украду!
Чуть позже, Наташа написала небольшое стихотворение и прочла его по телефону Евгению:
- Укради ты меня, укради… жизнь мою оберни заботой…
Предо мной на колени пади светлым рыцарем Дон-Кихотом!
Про седины свои забудь, я ж свои перекрашу, ей богу…
Лимузин под окно подкати, – сигану с этажа любого,
Брошусь прямо в объятья твои, не жалея вечернего платья…
Только что же мне делать с детьми, за окно, или мужу бросать их?!

В новой трёхкомнатной квартире Евгения заканчивался ремонт. Прораб настаивал на разрешительных документах для сноса стены между ванной и туалетом. Евгений пообещал предоставить их по приезде жены. Наташа, рассматривая комнаты, везде совала свой нос. Шикарный румынский гарнитур стоял в просторной гостиной в чехлах. Наташа долго любовалась им, примеряя на собственную квартиру, о которой она только мечтала. Паркет в прихожей ей не понравился, слишком широкие квадраты для небольшого холла. А встроенные шкафы привели в восторг: - Всю одежду и обувь можно убрать...
На обратном пути зашли в пиццерию кинотеатра «Украина». Пока ожидали заказ, Евгений внимательно прочёл Наташину карту будущей роженицы, которую ей было необходимо носить с собой.
– Ты сделала три аборта? Как же так? Ведь ты убила троих детей!
– А если бы они умерли от голода, было бы лучше?
– Почему ты не забеременела от меня?
– После последнего аборта врачи сказали, что у меня больше никогда не будет детей…
– А ты мне об этом ничего не сказала! Если бы я знал, занялся бы твоим восстановлением!
– А ты спрашивал? Ты же был занят своими делами, да и что теперь после драки кулаками махать?
Проводив Наташу домой, Евгений не мог заснуть, метался из комнаты в комнату. Он не привык проигрывать и отдавать кому бы то ни было что-то своё! Выйдя на балкон, он схватил топор и в сердцах стал рубить мебель… Довершив разгром, он немного выпустил пар и, выпив полбутылки виски без закуски, заснул на наполовину разбитом диване.
Утром, обеспокоенная молчанием мужа, Инна Васильевна приехала в новую квартиру. С ужасом, застывшем в глазах, закрывая рот руками, чтобы не закричать, она смотрела на осколки гарнитура. Рухнув на строительную стремянку, бедная женщина долго не могла прийти в себя…
В десять часов утра в квартире Тамары Георгиевны раздался телефонный звонок. Сергей ещё отдыхал после второй смены, а Наташка нежилась в постели, обдумывая, чего бы ей съесть на завтрак. Тётя подошла к телефону и сказала кому-то:
– Сейчас приглашу.
– Наташа, тебе звонят. – сказала она шёпотом на ухо племяннице, чтобы не разбудить зятя. Выйдя в смежную комнату, Наташа взяла трубку:
– Да, я слушаю. – тихо произнесла она.
– Вас беспокоит Инна Васильевна, здравствуйте.
– Здравствуйте, только никакой Инны Васильевны я не знаю! – ответила спросонья Наташа.
– Может вы и Евгения Михайловича не знаете? – едко спросила Инна.
– Да, знаю, а в чём, собственно, дело?
– А в том, что вам давно пора определиться в этой жизни, а не мучить других людей! Если вы решили сойтись с моим мужем, так и нечего было тянуть более десяти лет!
– Вы не правы, Инна Васильевна, я научилась жить без него! Евгений прекрасно знает, что я замужем, и через неделю должна родить ребёнка, вы в своём уме?
– Я вам не верю. Вы постоянно держите его «на коротком поводке.» Вы хоть представляете, что произошло этой ночью… Он перерубил в квартире всю мебель!
– Вашему супругу давно пора дать в глаз ботинком! Вы не пробовали?
– А вы –пробовали?!
– Да, и это у меня хорошо получалось! Советую и вам!
– Так вы меня понимаете?
– Конечно, иначе если бы я заняла ваше место, он бы издевался надо мною так же, как и над вами! Ну, у вас и терпение!
Евгений выхватил телефонную трубку из рук жены и сказал:
– Хватит развращать мою супругу, лучше давайте дружить домами!
От того, что Наташа постоянно повышала тон в разговоре с Инной, проснулся Сергей, он подошёл к жене и нажал на рычаг телефонного аппарата, прекратив, как он считал, ненужный разговор.
В середине октября Наташа родила дочку и долго плакала, полагая, что её Томочку ждёт нелёгкая женская участь… Однако, Сергей «успокоил» её:
– Ничего, через годик родишь мне сына!
– Если поступишь в институт, я подумаю о рождении сына! 
Несмотря на то, что Сергей закончил школу пятнадцать лет назад, он успешно сдал экзамены и поступил в Бауманский юридический институт.
Наташины отношения со свекровью не складывались: ни по-хорошему, ни по - плохому. Жить с нею не представлялось возможным. Наташа нашла в себе силы, «переломила себя через колено», как деревяшку, устроилась в ЖКХ работать дворником. Через полтора года получила служебную квартиру и в апреле 1988 года родила Сергею сына.

                ***

После погрома в квартире, Евгений купил новую мебель и, расставив её по своему вкусу, решил съездить в Киев к брату Алексею и сестре Екатерине. Порадовавшись, какие чудесные выросли у него племянники, он немного успокоился и позвонил супруге, извинился в сотый раз за своё безобразное поведение.
На второй день после приезда брата, сестра обняла его и сказала:
– Женя, я должна сообщить тебе радостную новость, у тебя есть сын – Глеб и живёт он здесь, в Киеве. Евгений вскочил с дивана в невероятном волнении, и тут же изъявил желание видеть своего мальчика.
Молодой человек учился в одиннадцатом классе, пришла ему пора определиться с поступлением в институт. Ксения, мать Глеба, решившись открыть свою тайну, пришла к Екатерине и выложила всё, как на духу.
Несмотря на то, что сын был мало похож на отца, в нём угадывалась особая стать, аналитический склад ума и юношеский порыв изменить мир. Евгений Михайлович проговорил с ним до глубокой ночи, посмотрел все его детские и юношеские фотографии, выслушал откровения и тайные надежды, и почувствовал невероятный подъём сил. Следующий день он посвятил звонкам в Москву нужным людям. В июне следующего года Евгений устроил сына в МГИМО и создал для него самые благоприятные условия для продвижения по карьерной лестнице.